Султанша и волк

Михримах и любила, и не любила полнолуние. Днём, во время полной луны, Рустему можно было не приезжать в султанский дворец, если не было очень важных дел, а оставаться дома, отсыпаться после полнолунных гуляний оборотнем в лесу и побыть с женой. А вот ночью Михримах оставалась одна. Рустему было необходимо бегать по лесу в своем волчьем образе. Раньше она вместе с Пушистым совершала вылазки в лес, но теперь, когда Михримах скоро станет мамой, ночи полнолуния она проводила в одиночестве. Михримах сидела в беседке, поглаживая свой округлившийся живот. Она наслаждалась теплой погодой и ждала, когда Пушистый вернется с охоты. Пушистый быстренько пообедал зайцем и побежал к своей жене в их дворец. Малыш вел себя сегодня беспокойно, и поэтому Михримах пела колыбельные, гладя свой живот, чтобы ее ребёнок не так сильно брыкался внутри. По словам лекарши до родов было еще два месяца. Сейчас будущая мама наслаждалась спокойствием и безмятежностью в своём дворце. Сытый Пушистый положил голову на колени жены, осторожно прижался к её животу и поскулил, прося погладить его тоже. Теперь Михримах гладила и свой живот, и мохнатую голову мужа-оборотня. Тихо и счастливо проходили дни для султанши и паши: Рустем старательно занимался государственными делами, а Михримах шила одёжку и вышивала пеленки для их малыша. И вот слуга мчится в султанский дворец с сообщением о начавшихся родах султанши. Хюррем Султан тотчас прибыла во дворец дочери, чтобы быть рядом с ней в этот ответственный момент. Она помнила, как первый раз рожала и звала маму, как ей самой нужна была поддержка матери, но её мамы рядом не было. Михримах вцепилась в Рустема и гостившего в их дворце Мехмета, никого из них она не собиралась отпускать, ей было очень страшно. Храбрый шехзаде Мехмет – сильный и бесстрашный воин, выглядел, словно сейчас упадет в обморок. Обычно сдержанный Рустем-паша сейчас был каким-то бледным и нервно кричал на служанок. Хюррем выпроводила мужчин в другие покои. Мехмету два раза повторять не пришлось, он быстро прошёл в кабинет Рустема-паши. А вот самого Рустема пришлось выставлять чуть ли не пинками. Хюррем ни на шаг не отходила от дочери. Паша и шехзаде молча сидели в кабинете, нервничали и ждали, чуть позже к ним присоединился Султан Сулейман. Рустем прислушивался к звукам, доносившимся из спальни. Когда крики Михримах стихли и раздался плач младенца, паша тут же оказался у дверей спальни. Наконец Рустема туда впустили, Михримах держала на руках младенца: - Рустем, у нас дочка, - и протянула ребёнка отцу. - Михримах, ты сделала меня самым счастливым человеком на земле, - сказал Рустем, впервые взяв дочку на руки. Он осторожно прижал её к себе и вдохнул запах новорожденной, чтобы запомнить, как пахнет его ребёнок. Теперь, чтобы не случилось, он узнает свою дочь по запаху. Рустем передал девочку султану, чтобы повелитель совершил обряд наречения имени новорожденной. Малышку назвали Айше Хюмашах. После того как новорожденной султанше дали имя, Хюррем попросила мужчин выйти, чтобы Михримах спокойно могла первый раз покормить малышку. Мужчины вышли, а Хюррем осталась с дочкой и внучкой. Оказавшись одни в коридоре, султан и шехзаде многозначительно посмотрели на пашу: - Ну-у? - произнёс повелитель, ожидая от Рустема каких-то слов. - Сейчас госпоже Хюррем Султан принесут успокоительный отвар, который она просила. С улучшенным рецептом, - мимо прошла служанка с этим отваром, - и после того как взойдёт луна встречаемся на базарной площади, там недалеко есть приличная таверна, - султан и шехзаде одобряюще кивнули. Через пару недель, когда Михримах оправилась от родов, она захотела навестить братьев. Пока у младших шехзаде были занятия, она сидела с валиде и шехзаде Мехметом в саду. Хюмашах безмятежно спала на руках дяди Мехмета. - Я жду, когда Хюмашах исполнится три года, и она впервые обратится в волчонка. Так хочется посмотреть, какая она будет. - А я жду, когда поеду в санжак и стану там наместником султана. Ведь стать отцом шехзаде можно только тогда, когда он отправится управлять какой-нибудь провинцией. - Не в какую-нибудь провинцию, а в Манису – санжак престолонаследника, - строго поправила сына Хюррем Султан. - Но, валиде, мой брат Мустафа сейчас наместник Манисы. Меня повелитель туда не отправит. - Не волнуйся, Рустем-паша уже занимается этим вопросом. А, вот и он сам идет. По саду шёл Рустем-паша. Он был очень весел и доволен собой. - Шехзаде, султанши, - поклонился Рустем, – хочу вас всех поздравить: повелитель принял решение назначить нашего шехзаде Мехмета наместником в Манису, а шехзаде Мустафу в Амасию. - Но как? Валиде, Рустем-паша, это всё ваши интриги? Зачем? – стал возмущаться Мехмет. - Затем, что ваше положение как наследника престола и, в дальнейшем, ваше восхождение на трон гарантирует жизнь всех ваших братьев, а также вашей валиде Хюррем Султан, да и мне тоже, - попытался образумить Мехмета Рустем-паша. - Сын мой, лев мой, так надо. Это лучше для всех. Даже для Мустафы. О! А вон и Барахназ идет. Мехмет, давай сейчас её обрадуем, что вы вдвоём скоро отправитесь в Манису. И там сможете стать родителями. А ты сможешь показать, какой славный выйдет из тебя султан, - Хюррем быстро перевела тему разговора. Мехмет понял, что бессмысленно спорить, всё равно дело уже сделано, и он теперь официально наследник престола Османской Империи. Айше Хюмашах исполнилось три года, приближалось полнолуние первого её обращения в волчонка-оборотня. К этому времени Рустем-паша стал Великим Визирем, отправив двух своих предшественников в бессрочную ссылку. Лютфи-паша сам на такое напросился, а Великий Визирь Сулейман-паша и Хюсрев-паша тоже сами подрались на совете дивана. Рустем-паша пытался успокоить разбушевавшихся пашей, но в результате стал Великим Визирем. А Михримах делала свои первые шаги на политической арене Османской Империи. Она завязала переписку с королями Европы, обменивалась письмами с послами различных стран. Она приобретала такой же политический авторитет, как и её валиде, Хюррем султан. Михримах Султан и Рустем-паша стали второй парой по могуществу в Османской Империи, после Султана Сулеймана и Хюррем Султан. Весь день Хюмашах капризничала, а к заходу солнца притихла и заснула на кровати родителей. - Михримах, надо снять с Хюмашах платье. Она проспит до восхождения луны. Как только луна окажется на небе Хюмашах обратится в волчонка. Михримах сняла с дочки одёжку, а Рустем завернул малышку в мягкое одеяло. - Рустем, мне страшно. Что, если что-нибудь пойдет не так? Ей будет больно обращаться в волчонка? - Нет. Хюмашах ничего не почувствует. Она будет спать и не заметит обращения. Рустем лёг на кровать рядом со спящей дочкой. - Михримах, ложись и отдохни. Тебе надо беречь себя. Лекари сказали, чтобы ты больше отдыхала. Михримах легла рядом с Рустемом и положила свою голову на его грудь. - Рустем, я беременна, а не больна, - устроившись поудобнее, Михримах задремала. Рустем нежно попытался разбудить Михримах, но волчонок Хюмашах сделала это, не церемонясь, облизав маме лицо. Открыв глаза Михримах сначала удивилась, увидев волчонка, а потом поняла, что это Хюмашах. Маленькая султанша обратилась в пушистого пухленького белого волчонка с черной шерсткой на загривке. Ничего более милого и симпатичного её родители ещё не видели. Хюмашах сразу же стала испытывать возможности своего волчьего тела. Когда она опрокинула столик с блюдом и фруктами на нем, Михримах поймала её и стала гладить, чтобы успокоить расшалившегося звереныша. Пока жена возилась с дочкой, Рустем обратился в Пушистого. Папин хвост, уши и нос очень понравились зубкам Хюмашах. Волчата растут медленно. Поэтому когда волчонок Хюмашах перестала грызть мебель, это стал делать её младший братик - волчонок Осман. Зубки пушистого темно-серого волчонка, как и зубки его сестры, очень любили грызть ценные породы древесины, желательно, с инкрустацией слоновой костью и перламутром.

***

Рустем-паша, наконец, вернулся из долгого военного похода. Как Великий Визирь, он был обязан сопровождать на войне Султана Сулеймана. Семья радостно встретила пашу из военного похода. Когда дети были уложены спать, Рустем и Михримах смогли дать волю своим чувствам в супружеской спальне. В порыве страсти они рухнули на кровать. Михримах вскрикнула от неожиданности. Одна из ножек кровати сломалась и кровать наклонилась. Рустем встал с кровати и приподнял ткань постельного белья и расхохотался. В течение нескольких лет, сначала Хюмашах, а потом Осман, точили свои волчьи зубки о ножку кровати. Шикарное постельное бельё с пышными воланами, оборками и кружевом, ниспадавших до самого пола, были отличным прикрытиям для волчат. Но сломанная ножка кровати не смогло остановить желание Рустема сейчас же овладеть своей Михримах. Он опять подтолкнул её на супружеское ложе и принялся снимать платье с жены. - Рустем мне так неудобно и не нравится. - Михримах, а где поблизости в нашем дворце есть кровать? - В гостевых покоях, где обычно ночует валиде, если засиживается у нас допоздна. - Хорошо, любимая, но только бегом, - Рустем вскочил с кровати, поднял за руки жену и потянул её в гостевые покои. Сгорая от страсти и желания, они побежали к другой кровати.