Невыполнимое задание

Гермиона впала в странное состояние. Ее не интересовало ничто и никто. На уроки она ходила на автомате, руку не поднимала, хотя письменные работы выполняла по-прежнему идеально, ела мало, говорила односложными фразами и большую часть времени проводила в тишине библиотеки, бездумно глядя в одну точку. Первым обеспокоился Гарри. Он пытался вызнать в чем дело, но Гермиона только слабо улыбалась и уходила от ответа. Малфой после инцидента не изменил своего поведения: он подчеркнуто игнорировал ее и нарочито громко возмущался «чем это воняет», когда она оказывалась рядом. Гарри и Рон по обыкновению рвались ее защищать, но Гермиона лишь равнодушно пожимала плечами, мол «не стоит напрягаться». И хотя внешне она казалась безразличной ко всему, внутри, в глубине души, ширилась и разрасталась черная дыра тоски и боли. Она чувствовала себя так, будто по ней проехался Хогвартс-Экспресс и оставил после себя жалкое подобие прежней Гермионы Грейнджер. Но, будучи эмоциональным человеком, Гермиона не умела долго сдерживать в себе чувства, и состояние апатии вскоре должно было смениться взрывом. Так прошло несколько недель. Во время очередного урока Защиты от Темных искусств по невербальной магии, на котором Малфой так и сыпал оскорбительными сентенциями, комментируя ее неважное владение беспалочковой магией, Гермиона не выдержала и залепила ему пощечину прямо на глазах у всего класса. Малфой едва удержался на ногах от неожиданности и толкнул соседа, тот упал на своего противника, и так далее. Образовалась куча мала из нескольких тел. Гермиона же с ужасом уставилась на свою покрасневшую руку. Она не могла поверить своим глазам, так как в этот удар она вложила всю силу. Снейп, отчитывавший в это время пару Лавгуд-Паркинсон на другом конце класса, нехорошо прищурился. Все замерли, переводя взгляд с профессора на Гермиону. Снейп нарочито медленно подошел к нарушителям спокойствия и произнес: — Я не потерплю хаоса на моем уроке. И меня не интересуют причины. Ваши разборки попрошу впредь оставлять за пределами моего кабинета. Отработка сегодня вечером, мисс Грейнджер и мистер Малфой! Гермиона стояла, как громом пораженная. Отработка?! Но это несправедливо! Малфой, на щеке которого алело позорное пятно, невозмутимо выслушал своего декана и мрачно кивнул. До конца урока оба, и Гермиона, и Драко, хранили гробовое молчание, благо, что произносить заклинания вслух и не требовалось.

***

— Это был классный удар, Гермиона! Хук справа! Малфой просто улетел! — бурно восхищался Рон, когда они сидели в Большом Зале. Гермиона криво усмехнулась: — Послушать тебя, я прямо Майк Тайсон, а не девушка. — А кто это? — удивился Рон, а Гарри чуть не подавился соком, пытаясь сдержать смех. Гермиона закатила глаза, считая до трех. Успокоившись, она объяснила максимально доходчиво: — Это маггловский боксер, Рон. Чемпион мира по боксу. Рон азартно присвистнул: — Классно, это он тебя научил? И что я смешного сказал? Он, наверное, классный тренер… Хватит ржать!

***

Гермиона не жалела, что испортила себе день, получив уже вторую отработку у Снейпа. Гораздо больше ее беспокоило то, что она будет не одна, а с Малфоем. При виде него у нее все внутри переворачивалось, и она не знала, как к нему относиться — злиться или нет. Но она все-таки злилась и хотела понять, почему он прогнал ее тогда без объяснения причин и не принял ее помощи. Факт, что Малфою, возможно, предстоит стать убийцей, не пугал Гермиону. Она просто знала, что он на это не способен. Причина его гнева была гораздо глубже, и она не понимала в чем именно она заключалась. Но гриффиндорка твердо решила все выяснить на совместной отработке. Вечером к кабинету Защиты оба явились одновременно. Малфой уже избавился от синяка и снова был безупречен, как и всегда. Гермиона нервно переминалась с ноги на ногу, опасаясь первой разорвать гнетущее молчание. Наконец дверь распахнулась, и Снейп, пустив их внутрь, сухо произнес: — Ваше задание на доске, и я надеюсь, что вы справитесь самостоятельно. Постарайтесь закончить до отбоя. Когда Снейп ушел, хлопнув дверью, Гермиону как прорвало: — Что происходит, Малфой? За что ты наказываешь меня? Что я не так сделала? Скажи мне! Малфой невозмутимо снял мантию, готовясь к уборке класса: — А ты сама не догадываешься? Гермиона сбилась и топнула ногой от нетерпения: — Я… нет! И не смотри на меня так! — покраснела она. — Как «так»? — Малфой закатал рукава рубашки, обнажая сильные руки, и взял ведро с тряпкой. — Будто я не замечаю очевидного! Малфой остановился и двинулся в ее сторону. Гермиона отступила к книжным стеллажам. Наконец, она оказалась зажата между ним и шкафом. Нависнув над ней, Малфой начал говорить: — Грейнджер, тебя Уизли заразил? Всего одно имя: Кормак Маклагген. Вопрос — так какого же черта?! Зачем?! Он ведь тебе нужен был… как… корове седло! Неужели ты не понимаешь, что… что… так нельзя делать! С людьми так нельзя, Грейнджер! Последнюю фразу он произнес с неподдельной болью в голосе. Гермиона отшатнулась: — Кормак? .. Малфой, ты что, ревнуешь?! — не могла поверить она. В глазах Малфоя что-то потухло, и он отвернулся, отступая от нее: — Забудь! — Но… — Гермиона потянулась к нему, но тот отдернул руку: — Я сказал забудь! Я думал, ты умней. Но… ты глупая, Грейнджер. Маленькая глупая грязнокровка. — Малфой, посмотри на меня! А что мне было делать? Кормак давно не давал мне проходу, и… я надеялась, что… что ты будешь бороться за меня! — внезапно выпалила она и вспыхнула от стыда. Это была ложь чистейшей воды. Ни о чем таком она не думала. Она всего лишь хотела пойти на вечеринку Слизнорта не одна. И не ее вина, что Маклагген слегка… увлекся. Малфой зло расхохотался: — Бороться?! Какая глупость! Я тебе не Уизли, который ревнует к каждому столбу! Я — Малфой! — Какие мы гордые! .. Думаешь, я не знала, что ты смотришь? Знала! И ждала, что ты прекратишь изображать статую и наконец начнешь действовать. А ты… ты ничего не сделал! — в запале воскликнула она и снова покраснела. Гермиона уже сама поверила в свою ложь и теперь говорила по-настоящему. Малфой минуту молчал, а затем с холодной яростью произнес: — Я не позволю тебе манипулировать мной. Ты забываешь, с кем имеешь дело! Гермионе стало горько. Он так и не смог перебороть свои предрассудки и сейчас снова отталкивает ее. Она опустила глаза, подняла упавшую тряпку и сказала: — Уходи, Малфой. Что бы я ни делала, как бы я ни пыталась помочь тебе, ты раз за разом отталкиваешь меня. Ты не можешь признаться даже сам себе, что я тебе небезразлична. Малфой открыл было рот, явно желая что-то ответить, но сдержал свой порыв и подхватил свою сумку с пола. Гермиона отвернулась, до последнего держа спину прямо. И только когда за ним закрылась дверь, она дала волю слезам.