Пленительное Безумие (рабочее)

Последующие ее дни начинались и заканчивались не очень радужно, совсем наоборот, Марлоу почти возненавидела свою жизнь. Ни минуты покоя, ни минуты тишины и сосредоточения на своих мыслях, что уж говорить о возможности написать хоть пару строк. Мистер Рикман взял девушку в такие ежовые рукавицы, что казалось скоро она начнет дышать строго по расписанию или разрешению. Это нравилось всем, кроме самой Мирабелль. Да, она стала отвечать на все письма, давать все подходящие интервью, оставалось одно «но»: Курт словно не помнил, что его «подопечная» — писатель, поэтому все её планы уехать в любимую Камбрию на оставшееся время были разбиты в пух и прах ещё до того, как она их высказала. И каждый божий вечер заканчивался бокалом чистого бурбона, иногда фильмом, но чаще пьяным бредом, который были вынуждены терпеть все: начиная с кота и заканчивая ноутбуком. Последний противился меньше, но желания перечитывать у Марлоу на утро не возникало. В совсем плохие и изматывающие дни она закрывалась в кабинете. Сама не знала о кого, но продолжала это делать. За закрытой дверью творился уже совсем не творческий беспорядок, к такой степени хаоса ещё даже не придумали описания. Комната была в почти идеальном порядке, как и в 363 днях в году. Всё творилось только в её слегка нетрезвой на все лады голове. Наконец-то, как всегда и всё плохое, кошмар по имени Курт Рикман закончился, через 2 дня предстояло отпраздновать тридцатую годовщину писательницы. Ей было почти всё равно на эту простую цифру, пока один из журналов не накалякал до боли мерзкое интервью. Теперь она сидела на полу своей кухни в обнимку с коллекционной бутылкой виски, подаренной не помнилось когда и кем, напротив сидела Кристина Грейс с привезенным из Тибета абсентом и рассказывала до жути занудные байки про горы. — Ты обязана там побывать! — наконец изрекла заветную фразу Крис. Чёртова отшельница. Каждый её рассказ заканчивался именно этими словами. Обычно Белль смеялась над тем, как подруга описывала увиденное: ни одного высокого эпитета, сложного и чувственного сравнения, только сленговые «офигительно» и иже с ними, пусть и не совсем цензурно. В такие моменты мисс Грейс больше походила на ребенка, чем на сорокалетнюю взрослую личность. — Внесу в список, — буркнула в ответ Марлоу. — Должна-должна. Там не просто красиво, там в каждом отблеске снега, в каждом цветке, даже в порыве ветра — всюду вдохновение. До одури красиво! — Ты же знаешь, я не ловлю с этого кайф, — говорила хозяйка квартиры и прикуривала сигарету, — и не вижу в этом вдохновения. Мне нужна атмосфера, и не важно, место это или человек. — Да, ты лучше будешь пропадать в своей дурацкой Камбрии. Тараканов хоть вывела? — Из головы или подвала? — А с чувством юмора по-прежнему беда, — Кристина тяжело вздохнула. — Да, я остроумничаю только на бумаге, — Мирабелль пожала плечами. — И что будешь делать? — от пристального взгляда этой женщины было сложно избавиться, но не так сложно, как от взгляда матери. И Марлоу прекрасно понимала, что речь совсем не о её чувстве юмора. День Рождения. Как ответить на этот вопрос? Всё распланировано, подготовлено, осталось только ждать. А дальше? Здесь ответ прост — уехать и уйти с головой в книгу. Почти прост. Белль готова была стукнуть себя рукой по лбу — она совсем забыла о фильме. Её присутствие не сильно требовалось, но режиссер настаивал... — Не знаю, — честно ответила девушка, хоть мысли в её голове и проносились с бешеной скоростью. — Только не пей с утра до вечера. В прошлый раз... — Закончилось больницей. Я знаю. — Так что не делай этого. Если, конечно, не прикупила парочку новых почек. Когда, кстати, твоя подруга прилетает? — Чёрт её знает, — протянула Марлоу. — Девочка взрослая, такси сама закажет, дверной звонок висит на прежнем месте. — Пойдем, новости глянем, мне интересно, что тут творится, — Грейс поднялась с кафеля и направилась к дивану. — Мой подарок ещё остался? Белль многозначительно прикусила губу и отвела взгляд. Казалось, коматозная совесть решила очнуться в этот самый момент. Кристина лишь тихо буркнула «ясно» и включила телевизор. Марлоу же пододвинула ноутбук ближе к себе, открыла недописанную главу и уставилась в почти чистый лист. Всего одно предложение, которым писательница завела себя в тупик, одна фраза, а дальше — неизвестность.

***

Сказать, что Марлоу была не рада своему дню рождения, значит не сказать совершенно ничего. Да, она люто ненавидела этот день, поэтому вот уже лет эдак десять, почти по обычаю, каждое утро этого злосчастного дня, да иногда и предыдущий вечер начинались с бутылочки чего-нибудь крепкого. Везло, если это были только напитки. И по такому же обычаю Кристина молилась, чтобы это был только алкоголь. Как и практически каждый год, к Марлоу прилетала подруга. Поддерживала, не давала вешать нос, напиваться до чертиков и просто контролировала происходящее. Так и в этом году. Даниелла появилась в доме писательницы за день до праздника, чтобы успеть выспаться и подготовиться к юбилею. Если бы про этот день в жизни Мирабелль кто-то снимал фильм, то названием было бы что-то вроде «День Х». Девушки уже давно приехали в клуб, где их ждал Курт с кучей важных задач, что вызвало у писательницы стойкий рвотный рефлекс. То ли от выпитого, то ли от количества бредовых, по её мнению, поручений. Точно от поручений. Не иначе. И вот праздник начался. Марлоу стояла недалеко от входа и изображала китайского болванчика — приветствовала своих гостей. Слава Богам, хоть Райс не бросила подругу и выражала поддержку, как могла, — периодически приносила бокалы с шампанским. Хорошее тоже рано или поздно когда-то заканчивается, вот и Даниэлла внезапно пропала и оставила подругу на каторге в городом одиночестве. Марлоу была уверена, что причина тому Бен Барнс в сопровождении обворожительной особы, которую они не знали. — Привет, дорогая! — женщина буквально налетела с объятиями на Белль, которая задумчиво рассматривала одну из стен. — Привет, — девушка отстранилась и тепло улыбнулась супруге издателя. Она действительно любила эту женщину. Любила как родную мать: прислушивалась к советам, делилась сокровенным, искренне переживала за Марту и её чудесных девочек. — Ты просто прекрасна в этом платье! Такая… ты принцесса! — женщина продолжала осыпать именинницу комплиментами. — Я безумно рада вас видеть, — продолжала улыбаться Марлоу. — Пожалуйста, проходите, отдыхайте, я скоро подойду. Марта ещё раз поцеловала писательницу в щеку и удалилась под руку с мужем. Белль немного выдохнула. Наконец-то во всей этой бесконечной суете и череде эмоций она нашла отдушину, смогла сбросить этот моральный камень с плеч и первый раз за несколько часов просто расслабиться. Напиться всегда хорошая идея, но хотелось не только веселиться под влиянием алкоголя, но и просто отдохнуть в компании хороших и почти родных друзей. — Чудесно выглядишь, Белль, — над ухом раздался знакомый баритон. Девушка тут же напряглась. Сама не знала почему, ведь она здесь хозяйка, это её день. — Спасибо, — коротко и сухо ответила девушка. — А почему ты здесь одна? Где твоя подруга? — Какой ей смысл тут торчать? Это мой крест, мне его и нести, — она немного усмехнулась. — Это твой праздник, как он может быть крестом? — мужчина непонимающе смотрел на Марлоу. — Понимаешь, когда у тебя ассистент контролирует твою жизнь на публике это нормально. А когда твою жизнь целиком… это крест! Давай, не будем об этом, иначе я начну рыдать от безысходности, — на лице девушке отразилась вся наигранная скорбь мира. — Не знал, что такие бывают, — Том коротко рассмеялся. — Я тоже. А потом в моей жизни появился он… скоро чихать буду по расписанию… Ты извини, но мне нужно найти подругу, — она слегка улыбнулась и коснулась его плеча в знак прощания. — До встречи, — мужчина кивнул в ответ. Безумно хотелось выдохнуть и сказать: «Всё, отмучилась», но вечер только начинался, как и веселье. Мисс Райс нашлась практически у барной стойки. Пока ещё трезвая, только вот её настроение явно давало понять, что трезвость не надолго. Видимо, не нашла места лучше, чтобы спрятаться от своего собственного стыда. Правда Белль искренне не понимала, чего стыдиться? Ну, позвала мужчину на свидание, ну не смог он, ну не сказал, что есть девушка… Да всякое бывает в этой дурацкой взрослой жизни. А потом на горизонте появился тот самый виновник пьянства Райс, и девушки не придумали ничего лучше, чем сбежать и усесться на полу внутри бара. Как ни странно, в этом импровизированном укрытии было довольно уютно, а главное — рядом бармен и он точно проконтролирует, что дамы выпили нужную дозу спиртного. Молодой человек, казалось, был даже раз такой компании: ещё бы, вместо надоедливых официантов в баре присутствуют две очаровательные девушки, которые пьют и оставляют неплохие чаевые. Всё «веселье» прервал Курт, довольно внезапно появившийся возле барной стойки. Марлоу попыталась скрыться, но безуспешно… молодому человеку снова нужно было что-то от именинницы. Точно, живое общение с той толпой, которых она сама пригласила. Даниелла умоляла не ходить никуда и остаться здесь, но Рикман решил, что она хотя бы должна встать с пола и пересесть на стул. Не слишком аккуратная в жизни Дени, а сейчас и вовсе находясь под влиянием алкоголя, в своей обыкновенной манере чуть не упала сама и не уронила мужчину. — Что с ней? — спросил Бен у Марлоу, после того, как журналистка уже во второй раз от него сбежала. — Расстроена, что ты не пошёл с ней на ужин и не сказал, что у тебя есть девушка. — У меня нет девушки, — актёр тепло улыбнулся, — я пришёл с сестрой. — Да? Неловко вышло… — призналась Марлоу и потупила взгляд. — Пойду тогда искать Дени… Прости… К великому разочарованию Мирабелль, её подруги в зале видно не было. Что ж, дальше Лондона в такое время она вряд ли куда-то денется. Часы убежали далеко за полночь, и девушка решила, что неимоверно устала находиться в этом корсете. Красиво, но ужасно неудобно, как раз на этот случай они и купили третье платье: оно было из тонкого синего атласа и нежнымы синими волнами струилось по телу девушки, а открытая спина придавали Белль и вовсе какую-то утонченную сексуальность и непередаваемый шарм. На заднем дворе клуба царили тишина и спокойствие. Сейчас, здесь, её вряд ли будут искать, и можно немного отдохнуть от всей суеты вокруг, поздравлений, громкой музыки. Да, собственные дни рождения, слишком больная тема для Марлоу, и если бы не факт того, что этот юбилейный день «надо обязательно отметить», она скорее всего и не вспомнила бы до первого поздравления. Так было уже несколько лет назад, когда Камбербэтч и ещё несколько их друзей решили устроить ей сюрприз, весь день не выходили на связь, кропотливо готовили поздравление, но вместо счастливых слёз подруги увидели недоумение и глупый вопрос «А что за повод?». Декабрь уже подходил к концу, и в воздухе чувствовалась зима: ночи переставали быть теплыми, под утро замерзали лужи, а деревья покрывались инием, снег ещё не лежал, но всячески старался укрыть своим одеялом землю, пусть и на несколько часов. Так и сейчас. Марлоу стояла на улице в своем тонком платье, курила и ощущала первые зимние морозы и что ещё немного и она может серьезно заболеть. В клубе тем временем заиграла какая-то медленная песня… Теперь уходить не хотелось совсем. Первые за этот день снежинки медленно вальсировали с неба на землю, и едва коснувшись, таяли. Резко стало всё равно, что сейчас происходит внутри клуба. Есть здесь. Есть сейчас. Есть этот свет фонаря и медленный снежный вальс. И руки, которые заботливо укрывают пиджаком. Так хочется, чтобы время остановилось, чтобы остался только этот момент, только это сейчас. — Ты ведь замерзнешь, — девушка мысленно выругалась. Несправедливость Вселенной слишком внезапно подкралась. — Нет, — резко ответила она и повернулась, чтобы уйти. — Не стоило утруждаться моими поисками. — А я тебя и не искал. Перебрал немного, вышел проветрить голову. — Ну, так и шёл бы мимо, — Марлоу ужасно злилась, что её маленькую идилию так нагло разрушили. — Тебе очень идёт это платье, — Том не обратил внимания на её слова. — Дай пройти, — писательница вновь попыталась его подвинуть. — Подожди, — мужчина аккуратно взял её за запястья, заставив смотреть в глаза. — Я не принцесса и от поцелуя со мной Диснеевским принцем ты не станешь, — едко ответила Мирабелль. Актёр лишь усмехнулся. — У меня есть подарок для тебя, — Томас потянулся к внутреннему карману пиджака и достал аккуратную коробочку цвета ясного неба. — Ты умом тронулся? — девушка подумала явно не о том, что находилось в этой коробке. Том ещё раз усмехнулся. — Закрой глаза. — Ещё чего! — Мирабелль, у не буду делать тебе предложение, поверь мне это не нужно, — он тепло улыбнулся. Она поверила и закрыла глаза. — Если это какая-то мерзость, я тебя убью прям тут, — как только Марлоу договорила, её руки коснулось что-то скользкое и прохладное, от чего девушка тут же распахнула глаза и уже представляла, как проломит актёру голову. Только вот она ошиблась: вместо какой-то непонятной дряни, на её запястье красовался тонкая платиновая цепочка с небольшим аккуратным пером и гравировкой: «Есть здесь и сейчас. Будь храброй». — С Днём Рождения, Мирабелль, — нежно произнес мужчина и поцеловал её в щёку. Такой лёгкий, такой мальчишеский поцелуй. — Потанцуй со мной. Где-то на фоне, в зале в очередной раз предательски заиграла медленная мелодия. Белль знала эту песню наизусть. Знала, потому что она стала олицетворением той когда-то сказки, которая спасала её от матери долгими зимними вечерами. Такая родная, такая до мурашек уютная, своя. А сейчас… Есть здесь, сейчас, уверенные руки, что ведут танец, и «There`s a place for us».

***

Всё уже давно закончилось, весь шум толпы, вся музыка, тосты и поздравления, теперь же перед ней осталась лишь её квартира, её кабинет и снегопад за распахнутым окном. Он начался как раз вовремя, настроение располагало. Нет, на этот раз Марлоу не грустила, не злилась, в её голове было что-то совершенно иное, отличное от всех настроений. Романтика. Без повода, без причин, просто. Нет, конечно, повод был, очень весомый и серьёзный, только вот все «но» в её голове заглушали обычные женские радостные мысли. А вот вопрос «почему?» не оставляло в покое. Если бы она тогда знала, что это не первый и не последний раз его такого поведения, то наверняка тут же уехала бы в Камбрию, заперла дверь, и неделю бы беспробудно писала. А сейчас… А что сейчас? Белль вспомнила тот его лёгкий и нежный поцелуй в щёку на ступеньках черного входа, его мальчишеский, наивный, взгляд и касания тонких пальцев, которое будто пронзали током её оголённое плечо. Это точно не значило ничего больше, чем просто товарищеский жест, ведь у Марлоу был день рождения, но воображение писателя — вещь очень непредсказуемая, поэтому сей факт всё утро не давал покоя. Райс улетела домой чуть ли не самым ранним рейсом, оставив Мирабелль и её кота в компании четырёх квартирных стен. Крис всё ещё отсыпалась, иначе давно позвонила бы и поинтересовалась, как дела и не болит ли голова. Белль закурила, и сигаретный дым тут же заклубился и завальсировал в сторону окна, смешиваясь с декабрьским снегом и становясь единым целым с тяжёлыми серыми тучами. Даже не смотря на погоду, сейчас в столичных улочках можно было разглядеть нечто прекрасное, доступное исключительно пытливому взору, взору ребёнка с искренней верой в доброе и светлое чудо. Пускай, ни единого прохожего (почему-то именно в таких ситуация ей выпадало счастье смотреть в окно), пускай на полу под окном уже почти море, пускай. Кого волнуют такие мелочи, когда сквозь серую, меланхоличную пелену можно разглядеть такое прекрасное утро. А к обеду выглянуло солнце и раздался первый сигнал сообщения. «Как ты себя чувствуешь, дорогая?» — вопрос принадлежал заботливому Бенедикту, который видимо решил не звонить. Мало ли, разбудит. «Хорошо. Увидимся сегодня? Мне надо кое-что обсудить с тобой.» «Постараюсь выбраться, но обещать не могу. Если что-то срочное, то после репетиции могу заехать» «Позвонишь» И Белль снова развалилась на любимом диване. Почти сразу после Камбербэтча написала Кристина и ещё несколько её друзей. Переписки с ними были более содержательными и длинными, и за всеми этими разговорами она далеко не сразу заметила простое и скромное «Как самочувствие, Мирабелль?», а заметив, едва не подавилась кофе. Конечно, это сообщение было от того, чьё имя на экране она совсем не ждала увидеть. И вот сейчас, в этот момент, Марлоу не на шутку разозлилась. Сама не понимала, почему, просто злилась. С чего бы этому до зубовного скрежета правильному человеку интересоваться, как поживает среднестатистический писатель-начинающий алкоголик. Ответ прост — потому что это Том. Однако в светлую голову девушки такая мысль совершенно не хотела приходить. «Нормально» — самый тривиальный ответ. «Это хорошо. Не буду отвлекать. До встречи на площадке» Сразу стало интересно не напился ли Том настолько, что не помнит совершенно ничего, как было в сентябре. — Две минуты, — протараторила девушка прежде, чем Бенедикт успел сказать, что занят. — Насколько вчера была пьяна твоя подружка? — Ты? Днём в стельку, вечером не больше обычно. — Нет. Хиддлстон. — Бокалов пять скотча за весь вечер. Ты вспомнила о нашем споре? — на том конце провода послышался смех. — Я помню. Но нет, — Марлоу быстро нажала на «отбой». В случаях с обычными мужчинами, было бы всё понятно. Но это же Томас… Воплощение всей праведности мира. Какая же чертовски сложная эта штука – жизнь.