Апокалипсис: Игры Истины

- Бог ты мой, это невозможно, - буквально простонала я, скрючившись и пытаясь отдышаться. Левый бок болезненно завыл. - Ты изверг. - Ты сама захотела выучить этот прием, - Дмитрий пожал плечами, прикрывая громкий смех надо мной всего лишь улыбкой. Казалось, за этот час он совсем не выдохся, более того, у него открылось второе дыхание. Это было первое занятие после нашего договора подтянуть меня в программе. Впрочем, думаю, это скорее предлог, чем реальная причина. Уже через пять минут наших занятий я напрочь забыла, что хотела разучить новые движения или уловки. В моей голове вертелась одна единственная мысль - "Дмитрий прекрасен в бою." Людей его роста обычно называют громоздкими, и они необычайно неуклюжи во многих моментах, но рядом с Дмитрием и язык не повернется сказать что-то похожее. Он не был громоздким, любое его движение не было лишено грации и изящества. Я не могла подобрать точного слова для описания Беликова, так как все они, казалось, не могли выразить мое точное мнение о нем. - Как ты себя чувствуешь? - спросил Дмитрий, подходя ко мне. Он присел на корточки рядом со мной и заглянул мне в глаза. Беспокойство промелькнуло в его карих омутах. - Может, на сегодня все? - Мне хочется немножечко умереть, - призналась я, скривившись. Это было правдой, тело молило об отдыхе, продолжая протяжно выть, ноющая боль с каждым ударом сердца растекалась по венам. - Но я не выйду отсюда, пока не выучу этот чертов прием. - Будет лучше, если переключишься на другое, - Дмитрий покачал головой, поднимаясь на ноги. - Предлагаю обычный спарринг. - Тебе, что, нравится доминировать над девушками? - воскликнула я, прекрасно понимая, что победить его в рукопашном бою у меня столько же шансов, сколько на то, что стригои добровольно сложат оружие. Дмитрий не ответил мне, скорее всего из-за двусмысленности вопроса, а он был такой натурой, что не любил подобное. Глубоко вдохнув новую порцию воздуха, я все же последовала за Дмитрием на старые потрепанные маты, которые каким-то чудом оказались у общины. Я атаковала первой, сделав резкий выпад, которому нас учили на тренировках еще в Академии. Кто бы мог подумать, что Дмитрий возможно застать врасплох? Мужчина заблокировал мой и ответил молниеносным ударом, который позже, уверена, отзовется текучей болью. Мне пришлось отойти на несколько шагов от своего противника, чтобы увеличить расстояние. Кровь в моих венах бурлила от адреналина. Грудь тяжело вздымалась, а ноги уже износили себя, но всего этого я не замечала. Лишь желание выиграть крутилось в моей голове. И снова выпад, резкий удар, блокировка. С каждым новым движением, с каждым прикосновением, я все больше замечала, что воздух между нами наэлектризован. В секундных передышках мы обменивались хитрыми улыбками, которые заменяли тысячи слов. Удар по опорной ноге Дмитрия дал мне неожиданный результат. В Академии у меня никогда не получалось применить подобный прием, но сейчас он сработал - Дмитрий потерял равновесие. Не теряя времени, я прижала его к этому полу, что, конечно, безнадежная попытка. Дмитрию потребовалась минута отбиваний моих яростных атак. Беликов оттолкнулся от пола, проделав маневр, благодаря которому я оказалась под ним. Ему хватило нескольких секунд, чтобы схватить мои руки, закрепить их в своей над моей головой и свободной рукой несильно ударить мне в область сердца, заканчивая наш бой. Я убита. - Мне, наверное, никогда не победить стригоя без помощи, если я не могу завалить дампира, - запыхавшись, произнесла я. Дмитрий на мои слова лишь усмехнулся, продолжая нависать надо мной, но уже держать меня за запястья обеими руками. Его колени были прижаты к моим ногам чуть ниже бедер, а руки в запястьях немного ныли от сильной хватки Дмитрия, никогда бы не подумала, что это может на меня как-то влиять, но сейчас я чувствовала приятную истому, растекшуюся по всему телу. Мы оба тяжело дышали, наши вздохи разносились по всей комнате. Я уже чувствовала потрескивающее электричество между нами, когда мы сражались, но теперь оно заявляло о себе более яростно. Как это бывает с любой, в голове образовался вакуум, не желавший давать хорошие идеи для разговора, поэтому я продолжала молчать. Но стала замечать, что тяжело дышу уже вовсе не из-за боя. - Ты прекрасна, - произнес он, немного усталым голосом, но через еле заметную паузу добавил: - В бою. - Ну, про тебя я могу ничего не говорить, верно? - я усмехнулась, замечая, что от его улыбки сердце пропустило удар. Откуда такая реакция? - Уверена, ты просто утешаешь меня. - Нет, Лиссе повезло, что у нее есть ты, - прошептал Дмитрий, отчего мне неожиданно захотелось вздохнуть полной грудью. Он и вправду безупречен. Мои глаза резко распахнулись, встречаясь с кромешной тьмой выделенной нам комнаты. Я даже не шевельнулась, чтобы не услышать скрип своей койки, а лишь сильнее сжала угол подушки, успокаивая свое взбунтовавшееся сердце. Это был вовсе не сон. Это было воспоминание. Воспоминание, которое относится к разряду запрещенных для меня. Это была наша первая тренировка, и тогда я впервые почувствовала влечение к Дмитрию, как к мужчине. Тогда внутри себя я словно парила, но теперь этот момент из прошлого доставлял лишь неприятные ощущения. Осознание того, что это лишь воспоминание, и реальностью оно никогда не обернется, болью отдавалось во мне, тошнота подкатывала к горлу. Резкий скрип соседней кровати дает мне понять, что моему соседу тоже не до сна. Я даже не шевелюсь, чтобы Дмитрий не понял, что я уже проснулась. Возможно, если он не заметит этого, то я пойму, что стряслось с ним. Мужчина что-то прошептал на своем родном языке. Я не понимала ни слова, но слышала отчаяние в его голосе, из-за которого не узнавала Дмитрия. Обычно его голос ничего не выражал, но сейчас в нем было столько эмоций, что я силой приказывала себе лежать в прежней позе. Дмитрий тяжело дышал, шептал непонятные мне слова, недавно резко вскочил в кровати. Нетрудно догадаться, что случилось. Кошмары. - Я знаю, что ты не спишь, - уверенно произнес он, наверное, прожигая мою спину взглядом. В миг его голос приобрел привычную холодность. На это заявление я тяжело выдохнула и поджала губы, повернувшись к Дмитрию лицом. Скрипучая кровать заставила меня сморщиться. Нас разделяла тумбочка, поставленная между односпальными койками. Немного сузив глаза, чтобы присмотреться в темноте к силуэтам, я заметила, что Дмитрий по-прежнему сидел, согнув ноги в коленях и положив на них руки, но смотрел он на меня. - Да, кошмары, - ответил он на мой немой вопрос. - Нет, я не собираюсь говорить с тобой на эту тему. - После этих слов Дмитрий завалился на кровать. - Давно они тебя мучают? - полностью игнорируя его грубый голос, спросила я. Может, наши отношения и в прошлом, но мне до сих пор не безразличны эмоции Дмитрия. Прошло несколько минут, как я задала вопрос, но ответа так и не дождалась. Разочарованно выдохнув, я собиралась вновь отвернуться, но услышала голос с русским акцентом. - С того момента, как сбежал, - тон по-прежнему оставался грубым, но я слышала проскальзывающие нотки боли. - Снится, что я снова там, я снова испытываю ту боль и верю, что это реальность. Порой кажется, что побег, встреча с тобой и все остальное - это сон, а боль, мучения, пытки - реальность. Когда мы с ним разговаривали на руинах одного и домов Чикаго, я действительно верила, что между нами было лишь влечение, что моя уверенность в любви к нему - ошибка, не более. Но сейчас мне было невыносимо слушать о его мучениях - я воспринимала их как свои. - Бесполезно спрашивать что-то еще об этом, верно? - шепотом спросила я, понимая, что для Дмитрия будет лучше, если я переведу тему. На этот вопрос я услышала утвердительный ответ, поэтому продолжила разговор самым глупым вопросом в мире. - Почему он называет тебя малышом? - улыбка сама расползается на губах. Я ожидала встретить ледяной тон, резкие слова, но услышала лишь приглушенный тихий смех. Он не был похож на смех старого Дмитрия, таким смехом смеются лишь люди, вытерпевшие боль, которая зияла огромной дырой в душе. - Когда я натолкнулся на них первый раз, то они хотели меня взять к себе, - произнес Дмитрий ностальгическим голосом. - Услышав о плане захвата Чикаго, я загорелся этой идеей, меня тогда, да и сейчас, ослепляла ненависть и желание мести. Страж, поддающийся чувствам, хуже, чем никакой страж. Поэтому он назвал меня в этом деле новичком, ну или малышом. Знаешь, это раздражает. Смех был готов сорваться с моих губ, но я не посмела разрешить этого ему. Неожиданно стало ясно, почему Дмитрия не взяли в еще прошлый раз. У общины все было строго по плану, никаких изменений, Дмитрий же не смог бы следовать ему, если бы встретил на пути стригоя или неверного. Я сама в этом убедилась несколькими часами ранее. Ненависть. Она действительно его ослепляла, не давая решать проблемы рационально. Он уже давно не верил ни в спасение моройского общества, ни в спасение самого себя, поэтому предпочел отдаться во владение своей ярости, которая толкала его к убийствам. А нежелание отпустить прошлое, подогревание его ненавистью пробуждали в нем страхи вернуться обратно или понять, что побег - всего лишь сон. Отсюда и кошмары. - Что ты делаешь? - спросил Дмитрий, когда я протянула к нему руку. Она повисла в воздухе в половине пути к койке Беликова. - Давай свою руку, товарищ, - прошептала я. - Говорят, что если будешь держать за руку друга, то кошмары реальности или сознания не так страшны. А я тебе друг, верно? - Ты единственная, кому я могу довериться. - ответил мне Дмитрий, протягивая руку в ответ. Эти действия заставили его усмехнуться. Но мне было не до смеха. Признание заставило меня замереть, а прикосновение руки Дмитрия принесли множество мурашек, которые пронеслись по всему телу, распространяя тепло. Мужчина сжал мою руку, проведя большим пальцем по тыльной стороне ладони, я сжала его руку в ответ. Может, еще не все потеряно?

***

- Я считаю, что это сумасшедшая идея, - произнес Адриан на завтраке. Расписание в этой общине отличалось кардинально. Дампиры предпочитали отсыпаться ночью, а днем работать, морои же делали все наоборот. Таким образом они всегда были готовы к частым нападкам неверных. Впрочем, в этой общине все казалось странным и не таким, как у остальных. У нас морои тренировались в наступательной магии, но все же не считались в боях, как равные дампирам, здесь же морой ты или дампир разницы не имеет, все равно будешь сражаться. А нападки по рассказам Таши со стороны стригоев были частыми. Моройка утверждала, что только чудо не дает им погибнуть, так как их вооружение устарело еще несколько лет назад, да и неверные часто превышали в количестве. О том, что спасшиеся не сдавались, говорил внешний вид. Таша, которую к нам приставили как гида по лагерю, была вся покрыта шрамами и синяками, совсем как Дмитрий. Но это не портило ее внешний вид, мне она по-прежнему казалось красивой. - Она возможна, если будет как можно больше людей, - голос Таши звучал слегка раздраженно, очевидно, ее задели слова Адриана. Впрочем, я была согласна с мороем. Нападать на город, кишащий стригоями - безумство. Это была настолько провальная операция, что даже о возможности начинания ее не хотелось говорить. Противостоять стригоям, когда они попадаются тебе на пути - одно, но идти к ним с боем - совсем другое. К горлу подкатывал липкий комок страха, возможно, я и желала сражаться за правое дело, но умирать в безнадежной схватке совершенно не хотелось. - Перед тем, как напасть, в город будут произведены две вылазки, - произнесла Таша, продолжая мешать кашу в тарелке, к которой так и не притронулась. - Вы нам тоже поможете. Насколько я понимаю, все трое были в городе. У тебя даже карта имеется, - женщина указала на Адриана. Адриан сглотнул, когда моройка посмотрела на него. Все время, проведенное в этом лагере, он не мог скрыть своего волнения или даже страха. Это можно было просто скинуть на причину того, что раньше он являлся неверным, а с такими в общинах разговор короткий. Однако что-то подсказывало мне, что здесь надо копать глубже. - Сколько бы вы не собрали людей, стригои все равно будут превосходить численностью, - с осторожностью произнесла я. - Дмитрий, ты сам говорил, что Чикаго опасней Нью-Йорка. - Я говорил об экспериментах, лабораториях и пытках, - холодно произнес Беликов. Кажется, сегодняшняя ночь несильно подействовала на него. - Чикаго один из центров мира по этим делам. Всего таких семь. Голова шла кругом. Казалось бы, я должна быть рада, что мы наконец идем в бой, что не будем отсиживаться и ждать очередного удара, но это понимание порождало лишь страх и неизвестность. Однако это давало мне хороший повод найти помощь в поисках своей маленькой общины, к которой я страстно желала вернуться. У этого лагеря есть машины, топливо, им нужны люди. Добраться на машине к Нью-Йорку не составит труда. Сердце застучало более яростно, грозясь пробить грудную клетку. В конце концов я смогу добраться до Лиссы, пусть и не под самым красочным предлогом. - Вам нужны еще люди? - спросила я, впервые за сегодня посмотрев на Ташу. Дмитрий, прекрасно понимая, к чему я клоню, недовольно поджал губы и покачал головой, давая понять, что идея плохая, но я его не слушала. - Да, а что? - усталость от того, что Таша не отсыпалась сейчас, как все морои, ясно читалась в её глазах, но она будто оживилась, услышав подобный вопрос. - Я знаю нескольких людей, которые с удовольствием надерут задницы не-мертвым.