***
Во время завтрака Гарри и Рон старались развеселить подругу, но Гермиона только делала вид, что ей смешно, а сама продолжала думать о Малфое, который как раз сидел за своим столом и самым наглым образом целовался с Пэнси Паркинсон. Гермионе стало совсем тошно, и она уставилась в свою тарелку. Гарри заботливо подкладывал ей яства, но есть совсем не хотелось. Убедив друга, что она сыта, Гермиона решила отвлечься и вытащила недочитанный "Грозовой перевал". Идея читать за столом была не самой лучшей, но ей не хотелось уходить на середине завтрака. Увлекшись страданиями героев, она не сразу услышала Гарри, который протянул ей перевязанный ленточкой пергамент. - Дамблдор попросил передать это тебе. Что у тебя с ним? - ревниво спросил он. Гермиона фыркнула и расхохоталась. Так смешно это прозвучало. - Ничего особенного, Гарри. Просто эпистолярный роман, - пошутила она и раскрыла послание. "Мисс Грейнджер. Жду вас после завтрака в своем кабинете. Пароль - сахарная голова. АД." Гермиона задумалась. Дамблдор ждет от нее результатов по поводу Хорька? Если речь пойдет об этом, то ее совесть чиста - она помогла ему, отдав Зелье Удачи. А то, что этот напыщенный индюк отказался от ее дальнейшей помощи - это не ее вина. Пусть справляется сам. Закончив завтракать, Гермиона с трепетом поднялась наверх и вошла в круглый кабинет директора. Профессор Дамблдор в самом прекрасном настроении насвистывал какую-то песенку и дирижировал палочкой, заставляя двигаться в ритме вальса соседнее кресло. Едва Гермиона вошла, кресло подлетело к ней и ударило под коленками, вынудив ее упасть в свои мягкие объятия. Дамблдор протянул ей вазу с конфетами: - Мисс Грейнджер, возьмите лимонную дольку. Гермиона растерялась, но от угощения отказалась. - Спасибо, профессор, но я не люблю сладкое. Мои родители-стоматологи, и я... Дамблдор не дал ей договорить и придвинул к ней другую вазу. С шоколадными плитками. - Но вы любите шоколад, мисс Грейнджер. - Откуда вы?.. - Гермиона покраснела и опустила взгляд. Шоколад она действительно любила. - Все девушки любят шоколад. И профессор Люпин тоже... у него всегда найдется плитка-другая. - Профессор! - Гермиона не могла поверить, что Дамблдор может говорить о сладостях, как Рон о еде. С придыханием. - Я думаю, вам стоит немного позволить себе расслабиться и съесть плитку настоящего швейцарского шоколада, - убежденно произнес директор, не давая ей усомниться в своих словах. - Вы меня позвали, чтобы угостить шоколадом? - Гермиона взяла-таки одну плитку и надкусила ее. Вкус был непередаваемым. - Я люблю дарить людям радость, мисс Грейнджер. И еще... я советую вам обращать внимание не на слова, а на поступки, - внезапно сказал он, и его взгляд, как рентгеновские лучи, на короткий миг проник ей в душу. Гермионе стало неуютно. Он про Малфоя? - Вы имеете в виду... - Надеюсь, вы воспользуетесь моим советом, мисс Грейнджер.***
Сердясь на Малфоя с его поведением индюка и на Дамблдора с его намеками, Гермиона пребывала в плохом настроении. Уроков сегодня не было, поэтому она отправилась с мальчишками в Хогсмид. По дороге в деревню Гарри, как назло, планировал вылазку к Выручай-комнате, чтобы поймать Малфоя, Рон говорил о грядущем матче, а Гермиона безучастно молчала, отпуская время от времени язвительные замечания. Друзья обиделись и больше не разговаривали с ней, пока она сама не взмолилась о прощении: - Простите меня, у меня день с утра не задался, - сказала она, когда они сидели в "Трех метлах" и игнорировали ее уже десять минут, обсуждая свой квиддич. - Я помню. Но ты же ничем не делишься с нами, - проворчал Гарри. - Это ерунда на самом деле, просто... все так навалилось, - вздохнула она. - Да, Гермиона, просто у тебя ПМС, - встрял Рон, показав чудеса бестактности. Гарри вытаращил на него глаза: - РОН! Но было уже поздно. Гермиона не выдержала и со слезами вылетела прочь из паба. Ее самообладание дало трещину, и теперь она рыдала, упав на холодный снег. Внезапно Гермиона увидела перед собой начищенные до блеска ботинки и услышала ненавистный манерный голос: - Что за несанкционированный потоп, Грейнджер? - Малфой?! - она подняла на него взгляд, мечтая его задушить, ведь он - причина всех ее бед. - Растеклась тут... лужей жалости к себе, - проворчал он, протянув ей чистый белый платок. У Гермионы случился когнитивный диссонанс. Малфой говорил одно, а делал другое. - Малфой? Гермиона торопливо вскочила и начала приводить себя в порядок. Платок Малфоя пах дорогим одеколоном, и ей нравился этот аромат. Она невольно прикрыла глаза, наслаждаясь им и не заметила быструю улыбку, которая коснулась губ слизеринца. - И чтобы я больше ничего подобного не видел, - нетерпеливо произнес Малфой и ушел, оставив ее в недоумении. Что это сейчас было?