Пути Всевышнего неисповедимы

      Аккуратно прикрыв входную дверь, Линда тихими шажками направилась в гостиную; на часах было чуть больше двух часов ночи, а Ли только перешагнула порог квартиры Тома. Этот долгий апрельский день девушка посвятила благотворительному вечеру, целью которого был сбор денег для детей, больных онкологией. Крейн наряду с другими знаменитостями раскрасила фаянсового голубя, поучаствовала в аукционе, фотографировалась, выступала с трибуны с обращением к прессе и меценатам и сделала пожертвование. После ужина Роза с чувством выполненного долга покинула вечер.       За последний месяц Линда посетила пять вечеров, посвященных благотворительности. Спектр социальных проблем, на который Ли обратила свое внимание был крайне широк: глобальное потепление, истребление животных, сохранение культурного наследия и дети. Ли хотела помочь каждому отдельно взятому ребенку, подарить шанс на лучшую жизнь. Она понимала ценность семьи и хотела, чтобы счастливых семей было как можно больше.       Конечно, можно было бы упрекнуть Розалинду в том, что она, попрекая родителей за богемный образ жизни, стала столь активно появляться в обществе. Но укор этот не обоснован. Одинокая душа девушки стремилась помочь обездоленным, а не показать новые наряды и дорогие украшения. На мероприятиях Ли, в самом деле, выглядела весьма просто и посредственно: она выбирала скромные наряды демократичных марок, пренебрегала макияжем и украшениями. Ей были чуждо безграничное, но бессмысленное веселье, включающие в себя танцы, долгое гримасничество перед камерой, распитие алкоголя и скандальные выходки. Роза была далека от своих родителей.       Скинув лодочки, Ли забралась с ногами на диван и включила телевизор; ее выбор остановился на канале «MTV Rocks». Слушая хиты рок-групп, девушка расслабилась и уснула.       Проснулась она только в шесть часов, когда солнце стало светить ей в лицо. Потирая глубокий след от диванной подушки на лице, Ли поднялась со своего спального места; с экрана телевизора пел Джеймс Хетфилд. Не самое лучшее утро. Включив кофеварку, Крейн умылась, стянула волосы в хлипкий пучок на затылке и сменила помятое темно-синее платье на джинсы и майку. Мысленно ругая себя за слабоволие, Ли достала из сумочки пачку сигарет, приоткрыла дверцу балкона и с улыбкой на лице закурила, разглядывая сонную улицу. Она глубоко вдыхала запахи кофе, свежей выпечки из пекарни в конце дома, озона и зеленой травы – этот аромат заставлял улыбаться, возвращал в детство. - Линда, я же просил тебя не курить в моем доме! – раздраженно произнес Том, появившись на кухне; в коротких волосах блестели капли воды. - И тебе доброе утро, Том. Фактически я курю на улице, а не в твоем доме, - парировала девушка, продолжая курить. - Хватит, Ли! – он выхватил сигарету из женских рук. – Весь дом пропах табачным дымом!       Крейн, сжав пальцы в кулак, опустила вытянутую руку. Улыбка потухла, недоуменный взгляд уперся в мужчину, прося разъяснений. Ли курила в исключительных случаях, а в квартире Тома и вовсе редко – только два раза. - Кофе? – предложила Ли, наливая себе напиток. - Ох, Линда, ты словно не слышишь меня! - Я слышу. Я обещаю тебе, что с этого дня я не выкурю здесь ни одной сигареты. - Когда ты вернулась, Ли? – все не унимался Том. – Ты стала слишком часто выходить в свет. Я почти не вижу тебя. - Я вернулась ночью, ты уже спал, - спокойно ответила Ли. – Твой кофе.       Крейн не хотела ссориться, поэтому всеми делами избегала продолжения разговора. Претензии Хиддлстона уязвляли ее своей необоснованностью: разве только она виновата в их редких встречах, разве только она виновата в том, что их отношения погибли как цветок, расцветший посреди зимы?! - Не уходи от разговора, Ли. – Том схватил ее за запястье, в голубых глазах горели стальные искры. - Мы поговорим, Том, обещаю, - она выдернула руку, - но вечером.       Когда их глаза встретились – я был готов поклясться, - надежда, чей слабый дух еще витал в этом доме, издала последний вдох и погибла. Розалинду и Тома больше ничего не связало; те хрупкие истонченные ниточки, что худо-бедно объединяли их в одно целое, с треском лопнули. Все кончено. - Тебе пора собираться, Том, иначе опоздаешь.       Ли, крепко сжав его плечо – в этом жесте читался прощальный подтекст, - покинула кухню и заперлась в ванной, включив воду. Перебирая струю пальцами, она смотрела перед собой; все мысли разом покинули голову. Да и как тут думать, когда в груди с ужасающей скоростью разрастается черная дыра, затягивающая в свои бездонные недра светлые надежды и мечты. Громкий хлопок двери вывел ее из транса – Том ушел.       Роза украдкой покинула свое убежище и вернулась в гостиную, «MTV Rocks» транслировал клип на песню «Heart-shaped box». Распахнув занавески, Крейн села на диван, разглядывая комнату, сотворенную собственными руками. Ремонт, в который актриса вложила столько стараний и душу, опротивел девушке; приятный глазу цвет морской волны больше не дарил ей надежды, а угнетал. В этой квартире, в этой гостиной Ли чувствовала себя узницей, но самое страшное заключалось в том, что даже покинув дом Хиддлстона, она не смогла бы избавиться от вязкого ощущения заточения. Роза, в самом деле, была заперта, но не в этой комнате и не в гостиной, а в сердце Тома. Она как мотылек прилетела на свет его души и увязла в сладком обаянии его прекрасных речей - холодное сердце девушки постепенно сдалось Тому. Роза полюбила… с тех самых пор она перестала принадлежать себе, она стала принадлежать ему. Но эта любовь мало походила на те красивые истории, которыми пестрели кино и книги. В этой любви не было романтики, красивых жестов, надежд и клятв, но было много огорчений, страхов и боли. Роза, приучившая себя к осторожности, из благих намерений всегда держала Тома на некотором расстоянии, пытаясь оградить его от себя и своего прошлого. Но при этом девушка желала любви и внимания, не хотела потерять Тома. Биполярные желания Ли были несовместимы друг другом – Ли в любом случае ждало разочарование. Роза не могла одновременно хранить свои секреты и быть для Хиддлстона хорошей девушкой, которой он был достоин. Крейн любила Тома и желала ему счастья, которое она не могла ему подарить. Настала пора выбирать - для Ли выбор был очевиден. Она всегда выбирала свое прошлое, и этот раз не стал исключением. Эти отношения подошли к концу, кто-то должен сказать об этом. Они должны расстаться. Так для всех будет лучше. Пьеса подошла к концу. Так решила Ли.       Я не мог согласиться с Розой, не мог и оспорить ее мнения. Я знал, что этот разрыв никому не принесет счастья. Но что я мог сделать против подопечной, против программы? Ничего. Я мог лишь безмолвно наблюдать за тем, как рушится жизнь Ли.       Девушка хладнокровно сложила все свои вещи в чемодан, убралась в квартире, переоделась, нанесла макияж, скрывший темные тени под глазами, и, положив подаренный Томом браслет на подушку в спальне, села у телевизора. Все кончено, осталось лишь поговорить с Томом. Хиддлстон не заставил себя ждать, к семи часам он объявился в своей квартире. - Что происходит? – недоуменно спросил мужчина, шагнув в гостиную. Девушка даже не повернулась.       Ли в компании чемодана и сумок сидела на диване, слушая вопли какой-то рок-группы. Девушка частенько смотрела этот канал, вытанцовывая по всей комнате, но сегодня сидела спокойно, словно кто-то держал ее на прицеле; у актера даже сложилось впечатление, что она не видит и не слышит телевизор. - Концерт «Judas Priest», - пояснила девушка, выключив телевизор. - Я не об этом, - он обогнул диван, встав перед Ли, - а об этом, - актер кивнул на сумки. - Я ухожу, Том. – Розалинда, поднявшись с насиженного места, посмотрела ему в глаза; в глазах-океанах царил штиль. - Уходишь? Что это значит, Ли? – Он никак не хотел понимать происходящего. Не хотел, не мог. - Мы должны расстаться, Том, наши отношения подошли к концу. - Мы должны? – он сделал акцент на местоимении «мы». – «Мы» ничего не решили, все как всегда решила ты, Линда. - Хорошо. Я считаю, мы должны расстаться, - исправилась девушка, пожав плечами. – Так лучше? - Вот как. – Том, засунув руки в карманы брюк, отошел к окну. – И когда ты это решила?       Он старался говорить ровно, без содроганий, но голос его предал – последние слова прозвучали как-то неестественно низко, натянуто. Его можно понять. Решение Линды его ошарашило, поразило как гром при ясном небе. Их отношения, конечно, не были идеальными, но были чистыми и искренними, в них не было места скандалам и упрекам. Быть может, все дело в утренней ссоре? Быть может, она обижена на замечания? Но он ведь хочет, как лучше! Что плохого в его желании видеть свою девушку дома почаще? Что плохого в том, чтобы отучить ее от курения? Неужели ее тяга к сигаретам столь сильна, что она не может отказаться от привычки? Неужели Линда приняла это решение, повинуясь обиде? Если это так, то он готов вымолить у нее прощение и разрешить курить хоть в спальне, лишь бы девушка передумала. Он ведь не может отпустить ее, он же любит ее. Любит! - Все дело в сигаретах? – девушка в отражении вскинула брови, его слова показались ей нелепыми. - Нет, дело не в сигаретах. Дело в том, что наших отношений нет, каждый живет своей жизнью. Разве ты счастлив со мной, Том? - Что? – Хиддлстон повернулся к ней. – Счастлив ли я с тобой? – он осторожно, словно боялся спугнуть, подошел к Ли. – У нас не все гладко, но у всех бывают трудности. Мы справимся, вот увидишь. – Его рука потянулась к женскому лицу, но Крейн, тряхнув головой, отошла на безопасное расстояние. - Нет, Том, нет. Я не справлюсь. Я так больше не могу.       Хиддлстон, опустив голову, усмехнулся. Вот как… Она сдалась, выкинула белый флаг. Его женщина собрала все свои вещи и с выражением полного спокойствия заявляет, что уходит от него. Слова возлюбленной режут его слух, задевают за живое, отдаются болью в сердце, а на красивом лице Ли и мускул не дрогнул! Она так холодна, так безразлична... И чем она равнодушнее, тем ему больнее.       Роза с величественной невозмутимостью наблюдала за мужскими терзаниями, хотя внутри в нее бушевал девятибалльный шторм. Ей было трудно играть роль бездушной стервы, лишенной всяких эмоций, но ради Тома она должна быть сейчас такой. Пусть видит ее безразличие, пусть сейчас ему будет больно, но после ему будет легче. Потом, когда пройдет немного времени, Том вспомнит ее равнодушие и подумает, что она никогда его не любила. Он будит винить ее – не себя, - в таком случае ему будет гораздо проще полюбить снова. Потом станет легче, но сейчас придется немного потерпеть, совсем немного… - Я буду стараться за двоих, - пообещал Том, но Ли и на этот раз не проявила энтузиазма. – Я же люблю тебя, Линда! – он подошел к ней и, схватив за плечи, тряхнул, словно пытался растормошить ее.       Ли была неприступна, его признание заинтересовало ее не больше, чем его присутствие в этой комнате. Она смотрела в глаза Тома, она видела разочарование и боль, которые он испытывал. Но Крейн, продолжая с пренебрежением смотреть на мужчину, молчала. Боже, как же тяжело лгать любимому мужчине в лицо! Как тяжело причинять ему боль! Лишь одно уберегало девушку от признания – она твердо верила в то, что поступает правильно. Так будет лучше для Тома. С Линдой ведь все ясно – ей путь заказан, - а у Хиддлстона есть будущее - он еще полюбит, он еще будет счастлив. И коль бед не избежать, пусть судьба все злодеяния мира пошлет ей, но не ему. - Не надо, Том, - тихо сказала Крейн, скинув его руки с плеч. – Все кончено. - Ты уверена, Линда? – быстрый кивок. – Тогда я не смею тебя держать.       Сложив руки на груди, Хиддлстон, склонив кудрявую голову, снова встал у окна. Роза в последний раз тщательно оглядела Тома, пытаясь навсегда запечатлеть его красоту в памяти; она, преодолев расстояние между ними, легко коснулась мужского плеча и поцеловала в щеку. - Прости меня, Том. Так будет лучше, - голос Крейн дрогнул.       Схватив сумки, Крейн в ту же секунду покинула квартиру; Том обернулся – он слышал в ее голосе горечь. Неужели Ли еще способна на какие-то эмоции, неужели она не безразлична? Ответа на свой вопрос Хиддлстон так и не узнал: девушка сбежала.       Том, растирая покрасневшее лицо ладонями, то мерил гостиную шагами, то садился на диван. Он не мог найти себе места в опустевшей квартире, не мог находиться один… без нее. Это никак не укладывалось в голове: утром они были вместе, у них были надежды и планы, а вечером они по непонятным причинам расстались. Что же произошло с Линдой за эти несколько часов, что она столь решительно настаивала на разрыве? Как же так может быть? Нужно было настоять на своем, нужно было поговорить, нужно было вытянуть из девушки правду… Как много он мог бы сделать, но в итоге просто позволил Линде уйти. Если бы Том поговорил бы с ней, если бы уговорил ее, если бы встал поперек двери, если бы… Но теперь Ли наверняка была далека – все слова и действия бесполезны. Хиддлстон включил телевизор, «Last kiss» наполнила собой комнату; он хотел было переключить канал, но остановился, вспомнив то, как Ли любит рок. Эта музыка дарила надежду на то, что девушка всего-навсего ушла на кухню за соком или шоколадом. Казалось, если в доме будет звучать рок, то Ли одумается и вернется. Но время шло, а она не возвращалась…       Роза, перешагнув порог своей маленькой квартирки, устало осела на пол у входной двери. Она сделала это, она смогла. Теперь осталось понять, как жить дальше. Ли больше не могла жить здесь: Том может прийти на эту квартиру, и тогда – видит Бог – она не сможет сопротивляться, все начнется снова. Если быть до конца откровенной, то Роза больше не могла жить ни в Лондоне, ни в Хэмпшире – ни в Великобритании вообще. Решение пришло к Ли в ту же минуту – она переедет США и начнет там новую жизнь. - Привет, Ник, - Ли даже не сомневалась в том, кто ей поможет. – Я могу попросить тебя об одолжении? - Привет, детка. Проси, что хочешь. Что я могу для тебя сделать? - Присмотри мне дом в Лос-Анджелесе…