Любовь уходит матерясь себе под нос
6 февраля 2014 г. в 02:57
Любе нравилось на Украине в целом и в Киеве в частности. Кажется, в этой местности родился важный для неё человек. Кто конкретно, она не могла ни вспомнить, ни сообразить… Да и суть ли?
Когда-то давно Киев дал почву для рождения великой страны, а теперь вот даже этой самой страной не считается. Люди те же, а нация другая. Хотя люди везде те же… Любе смешно при мыслях о политике, она расправляет волосы под шапкой и выбегает из квартиры.
В феврале всё дышит предчувствием весны, дни еще холодные, но уже длинные. Люба надела майку под кофту, а сверху - легкую, но теплую дутую курточку… И не устанешь, и не замерзнешь, гуляй не хочу! А Любочка хотела гулять.
Вдоль улиц на фоне еще светло-серого неба, сплетались скрюченными ветками раздетые деревья. "Киев – город в парке..." - так когда-то сказал Рокуэлл Кент, американский художник. Любочка любила и художников и Киев, особенно февральско-мартовский. Когда в холодные воздух врывается теплый ветер и в каждое раскрытое окно дышит предчувствия перемен…
Сегодня выходной, и по тротуарам ходят люди, часто парами… Кто-то держится за руки, кто-то просто шагает рядом плечом к плечу, а между ними невидимые нити, тонкие и натянутые, как лески, только хрупче. Любовь связывает одного с другим, но надолго ли? У любви много разновидностей. Есть страсть горячая и острая, а есть дружба – теплая и светлая, и не известно, что и когда бывает нужнее. И какая нить будет дольше держать двух абсолютно чужих людей. Любовь меняет цвета, как женщина перекрашивает волосы… Сейчас у Любочки кудряшки красные, как кровь или борщ. Кстати, прогулка пробуждает аппетит, и наша героиня оглядывается в поиске какой-нибудь кафешки.
Точка питания находится быстро, и Любочка в припрыжку спешит к яркой вывеске, доброжелательно сообщающей, что за аккуратной дверью все самое вкусное и много. Много не надо, но обязательно вкусное. Это только незнающие пишут, что у любви нет аппетита. Любочка обожает хорошо и сытно покушать… Жить правильно - пить большими глотками: жизнь слишком коротка, чтобы отказывать себе в удовольствии. Это только глупая Верочка может целыми днями забывать про еду, потом загибаться от истощения.
Любочка проходит в хорошо обставленное уютное кофе, где вместо стульев диваны и кресла, скидывает куртку и шапку, хватая со стойки меню, удобно устраивается за столиком у окна, принимается за выбор обеда. Вдруг мысли прерывает отрывистое и звонкое:
- Любви нет! Пойми, нет её!
Та, кого нет, вздрагивает и оборачивается на источник голоса. За столом позади сидят две молодые девушки, та, что к Любе развернута лицом, особенно выделяется – красивая. Шоколад с молоком загар и копна каштановых волос. Именно она еще раз с чувством и злой веселостью произносит:
- Нет её, твоей любви, Полин. Алик меня в Тай свозил, пока его дура в больнице валялась… А я что, я? Познакомилась там с знаешь с таким… Ну, в общем, из Москвы теперь вот в контакте переписываемся - думаю, его на следующий раз раскручу. Он весь заряженный, и друг у него есть… Давай познакомлю. А про любовь мне даже не говори, это бред такой, не смешно даже… Шо ты как лохушка?
Любе не хочется слушать дальше, к горлу подступает тошнота, аппетит пропадает. Странно и противно. Ей, вроде, не тысячный раз приходится слушать такое… Но сегодня почему-то злит. Хочется вылить стакан томатного сока на каштановую копну волос красавицы… Хотя за что? Эта девочка ведь действительно так считает, и уже не одна она.
Покидая кафе, никем не замеченная любовь опускает голову, зло матерясь себе под нос, а в глаза лезет не убранная под шапку прядка.
На улице резко холодает, вдоль горизонта алеет закат. Кажется - это кровоточит умирающее чувство, что вдохновляло всю планету, а теперь стало ненужным, вышло из моды, обесценилось, как прошлогодняя модель айфона. А может, и не было?.. И нет вовсе ни Любочки, ни майки под её кофтой?..
Когда-то давно люди были похожи на зверей, а любовь - на многодетную мамашу с округлым животом и широкими бедрами. Сейчас люди похожи на роботов: подзаряжаются от новейших моделей гаджетов… Хотя люди везде и всегда те же. А Любочка плачет, зло закусывает губу и хочет покинуть этот неблагодарный третий от солнца шарик… Пусть живут как хотят. А она… А ей… Черт, даже исчезать нет нужды, ведь, вроде как, и нет её вовсе.
Раньше планета была дикая и опасная, всем было наплевать, какого цвета небо на закате. Зачем любовь? Совокупиться, чтобы выжить… Найти партнера понадежней, а можно и не одного. Сейчас - в микросхемах, среди пластиковых пакетов и ярких вывесок. Всем, вроде, тоже наплевать… А можно сразу с несколькими. Любовь то тиражируют, то выбрасывают в мусорные баки, а небо такое красивое на закате, и где-то там в закоулках истории валяются негорящие рукописи про чувство, которого, вроде, и не бывает…
Совсем темнеет и холодает. Киев тоже кажется ненужным и брошенным. Века назад дал жизнь русскому народу. А народ встал и ушел к Москве, прямо как та загорелая девочка.
И почему Любочку это так задело, ведь даже не миллиардный раз кто-то что-то подобное про неё говорит… Но планета старая, и Любочка хоть и выглядит как девочка, но тоже старая. Старикам хочется уважения хоть мало-мальского… Плевать!
Люба достает мобильный, набирает номер Наденьки, та как обычно отвечает не сразу, но слушает внимательно в заключение рассказа говорит:
- Это просто глупости. Нашла кого слушать… И вообще, что ты забыла в этой стране. Поезжай в Париж там тебя боготворят.
- Все французы лгуны!
- А украинцы что, честные?
- Люди везде те же…
Наденьки долго говорить некогда… Надо всех поддерживать и отогревать. Люба эгоистична, но милостиво отпускает подругу и снова возвращается в кафе с яркой вывеской. Теперь здесь посетителей так много, что места нет. Загорелая девочка, уже без подруги, водит наманикиреным пальчиком по панели новенького айфона… Мимо проходит долговязый рыжий официант, с веснушками на чуть вздернутом носу и двумя тарелками борща на коричневом подносе. Борщ не исходит паром, значит, остыл… Остыл от ветра, что врывается через открытые окна вместе с ароматом весны и скорых перемен. Суть ли?
Люба, просчитывает момент и делает официанту мастерскую подсечку. Тот падает, тарелки - тоже… И на хорошеньком личике смуглянки живописно располагаются полоски натертой свеклы. А с каштановых волос стекают бордовые жирные капли.
Парень охает и извиняется, ругая себя последними словами. Его оттопыренные уши краснеют, когда он видит, какой красавице он испортил макияж. А та сидит и хлопает глазами, ничего не может понять. Вроде, официанта убить мало, но почему-то не хочется. Такой он милый… Что за?! Сердце так стучит.
В переполненное кафе врывается аромат весны и перемен. Невидимые нити тянут друг к дружке разных людей вот уже не миллиардный раз…
Никем не замеченная, любовь уходит, матерясь себе под нос.