Жизнь повторится

Стрелка часов с девяти утра быстро и незаметно перекочевала на час дня. Угрюмому брюнету, который в прекрасный солнечный день мучился в душном кабинете с неинтересной документацией, тишина и спокойствие, что царили всё утро, казались пугающими. Он прекрасно знал, что когда в одном месте волею судьбы собираются столько неординарных личностей, слова «тишина» и «спокойствие» могут только представляться в идеальной теории в отдаленных закоулках сознания, но никак не на реальной практике. Духота, которая с утра ещё была терпима, теперь давила на мужчину со всех сторон, вызывая легкую, но неприятную головную боль. - Чёрт! Я себя уже параноиком чувствую, - шумно выругался Хиджиката, швыряя на стол перечитанный несколько раз документ, смысл которого упорно не собирался доходить до ума. - В  этот день они просто не могут чего-нибудь не натворить! – зарываясь длинными тонкими пальцами в волосы, простонал мужчина.   – Но…не монстры же они, и они действительно могут провести некоторое время без проблем, - уговаривал себя Хиджиката, невидящим взором уставившись на бумагу. Причина такого странного поведения мужчины была довольно проста. Наконец-то настал день, которого он и ребята ждали так долго: день рождение Кондо. А его оболтусы вели себя подозрительно тихо… Хиджиката чуть ли не седел после каждой выходки его «милых» учеников, но также мужчина отчётливо понимал и то, что без них его жизнь была бы обычной, тусклой и неинтересной. Он с детства рос без отца, и Хиджиката не помнил даже его лица. В памяти он сохранил лишь небольшие отрывки силуэта мужчины, давшего ему жизнь, а именно, строгие тёмно-фиолетовые, словно пылающие холодом глаза, и никогда не исчезающий запах дыма и гари. Его отец был пожарным, погибшим вытаскивая из горящего дома забытого ребёнка. Хиджиката также помнил карие глаза матери, которые с того момента превратились в тусклые зеркала, покрытые толстым слоем инея. Его мать, несомненно, была сильной женщиной, которая, не смотря на утрату, вела хозяйство твёрдой рукой, не забывая и о своих детях. И как говорили ему многие, твёрдость характера он унаследовал от матери, когда мягкость отца досталась его старшей сестре. Но шло время, и чем старше становился Хиджиката, тем яснее он понимал, что долго жить рядом с матерью не может. Тяжесть и упрямость их характеров была слишком похожей, и каждый день они лишь сильнее давили друг на друга, раздражаясь сильнее. Первым не выдержал Хиджиката, собрав вещи, он уехал из родительского дома. «Решительность ты тоже унаследовал от отца, Хиджиката, не забывай, двери этого дома всегда будут открыты для тебя», – слова, которые сказала на прощание ему мать. Из тяжёлых раздумий Хиджикату вырвал телефонный звонок, заставив от неожиданности вздрогнуть. - Да, - не посмотрев на дисплей, строго ответил брюнет, всё ещё находясь под властью навевающих тоску мыслей. - Тоши! – радостно воскликнул Кондо, неосознанно разгоняя печаль брюнета. – Как вы там? - На удивление, спокойно, - улыбнувшись, ответил Тошидзо. Ещё вчера его лучший друг уехал к семье, праздновать тридцати шестилетие. - Если случится что-нибудь… - Я первым делом позвоню тебе, - с улыбкой на губах, прервал Кондо Хиджиката. - Тоши! – возмутились ему в ответ. – И… - Обязательно свяжусь с Саридзавой. - То… - Кондо, сегодня твой день рождения, отдохни хорошенько. Тебя не было всего лишь пару часов. Что за это время может случиться? - Да, ты прав, – виновато рассмеялся Исами. – Я слишком сильно волнуюсь. - Передавай своим от меня привет, - так же тепло отозвался мужчина. - Обязательно. А вы ждите меня, в девять я приеду обратно! – торопливо проворчал Кондо, слегка рассмеявшись. - Кондо! – возмутился Хиджиката. – Лучше отдохни, как следует. - Папа! Смотри, что я тебе нарисовала! – закричал в трубку звонкий детский голос вместо Кондо. – Дочка, отдай папе телефон, - голос Исами звучал приглушённо, словно издалека. - А что такое телефон? – так  же громко поинтересовались в ответ. - Аи-чан, я хочу дать тебе секретную миссию, - тихонько зашептал в телефон Хиджиката, решив воспользоваться неожиданным шансом. – Ты должна  развеселить папу, а для этого тебе нужно хорошенько спрятать папин телефон. Справишься? - Хай, Тоши-сан! – так же тихо ответили ему, а после чего отсоединились. Мужчина всё ещё тепло улыбался, смотря на дисплей телефона. Дети его друга были весьма активными и очень жизнерадостными, что не раз доставляло проблем последнему. Отложив телефон в сторону, брюнет грустным взглядом обвел стопочку из бумаг, решая внутри себя дилемму: пойти пройтись, или же посидеть и разобрать документацию. Но вспомнив несвойственное послушание его «детей», он всё же, решил пройтись. Мало ли что! Выйдя из душного кабинета на чистый воздух, мужчина ощутил небывалый прилив сил и бодрости, что так не хватало внутри помещения. Бросив задумчивый взгляд на ясное синее-синее небо, Хиджикта тепло и свободно улыбнулся. Впервые жизни он почувствовал небывалое облегчение, тревожные мысли о судьбе его учеников незаметно отступили на задний план, появилось твердое чувство того, что всё непременно должно закончиться хорошо. Хиджиката не относил себя к категории доверчивых людей, отнюдь, он был весьма скрытен и подозрителен. И если Кондо он представлял себе яркой захватывающей книгой, то себя он видел тяжёлым грубым сундуком закрытым на грузный замок, ключи от которого имелись лишь у пары «избранных», в число которых удивительным образом стала входить и Юкимура. Его единственная ученица вызывала в нём странные чувства, как бы он не старался, он не мог разглядеть в ней источник опасности, или же чувства опасения, что непременно возникали при виде её брата-близнеца. Если при виде первой в груди разливалось приятное тепло, то, видя последнего, он невольно ощущал холод. Такое странное поведение Тошидзо объяснить не мог, ведь с какой стороны не смотри, близнецы это нечто больше чем просто похожие люди, это редкое единение души, но факт оставался фактом. Ещё мужчину поражал отец небольшого семейства Юкимура, да, от мужчины веяло опасностью, но опять же, он не чувствовал к нему недоверия, и в слова, сказанные им при первой встрече, Хиджиката верил безоговорочно. И, наверное, именно благодаря Юкимуре Кодо у него сейчас было такое легкое настроение. Осматривая огромную территорию сада, Хиджиката поразился его преображению. Многие деревья вдоль тропинки были обвешаны плакатами с самыми теплыми пожеланиями для Кондо. Яркие и пестрые ленточки, казалось, украшали каждую веточку и кустик. От одного фонарного столба к другому тянулись верёвки с пока ещё не горящими фонариками. При более детальном осмотре оказалось, что каждый фонарь был обмотан гирляндами. Рассматривая всю эту красоту, заместитель директора поражался трудолюбию ребят. Проходя по украшенным тропинкам, Тошидзо так же удивлялся их пустоте, ни один из дружных нарушителей порядка интерната за всё это время ему не показался. - Куда это они делись? – недоумённо прошептал мужчина, уже более внимательно озираясь по сторонам, но как бы он не старался, знакомых макушек видно не было. Всё больше убеждаясь в том, что они что-то натворили, Хиджиктата решительным и быстрым шагом направился к воротам интерната, твёрдо уверенный, что найдёт там хоть кого-нибудь.

***

(глава идет от третьего лица, но чтобы лишний раз никого не путать предупреждаю заранее: я ничего не забыла, и не намудрила, да, все считают  Чизуру парнем, но описывать её я буду как девушку(так как повествую от третьего лица), но диалоги будут как обычно). - Юкимура-кун, криво! – подвел итог стараниям одноклассника Соджи. - Окита-кун, ты мне уже десятый раз криво говоришь, и я десятый раз перевешиваю этот плакат! – недовольно проворчала со стремянки миловидная брюнетка с выразительными карими глазами, на данный момент слегка потемневшими от гнева. - Не спорь, если  сказал криво, значит криво! – сощурив глаза, с явным удовольствием протянул зеленоглазый, растягивая губы в усмешке. - Может, тогда ты сам на стремянку встанешь? – определённо намереваясь слезть с уже ненавистной стремянки, возразила Юкимура. - Я боюсь высоты, не уж то забыл? – склонив голову набок, искренне возмутился Окита, всем своим видом решительно доказывая обратное. - Тогда, может быть, уже решишь, как и где висеть плакату, чувствую, ещё чуть-чуть и этому чуду художества не жить! – угрюмо заявила девушка, в подтверждение своих слов, стискивая края плотной ткани. - Юкимура-кун, ты не можешь так поступить с Рюноскэ, он так старался, рисовал, столько времени потратил, - капризно заявил Окита, при этом не изъявляя каких-либо видимых усилий, чтобы остановить раздражённого одноклассника. - Вот и замечательно, а теперь перевешивай тот край, - бодро отозвался шатен, указывая на противоположный край ворот, лишь только завидев смягчение гнева на лице Юкимуры. Та, с видом самого несчастного мученика, медленно потащила стремянку к противоположной стороне, полностью уверенная, что через пару минут, она снова будет перевешивать плакат…только уже на другой стороне ворот…где уже перевешивала красочное поздравление для Кондо раз десять… Шатен же, наоборот, радостно щурясь на солнце, чувствовал себя прекрасно, издеваясь, как он считал, над этим «странным пареньком». Окита чувствовал необъяснимое счастье, сердце его билось быстрее, заставляя мозг придумывать ещё более изощренные методы издевательства над брюнетом. Почти полное бездействие со стороны Юкимуры не раздражало его, скорее раззадоривало: хотелось сделать очередную пакость, чтобы вызвать у товарища хоть какое-то подобие эмоций, будь то раздражение, смущение или же злость, что бывало крайне редко. А ещё его поражала его женственность, что наводило Соджи на определённые мысли. Если бы не происшествие в городе, он мог бы списать всё на свою излишнюю подозрительность и слишком мягкое воспитание Каору, но…увидев в торговом центре девушку, ужасно похожую на Юкимуру, он начал сомневаться. И чем больше он сомневался, тем больше подозрений у него возникало. Даже сейчас незаметно разглядывая парня, он замечал хрупкость и изящность, присущую только женщине, но его опять останавливало одно но…Соджи был точно уверен, что ещё вчера он видел настоящего парня в интернате и рядом с собой в городе, и сейчас он лишь недоумевал над тем, как Юкимура так быстро изменился. Но если хорошенько подумать, то с другой стороны, что бы помешало той девушке поменяться местами с настоящим Каору? И по размышлениям Соджи, это было самое абсурдное и невозможное объяснение сложившейся ситуации. В конце концов, упрямость на точное выполнение правил  и старомодность взглядов Хиджикаты никто не отменял. Если бы он сам, Окита Соджи, и решился бы выкинуть такое неожиданное издевательство (проживание одной девушки среди толпы парней по-другому и не назовешь), то с образом Тошидзо такое решение никак не представлялось, скорее даже отвергалось. Окита чувствовал, что разгадка лежит совсем рядом, стоит лишь только отойти назад, и он увидит её, но как бы он не старался, ничего не выходило. С каждым часом раздражение и интерес шатена рос,  он уже едва удерживал себя от того, чтобы банально не заглянуть в душевую кабинку, когда он моется или же подловить его в туалете. И, наверное, удерживало его лишь то обстоятельство, что Окита не мог его застать ни за тем, ни за другим занятием. - Так? – раздражённо поинтересовалась Юкимура, с трудом закрепив плакат на новом месте, чуть выше. - Опять-таки криво, Юкимура-кун, а у тебя со зрением всё в порядке? – не собираясь прекращать своей экзекуции, спросил шатен, чувствуя возрастающее злорадство. Зная, что спорить с рыжим ослом (так девушка называла Соджи в своих мыслях) бесполезно, она с грохотом потащила стремянку назад. - Юкимура, зачем ты мучаешь несчастный плакат? Он же висит ровно, – их «идиллию» незаметно нарушил Хиджиката, появляясь перед ними как гром среди ясного неба. - Вот надо было вам нас находить, Хиджиката-сан, мы всё утро специально вели себя паиньками! – горестно вздохнув, неприветливо отозвался Соджи. Сползающая со стремянки Юкимура лишь молчала, испытывая и радость, и стыд из-за появления заместителя директора. С одной стороны плакат, наконец-то, висит, и она не будет его перевешивать, но с другой стороны было наказание Ширануи, снова поражающее своей…странностью. Новое наказание, назначенное самим Хиджикатой, своеобразно переделалось в неиссякаемом потоке фантазии Ширануи Кё, приобретая необычное направление. Ребята, уже не раз исполнявшие желания смуглого учителя, лишь недоумевали его нескрываемому желанию доводить до белого каления Хиджикату, что раньше делать рисковал только Соджи. Хуже Хиджикаты, наверное, было только Саноскэ, который тоже неизвестно чем привлекал разрушительный интерес Ширануи. Но если стычки с последним заканчивались безобидной шуткой, то шалости с первым грозились перерасти в смертоносный тайфун. В такие моменты к нему не лез даже Соджи. Под удивлённый взгляд брюнета и нетерпеливый шатена девушке всё же удалось слезть со стремянки. - Может, вы мне уже объясните всё! – нахмурившись, строго поинтересовался Хиджиката. Странное поведение учеников невольно вызывало в нем тревогу. - Давай уже, начинай. Чем быстрее начнём, тем быстрее закончим, - не замечая Тошидзо, проворчал Соджи. Девушка, густо покраснев и крепко зажмурившись, лишь едва заметно кивнула, доставая из кармана темного цвета тряпочку. В животе у Хиджикаты похолодело. - Х-хиджиката-сан, не сердитесь…мы…это…были в вашей комнате, и немного там похозяйничали…вот, - бледнея и краснея, пролепетала девушка, протягивая Тошидзо ничто иное, как его нижнее бельё. Мужчина поражённо застыл, медленно, но верно краснея, в полнейшей прострации беря подаваемую вещь. - Когда? - Вчера вы сказали, что наше наказание придумает Ширануи, сегодня ночью мы посетили вашу комнату, - невозмутимо отозвался Соджи, в ожидании запоздалой реакции на очередную шалость. Наказанием это можно было бы назвать с большой натяжкой. Скорее, это было наказанием для самого Хиджикаты. - Хиджиката-сан, я бы вам настоятельно рекомендовал поскорее отыскать Хейске-куна и Хаджиме-куна. И да, вот, уж не знаю, зачем вам это, но их я нашел у изголовья вашей кровати, - доставая из кармана наручники, ответил парень, отдавая их Хиджикате. - Объяснитесь! – стремительно бледнея, рявкнул заместитель директора, беря свои эмоции под узды. И опять же, натворили бы это только его ребята, это было бы менее…стыдно, но получить своё нижнее бельё от девушки…это явно было последней каплей в чаше терпения Хиджикаты. - Не знаю, Ширануи-сан всего лишь дал нам вытянуть жребий с желаниями. Нам попалось это, - пожимая плечами, ответил Соджи. - А… - Но я видел, что, вытянув бумажку, побледнел даже Хаджиме-кун, уж не знаю, что им там попалось, - еле удерживая себя от улыбки, уточнил Соджи, старясь как можно побыстрее и подальше спровадить злого Тошидзо. А учитывая то, что Хейске и Сайто находились в противоположном конце интерната, устанавливая украденную пиротехнику, план мог быть весьма удачным. Сжав губы, Хиджиката чуть ли не бегом направился внутрь интерната, интуитивно выбрав правильное направление. - Окита-кун, а как же ребята? – робко поинтересовалась девушка, как только спина Тошидзо скрылась за деревьями. - Хаджиме-кун точно сбежит, а вот Хейске…не знаю, - беззаботно ответил Соджи, довольный тем, что «вышел сухим из воды». - Чего встал? Полезай на стремянку! – обратив внимание на Юкимуру, улыбаясь, заявил Соджи. - Но Хиджиката-сан… - У Хиджикаты-сана с детства развито косоглазие, хм… Полезай давай, - уже не скрывая улыбки, заявил парень. - Осел рыжий! – пролепетала девушка, впервые не сдержав эмоций. - Что? – удивился парень, не поверив услышанному. - Ничего, Окита-кун, тебе показалось, - хмуро отозвалась Юкимура, будучи слишком злой, чтобы смущаться.

***

В просторной светлой комнате отдыхал мужчина тридцати-сорока лет, его поза была расслабленной, а глаза закрытыми,  и если бы не нахмуренные брови, его можно было бы принять за спящего. Погода за окном была под стать настроению демона, такая же мрачная и дождливая, навевающая тоску на всех кто попался к ней в немилые объятия. Сейчас он не мог понять одного: в чем его ошибка! Мудрый демон продумывал план долгие годы, а если быть точнее восемнадцать лет, стоило родиться близнецам, названными Каору и Чизуру их умирающей матерью. Действие времени над демонами было менее разрушительно, нежели чем над людьми, но это не значило того, что и у демонов не было напастей сжигающей их бессмертные души.   Кодо, глава клана Юкимура, сразу узнал в близнецах своих приемных детей из далекого прошлого, и уже тогда он ощутил неясное чувство тревоги. Казалось, что судьба этих демонят снова будет полна неисправимых печалей и горестей. Демон не мог понять своих опасений, но противиться чувствам мужчина также не мог, это было заложено в самой природе демона, и было  выше его сил. И не смотря на  желание ошибиться, подтверждение своим опасениям он получил спустя пару лет, когда к нему обратились за помощью…в восстановлении проклятой сыворотки. А ещё Кодо понимал и то, что в прошлом именно он стал катализатором родовой болезни клана Юкимура, подарившей чистокровной женской линии каплю безумия, неконтролируемой в полнолуние. Мужчина всем сердцем желал исправить свои ошибки, разобраться в структуре сыворотки и, излечив болезнь дочери, уничтожить навсегда все упоминания об этой проклятой жидкости. Но, как и многие другие демоны, Юкимура не учёл одного фактора – человека. Чистокровный демон и предположить не мог, что человек сможет разобраться в сложной структуре сыворотки и распознать его компоненты, а самое главное понять, что избавиться от безумия человек не способен. Но Кодо знал одну вещь, которую люди точно знать не могли, пока не менее люди окружающие его в лаборатории, существование демонов. Кровь демона сводила на нет все минусы сыворотки, делая её почти идеальной, а людей почти демонами. И сейчас, расположившись в своей просторной квартире, Юкимура искал выход из сложившейся ситуации. Демон, конечно, верил в свои силы, скорость и реакцию, но он не мог со сто процентной уверенностью подтвердить то, что его кровь останется неприкосновенной. Он мог пораниться, и если даже мизерная капля крови попадет туда, куда не надо, то многовековые труды демонов по сокрытию своей личности могли рухнуть. Процент такого расклада дел был мизерный, но если говорить начистоту, такой же процент был и на то, что человек сумеет разобраться в истинной природе сыворотки.   На его памяти был лишь один человек, который сумел смягчить действие сыворотки, Яманами Кейске, но это можно было бы объяснить тем, что рядом с ним был чистокровный демон с нужной кровью. И если бы люди, поняв бесполезность проводимых ими исследований, прекратили бы свою деятельность, Кодо был бы бесконечно рад. Но жадная натура человека сделала иной выбор, она решила пойти по изначально неверному пути, решив продолжить эксперименты. А вот это уже была проблема для Кодо. Если раньше, учёные, имея призрачные надежды на «излечение» сыворотки, откладывали ближайшие эксперименты на людях, то теперь узнав все секреты, он могли ускорить процесс создания «воинов». Так учёные называли людей, выпивших сыворотку. А это уже означало, что люди, учившиеся в школе Кондо, были под большой опасностью. Получив предложение принять участие в исследованиях, Юкимура первым делом принялся разгребать историю своего клана, ища в нём хоть какие-нибудь напоминания о сыворотке. Всё, что помнила его душа, так это то, как он защитил дочь, пожертвовав собой, и в старых свитках Кодо пытался найти хоть какое-нибудь упоминание о его  записях, и, к своему удивлению, он наткнулся на дневник Чизуру. Наверное, именно тогда он понял весь масштаб бедствий, причинённый им. А ещё Юкимура понял и то, что не все люди так плохи, пока не менее, мужчина признал некоторых из них, ценой своей жизни защитивших его дочь. Кодо на предложение учёных ответил положительно, пологая, что контролируя процесс сейчас, он будет иметь больше шансов остановить всё это потом. И каково же было его удивление, когда люди, продвинувшись достаточно далеко, решили «вырастить» себе подопытных кроликов из людей, брошенных обществом. Ещё сильнее он поразился, узнав в них небезызвестный отряд Шинсенгуми, совершенно точно не помнящих друг друга, но снова удивительным образом собравшихся вместе. Помня истинные чувства дочери, Юкимура решил, во что бы то ни стало, помочь им, отдав долг, тянущийся за ним сквозь века. Иначе, как объяснить то, что эти люди снова собрались вместе? Так же Кодо решил отдать долг перед дочерью, отправив её в эту школу. Чизуру имела полное право прожить счастливую жизнь рядом с этими людьми. А так как чистокровный род должен был продолжить по старшинству Каору, проблем никаких Кодо не видел. До этого момента… Что ему делать, он решительно не знал. Демона утешало лишь то, что дела в Соединённых Штатах Америки* шли куда лучше, чем у него. Прочитав то, что сыворотку привезли оттуда, Юкимура отправил туда разбираться юного наследника клана Казама и Каору. В той стране демоны, куда раньше поняв губительные последствия сыворотки, самостоятельно избавились от оной. Казама и Каору лишь уничтожали документы, которые хоть как-нибудь упоминали о чудодейственной жидкости. Мысли Кодо тяготило и то, что он знал судьбу людей, выпивших сыворотку. Нет, они не умирали из-за быстрого расхода жизненных сил, их из-за ненадобности и опасности убивали сами люди. И если эксперимент решат провести сейчас, людей в той несчастной школе ждал один конец, быстрая и неминуемая смерть от рук своих же сородичей.

***

- Вы хоть что-нибудь слышите? – прикладывая ухо к двери, шепотом спросил Хейске своих друзей по несчастью. - Хватит шуметь, ты так только его внимание привлечешь! – шикнул на парня Шимпачи, еле сдерживая себя от того, чтобы хорошенько треснуть парня по пустоголовой голове, так как шум определённо бы привлек внимание Хиджикаты. - У кого какое задание было? – пихая в бок Соджи, спросил друзей Сайто, явно раздражённый теснотой помещения. - Найти на него постыдный компромат и весь день не отходить от Юкимуры, - достаточно громко отозвался Соджи, заработав дружное шиканье напуганных парней. - Украсть его сборник стихов и не упускать из виду Сайто, - шепотом ответил Хейске, не отходя от двери. Впрочем, отходить парню было некуда, так как кладовая спального корпуса интерната явно не была рассчитана на восемь крупных тел, а если учитывать то, что здесь находился хозяйственный инвентарь, места было катастрофически мало. - Ширануи-сан дал мне фотографии, где Хиджиката-сан находится в самых неловких ситуациях, и велел обклеить ими информационный стенд, - отозвался из угла Рюноскэ. Место было найдено им, но, в силу не определенных обстоятельств, все наказуемые, по непонятной причине, решили выбрать местом своей дислокации кладовую. А прятаться ребята решили, когда начали обнаруживать индивидуальные задания каждого. И надо бы сказать, весьма вовремя, бледный от гнева Хиджиката к тому моменту сумел лицезреть половину подарков от своих учеников. - Развесить вещи Хиджикаты-сана на воротах интерната и ходить привязанным к Шимпачи, - прохрипел прижатый к стене Сано, безрезультатно пытаясь отодвинуть Нагакуру, тот, казалось, мучений рыжеволосого не замечал, при любом удачном случае жестикулируя конечностями. - Сложить в его комнате носками слово «извращенец», - прошептал Шимпачи, ему тоже было весьма неудобно, так как тощий и вертлявый Хейске умудрялся локтями попадать в самые неожиданные точки, что доставляло либо боль, либо щекотку, заставляя его выплясывать непонятную джигу. - Украсть трусы, - едва слышно прошептала Юкимура, крепко зажатая между Шимпачи и Соджи. Хейске у дверей попытался сдержать смех, а Сайто едва заметно смутился. - Выложить анкету Хиджикаты-сана на сайте знакомств…геев, - чуть погодя добавил Сайто, подвергнув своим заявлением всех в небольшой шок. Шок продлился не долго, через пару минут абсолютного молчания, бедную кладовую оглушил такой смех, что его (смех), наверное, не услышал бы только глухой. Ребята же, от смеха не удержавшись на своих местах, выкатились в коридор, продолжая громогласный хохот, каждый в своем сознании рисуя лицо Хиджикаты, при первом же звонке представителя нетрадиционной ориентации. - Вот вы где! – обдающий холодом голос Хиджикаты подействовал на ребят, словно ушат холодной воды. В порыве веселья, позабыв причину дружных пряток, ребята мигом очутились в реальности, перед неописуемо злым Хиджикатой. - Я погляжу вам смешно, - медленно спросил заместитель директора, сощурив глаза. Каждый, невольно сравнив Хиджикату с злым и голодным львом, дружно  проглотили ком в горле. - Не то чтобы, - очнулся первым от оцепенения Соджи, вставая с пола. За ним подтянулся и Сайто, напоминающий себе, что могло бы быть намного хуже. Если бы Хиджикате позвонил кто-нибудь из «голубой» соц-сети, самочувствие Тошидзо было бы явно в сто крат хуже. Окита, прекрасно помня задание Хаджиме, незаметно подавал знаки Юкимуре, чтобы та немедленно поднялась. Юкимура, с секунду посидев, тоже решила, что в данный момент лучше стоит убраться куда подальше, схватилась за поданную руку, незаметно прячась за широкой спиной зеленоглазого шатена. - Что же вы тогда здесь делаете? – продолжая сверлить всех убийственным взглядом, продолжил допрос брюнет, в голове которого творился полный беспорядок. Он впервые в жизни не знал, какое наказание дать своим ученикам. Вроде бы виноват он сам (ведь сам же и отправил их к Ширануи), но вроде бы ребята выполнили всё, что просил Ширануи, особо сильно не сопротивляясь. - Мы? От вас прятались, - сделав шажок назад, невозмутимо ответил Окита. Возмутиться Тошидзо не дал телефонный звонок, лица ребят стремительно побледнели, а Соджи вместе с Юкимурой более активно засеменил к дверям. Чем больше бледнело лицо Хиджикаты, тем сильнее ребята хотели испариться из этого мира, лишь бы не ощущать гнев заместителя директора. - Бежим! – крикнул Соджи, приводя в движение небольшую толпу друзей, которые, казалось, только и ждали этой команды. И не успел Хиджиката сбросить вызов, как перед ним предстал полностью пустой коридор. - СТОЯТЬ! ГАДЫ! – запоздало заорал Хиджиката, направляясь на верхние этажи, куда помчалась прятаться часть «будущих покойников», не пролезшая через дверь.

***

День незаметно подходил к концу, и ученики потихоньку стали воспроизводить план «День рождение» в жизнь. От общей суеты, пожалуй, были отстранены только Харада и Нагакура. Эта обычно неуловимая парочка шутников быстрее, а самое главное первее всех попалась бледному от гнева Хиджикате. Не успев испариться через дверь, оба юркнули на верхние этажи интерната, где в последствии оказались удачно пойманными заместителем директора. Рёв, полу-крик/полу-стон, что разнеслись по всей территории школы, заставили удирающих ребят ускорить свой темп. Соджи, Юкимура, Хаджиме и Хейске, что были волей случая, в данной ситуации - волей Ширануи, ограничены наказанием, из корпуса выбегали вчетвером. Но учитывая опасность разоблачения в виду неповоротливости большего количества людей, все единогласно решили разделиться. И так как Окита не должен был спускать глаз с Юкимуры, а Хейске сыграть роль хвостика Сайто, то образовались две безмолвные группы, убегающие друг от друга в противоположных направлениях. Рюноскэ повезло меньше, чем выбежавшим из корпуса, но явно больше, чем Хараде и Шимпачи, так как парень додумался  спрятаться на первом  этаже и при возможности выскочить в окно. Ещё с малых лет живя рядом с Саридзавой, Ибуки прекрасно научился одной вещи, хотя нет, двум: быстро бегать и эффективно прятаться. Сил у седовласого и широкоплечего мужчины было хоть отбавляй, и когда Камо злился, Рюноскэ, кроме как убегать, ничего не оставалось. Вот и сейчас, максимально приблизившись к воротам интерната, парень выбрал самое широкое и ветвистое дерево, чтобы взобравшись на него спокойно подремать и дождаться прибытия директора. Окита, который прекрасно знал характер Тошидзо, спрятался в его кабинете, с легкостью затащив туда упирающуюся Юкимуру. Последней выбранное укрытие, мягко говоря, казалось, ну очень ненадежным. Сайто от размышлений лучшего друга далеко не ушёл, и местом своего временного укрытия выбрал кабинет Кондо. Хейске, который всегда, в любом случае попадался первым, чувствовал себя неуютно, при каждом шорохе норовя выскочить в окно, так как и ему казалось, что Хиджиката нагрянет сюда в первую очередь. Хиджиката же внимательно прочёсывал каждый уголок школы, с утроенным усилием разыскивая упомянутые головы. Гнев в мужчине кипел и копился, словно лава в готовом взорваться вулкане. Из головы брюнета сбежали все мысли о печали, грусти и лени, в данный момент Хиджиката, явно не осознавая, испытывал счастье, яркое, живое, пусть и бесящее до дрожи, но счастье.

***

Кондо в жизни был доволен всем, доволен был даже таким эмоция как злость, ненависть и боль…не думал плохо он даже о смерти. Исами считал, что именно эти эмоции заставляют человека двигаться дальше, да и если бы они были не нужны, зачем бы их тогда придумывали? И он определённо считал, что в жизни человека такие «двигатели» были необходимы. Ведь люди, постоянно живущие в достатке, как материальном, так и духовном, постепенно забывали истинную цену счастья, воспринимая всё его окружающее как данное, как что-то постоянное и от того ненужное. Наверное, единственное, что никак не мог понять Кондо, так это эгоизм. Эгоизм есть во всех живых существах, отделаться от него невозможно, но и сказать себе, что ты эгоист достаточно сложно. Оставляя свою семью ради другой и прося прощения у жены и детей, Кондо считал себя эгоистом. Но по-другому он не мог, стоило Исами вспомнить о ребятах, как в мыслях он видел маленького Соджи, в глазах которого отражалась такая печаль, что сердце начинало обливаться кровью. Он определённо по-другому не мог. Кондо всего лишь хотел сделать мир лучше, хоть на чуть-чуть, но лучше. И, возможно, многие бы сказали ему, что он и его доброта бесполезны в этом мире, что все его намерения это лишь капля в океане лжи и предательства.  Но, разве океан это не есть миллион капель? Разве общество не состоит из людей? Кондо верил, что помогая другим, он учил их человечности. Исами всей душой надеялся, что своими поступками, он направлял людей на верный путь. Ведь если он научит ценить и уважать жизнь одного человека, то тот в свою очередь научит другого. Директор возвращался в свою школу, испытывая волнующий интерес. Пусть Тошидзо заверил его, что всё в порядке, Исами был уверен в том, что ребята сумели вывести из себя брюнета, и, возможно, даже не один раз. Остановившись перед воротами интерната, брюнет улыбнулся, разглядывая огромный и яркий плакат. Его «дети» постарались на славу, и пусть из-за дочки, которая спрятала его телефон, он задержался на пару часов, усиленно разыскивая пропажу, но Исами верил, что здесь все его ждут. Интернат встретил Кондо непривычной тишиной, и лишь ярко украшенный сад говорил о том, что ребята к его приходу готовились. Медленно шагая и рассматривая каждое поздравление, Кондо шёл вглубь сада. А о том, правильное ли направление он выбрал, мужчина даже не задумывался, ведь его  путь ярко освещали украшенные гирляндами фонарные столбы. Брюнет не торопился, наслаждаясь каждой секундой и каждым поздравлением, что оставили ему ученики. И рассматривая поздравления, Исами всё ярче осознавал то, что его мечта была не бесполезна. Его ребята уже научились любить и уважать. - Хиджиката-сан! Мы же договорились! – возмутился Соджи, гневно сверля глазами раздражённого Тошидзу, который до сих пор не мог смириться с тем, что просто так простил им все проделки…пока простил. Исами, всё ещё незамеченный, счастливо улыбнулся, из тени деревьев наблюдая за спорящими. - Тише вам! Кондо-сан может прийти в любую минуту! – достаточно громко шикнул Шимпачи, вызвав волну негодования у остальных. - А сам-то! – не упустил шанса упрекнуть Нагакуру Хейске, ловко увернувшись от тяжёлого кулака последнего. Многие из его учеников держали в руках разноцветные воздушные шары, наполненные гелием, и хлопушки, явно ожидая его прихода. Но Исами почему-то не спешил выходить, наблюдая за ребятами со стороны. Он был счастлив, но необъяснимая печаль разъедала его сердце. Да, он сумел вырвать для этих ребят шанс на лучшую жизнь, но шанс этот был настолько призрачным, настолько обманчиво легким, что в душу невольно начинали закрадываться сомнения. А если говорить начистоту, то тёмная сторона медали уже начинала показываться. Этот несчастный эксперимент, который мог забрать последнее, что у них было: их жизнь. - Кондо-сан! Чего же вы там стоите? – громко спросил Ширануи, выдав прятавшегося мужчину. Назревающая драка между Шимпачи и Хейске мигом прекратилась, и все взоры уставились на него. - Эмм, вы так мило смотрелись ребята, что я невольно залюбовался, - рассмеявшись, ответил он, выходя из тени деревьев. - Кондо-сан! С днем рождения! – хором прокричали ребята, выпустив из рук воздушные шары и взорвав хлопушки. На короткий миг поляна ярко заискрилась разноцветными конфетти, а в небо взмыли разноцветные шары, всё быстрее превращаясь в маленькие точки. Исами смеялся как никогда в жизни, наблюдая за учениками недавно открытой школы. В этот момент он был счастлив как никогда в жизни, полностью позабыв о своих тяжёлых думах. Сейчас Исами Кондо ясно осознал то, что, во что бы то ни стало, он исполнит мечту этих ребят, что, во что бы то ни стало, он увидит в глазах Соджи неподдельную и искреннюю радость. Он сделает для этого всё, что от него зависит, даже если для этого будет нужно отдать свою жизнь. *- я предположила, что оттуда. P.S.: ну вот уже написана десятая глава). Заранее поздравляю вас всех с наступающим Новым Годом, так как после мне такой возможности не предоставится). Надеюсь, новая глава пришлась всем по душе.