Альбом

Прошел час. Антон все так же не собирался выходить из своей комнаты, как туда зашел Кузя. ─ Антох, пошли уже, я хочу еще на фотки Машки посмотреть. Она там такая смешная. – заулыбался парень, откусывая кусок от огромного бутерброда, который он занес в комнату. Бутерброд оказался на столько большим, что из-за него не было видно пол-Кузи, что немного подбодрило и повеселило Мартынова, и он начал приходить в себя. Надо признать, что последние полчаса, он уже почти забыл про случившееся, и просто так сидел, забывшись. Ему было тупо лень даже думать, и депрессировать. Сигарета уже превратилась в пепел, который испачкал его джинсы от “Armani”, но он на это не обратил внимание. Просто ему было лень. Эта лень пронзила тело, не забыв и о мозге, и о сердце, укутывая каждый сантиметр, каждый миллиметр тела. Такое бывает. Да. И часто. Но не так же. Порой казалось, что лень даже дышать. Это становилось надоедливым, но Антон терпел, потому что ему было лень не терпеть. И он тупо пялился в пол, а может и не пялился. Кто его знает? Ему же лень. Странно, не так ли? Но реально. Антон все же встал с места, преодолевая свою уже родную лень, и внезапно нахлынул жар, – захотелось творить, захотелось бежать, танцевать, действовать. И парень направился в комнату, в поисках приключений на свою ленивую и испаренную жаром задницу. ─ Где этот альбом, я дальше смотреть хочу! – непривычно для себя, но вежливо попросил Мартынов. Попросил и Мартынов. Звучит, как колбаса и карандаш. ─ Ого, не прошло и два дня, как Гарри Поттер вышел из своей тайной комнаты. – похлопал в ладоши Микаэлян, поворачиваясь в сторону комнаты девочек. – Кристин, беги сюда, твой суженый прискакал на белом коне. Не успел Майкл и толком вздохнуть своей удачной шутке, как из комнаты буквально вывалилась Соколовская, которую приветствовала довольная ухмылка Мартынова, но парень, на ее счастье, решил промолчать. Ребята уселись на диван, и открыли заброшенный альбом. Фотки просто поражали. Они были такими разными, и такими ржачными. Маша покупает первую в своей жизни нормальную и фирменную кофточку. Она обняла вещь, прижимая ее к груди и счастливо улыбаясь в камеру. Было завидно фотографирующему за взрыв смеха, который было бы интересно испытать. Яна у двери профкома. Стоит и с надеждой смотрит на нее. Похоже, она давно мечтала стать активистом. Руки ее так и тянулись обнять эту дверцу или прикрепить надпись “ПРОФКОМ” себе на лоб и довольно шагать. Девушка, похоже, даже не заметила, что ее мечтательный взгляд кто-то фотографирует. Кристина недовольно гипнотизирует горящие в камине дреды. Похоже, ее новый муженек сильно постарался, чтобы изменить ее образ. Да и сильно пострадал. В ее взгляде читалось столько злобы, сколько, наверное, не было даже тогда, когда Антон пытался к ней подкатить. Будто бы ведьма потеряла свою метлу. Было бы нереально представить, что ее муж ее фотографировал. Если это преступление его рук дело – он наверняка уже прячется в каком-то шкафу, в каком-то заброшенном домике, в Красноярске. Маша сидит перед трюмо, и со страхом разглядывает тушь. Она смотрела на эту тушь, как маленькая девочка на неприятную манную кашу. Со страхом, и с ненавистью. Будто бы, как в рассказе, она сейчас выкинет эту тушь через окно, а потом к ним поднимется какой-то толстый мужик с накрашенными ресницами, и будет ругаться, и мама не поведет ее на Красную Площадь, а запрет в комнату с косметикой, заставляя краситься. Яна сидит в парикмахерской и с недовольным лицом разглядывает фотографирующего. Тело молодой девушки было видно на заднем плане, но вот лицо было скрыто фотоаппаратом. Когда-то красивые волосы Семакиной были подстрижены и на них был надет какой-то целлофан. Наверное, она перекрашивалась в брюнетку. Вряд ли кто-то ее на такое надоумил, поэтому она и недовольное. Наверняка, ей просто неприятно то, что ее фотографируют в таком состоянии. Кристина с открытым ртом бьет своего мужа (бывшего, как успела она отметить, раз десять)… сапогом. При том… розовым, но военным. Похоже, этот Илья жертвовал собой, чтобы сделать из воинственной Кристины милую и нежную (наверняка, по цвету краски, розовую) девушку. Фотографии просто поражали. Но следующая фотография скорее не так поразила ребят, как поразило действие Кристины на нее. И при том, это была последней фоткой в альбоме. Соколовская мигом вылетела из общей и кинулась в комнату девочек, плотно закрыв за собой дверь. Не создавалось ощущение, что она там плачет, скорее, казалось, что она там крушит мебель. Что же за фотография это была…? Друзья, прошу прощения за задержку главы. Она, вроде бы, была большая (задержка). Но ведь их (задержек) было и больше. Но все же, мне очень стыдно. У тебя, фанфик, еще есть читатели, которые ждали проды? Или, хотя не бы ждали проды, но все же они прочитают ее? Интересно. Ребят, если вы со мной, то оставляйте отзывы, это действительно очень важно, и для меня, и для проды. Если не будет отзывов - то я обижусь. И разрушу фик ужасной продой. Нет, это не шантаж. Это правда. Я могу, но не хочу. Тогда пишите отзывы. Пожаааалуууустааааа *_* Очень прошу. Всегда Ваш-Ваш-Ваш, автор. P. S. Ленивый автор Kayushok. С любовью и уважением.