Голодные Игры: Против правил

POV Финник Несколько дней проходят как во сне. Я не притрагиваюсь к еде. Качаю головой, когда Джоанна уговаривает меня вздремнуть хотя бы несколько часов. Неотрывно смотрю на огромный экран прямо передо мной так, словно нет ничего важнее на свете. Хотя так оно и есть. После гибели Аэрона камеры часто показывают Энни, уделяя ей больше внимания, чем остальным трибутам. И как бы я ни был рад тому, что теперь могу наблюдать за ней постоянно, мне хочется только одного: чтобы её оставили в покое. Горе, постигшее девушку, слишком велико, чтобы быстро с ним справиться. Я не уверен, справится ли она с ним вообще когда-нибудь. Чем больше я смотрю, как Энни в беспамятстве бежит через лес, не разбирая дороги, тем больше понимаю, что её состояние намного хуже, чем думают остальные. Я осознаю свою беспомощность, и от этого становится так плохо, что пару раз я срываюсь и выхожу из себя. Расшвыриваю мебель и разбиваю изящные графины с выпивкой. Кашмира грозится вызвать миротворцев, но мне плевать. Джоанна орёт на меня, когда я даю понять, что не собираюсь успокаиваться, а потом со всего размаху влепляет мне пощёчину. Это меня отрезвляет, и весь запал мгновенно пропадает. Совершенно обессиленный, валюсь на диван и чувствую, как злые слёзы обжигают глаза. Никогда я ещё не был настолько бессилен и жалок. Единственное, что я могу – это пялиться в экран и молиться, чтобы Энни осталась жива. На восьмой день Игр Рем – трибут из Дистрикта-3 сталкивается с девочкой из Пятого и закалывает её перочинным ножиком. Мальчик недолго наслаждается своей победой, потому что через несколько часов, пытаясь забраться на высокое дерево для ночлега, внезапно оступается и падает, сворачивая себе шею. Энни, услышав выстрел пушки, кажется, совсем теряет рассудок от страха и бросается бежать. Останавливается она только тогда, когда валится с ног от усталости. Камеры крупным планом показывают её бледное, заплаканное лицо с горящими диким огнём глазами, и мне хочется разнести экран к чертям, лишь бы не видеть это ужасное выражение на её милом лице. Когда Энни, наконец, засыпает тревожным сном, всхлипывая и вздрагивая всем телом, я чувствую, как мои глаза тоже начинают слипаться. - Может ты всё-таки вздремнешь? – рука Джоанны ложится на моё плечо, и она заботливо наклоняется ко мне. - Не знаю, – я еле ворочаю языком. – Мне нельзя спать. Джоанна фыркает. - Глупости. Это как раз то, что тебе нужно. Я рядом, за окном ночь. Ты не можешь сидеть так вечно. Рано или поздно вырубишься в самый неподходящий момент, когда будешь нужен ей. Так что ложись, пожалуйста. Я качаю головой. - Не могу. Не сейчас. Она пожимает плечами. - Дело твоё. Тогда принесу тебе кофе. Джоанна уходит и через несколько минут возвращается с двумя дымящимися чашками. Я чуть ли не залпом выпиваю свою порцию. Кофеин прогоняет сонливость, и я чувствую новый прилив сил. Ночь проходит спокойно, а под утро Джоанна как-то незаметно подкладывает свою подушку поближе ко мне, я откидываюсь на неё и закрываю глаза. Мне кажется, что проходит пара секунд, а затем девушка резко толкает меня в бок, и я мгновенно просыпаюсь. - Который час? – я протираю глаза тыльной стороной ладони. - Полдень, – Джоанна с тревогой смотрит на меня. – Но тебя сейчас не это должно волновать. Я резко оборачиваюсь к экрану, и моё сердце замирает. Энни, свернувшись клубочком, лежит на дне глубокого оврага, что-то бормоча про себя. В нескольких метрах от её убежища – трибут. Он делает ещё несколько шагов, потом замирает, услышав бормотание девушки, и медленно достаёт нож. Операторы быстро меняют ракурс на более близкий, и теперь я могу разглядеть парня. Это Маркус, трибут Десятого Дистрикта. Джоанна крепко сжимает мою руку, и я чувствую, как ею саму бьёт крупная дрожь. - Мне очень жаль, Финн. Я не отвечаю. Мысль о том, что для Энни сейчас всё закончится, кажется нереальной. Этого просто не может быть. Маркус тем временем спускается в овраг, замечает лежащую девушку и в нерешительности останавливается. Я вижу, как на его лице мелькает сострадание, но воля к победе пересиливает. Он покрепче сжимает свой нож и делает ещё один шаг. В этот момент Энни поднимает голову, и её глаза расширяются от ужаса, когда она замечает Маркуса. Раздаётся пронзительный крик, и парень застывает на месте. Энни закрывает голову руками и изо всех сил зажмуривает глаза. Несколько секунд, кажущихся мне вечностью, трибут стоит, не шелохнувшись, тревожно разглядывая девушку. Я вижу в его глазах боль и сочувствие. Наконец, он опускает нож и делает нерешительный шаг вперёд. - Эй, - Маркус протягивает к ней руку, – не бойся меня. Энни съёживается ещё больше, и парень останавливается. - Хорошо, я останусь здесь, если ты так боишься. Я не причиню тебе вреда. Я не верю своим ушам. Он что, шутит? Маркус убирает меч обратно в ножны. - Я ухожу. Не бойся. Энни снова вздрагивает, и парень быстро отходит назад. Несколько секунд он пятится, не отрывая взгляд от девушки, потом разворачивается и чуть ли не бегом бросается в глубь леса. - Он не убил её, – Джоанна ошеломленно переводит взгляд с экрана на меня. – Чтоб мне сдохнуть, он её не убил. - Что за чёрт? – Элоди, ментор Десятого Дистрикта поворачивается к нам и вопросительно поднимает брови. – Что это сейчас такое было? - Трибута своего об этом спроси, – резко бросаю я. – Сам понимаю не больше твоего. Элоди усмехается. - У наших трибутов одна беда – они чересчур жалостливые. Твой Аэрон мог бы уже быть победителем, если бы не связался с этой девочкой, а сейчас и Маркус туда же. Он просто понял, что она и так не жилец, поэтому отпустил. Хотя, это очень опрометчиво. - У Энни такие же шансы на победу, как и у остальных. Она одаривает меня снисходительной улыбочкой. - Да? Сам веришь в то, что говоришь? - Отстань от него! – рычит Джоанна. Элоди пожимает плечами. - Пожалуйста! Уже отстала. - Не слушай её, – Джоанна бросает на девушку злобный взгляд. – Энни ещё может справиться. Я киваю и снова поворачиваюсь к экрану. Элоди права, Маркус отпустил Энни, потому что пожалел. Он поступил, как нормальный человек. Не трибут, а обычный парень, который увидел перед собой беззащитное существо. Ясно как день, что рассудок Энни повреждён, поэтому Маркус посчитал ниже собственного достоинства поднять руку на несчастную девушку. Вопрос только в том, насколько сильно это повреждение, и сможет ли она когда-нибудь снова стать собой. К концу дня от руки Гиацинта – единственного оставшегося в живых профи, погибает мальчик-трибут из Восьмого Дистрикта. На арене, кроме Энни, остаётся только двое трибутов. Скорее всего, завтрашний день станет последним днём Игр. Завтра всё закончится. Всю ночь Энни плачет во сне, и я начинаю сходить с ума от своей беспомощности и жалости к ней. За возможность оказаться рядом, укрыть её, защитить от ночных кошмаров я сейчас бы, не раздумывая, отдал бы всё на свете. Впервые за несколько дней я позволяю себе всерьёз задуматься о возможной победе Энни. Вполне вероятно, что распорядители столкнут Гиацинта и Маркуса в финальной битве, в которой не будет победителя, и тогда девушку коронуют как единственную выжившую. Мне хочется смеяться от одной мысли об этом: Энни вернётся, капитолийские врачи подправят её здоровье, и всё будет по-прежнему. Я всеми силами буду охранять её от президента и попытаюсь стереть все воспоминания об арене. Знаю, что это невозможно, но я буду стараться, несмотря ни на что. Страшно представить, что ждёт меня, если кто-то из трибутов останется на арене один на один с Энни. Гиацинт не упустит случая отомстить за свою напарницу, а Маркусу придётся переступить через свои чувства. В любом из этих случаев Энни ждёт неизбежный конец. Чтобы хоть как-то помочь девушке, я отправляю ей парашют, наполненный едой и водой. Свой рюкзачок она потеряла, и поэтому уже два дня у неё во рту не было ни крошки. Проснувшись, Энни резко садится, а когда видит перед собой парашют, слабо вскрикивает, откидывает его от себя и отползает подальше. - Ну же, Энни, – умоляю я, впившись взглядом в экран, – пожалуйста, открой его. Но она словно забыла, что перед ней. В глазах – страх перед неизвестным предметом, боязнь, что он может ей навредить. Девушка медленно поднимается на ноги и начинает пятиться вглубь леса, не сводя глаз с парашюта. Затем разворачивается и со всех ног бросается бежать. - Совсем свихнулась, – бросает Кашмира. Я сжимаю кулаки. - Не смей про неё так говорить! - Она говорит правду, – вмешивается Элоди. – Держи себя в руках, Финник. Я одариваю её презрительным взглядом и отворачиваюсь. Они могут быть правы тысячу раз, но я ни за что не сдамся и не поверю в то, что с Энни всё так плохо. Эти двое действуют мне на нервы, но я не могу ни прогнать их, ни уйти сам. Наши трибуты – финалисты Игр, и мы просто не можем покинуть пост у экрана. Кроме нас в комнате больше никого: все остальные менторы покинули комнату ещё вечером. Джоанна единственная, кто остался рядом. Она – мой друг, который поддержит меня при любом исходе Игр и поможет справиться с навалившимся бременем. Я перевожу взгляд на её угрюмое лицо. - Ты ведь останешься со мной до конца? - А ты как думаешь? – фыркает Джоанна, но замечает мой растерянный вид, и её взгляд теплеет. – Конечно останусь. Безгласые приносят завтрак, и я заставляю себя проглотить пару бутербродов, хоть и совсем не чувствую вкуса. Выпиваю несколько чашек кофе, а потом достаю из кармана верёвку и начинаю вязать узлы как одержимый. Время медленно идёт вперёд. До трех часов на экране ничего не происходит. Энни выходит на неизведанную часть арены, туда, где начинается дамба, и прячется в маленькой пещерке на берегу ручья. Гиацинт и Маркус из разных частей арены, сами того не подозревая, бредут по направлению к реке. Битва неизбежна, вопрос только в том, будет ли в ней победитель. Напряжение растёт, распорядители сгущают тучи, чтобы придать моменту мрачности, и я буквально чувствую, как возбуждённо гудят капитолийские зрители. Вдруг по экрану проходит рябь, и изображение на несколько секунд искажается. - Это… – начинает Джоанна, и тут несколько камер выключаются, и изображение гаснет. Теперь мы видим одного Гиацинта. - Что это значит? – Элоди приподнимается с места. – Куда остальные подевались? Я не успеваю ответить, потому что из телевизора раздаётся грохот, и я вижу, как земля под ногами Гиацинта начинает дрожать, и он, не удержавшись, падает на колени. - Землетрясение! – Кашмира подаётся вперёд. – Снова. Но почему у нас всё спокойно? Я в ужасе смотрю на экран. Если это и вправду очередное землетрясение, то почему камеры выключились? В прошлый раз обошлось без сильных повреждений, но вдруг на этот раз всё серьёзней? Через несколько секунд изображение восстанавливается, и я вижу, что Энни уже выбралась из своего укрытия и теперь в ужасе оглядывается по сторонам. Раздаётся ещё один толчок, намного сильнее предыдущего, и вдруг тишину разрывает страшный грохот. Я слышу ужасающий треск, на экранах мелькают перепуганные лица Маркуса, Энни и Гиацинта, а потом камеры переключаются на ту часть арены, где нет ни одного трибута. - Дамба, – шёпотом произносит Джоанна, и на её лице отражается самый настоящий ужас. – Дамба прорвалась. Рёв воды подтверждает её слова, и я, словно в замедленной съёмке, вижу, как гигантский поток прорывается сквозь треснувшую стену дамбы и несётся вниз по склону, как раз туда, где находятся трибуты. Целая минута проходит, прежде чем они осознают, что случилось, и бросаются бежать со всех ног, едва завидя приближающийся поток. Энни хотя и не совсем в порядке, прекрасно понимает, чем это грозит ей, и начинает подниматься на склон так быстро, как только может. Маркус и Гиацинт тоже стараются подняться повыше, но поблизости нет таких высоких холмов как те, рядом с которыми прячется Энни. Первым вода настигает Гиацинта. Огромная ревущая волна накрывает его, и камеры крупным планом показывают перекосившееся от страха и ужаса лицо парня. Несколько секунд он барахтается, пытаясь вынырнуть, а потом его накрывает новая волна, и камеры тут же переключаются на Маркуса. Он поднялся выше своего соперника, но не достаточно высоко, чтобы вода не добралась до него. Парень понимает, что ему не уйти, останавливается, немного ждёт, а потом прыгает навстречу волне, погружаясь в бурлящий поток. Энни тоже не удаётся забраться достаточно высоко. Вода настигает и её, но я успеваю заметить, как она набирает полные лёгкие воздуха перед тем, как волна накрывает её с головой. Примерно минуту с экрана доносятся только звуки ревущей воды, а потом стреляет пушка. Я вздрагиваю и чувствую, как моё сердце замирает. Кто из трёх трибутов погиб? Я отказываюсь верить в то, что это была Энни, и лихорадочно вцепляюсь в свою верёвку, словно в ней спасение и для меня, и для девушки. Где же ты, Энни? Операторы лихорадочно переключаются с одной камеры на другую,стараясь поймать в кадр кого-нибудь из трибутов, но безрезультатно. Наконец, над водой показывается чья-то голова, и я чуть не кричу от облегчения. Это Энни! Она выныривает и отчаянно вдыхает. Девушка выбилась из сил, сражаясь с бурлящим потоком, но всё ещё не сдаётся – не зря она родом из морского Дистрикта. Энни гребёт изо всех сил, держа голову высоко над водой, и я вижу в её глазах отчаяние. - Давай, милая, давай же! – я словно забываю про остальных менторов, и падаю на колени перед экраном. – Энни, ты сможешь, пожалуйста, плыви! Не знаю, может быть, это мои слова долетают до неё через экран, но на лице девушки вдруг отражается решительность, и она начинает с удвоенной силой работать руками. Через несколько минут вдали показывается незатопленный участок земли, и Энни поворачивает к нему. Не знаю, сколько проходит времени, но она достигает берега и валится на мягкую траву, совершенно обессиленная. Я резко выдыхаю и чувствую, как меня бьёт крупная дрожь. Энни справилась! Камеры показывают девушку с разных ракурсов, и только в одной части экрана кадры меняются – операторы отчаянно пытаются найти второго трибута. Наконец, я вижу, как из воды показывается чья-то голова, а потом и сам трибут выныривает с громким всплеском. Это Маркус. Кашмира с громким стоном закрывает лицо руками. Гиацинт погиб, а значит для неё эти Игры закончились. Маркус достигает берега и отчаянно глотает ртом воздух. Его грудь тяжело вздымается, глаза налиты кровью от перенапряжения. Парень падает на траву лицом вниз и замирает. Экран разделяется пополам, и теперь мы можем видеть обоих трибутов с самого близкого ракурса. Глаза Энни закрыты, руки разметались в стороны. Девушка дышит, но лежит без сознания. Несколько бесконечных мгновений ничего не происходит, и я уже представляю, как сейчас Маркус встанет и пойдёт искать оставшегося соперника. Но он тяжело переворачивается на спину, поднимает полные страдания глаза к небу, и по его лицу пробегает судорога. Из полуоткрытого рта выбегает струйка воды, и взгляд Маркуса стекленеет. Стреляет пушка. Его сердце не выдержало. Камеры тут же переключаются на Энни. Девушка всё так же без сознания. Прежде чем я осознаю, что Игры закончились, тишину на арене разрывает оглушительный рёв труб, и сквозь него раздается громогласный голос Клавдия Темплсмита: - Леди и джентльмены! Рад представить вам победительницу Семидесятых Голодных Игр – Энни Кресту! Да здравствует Дистрикт-4! Экраны гаснут, и в комнате воцаряется тишина.