Султанша и волк

Рустем сам не заметил, как оказался в спальне и расстегнул пуговицы широкого пояса и кафтана. Михримах стояла возле кровати в белой ночной рубашке для новобрачной, а ее голову укрывало полупрозрачное шелковое покрывало. Рустем не сдержался и облизнулся. Пока он любовался женой, тюрбан, кафтан и пояс куда-то улетели. Паша подошел к султанше и осторожно стянул с ее головы покрывало. Михримах стояла с опущенной головой. Подняв ее личико за подбородок, нежно погладил пальцами щечку, провел рукой по ее золотистым волосам, поднёс аккуратный локон к своим губам и поцеловал. - Михримах, любимая. Я так долго ждал этого момента. Я люблю тебя, моя султанша. - Рустем, - прошептала Михримах. Тренировки во снах и сегодня вечером в стеклянных покоях не прошли даром, и Михримах достаточно умело ответила на страстный поцелуй мужа. Поцелуи Рустема кружили голову султанши не хуже молодого вина. Момент, когда она оказалась на кровати, и куда улетела ее ночная рубашка и рубашка Рустема было пропущено сознанием. А вот за прикосновениями Рустема к ее прелестям Михримах внимательно следила. «И как тут закроешь глаза, когда все так интересно?» - думала султанша. Рустем заметил, что за его действиями пристально наблюдает Михримах, и старался, чтобы все было красиво без резких движений. Его поцелуи покрывали все тело юной красавицы: пальцы, ладони, запястья, нежные локтевые изгибы, плечи, а упругая девичья грудь удостоилась особого долгого и пристального внимания, и дальше: плоский животик, стройные ножки и розовые пяточки. Ласки Рустема сочетались со словами о любви. Робкие стоны наслаждения султанши возбудили желание паши овладеть девушкой почти до предела. Голова мужчины оказалась между разведенных бедер красавицы. Ему очень хотелось попробовать эту сладость возлюбленной. Рустем видел, что Михримах продолжает наблюдать, как он ласкает ее тело и целует ее прелести. Глянув на заинтересованное лицо султанши, паша хищно ухмыльнулся, облизнулся и попробовал. «А разве туда тоже целуют?» - подумала Михримах, и волна удовольствия огненно-электрическим цунами распространилась по ее телу. Что-то думать уже не было возможности. Хотелось только продолжения этого поцелуя. Удовольствие и наслаждение вырывались громкими сладострастными стонами девушки. А Рустем довольно рычал. Пик наслаждения Михримах был подходящим моментом, чтобы начать самое важное действо – соединить их тела воедино. Медленно и уверено Рустем проникал в свою возлюбленную Михримах. Стоны султанши становились все громче, рычание паши тоже. Рустем еле сдерживал свою страсть, все его действия внутри его юной жены были неторопливы и нежны. Поцелуи и слова любви Рустема осыпались на Михримах, даря еще больше удовольствия. А Михримах кричала имя Рустема. Сочетание двух её слов «Рустем» и «любимый», подняло уровень наслаждения и удовольствия Рустема до отметки "эйфория". Вся сдерживаемая страсть Рустема обрушилась на Михримах. Неудержимое сладострастие паши не напугало и не навредило разгоряченной его ласками юной красавице. Ножки Михримах сами раздвинулись, как можно шире, чтобы её Рустем глубже проникал в неё. А ноготки впились в кожу на спине мужа, чтобы оставить царапины в знак принадлежности Рустема-паши его жене Михримах Султан. Он её - волк-оборотень. Вершины удовольствия султанша достигла быстрее паши. Она с интересом наблюдала, как он находится на пике наслаждения. Ей нравилось его довольное и полное наслаждения рычание. Ведь паша – свирепый и могучей волк-оборотень. Вся его сила была направлена не на причинения вреда, а доставляла удовольствие. Засыпая в объятиях любимого мужа Михримах услышала: - Михримах, я люблю тебя, - голос Рустема был усталый, но довольный. - Я тоже очень тебя люблю, - промурлыкала Михримах. Поудобнее устроившись в объятиях мужа, Михримах быстро заснула под ласковое поглаживание Рустемом ее спинки. Погода преподнесла новобрачным подарок – теплые и солнечные дни. Солнце разбудило султаншу. Несмотря на раннее утро и половину ночи, проведенную в любовных утехах, Михримах была бодра, весела и довольна. Её супруг Рустем еще спал. Силы так и бурлили в венах султанши и некоторые вопросы делали то же самое, что и силы, только в голове. - Рустем, просыпайся, - нежно прошептала на ухо супругу Михримах. – Рустем, проснись. - Михримах, - в полудреме прошептал паша, щурясь от утреннего солнца, он разглядел перед собой луноликую султаншу. – Михримах, любимая, - еще раз прошептал паша и притянул жену к себе для поцелуя. - Рустем, а так хорошо будет каждый раз, когда мы ночью с тобой будем вместе? - Даже еще лучше, - как бы невзначай ответил Рустем. Глаза Михримах от удивления широко распахнулись. Она смотрела удивленными голубыми глазами на супруга и хлопала ресницами. - Это не шутка, Михримах. Я серьезно. - А днем? - И днем. И не только на кровати. - А где ещё? - Для начала хамам подойдет. Только давай сейчас позавтракаем. Я голоден, а ты такая вкусная, что, боюсь, я тебя съем. Я же волк-оборотень. В хамаме было сильное эхо. Сладострастные стоны султанши разносились по всей бане и были слышны в коридоре. Послушать и похихикать сбежались все служанки. Но Гюльбахар их разогнала заниматься своими обязанностями. Из хамама Рустем нес Михримах на руках. Двигаться не было сил, и хотелось, чтобы супруг в прямом смысле на руках носил. Лёжа на кровати и ожидая, когда подадут обед, новобрачные обсуждали, что будут делать во второй половине дня. Михримах вспомнила, что никогда не летала вместе с Рустемом на его летающем ковре. Лететь с Рустемом на летающем ковре оказалось очень увлекательно. Крутые виражи, резкие спуски и подъёмы ввысь. После этих воздушных горок, ковер плавно летел над озером, и так близко к зеркальной поверхности, что можно было протянуть руку и зачерпнуть холодной воды. Михримах очень веселилась, когда ковер летел по лабиринту, коридорам древнего замка на вершине горы в охотничьих владениях султана. Султанша и паша спустились с ковра у обрыва рядом с лабиринтм. Деревьев там не было, и ветер резвился, гоняя потоки воздуха в разные стороны. Стоя у обрыва, Рустем обнял Михримах, спрятав девушке от ветра, убрал с ее лица вуаль, запустил свои пальцы в ее золотые волосы и поцеловал нежные розовые губы своей возлюбленной. На обратном пути в Стамбул Михримах захотела поделиться своим счастьем с родственниками: - Может, нанесём визит султаншам, и сообщим, что ты жив, здоров, и мы очень счастливы? - Михримах, любимая. Пусть думают, что ты не сумела заставить меня выпить яд. Не надо открывать всех карт перед соперником. - Рустем, полетели к ним, - канючила Михримах. - Я думал, ты хочешь к нам во дворец, устроиться уютно у камина и наслаждаться друг другом - грустным голосом сказал Рустем. - Не хочу к теткам. Хочу в наш дворец. - Все, что захочешь, моя султанша. Михримах рассмеялась. - Да, я твоя султанша, - повернувшись лицом к Рустему, она поцеловала мужа. Валяясь у камина на подушках и жуя сладости, Михримах случайно провела пальцами за ухом Рустема. Его реакция приятно поразила Михримах. Она повторила еще и еще раз. Рустем блаженно прикрыл глаза, замер и заурчал как Пушистый. - Михримах, что ты со мной делаешь? Не останавливайся. Еще. Как приятно. Потом паша сильнее прижал к себе султаншу, лицом уткнувшись в девичью грудь. Руки Рустема стали путешествовать по всей спине, а потом, ощупывать круглую попку прелестницы. А носом и губами водил по шелковистой коже упругих грудей. Михримах поняла, что обрела полную власть над волчарой-пашой.

***

Пушистый вернулся еще до рассвета. В это полнолуние в лесу было сыро и грязно. Весь мокрый и с грязными лапами волчара сразу же направился в хамам. Там, обратившись в человека, смыл с себя грязь и кровь кабана, вытершись полотенцем, обратился снова в зверя. С чистыми лапами и высушенным мехом волчара прокрался в спальню. Михримах еще спала. Пушистый прислушался к ее ровному дыханию. Потом устроился на приготовленных для него подушках у камина, свернувшись в мохнатый ком, заснул. Проснулся Пушистый только после полудня, от нежного почесывания за ухом. - Пообедаешь со мной или поохотишься? – Михримах гладила своего волка. Пушистый оглядел спальню, и, убедившись, что кроме них двоих никого нет, обратился в человека. - Сначала поохочусь, но чтобы утолить другой голод, а потом пообедаю с тобой. Михримах не успела ахнуть, как оказалась на подушках, а Рустем уже снимал с нее платье.