Малекит возвращается

Ночь только-только выпускала мир из своих теплых объятий, и готовящееся подняться над горизонтом солнце предвещало совершенно новый день, который, может быть, в этот раз что-то изменит. Тор стоял на балконе в покоях, теперь уже давно пустующих, и думал - в очередной раз - о младшем брате. Все последнее время громовержцу казалось, что он его предал, так нелеп и глуп стал для него его собственный поступок. Подумать только - он, тот, кто раньше не сомневался в Локи, не верил, что он может предать, в тот день потерял голову и набросился на него. Как он мог забыть те дни в далеком уже детстве, когда видел Локи вместе с Фриггой, гуляющих по саду, читающих книги по магии, когда он играл с ним? Как он мог, отвернувшись от этих воспоминаний, оставить лишь воспоминания, где его уже выросший брат нападал на Мидгард и смеялся над его попытками вернуть его прежнего, отравляющие его разум и изменяющие его мнение о маге? Тор знал, что эти воспоминания, о дне, когда пошатнулись его и без того шаткие убеждения, рассыпавшие образ хорошего Локи, никогда не сотрутся из памяти, они будут всю его жизнь напоминать о себе, долбить его защитную стену из оправданий... если он только не признает свои ошибки. И ведь признавать-то придется много чего - то, что он сам поверил россказням Малекита, сам позволил его хитрым и заумным, с двойным дном - или смыслом - речам разрушить его веру в собственного брата. Кажется, ничего такого нет в том, что он сделал свой выбор, но проблема как раз в том, что он сам жалеет о нем. - Прости меня, Локи, - тихо сказал Тор, отпустив подобранный с поля боя кусок зеленой ткани, единственное, что осталось от Локи, в воздух. Его подхватил внезапно налетевший порыв теплого ветра, забрал в свои объятия и унес неизвестно куда, а громовержец повернулся и, взглянув на старый костюм Локи, который ему так не нравился из-за отсутствия в нем так любимого им зеленого цвета, прошептал, обводя взглядом покои, в которые перенесли все найденные вещи его младшего брата: - Прости, если сможешь. Андер стоял на балконе и, облокотившись об ограждение, смотрел на восстанавливающийся город. Асгардцы активно помогали то тут, то там, отстраивали сломанные или и вовсе уничтоженные части города. Дворец закончили месяц назад, и вообще весь Асгард переменился. Какие-то постройки снесли, построили новые, какие-то улучшили, и все вокруг, казалось, забыли, что совсем недавно этот мир подвергся нападению темного эльфа и его огромной армии читаури. Да, все меняется, и этому миру пора забыть о том, что было, но - что совершенно другое - никогда не забывать о тех, кто принес этот мир в Асгард. - О чем задумался? Принц повернулся к дверям, ведущим на балкон, и встретился взглядом со светловолосой эльфийкой, улыбка которой рассеивала все грустные мысли. Юноша подошел к Лие и, приобняв за плечи, прошептал: - Не забыла, что за обещание ты дала перед битвой с Малекитом? Девушка засмеялась и толкнула его в бок, сказав лишь: "Много хочешь", на что незамедлительно последовал ответ: "Ну, я же принц, все-таки!", а когда Андер поправил кулон на шее Лии, она осторожно коснулась едва заметных шрамов на лице юноши, напоминающих об ужасных событиях шестимесячной давности. Принц поморщился от боли и сказал, слабо улыбнувшись: - Может, сходишь? - Нет. - Как знаешь. Другого шанса увидеть это у тебя не будет. - Я знаю, но не могу... - Лия отвернулась от юноши, скрывая появившиеся слезы, и вспомнила холод родного мира того, кто вызывал такие болезненные воспоминания. - Тише, - говорил Андер, обнимая девушку, спрятавшую лицо от его взгляда, - это пройдет. Поверь. - Думаешь, он правда... - Я не знаю, что и думать. - Он погладил её по светлым волосам и, отстранившись, спросил: - Помнишь о моем предложении? - Да. - И каков же будет твой ответ? - Андер попытался скрыть волнение в голосе, но Лия даже не заметила его напряженности. - Я согласна, - ответила она, повернувшись к юноше. Девушка немного успокоилась, и теперь её полностью занимало предложение Андера, которое она с радостью приняла. Они покинули балкон, чтобы провести этот день у озера, не пострадавшего при атаке Малекита, но перед этим Андер все же уговорил девушку зайти в зал совета. Только грустные мысли не давали Лие полностью стать счастливой, ведь последние шесть месяцев, что бы она ни делала, все происходило с каким-то странным поверхностным ощущением вины. Именно вины. Вины за то, что на какой-то, пускай краткий, миг она усомнилась в Локи. И сейчас, спускаясь по винтовой лестнице, она увидела те события так, словно возвратилась в тот день, навсегда оставшийся мрачным и холодным в её памяти. - Ты! Ты предал всех нас! - кричал Тор, нанося даже не закрывающемуся от них магу сильные удары. Когда очередная атака отбросила его к двери, через которую он только что вошел в зал, у Локи наконец-то развязался язык, и он бросил из-за черной ткани, скрывающей почти все его лицо: - Что, братец, не ожидал такого? Я удивлен. Разве не этого вы все от меня ждали? Предательства, которое бы подтвердило предположения твоих друзей. - Слово "друзей" он произнес, словно оскорбление, и это ещё больше разозлило Тора. - Тор, остановись! - воскликнула Лия, увидев, как Тор замахивается молотом на совершенно спокойного и открытого Локи. Не слушая сестру, громовержец нанес удар. Его сила обрушилась на плечо мага, и его развернуло, таким образом он подставился для ещё одного удара, теперь уже кулаком. Импровизированная маска, скрывающая все это время шрамы на лице, упала, открыв шокированным Тору, Лие, Андеру и друзьям Тора то, что так не хотел показывать им Локи. Тор, уже было собиравшийся преподать младшему брату урок, застыл, его невидящий ничего вокруг взгляд был прикован к лицу Локи. Последний же, как всегда, не улавливая общего пораженного, шокированного и удивленного настроения, ухмылялся, отчего шрамы виднелись отчетливей на его и без того бледном лице. Начиналось все как нельзя лучше - он нашел место, куда Малекит переместил дворец Аргона, отряд Тира и Эндрил были неподалеку и осуществляли подготовительную часть плана, а Локи делал то, ради чего он взялся за поиски дворца - освобождал свою семью (хоть и не считал себя её частью), пока Малекит громил его приманку и искал новый, подходящий для атаки мир. Вот только все пошло совсем не по плану, когда он открыл двери камеры и выпустил Тора и остальных, потому что Тор сразу же набросился на него, и ни слова благодарности от него Локи не услышал. Конечно, была вероятность того, что ему не будут рады, но чтоб до такой степени... Видимо, он отсутствовал в родном мире дольше, чем ему хотелось бы - Малекит успел за это время промыть им всем мозги своими речами о том, что Локи бросил их, оставил в плену, а сам сбежал, чтобы спасти свою шкуру. Только вот он вернулся, и стало вдвойне непонятно - сейчас их что не устраивает? - Ты, как всегда, все понимаешь неправильно, - тихо проговорил Локи, так, чтобы услышал его только все ещё не осознавший всего положения старший братец, которому, видимо, стало уже неинтересно его бить - появилась другая новость, ну, кроме того, что он вернулся, и это его шрамы, которые, казалось бы, не должны никого так сильно волновать. - Тор, - Лия неслышно подошла к нему сзади и остановилась рядом, осматривая лицо Локи, и её взгляд, наверное, был больше испуганным, чем удивленным. Громовержец повернулся и, показав остальным на дверь, вернулся к рассматриванию бледного и порядком уставшего от поисков, бессонных ночей и его яростных атак мага. - Даже не скажешь спасибо за то, что спас нашего еле живого брата и вас всех - за кампанию? - поинтересовался Локи, зная, что этого слова он так и не дождется. - Ты правда предал нас? - упавшим голос спросил Тор, опуская до сих пор поднятый молот. Локи кивнул, не желая разрушать уже шаткие иллюзии Тора, и тот - к его глубочайшему удивлению - на этот раз ему не поверил. - Не верю. Ты не такой, Локи. Ты бы не стал помогать тому, кто... - он на мгновение замолчал, чтобы суметь произнести вслух то, о чем они с братом с их недавней встречи предпочитали не говорить, - убил Фриггу. - А я мог бы, - улыбнулся, или, если быть точнее, оскалился Локи, пораженный тем, что Тор так легко поверил Малекиту и не сразу подумал своей головой, прежде чем делать выводы. - Только вот ему бы пришлось опасаться, что однажды он проснется с ножом в горле. Или в спине - это уж зависит от того, будет ли он вообще спать, - добавил маг после паузы. Говорил Локи зло, бросал слова прямо в лицо брату, показывая ему все свои чувства, что до этого он скрывал где-то глубоко внутри себя все эти годы. Да что там годы - почти всю свою жизнь! - Откуда у тебя эти... шрамы? - Незаинтересованным он Локи не показался, так что ответил маг честно. - Так, попал в мир смерти, искал себе камушек, да и наткнулся на оборотня-переростка, которому, видимо, были неизвестны границы наглости. Пришлось втолковать, что набрасываться на мирных путников - правда, с мечами и заклинаниями, - нехорошо. На несколько невыносимо долгих минут повисла тишина. - Прости, - так же тихо, как недавно Локи говорил про его понимание, наконец произнёс Тор. - Я не должен был сомневаться. Малекит слишком долго внушал нам всем то, что ты предатель, и я понимаю, что это не оправдание для меня. Правда, прости. Ты вернулся, хотя мог и не делать этого. Спасибо... за то, что спас. - Ты бы лучше извинялся перед ней, - словно не заметивший последних слов Тора Локи кивнул на перепуганную всем так быстро произошедшим Лию, которую успокаивал почему-то не ушедший со всеми Андер. - Потому что ей эти извинения, может быть, будут нужнее. - Стой, - Тор схватил Локи за руку, не давая пройти дальше. - Ответь на один вопрос. - Задавай. - Локи остановился и повернулся к брату, теперь уже не опасаясь, что за правду в него полетит что-нибудь похуже молота. - Почему ты вернулся за нами? - Ну и вопросы ты задаешь, - усмехнулся Локи, поглядев на успокаивающуюся Лию и бледного, как смерть, Андера, который, даже находясь в таком ужасном состоянии, пытался успокоить девушку. - Может, ты не поверишь, но я вернулся, потому что хотел спасти семью. - Последнее слово далось магу особенно трудно, и он на мгновение замолчал, вслушиваясь в абсолютную тишину в зале. - И я сказал это в первый и в последний раз. - Он повернулся и вышел из зала. Найдя Эндрила и остальных валийцев, Локи поинтересовался, как идут дела с подготовкой плана. Больше до самого дня битвы с Малекитом Локи ничем не выдавал, что что-то изменилось с тех пор, как он сказал те слова. Но в душе его вовсю терзали сомнения. Ему не с кем было поговорить о противоречивых чувствах, мешающих подготовке к битве с темным эльфом, потому что какая-то часть его была против такого исхода. И так как никто не мог отговорить его от этого, потому что не знал, что он точно решил умереть, то все эти дни ему приходилось ходить с маской на лице, скрывающей его мысли и терзания не хуже той, что раньше скрывала его лицо. - Я не хочу идти, - сказала тихо Лия, останавливаясь возле зала совета. Андер остановился одновременно с ней и взял за руку, улыбнувшись. - Не хочешь - не пойдем, но мы в любом случае не можем убегать от этого вечно. После недолгих уговоров девушка сдалась, и они вошли в зал совета, где никого в этот ранний час не было. Солнце, освещавшее часть города, ещё не добралось до дворца, и Андер замер у края балкона, вглядываясь через специальный барьер в холод Йотунхейма и отыскивая то самое место. Прошло несколько минут, и вот где-то вдалеке показалось голубовато-зеленое сияние, осветившее цепь горных вершин и большую белую пустыню, покрытую снегом. Этот свет возникал каждые три месяца, и этот, третий раз, должен был быть последним. В какой-то книге Лия вычитала, что это остаточная энергия. И не было никаких сомнений, что она относится именно к Локи - зеленые нотки наводили на эту мысль. - Как думаешь, он правда... - недосказанность предложения Андер легко закончил за девушку. - Если он сам этого хотел, мы не можем предполагать, как бы ему было лучше, - тихо сказал он, обнимая одной рукой Лию, а другой перенаправляя барьер ближе к сиянию. - И перемены не всегда к худшему, - добавил он со слабой улыбкой. Ответив: "Ты прав", Лия ещё раз посмотрела на сияние, словно напоминающее о йотуне, ставшем асгардцем и принесшим мир во все девять миров и те, о которых пока никому не известно, и мысленно ещё раз согласилась со словами принца. - Идем! Хватит так долго копаться! - крикнул Тир, заглянув в комнату. В него тут же полетел деревянный меч, уклониться от которого не составило ему никакого труда. - Похоже, твоя меткость до сих пор оставляет желать лучшего, - заключил парень, усмехнувшись. И получил за это подушкой в лицо. - Кто бы говорил, - хмыкнул синеглазый парень, появляясь на пороге. - Ты идешь? Или тебе дать время наиграться с моим новым изобретением? - крикнул он не оборачиваясь Тиру, пытавшемуся оторвать от себя приставучую подушку. - Вижу, тебе уже лучше, - сказал друг, поравнявшись с Эндрилом. Тот пожал плечами и поправил повязку на руке, скрывающую шрам. - Не беспокойся, они примут тебя, так что перестань упрямиться и... - Тир достал из своей сумки нужные вещи, а принц недовольно оглядел их и отвернулся, - надень это! - закончил парень, протягивая будущему правителю перчатку и что-то ещё без названия. Эндрил вздохнул и, остановившись, нацепил на правую руку перчатку, с помощью друга застегнул на шее полоску из ремней и, протянув над одним ухом, затем над другим и закрепив часть ремешка на шее, повернулся к юноше. - Как тебе? Эй, хватит смеяться! Я сейчас все это сниму и больше ни за что не надену, понял? - Очень хорошо смотрится, - проговорил Тир, медленно успокаиваясь. - Я серьезно. Ты похож на своего брата, - добавил он уже тише, - тем более в его экипировке. - Ты ещё злишься на меня? - поинтересовался Эндрил, продолжая путь до площади. Подземное освещение стало гораздо лучше, когда в потолке прорубили довольно большой участок породы, открыв путь солнечному свету. - Давно не злюсь, - ответил Тир и грустно улыбнулся, вспомнив друга, который бы все отдал, чтобы поприсутствовать на посвящении в шараллы своего младшего брата. Он бы сказал: "Я всегда знал, что ты достоин этого" и улыбнулся так, как умеет улыбаться только он один во всем мире. Тиру, да и всем остальным, включая, конечно, Эндрила, не хватало общества всегда такого доброго Шерила, и вот теперь принц снова вспомнил о брате и, чтобы успокоиться, достал из кармана куртки фигурку лиса. Олень с красными пятнами остался лежать в том же кармане, потому что больше, пообещал себе парень, он не будет писать брату письма и потом прятать их в стол, не будет с грустью вспоминать его - он бы не хотел этого - и, наконец, не будет больше ненавидеть отца. После смерти Аргона все изменилось, даже отношение к нему сына, и, шагая в полной тишине, повиснувшей в воздухе после ответа друга, Эндрил улыбался, приближаясь к новому, возможно, гораздо лучшему, будущему. Солнце поднялось над горизонтом, и наступил абсолютно новый день, а в это время в самом отдаленном от Асгарда мире по пыльной дороге, то тут, тот там разрушенной битвами, шел, закутавшись в длинный плащ, житель иного мира, а позади него маг с длинным, сверкающим в ярком полуденном солнце мечом дрался с оргомным драконом. Иномирец достал маску и, закрепив её на лице, пошел прямо в центр осколочной бури, то и дело выбрасывающей в город разных монстров; один из них попытался увязаться за ним, но маг уже скрылся в круговом вихре.