Поезд в Средиземье

      Север Темнолесья уже сковала зима, но здесь, в чертогах Орофера, осеннее золото дубов еще ласкало глаз. Задорные и беспечные — несомненно, несколько незатейливые в представлении высших их собратьев — напевы ласкали эльфийский слух, наполняя гроты и пещеры неумолчным эхом.       Однако чело златовласого короля эльфов омрачали невеселые новости из Эребора, Дола и Железных Холмов. Пышный венок из лиственного багрянца, заменявший королю венец, будто горел в пламени свечей, взгляд Трандуила же потух.       В глубоких размышлениях эльф хмурился и совсем не по-эльфийски кусал губы. В зале плясали подданные, разодетые в коричневое и зеленое юноши состязались в искусности владения инструментами, но слуха короля достигало лишь эхо полуденного совета: «Вестник Саурона снова прибыл, Трандуил… Нам угрожают горцы, науськанные Саруманом Длинноруким… В лесах все чаще встречаются невиданные раньше твари… Ваш сын — один из девяти отчаянных смельчаков, наш король…» Смельчаков! Сумасшедших! Лесной народ — не Эльдар, они любят Средиземье так, как Видевшие Свет любят Аман и как никогда не полюбят Срединные Земли Сумерек, однако же любовь не должна превращаться в сумасбродство. Что постигло разум мудрого правнука самой Тинувиэль и заставило его отправить наскоро сколоченный союз вольных народов на гибель? Что стало с Митрандиром, заставило его возглавить эту процессию самоубийц? Что стало с Леголасом… Впрочем, в походе сына виноват сам Трандуил. Чем он только думал, отправляя мальчишку в Имладрис? Для совсем еще зеленого, как данное его матерью имя, сына поход никак не представляется в истинной его смертельной угрозе.       Сын Орофера громко рассмеялся в приступе горького и почти абсурдного бессилия, и смех его — могучий, как дубы Эрин Галена* — эхом прокатился по чертогу плясок, заставив подданных поверить в веселье короля. Вынудив себя улыбнуться, Трандуил встал с лесного трона и, приняв поднесенный бокал гранатового вина, высоко поднял напиток, огласив чертог старым возвещением скорой зимы у лесных эльфов: — Narbeleth gwanna, Gwirith este! ** Осушив бокал, владыка Темнолесья вышел из грота. На древнюю пущу давно опустилась ночь. Ни цветов, ни свежей сочной листвы — бронзово-алый ковер под ногами разбавляли грибы да упорные в своей живучести светлячки-золотинки. Подняв отороченный темным золотом подол одеяния, Трандуил осторожно двинулся вдоль реки — на северо-восток. Пройдя с половину лиги, эльф остановился и негромко произнес в темноту: — Звезды сегодня не ласкают землю, мой бородатый друг, однако ночная тьма не сможет сокрыть тебя от врагов, покуда ты так громко пыхтишь. — И вам мое почтение, листвоносный, — кряхтя, склонился в поклоне невысокий даже по гномьим меркам гном. — Не далее чем сегодня днем я имел удовольствие вести беседу с твоим правителем, Борин, но уже ночью я застаю тебя почти у самих ворот моего дома. Уж не предательство ли это? Не лихие ли замыслы ты несешь в мою обитель? — Оскорбительно в столь тёмное время не доверять своим союзникам, владыка леса, — обиженно нахмурил кустистые брови гном. — Я нёс тебе неотложные вести от моего короля Даина и правителя Дейла Бранда. С последними лучами заката прибыли разведчики Дейла. Они сообщают о движении больших сил с юго-востока. — Орки, люди, твари Саурона? — Орки, лесной господин. Множество орков. И страшные машины, одним лишь видом своим несущие смерть. Ни нам, ни вам, ни им — озерным людям — не собрать достаточно сил для защиты своих земель, не говоря уж о собственной атаке армии Врага. — Даин и Бранд послали Борина Скороногого сообщить мне очевидные вещи? — О нет, златоклённый, — гном отвесил еще один, очевидно, насмешливый поклон. — Даин и Бранд послали Борина Скороногого сообщить тебе их просьбу и их предложение: призови Лориэн! Твои сородичи столько веков таились под одеянием Владычицы Эльдар, что уж все и позабыли, каковы они с виду. Призови Лориэн! Неужто у видевших свет Дерев не осталось ни сил, ни любви к нашей земле? Призови Лориэн! Лориэн… Могучая, гордая Владычица, мудрый, сильный её супруг. Его, Трандуила, собратья. Несмотря на все слухи и легенды, рассказываемые другими народами поздним зимним вечером у камелька, Галадриэль едва ли не больше других Мудрейших печётся о Средиземье. Сын Орофера ни на миг не сомневался в том, что видевшая Древа придёт на помощь в войне против Саурона. Вопрос лишь в том, пришло ли время для войны? И она, и Митрандир, и Элронд — все как один всегда твердили: однажды придёт время решающей битвы с прихвостнем Моргота. Так неужели пришёл этот час? И если так, почему Мудрые уверовали в девятерых, а не в девять тысяч? Ни Трандуил, ни Орофер не владели никогда кольцами Келебримбора, благоразумно молча о самом факте их существования, однако и он сам, и его отец знали секреты творений второго — после Феанора — кузнеца своего народа. Саурон слишком слаб для развязывания войны против Эльдар, не говоря уж о всех вольных народах… А значит, он ищет сердце своей мощи. И чтобы помешать ему найти, нужны все силы. Трандуил помнил горечь ошибки отца в Войне Последнего Союза. Повтора допустить нельзя. Только не ему. — Я призову Лориэн. *Старое название Зеленолесья на квенья ** Синд. «Октябрь уходит, Апрель призываем!»