1.
Аквамариновые серёжки подходили к её тёмно-зелёному платью... Фиола поднесла зеркало поближе. Одна серьга криво висела. Поправив её рукой, женщина попыталась припомнить откуда она. Кажется, муж подарил. Впрочем, он столько ей понадарил... И не только серёжек и всяких украшений, а ещё и платьев, различных аксессуаров - таких как шляпки, шарфики... Фиола фыркнула и одарила зеркало холодным презрительным взглядом, будто там прятался старый хрящ под названием герцог Фиорм. Циандр, видимо, решил, что герцогине предстало появляться на людах в роскошных нарядах. Но, благо, дарил их только на праздники. Иначе бы Фиола Фиорм не успевала их отсылать к сестре. Та-то, бедняжка, в небогатом ходит, но хотя бы не терпит морщинистого, высокомерного мужа. Да, подарил муж на их годовщину. В тот день исполнилось пять лет, как её насильно выдали замуж за равнодушного герцога, заботящегося только о своей репутации. Фиола зашипела. Служанка, делающая причёску, испугалась, что это относиться к ней, распустила тёмно-каштановые, волосы госпожи, цветом представляющие из себя нечто между чёрными и тёмно-русыми, и начала переделывать. Раньше, до дедушки женщины, Хирцоны были лишь купцами. Но дедуля произвёл какое-то впечатление на Веара I, который был королём до тех пор, пока болезнь не приковала его к постели. То ли дедок Фиолы отчего-то спас короля, то ли пробрался во вражеский сан и принёс важные сведения, но он стал Военным Секретарём. Все места Советчиков, герцогов, и прочих были заняты, и поэтому Веару было легче придумать новую должность и таким образом приблизить героя к себе. И герой носился по походам, собирал сведения, был знатным гостем в столичных дворах. И стремительно богател. Сын же его жил на всём готовеньком. Потом его женили. На праплемяннице короля — Жеамин. Да, прекрасная пара — толстый сыночек военного с противным громким голосом и девица, слишком худая - аж рёбра торчат — и жидковолосая, чтобы выдать её замуж за принца, высокородная девица. Так отец получил и замок в качестве приданного на юге. После смерти «секретаря Хирцон» Совет решил передать должность дедушки Фиолы к её отцу, так как ещё не отошли от славы старшего Хирцон, который ещё и был приближен к королю, ну и отец Фиолы уже немного поработал в этой области. Впрочем получив этот «титул» он направил деятельность Военного Секретаря на политику. Теперь «секретарь» не возглавлял походы, а скромно записывал итоги и доносил начальству, сидя в замке. Но не переставая оттуда заявлять своим громким голосом, что любая военная неудача — это всё они, Советчики. Тогда собрались отнять у него должность, но всё таки этот «титул» дался с разрешения Совета на всю жизнь владетеля, без права передачи по наследству. Поэтому власть его терпела. А тот потихоньку заткнулся, громко жалуясь уже на боли в спине. Маленькая Фиола росла вместе с братом Рудизаном, который был лишь на год её старше. Росла под присмотром двух гувернанток. Характеры этих женщин, матери и девочки, можно было узнать легко. Достаточно было Руду подколоть кого-то из них. Уши Фиолы сразу же алели, Жеамин хваталась за сердце, одна учительница лишь презрительно кривила губы, а другая охала. Но право давать Руду подзатыльник, имел только отец. Маленькая Фи и Руд росли, потом появилась сестрёнка Санна. В конце концов старший братишка Сан и Фиолы умчался охранять рубежи. А через несколько лет Фиолу выдали замуж. За герцога. Увидев своего чопорного мужа, Фи сначала молчала из-за скромности. Потом, шутки ради, начала изображать свою «холодную» гувернантку. Короткие усмешки, повелительные жесты, презрительные взгляды за пять лет превратились из увлечения в привычку. Теперь Фиола Фиорм молчала из-за характера. Она ещё в детстве хорошо всех изображала, играла роль. А за пять лет в эту роль вжилась. Теперь она та «холодная» учительница, и прежнюю малышку Фи выдавали при встречах с родственниками лишь непременно алеющие уши при насмешках Рудизана, нахмуренные брови, когда она слушала Санну, и шипение, вырывавшееся при воспоминании о родителях. Вырвалось оно и сейчас. Листы дневника, сжигаемые каждый день, всплыли в памяти. Служанка сделала реверанс. - Я что-то не так сделала госпожа? Жалобный голосок. Новенькая, не привыкла к «змеиной манере» герцогини. - Всё в порядке. Улыбнуться. Уголки рта Фиолы поползли вверх. Улыбка госпожи действует на слуг успокаивающе. Кстати, эта милашка так похожа на сестру...2.
Циандр вошёл, поджав губы. Как обычно. Фиола приподняла голову. Герцог наклонился и поцеловал руку, украшенную, не смотря на все его просьбы, лишь обручальным кольцом, лишь потом урождённая Хирцон слегка присела в реверансе. Вообще-то они муж и жена, и она не обязана приветствовать как служанка. А этот пусть, если хочет, хоть руки целует, хоть на руках носит. Видимо родители решили, что герцог Фиорм идеален для их дочери так же, как они идеальны друг для друга. По росту Фи и муж вполне совпадали, но разве шатенка похожа на седого старика? Разве аквамариновые глаза похожи на светло-серые? Разве морщинистая рука одинакова с гладко ладонью молодой женщины? - Дорогая, к нам пожаловала девушка. Санна Хирцон. Фиола вздрогнула при имени сестры. Почему девчушка приехала, не написав, как обычно, письмо? Однако совладала с собой и наигранно-удивлённо подняла брови. - Вот как? Я рада что оделась довольно прилично по случаю прибытия столь желанной в нашем доме гостьи. Она сделала нажим на слове "желанной". Циандр не любил наездов родствинников. Однако всегда держался прилично. Его как будто не интересовало это. Но он, бывало, выпив бокал вина, говорил Фиоле зимними вечерами, когда та, сидя в кресле у огня, терпела классические завывания скрипки: «Фиола, дорогая, я знаю что это твои отец, мать, сёстра, брат, но пойми ты стала моей женой. Моей, понимаешь?» Вспомнив эти слова, герцогиня чуть не зашипела при супруге. Он относился к ней как к вещи. Поэтому и хорошенько одевал. Кукла! Впрочем, прикидывание ледяной статуей не только создавало иллюзию манекена для «господина Фиорма», но и защищало от громогласного гнева батюшки. Но пожалуй, этих «рыданий раненных быков» она больше не услышит. Она помнила тот день, когда пришло письмо про смерть отца. Он умер, как и жил: не переставая громко стонать. Фиола тогда тяжело вздохнула. Чтобы избавиться от запоздалых слёз по нелюбимому батюшке, которые не соответствовали её образу. Без слёз, молча она сожгла листы бумаги. Сожгла письмо. Как листы из дневника, который вела и каждый вечер сжигала. Пламя огня, пожиравшего бумагу, превращая её в серый пепел, встали перед глазами Фи. Покачав головой, она спустилась вслед за дражайшим супругом в главный зал. Назвать замок скромным нельзя. Ведь Циандр не хотел даже в этом испортить свою репутацию. Хотя по мнению Фиолы, он уже давно её испортил благодаря своей кислой роже. В дверях зала и в правду стояла Санна. Дожидаясь высокородных хозяев, девушка теребила одну из двух светло-русых кос. Но когда заметила выразительный взгляд Фиолы, которая еле заметно кивнула на герцога, прервала это занятие. - Спасибо, что вы меня приняли, господин Фиорм. - сказала сестра. Голос у неё был переливчатый, мягкий. Фиола знала, как прекрасно она поёт. Но не слышала её пения давно. Санна никогда не пела в гостях. Она подождала, пока Сан по этикету не сделает реверанс ей и Циандру. Краем разума Фиола была недовольна. Она посчитала, что сестра слишком низко склонилась перед герцогом. Потом сама герцогиня обняла девушку. Внешне Санна выглядела нормально, даже растянула губы в улыбке... Но от внимательного взгляда Фиолы не укрылись ни красные глаза, ни влажные ресницы, ни жалостливо поднятые светлые бровки. - Циандр, дорогой, я желаю поговорить с Санной наедине, в моих личных покоях. - повелительно заявила молодая женщина. Она копировала манеру мужа: «Фиола... Дорогая...» А дорогой супруг кивнул, еле заметно поджав губы. Что ж, у каждого своя манера выражать неудовлетворение. Радуясь про себя, как девчонка, над маленькой победой, Фи повела сестру по лестнице.3.
Фиола села на краешек кровати и расправила складки платья. Санна тем временем сосредоточено рассматривала свои руки. - Ну? Что случилось? - строго спросила женщина. Она ясно понимала, что «певунью Хирцон» что-то выбило из колеи. Уж слишком печально было её, обычное оживлённое, как у Руда, личико. Фиола, вспомнив брата, чуть опять не зашипела. Рудизан так и не написал за пять лет ни одного письма... Хотя нет, написал. На её юбилей, когда она уже стала герцогиней Фиорм, он настрочил поздравление. Впрочем он сейчас выполняет работу дедушки, которой пренебрёг отец... Санна была похожа на брата глазами. Такими же улыбающимися светло-карими глазами. Сейчас ей семнадцать, ведь когда Фи уезжала, ей было двенадцать... Волосы русые, где-то проглядывают чисто белые прядки. Заплетены в две косы. Уста измученно улыбаются. А в глазах слёзы. Наконец-то она смогла заплакать. - Сан, что случилось? - тихий вопрос. Тихо, будто боясь кого-то спугнуть. Почему? Фиола об этом не думала. Просто тихо спросила. - Матушка... Она заставила меня... Как тебя... — секунду назад у неё была улыбка. А сейчас не смогла. Не выдержала. - Как меня? - Фиола вздёрнула подбородок. То есть... - Она хочет выдать тебя замуж, как меня? Не по любви и всякой этой дребедени, как говорил отец? Санна вжала голову в плечи. Не привыкла, видать, бедняжка, к злым, как осколки льда, ноткам в тоне старшей сестры. - За старика... - голос сорвался на шёпот. А этот шелест тоже неплох, хоть и не так многогранен, как её пение. — За какого-то мельника... Фиола иронично подняла бровь. Санна как-то раньше не стремилась за герцогов, графов, баронов и советников... - То есть, она не вела политику папы. - Санна резко подняла голову. Насмешка сестры, похожая на насмешку брата, заставила её гордо посмотреть в аквамариновые глаза Фиолы. - Я не писала, но она... сошла с ума. Фиола нахмурилась. На языке начал крутиться ехидный вопрос: «А что Руд?». Они с братом любили младшую одинаково, но у них было такое своеобразное соревнование. Каждый пытался баловать сестрёнку больше. Когда Сан подросла, она стала отговаривать от этого бессмысленного состязания. Руд и Фи прекратили, но при случае всегда ехидничали в адрес друг друга. - Я не знаю, что случилась, но она свихнулась. — продолжала Санна и Фиола не успела задать вопрос, - Сначала долго болела, а потом когда встала... - сестра на мгновенье замолкла. — Она начала вмешиваться в дела Руда. То, что он не копирует отца, а ездит по военным лагерям... Доставала его. Но он как-то от неё отвязался, и она переключилась на меня... Фиола сжала руки сестры. За дверью слышались шаги мужа и высказывать свою расположенность, было опасно. - Прими меня хоть фрейлиной — руки Санны казались ледяными, — Ведь он, — девчушка сделала большие глаза, — не разрешит мне долго гостить... - Не волнуйся: фрейлин у меня с избытком, — усмехнулась Фиола. Герцогиня Фиорм бросила мимолётный взгляд в окно. По дороге, поднимая облака пыли, неслась карета. Молодая женщина похолодела, узнав на дверце кареты родовой знак Хирцонов: перекрещенные меч и трость. Санна тоже взглянула и вздрогнула. Но больше ничем не выдала страха. Однако Фиоле всё равно показалось, что лицо сестры побелело. Ведь так загонять коней могла только мать, преследуя блудную дочерь свою. - Матушка, — бросила Фиола через плечо, хотя сестра наверняка знала, кто едет. - В случае чего — спрячься. Куда спрятаться, Фи не сказала — Санна отнюдь не дура, хотя и чересчур эмоциональная. Поправив брошь с аквамарином на груди — Циандр подарл не только серьги, — женщина выскользнула в коридор, чтобы поприветствовать дражайшую мамочку.