Последствия войны

Оузен смотрел на переднюю часть Университета. Его взгляд постоянно возвращался к лестнице, откуда теперь убирали следы боя. Он смотрел на Корпус Магов и Корпус Новичков, его взгляд скользил дальше к Кварталам Целителей и к… Арене. Он смотрел везде и всюду на эти места, где он умер. Спаситель Киралии. Аккарин. Он пришёл сюда, чтобы принять своё горе, чтобы, наконец, принять потерю. Очень много умерло и было понятно, что те, кто в трауре по Аккарина грозит сокрушить его от осознания того, сколько магов погибло в бою. Форт, Калия, Киралия. Он видел лишь чëрное пятно на земле — человек в чëрном. Тело Аккарина. Никто пока его не трогал. На самом деле он даже был рад, несмотря на печаль, которую он чувствовал при виде еë. Люди должны помнить, что он сделал для нас. Что может быть лучше, чем кровь, которую он пролил за нас? Оузен закрыл глаза и глубоко вздохнул, кода вспомнил Соне. Она прошла через многое. Слишком много для того, чтобы так закончит. Одна, с мертвым ребенком. Он видел, как как все её утешали. Все будет хорошо… они обещают ей. И только он видел мертвый взгляд. Он понял сразу, когда увидел ее после последнего боя — часть ее умерла с Аккарином. Она никогда не оправится. Тогда он видел: она любит его. Оузен судорожно вздохнул, его взгляд вдруг стал размытым. Взошла луна, холодный туман начал садиться на землю. Он мрачно улыбнулся, вспомнив шторм, который бушевал в ночь после битвы. Земля оплакивала павших воинов. Крики боли и горя были услышаны всеми в завывание ветра. Ее горе не оставило никого. Только Сонеа улыбнулся, когда смотрела на дождь сквозь щит, который защищал ее и Аккарина. Она улыбнулась, но не улыбалась сейчас. Оузен вздохнул и пошёл в Университет, намеренно избегая смотреть на стены. Теперь они украшают сотни табличек, носящие имена всех магов, которые умерли. Воины в Форте, магов в Калии, в финальной битве за Киралию. Две большие черные мраморные таблички висели на левой стене. Оузен зажмурился сдерживая слëзы, вспоминая слова глубоко врезавшийся в сознание. Верховный Лорд Аккарин. Умер в возрасте тридцати трëх лет, защищая Союзные Земли. Друг и любимый человек. Покойся с Миром и Честью. Лорд Распорядитель Лорлен. Умер в возрасте тридцати трëх лет, защищая Союзные Земли. Любимый друг. Покойся с Миром и Честью. Сдерживая рыдание, Оузенускорил шаг. Его горе для Лорлена весило тяжелее всех. Маг взял его в качестве помощника, дал ему место в Гильдии и цель. Оузен никогда не были хорош в Исцеление или Алхимии, и он не был заинтересован в становлении Воином. Оузен был потерян, пока Лорлен не предложил ему должность помощника Распорядителя. Лорлен был наставником и хорошим другом. Больше нет, подумал он. Оузен резко остановился и уставился на дверь перед ним. Кабинет Распорядителя. Кабинет Лорлена Нет, сказал он себе, мой кабинет. У него не было смелости, чтобы войти в маленькую комнату, несмотря на то, что он занимал должность Распорядителя в течение недели. Вход означал принятие смерть Лорлена. Он не был готов это сделать. Но это то, зачем я здесь, чтобы сделать и принять. Оузен уставился на золотую доску на двери, которая теперь объявил его Распорядителем. Он почувствовал тяжелый глухой стук в груди, когда он понял, что он бессознательно потянулся к ручке. Все, что ему нужно было прикоснуться к ней: прикоснуться — и боль уйдет. Всë будет хорошо. Его рука коснулась ручки, и дверь распахнулась внутрь, открывая темный кабинет. Его кабинет. Груды разбросанных листов на столе. Без сомнения, поздравления и соболезнования. Войдя в кабинет он глубоко вздохнул: присутствие Лорлена ощущалось в воздухе. Волна тошноты ударило его, когда горе стало тяжелее и вина захлестнула его. Я не предал его, подумал он про себя. Он хотел бы, чтобы Гильдия продолжалась. Чтобы оставалась сильным. Я должен быть сильным, для Лорлена. Но не здесь, чтобы быть сильным. Оузен подавил слезы, которые готовы были покатиться по щекам, и упал на пол в синих одеждах. Что-то внутри сломалось: горе, вина. Тошнота осталась, стираясь над ним в волнах. Это ощущение пустоты была худшей вещью, которую он чувствовал. Он хотел боли в спине, чувство вины, горя и ничего, кроме этого. Он понял, что дрожал, и боль в животе стала сводящей с ума. — Оузен, когда ты в последний раз ел? Ты ужасно выглядишь, — Оузен криво улыбнулся, как узнал голос Сонеа. Он чувствовал себя ужасно. — Я не помню, — Оузен уставился в пол, не решаясь смотреть на нее. Он не мог, не сейчас. По какой-то причине, ему стало стыдно. Стыдно быть слабым? Сонеа молчала и Оузен удивился тому, что она не собиралась говорить. Его взгляд скользнул немного вверх, и был встречен с бледным лицом Сонеа напротив. Ее маленькая рука двигалась к его щеке. Она выглядела хуже, чем он себя чувствовал. — Я знаю, что это болезненно, Оузен. Но они не хотят, чтобы мы сидели вокруг и скорбели по ним. Они хотят, чтобы мы были сильными, — Снова эти слова. Сильный. Что бы быть сильным? — Гильдия, Аккарин и Лорлен, наши друзья. Для себя, — Оузен посмотрела на Сонеа в удивлении, если бы она… — Будь сильным для меня, Оузен, — Лицо Сонеа исказилось от боли и отчаяния. Она нуждалась в нем. — Теперь давай, приводи себя в порядок и встретимся со мной в моих номерах. Такан приготовил немного еды, — Оузен кивнул. Он приподнялся, и Сонеа последовала к двери. — Сонеа? — Да, Оузен? — остановилась она. — Спасибо, — Он чувствовал, что Соня улыбается ему. — Спасибо, Оузен, — Эмоции накрыли его, и он чувствовал облегчение иметь кого-то. Того, с кем он мог поделиться своим горем. Глубоко вздохнув, Оузен повернулся к ней и грустно улыбнулся. Она была всем сейчас для него. Когда Сонеа ушла из кабинета, он услышал два слова которые прозвучали у него в голове: Быть сильным. Это звучало так же, как если бы их сказал Лорлен.