Зануда

Приближался ужас большинства одиннадцатиклассников — единые государственные экзамены. И, пожалуй, лишь одна ученица в одиннадцатом «В», если не во всей школе, ждала это событие с предвкушением. Закрытые до определенного момента задания пугали, но только не Зуеву Валю. Она в отличие от большинства школьников испытывала приятное волнение и интерес. Что же там будет? Все ли ей известно? Как много заданий с подковырками? Ей не терпелось скорее все это выяснить. Показать себя, все, чему она научилась за эти десять лет. А вот ее сестра испытывала прямо противоположные чувства. Ее безумно пугали предстоящие экзамены. Оля была прилежной ученицей, хорошо училась, но из-за частых пропусков по причине болезни имела пробелы. И просто была не уверена в себе, ведь учеба не привлекала ее хотя бы наполовину так же, как Валю. Боясь написать экзамены плохо, Оля стала заниматься в два раза усердней. Резко увеличившаяся нагрузка совместно с все более нарастающим напряжением и страхом очень выматывали. Даже более того — такое давление сказывалось на ее слабом здоровье. Порой шла кровь из носа, а один раз дело дошло до обморока. Это случилось прямо на уроке, все одноклассники и учитель безумно перепугались за девушку. Она очнулась в незнакомом месте. Лежа в кровати, открыла глаза и не сразу поняла, что находится в медпункте. Пахло лекарствами и было очень тихо. В теле ощущалась легкая слабость. Оля почувствовала чью-то теплую руку, сжимающую ее левую ладонь, и осторожно повернула голову. Дима. Он стоял коленями прямо на полу, положив голову на кровать и держа одноклассницу за руку. В ней тут же проснулось теплое чувство благодарности. Дима находился в пограничном состоянии между сном и реальностью, поэтому сразу же поднял голову, когда почувствовал, как Оля чуть сильнее сжала ладонь. — Ты очнулась? — посмотрел он на нее с волнением и усталостью. Она кивнула и слабо улыбнулась. — Как себя чувствуешь? — Немного переутомилась. Извини. Он криво улыбнулся, мол, пустяки, а потом вспомнил, что держит ее за руку. Отпустил, чуть стыдясь столь личного жеста, а Оля смутилась еще больше. Возникшая неловкость была прервана появлением мамы девушки. Елена спешно зашла в комнату отдыха, запыхавшаяся и волнующаяся. Олю кольнула совесть — матери пришлось уйти с работы по такому пустяку. Однако ей все равно было приятно. Дима тактично вышел. Уже близился вечер — Оля поняла это, взглянув в окно. Неужели он просидел с ней тут так долго? — Милая, я примчалась, как смогла. Прости, что долго. — Елена села рядом, заботливо глядя на дочь. Она действительно сожалела за опоздание и очень сильно беспокоилась. Одновременно в комнату зашла школьная медсестра, уже в возрасте, пухленькая маленькая женщина с круглым добрым лицом. — Добрый рыцарь был с переутомившейся принцессой от начала и до конца, так что, уважаемая мама, можете не беспокоиться, — заявила она с улыбкой, незаметно подмигнув смутившейся Оле. — Добрый рыцарь? — не поняла Елена. — Вот молодой человек, который только что вышел. Принес вашу хрупкую принцессу на руках и сидел с ней здесь до этой самой минуты. Ах, чудесно-то как! Школьная любовь, до чего же мило! Давненько не видела такого. Мать с удивлением глянула на дочь, но буквально на секунду. Ее взор вновь обратился к медсестре, ведь состояние дочери волновало ее куда больше. — Да все нормально, переутомился ребенок, перенервничал. — Она говорила звонко и весело, одновременно нащупывая пульс у Оли. — Ох уж эти экзамены, до обмороков уже доводят! Сумасшествие какое-то. Слышала, какой-то парень в прошлом году, получив результаты этих ужасных ЕГЭ, выбросился из окна! Я в шоке, что в мире творится вообще! Она еще долго ворчала на систему образования и современных детей, у которых, по ее мнению, весьма сомнительные ценности в жизни. Елена перестала ее слушать, понимая, что ничего по существу та уже не скажет, и принялась самостоятельно рассматривать дочь. Врачом она, конечно, не была, но могла понять примерно, каково состояние Оли. Смущенный румянец на щеках придавал бледному лицу жизни, глазки у девочки горели, так что, несмотря на — в целом — усталый вид, она выглядела хорошо. Мать расслабилась и услышала краем уха, что медсестра теперь ворчит на родителей-тиранов, давящих на детей. — Ну, все! — наконец угомонилась маленькая пухлая женщина. — Ребенок может идти домой и отсыпаться там в родной кроватке, хоть все выходные, — сказала она и закончила свою речь вздохом с любящими нотками ко всем школьникам. — Ох уж эти детки! По дороге домой в машине Лена аккуратно поинтересовалась у дочери: — Оленька, милая, скажи… — слышно было, что женщина волнуется, — я сильно давлю на тебя? Дочь удивленно посмотрела на мать. — Вовсе нет. — Хотя она сама не осознавала, что старается и напрягается лишь по одной причине — порадовать мать. С самого детства Оля старалась угодить ей, соответствовать ее ожиданиям, потому что дочери очень не хватало внимания и ласки со стороны матери. Возможно, впервые Одинцовы поговорили по душам и стали больше доверять друг другу. Лена поняла, что всегда была довольно требовательна к дочери, а из-за вечной занятости уделяла мало внимания. Всего лишь небольшой разговор, но он невероятно сблизил их, Оля ощутила заметную перемену в матери и в их отношениях. А еще она с большим опозданием вдруг поняла, как по-особенному к ней относится ее одноклассник Дима. В субботу, то есть на следующий день, ее пришла проведать Валя. Сказала, что может помочь ей с учебой, если что. Оля была рада видеть сестру и чувствовала себя уже очень хорошо. Так как Валя пришла ближе к вечеру, девочки, не замечая, как летит время, проболтали о том и сем, пили чай с пирожными и печеньем, смотрели фильм, и стало уже совсем поздно. Конечно, это не было проблемой, и Валя, предупредив папу, осталась ночевать у сестры. Оля проявила желание лечь вместе. Ее сестра была несколько смущена таким предложением, она предпочитала спать одна, но отказать не могла. И ей даже понравилось тихо шептаться под одеялом со своей единственной сестрой и подругой. Хотя одна из тем их разговора, самая последняя, вызвала в ней одновременно и боль, и слабые отголоски радости. Но больше все-таки грусть. — Знаешь, Валя… — осторожно прошептала Оля. Казалось, она уже начинает засыпать. Да и сама Валя почувствовала, как ее затягивает в мир снов, хотя только что они тихонько смеялись над каким-то случаем в школе. — М? — улыбаясь, спросила та. — Мне кажется… я люблю Диму. Умиротворение и тень веселости испарились вмиг. Оля сказала это так спокойно, словно уже давно думала, задавалась вопросом, правда ли полюбила его, а сейчас наконец осознала и приняла это как само собой разумеющееся. — Я, наверное, не знаю, что это все-таки такое — любовь. В книгах, в фильмах разные люди по-разному описывают ее. Но вчера я вдруг почувствовала бесконечное счастье, что он есть. Что всегда рядом со мной… Раньше я не понимала этого, принимала как должное его дружелюбие и участливость, ведь он такой и есть: всегда со всеми и для всех. Но что-то щелкнуло вчера в голове, изменилось. Он держал меня за руку, и… Я вдруг осознала, как много он делает для меня. И я подумала, а что же будет буквально через пару месяцев, когда мы закончим школу. Если его больше не будет рядом? И задав этот вопрос себе, я ощутила ужасную тоску. Пустоту. Валя слушала каждое ее слово с затаенным дыханием, но ее сердце стучало совсем спокойно. — Я никогда не краснела как маленькая, не смущалась до жара в груди, глядя на него. И может быть, это грустно. Но я счастлива. Мне кажется, такой и должна быть любовь. Не влюбленность, временная, крышесносящая, а вот такая… настоящая, преданная, бескорыстная любовь, когда ты… хочешь видеть… этого человека… всегда. На последних словах Олю уже затягивали в пучины сладкого сна, и, закончив свое признание, она сразу же заснула. А Валя еще долго глядела в потолок, думая обо всем и ни о чем. О себе, о Диме. Об Оле и них с Димой. О любви. В понедельник после уроков Оля ждала маму в фойе. Они собирались вдвоем походить по магазинам, но Елена опаздывала и просила пока подождать. Дима выходил из школы вместе с друзьями, но заприметив одиноко сидящую одноклассницу, подсел рядом. Поговорить весь день с глазу на глаз им не удавалось, хоть и хотелось безумно. — Ну, как ты? Взгляд, которым одноклассница одарила его, на мгновение выбил его из колеи. Так обычно на него смотрела Валя, и это ввело его в заблуждение, правда, буквально на пару секунд. Он сразу же убедился, кто из близняшек смотрит на него, когда девушка заговорила. — Чудесно. И это твоя заслуга. Спасибо, Дим. Ты… самый лучший. — Оля чуть запнулась и покраснела. Хах, а ей казалось, что детского смущения она испытывать не будет. Как же! Дима неловко кашлянул. Что это с ней сегодня? Конечно, это было безумно приятно, даже слишком, но… уж больно неожиданно. — Вчера прогуливался и нашел кое-что. — Он достал маленький цветочек. — Ого! Одуванчик! Должно быть, первый в этом году. — Да. Еще рановато. Увидел случайно и сразу о тебе вспомнил. Оля хотела было спросить почему, но у нее зазвонил телефон. — Да, мам? Хорошо, сейчас выйду. — Она накинула верхнюю одежду и, застегивая пуговицы, все же поинтересовалась: — Почему обо мне сразу вспомнил? Дима лишь ухмыльнулся и приставил цветок к ее подбородку. Оля сразу же замерла. Было слегка щекотно ощущать маленькие лепестки на своей коже. Затем Дима наклонился, рассматривая ее подбородок. — Поздравляю. Вы не больны весенней болезнью — любовью. Оля смотрела ему в глаза, а затем улыбнулась. — А мне кажется, все-таки больна. Не успел Дима и рта раскрыть, чтобы уточнить, что она имеет в виду, как почувствовал на щеке легкое, почти невесомое касание ее губ. — Спасибо тебе за все, Дима, — прошептала она и сразу же встала, убежав к выходу. *** Спустя два месяца Сцена была похожа на дорогую галерею, а кружащиеся в вальсе пары — на картины. Картины одного стиля, но со своей историей. Галантные молодые люди в официальных костюмах — вроде бы еще дети, но уже отправляющиеся во взрослое плавание настоящих мужчин — были словно рамой для своей картины: вели восхитительно красивых партнерш. Каждая девушка светилась от счастья в столь торжественный вечер — выпускной школы. Все они были по-своему интересны и прекрасны. Малейшие детали внешнего вида: наряд, прическа, макияж — отличали их друг от друга, придавая уникальности, подчеркивая присущие достоинства и особенности. — Какие все красивые! И какой танец! Я в восторге! Но, Валюша, почему ты тоже не танцуешь? — Папа, будь тише, пожалуйста. Валя чувствовала себя неловко, потому что папа не умел разговаривать тихо. И пусть играла музыка, под которую вальсировали на сцене, казалось, что он все равно слишком громко все комментирует. Чуть ли не на каждом движении охает и ахает от восторга. Вроде бы просто танец, к тому же, не в самом лучшем исполнении, пусть выпускники и потратили на репетиции больше месяца, а его так восхищает. — Я просто не понимаю, почему ты не танцуешь?! — Потому что я предпочла не тратить свое время на эту ерунду, а решила сосредоточиться на экзаменах. — Так ведь другие школьники тоже усердно готовились к экзаменам, но выкроили время для того, чтобы выучить танец! — И их результаты, я уверена, хуже, чем могли бы быть. — Гоша, отстань от ребенка, — шикнула Елена, на камеру снимающая танец. — Она уже взрослая и сама может решить, что для нее лучше. — Ну конечно! Оленька-то танцует!.. — Потому что она сама так захотела! Но из-за тебя Олин танец на камеру записан ужасно, потому что вальсируют выпускники не под красивую песню, а под твои комментарии! Танец закончился, но родители продолжали препираться. Валя слушала и улыбалась. — Но все равно Оленька красавица! Феечка! Валюша, ну вот почему ты отказалась, чтобы тебе тоже сшили красивое платье?! Папа же может себе это позволить! — Потому что это бесполезная трата, — устало ответила она, ей уже надоело спорить об этом. — Мне нужны деньги для поступления, а от этого платья все равно никакого толку. Я просто думаю о своем будущем, и мне кажется, это важнее какой-то вещи, которая мне не пригодится. — Но ведь выпускной бывает лишь раз в жизни! — Будет и в университете, и когда магистратуру окончу. Папа со вздохом покачал головой, но затем улыбнулся и хотел было потрепать дочь по волосам, но вовремя остановился: хоть она и не захотела сильно наряжаться, все равно сделала прическу. Точнее, это сделала Агеева Вера, старшая дочь его одноклассника. Интересно, что их дети подружились. — Все равно ты у меня красавица! И самая умная! Валя промолчала и улыбнулась. После вальса началась церемония вручения аттестатов. Вначале наградили медалистов, затем по списку, начиная с учеников «А»-класса. Затянуться это должно было надолго, поэтому никто не препятствовал тому, чтобы выпускники покидали ненадолго актовый зал, пока награждают не их класс. В основном, школьники фотались друг с другом в фойе. Дима решил не соваться туда, иначе это грозило бы обернуться опозданием. Поэтому он решил прогуляться на верхних этажах, чтобы уединиться — в зале же было слишком жарко, да и сидеть надоело. Он посмотрел вручение аттестата Вале и вышел. Наверху было просторно и тихо. Приглушенно доносились хлопки и невнятная речь завуча, а также торжественная музыка. Большие окна открывали вид на город, как проносятся машины и гуляют люди в летний вечер. — Почему мне кажется, что я вижу тебя последний раз? — подошел он к своему однокласснику, который одиноко рассматривал жизнь за толстым стеклом здания. — Звучит ужасно. Потому что меня не пригласят на встречу выпускников? — усмехнулся тот. — Пригласить пригласят, но ты ведь все равно не придешь? — Вря-яд ли. Что и следовало ожидать. Паштоха всегда был закрытым, непонятным ему человеком. — Куда решил поступать? — поинтересовался Дима, встав рядом. Как-никак они проучились вместе десять лет, пусть и не стали друзьями, даже товарищами. — Зависит от результатов ЕГЭ. — Они разве неизвестны? — Физика и обществознание еще нет. Дима усмехнулся. — Валя неплохо на тебя повлияла. Из круглого двоечника почти вырвался в хорошисты, менее чем за полгода. — Да уж, Зануда постаралась. — Так это все-таки ее заслуга? — Да. Только ее. Дима внимательно оглядел Паштоху. То ли костюм тому виной, но он казался очень серьезным, повзрослевшим. — Вы неплохо сдружились, да? — улыбнулся он. — Ну, может быть, — пожал плечами тот. Выдержав небольшую паузу, добавил: — Она очень хороший человек. — Согласен. Теперь усмехнулся Паштоха. Чуть покачал головой, посмотрел на Диму и с улыбкой сказал: — Ты не знаешь, какая она. И он ушел. А по факту… так оно и есть, подумал Дима. Валя была для него лишь напоминанием Оли, девушки, которую он боялся больше никогда не встретить, поэтому его так тянуло к ней, хотелось узнать ее лучше. При этом он понимал, что это совершенно другой человек, но глупо сам себя обманывал, непонятно чего пытался добиться и непонятно к чему стремился. Его тянуло к ней — за ее закрытостью и отчужденностью чувствовалась большая боль и страх, хотелось помочь ей, пожалеть ее, приютить и утешить… Но каждое действие и желание имеет свои последствия. Он дорожил ей, но боялся привязываться, узнавать ее лучше. — Тебя повсюду ищет чуть ли не вся школа. Удивительно видеть тебя в одиночестве здесь. Он опомнился. С улыбкой посмотрел на подошедшую к нему девушку. — Немного задумался. — Грустно заканчивать школу? — она встала рядом, рассматривая, как проносятся машины за окном. В ее голосе было спокойствие и теплота. — Есть такое. Уже очень давно они не разговаривали друг с другом. Валя была загружена учебой, Дима думал только об Оле — даже не верилось, что когда-то они жили в одной квартире и были намного ближе. Теперь она стояла рядом и казалась чужим человеком. Он действительно совсем не знал ее. И… он с удивлением отметил, что на Олю она совсем не похожа, хоть они и были двойняшками. — Куда собираешься поступать? — дежурный вопрос, который он задал почти каждому знакомому. — Зависит от результатов ЕГЭ. Не удалось сдержать легкую усмешку. На вопросительный взгляд Вали Дима пояснил причину: — Паштоха точно так же ответил. — Сережа? Так ведь его результаты известны… — Ну, физика ведь еще не пришла. Он же, как и ты, сдавал ее. — Да, но у него ведь сто баллов. Он выиграл ту олимпиаду, в которой мы участвовали. — А да? — изрядно удивился Дима. — Я и не знал… Был уверен, что победишь ты… Валя мягко улыбнулась, прикрыв глаза. — Он умнее меня. Даже обидно, что кому-то приходится зубрить ночами материал, а все равно не удается угнаться за тем, кто схватывает все на лету. Но я не жалуюсь, я искренне за него рада. К тому же, зубрежка приносит мне большое удовлетворение. И так я чувствую себя более уверенной. Да и Сережа усердно работал, уж я-то знаю. Он заслужил эту победу. — Здорово, что ты за него так искренне радуешься. Ведь вы были соперниками, так сказать. На несколько секунд повисло молчание. Дима продолжал всматриваться в ее черты лица. Она была похожу на Олю, но одновременно совсем нет, и это даже слегка пугало. — Я действительно тебя совсем не знаю… — Валя вопросительно посмотрела на него, и они встретились глазами. — Вроде бы мы были довольно близки, ты жила у нас… И все-таки прямо сейчас кажется, что ты мне совсем не знакома. — Потому что тогда я была другой. А сейчас изменилась, — спокойно ответила она. И секундой позже чуть дрогнувшим голосом добавила: — Ты изменил меня. — Я? Валя кивнула с улыбкой. — Ты. И Оля. Папа… Мама. И Сережа, — она отвела взгляд на город, но смотрела куда-то мимо, словно в прошлое. — Каждый помог мне кое-что переосмыслить, по-другому посмотреть на мир, на ценности. Благодаря каждому из вас, я нашла себя. Но в большей степени… — вновь посмотрела ему в глаза. — Это твоя заслуга. Вопрос застревал где-то в горле. — Я… — продолжала Валя. — Я думала, что никогда не скажу этого, что это останется моим секретом, который со временем исчезнет, забудется… Но сейчас мне так хочется это сказать. Поблагодарить тебя за все, что ты сделал. За то, что всегда поддерживал и помогал. За то, что был добр ко мне. Что, несмотря на мое ужасное поведение, никогда не отворачивался. За то, что всегда видел за моей настороженностью и занудством боязнь открыться. Благодаря тебе я и сама теперь знаю о том хорошем, что во мне было где-то далеко… Спасибо. За это. И за то, что… научил меня любить. Тело словно окаменело. — Я не хотела ничего говорить. Не потому что было стыдно или страшно. Просто не хотелось тебя обременять — ведь такое слышать тяжело. Но… я говорю это, потому что хочу выразить лишь признание тебе. Благодарность. Пусть эти слова не будут бременем. А только напоминанием, какой ты замечательный, добрый человек, способный менять других людей. На время повисло молчание. — Прости… — нарушил его Дима. — Я совсем не знаю, что сказать. Просто… это… я немного… — Я и не жду никакого ответа, — улыбнулась Валя, чуть покраснев. — Мне просто нужно было это сказать тебе. Ты научил меня… самому важному в этой жизни. Теперь мне предстоит еще один сложный урок, с которым я тоже обязательно справлюсь. Теперь я буду учиться отпускать. С губ пытались сорваться эмоции и чувства — подходящих слов не было. И чувствовал он себя так паршиво в тот момент из-за этого. — Вот вы где! Скорее! — послышался знакомый голос, похожий, но совсем другой… родной. — Наш класс награждают! Дима, быстрее! — Иди скорей! — легонько подтолкнула его Валя. Он сделал шаг и остановился, твердо посмотрев на нее. — Спасибо, — чуть хрипловатое, почти надрывное. — Я буду ценить все сказанное тобой. Буду ценить то, что встретил такого доброго и сильного человека. Спасибо. — Затертое, совсем не по размеру тем чувствам, что царят в душе. Валя лишь слабо улыбнулась. Первый шаг сделан — теперь дышалось намного спокойней и можно было двигаться дальше. *** Церемония награждения подошла к концу, теперь выпускники, нарядные, красивые и счастливые, фотографировались с полученными аттестатами. Лишь немногих это совершенно не привлекало, они сделали лишь пару снимков для приличия и занимались своими делами: в основном просто прогуливались и болтали. Одна из выпускниц сидела за столом и что-то писала в тетради. — Зануда, — подошел к ней одноклассник. — Ты даже в свой выпускной решила позаниматься? — Я чувствую себя неуверенно, пока не закончу это… — ответила она спокойно. — А что это? — Паштоха сел рядом, разглядывая тетрадь. Там была нарисована какая-то блок-схема. — Матрица возможных событий моего будущего. В зависимости от того, как сдам ЕГЭ по физике, шансы попасть в тот или иной ВУЗ разные. Пытаюсь рассчитать затраты на билеты и поступление, как удобней и выгодней устроить маршрут подачи документов в каждом из возможных путей. — Мда-а, такое скрупулёзное планирование достойно восхищения, — он подпер щеку рукой, внимательней вчитываясь. — Но ведь нельзя все знать наверняка. Все может сложиться не так… Невозможно застраховаться от непредвиденных ситуаций. — Да, но… — Валя вздохнула. — Можно попытаться максимально подготовиться к какому бы то ни было исходу. Мне очень трудно сориентироваться, когда нет намеченного пути или плана действий, хотя бы небольшого. — И наверняка ты будешь очень нервничать, если что-то все-таки пойдет не так. Зануда смерила его раздраженным взглядом. Если бы не дразнящий тон, которым он говорил, она бы не стала придавать его словам большого значения, а так… злит! — Выиграл олимпиаду, теперь меня ни во что не ставишь? Совсем зазнался. — Вовсе нет, просто предлагаю не тратить свое время на это, а попытаться… М, научиться приспосабливаться к внезапным переменам и неожиданным событиям. Это звучало логично и убедительно, но все равно неприятно. Вале такому научиться будет непросто. — А ты что думаешь? Кстати, почему ты Диме сказал, что ждешь результатов ЕГЭ? — Потому что я их жду. — На недоверчиво-вопросительный взгляд Зануды Паштоха ткнул пальцем в ее тетрадь. — Куда ты, туда и я. Кто-то же должен присматривать за тобой, когда случится непредвиденное. А оно случится. Валя успела лишь рот раскрыть и покраснеть. — На самом деле мне просто нужны будут твои лекции. Собираюсь на славу отдохнуть от учебы, брр. От смущения не осталось и следа, на смену ему пришло небольшое возмущение. Валя цокнула и свела брови к переносице. — Прочитав одни лекции, ты не усвоишь материал. Тебе нужно будет присутствовать на парах… — Продолжить свою нотацию она не смогла, потому что этот чудик вновь ее обескуражил: ткнул пальцем в лоб. — Не будь занудой. — Буду. Была и останусь. Он убрал руку и слегка посмеялся. Валя продолжала немного дуться. Вечно он над ней издевается. Раздражает. Хотя… все равно она была очень рада, что он собирается поступать туда же, куда и она. За эти несколько месяцев она очень привыкла к своему соседу по парте, хотя так и не знала, кем он ей был. Другом, товарищем? — Валя… — сказал он вдруг. Протянул, словно пробовал имя на вкус. И ведь впервые он назвал ее по имени. — Валентина. От латинского «сильная». Тебе очень подходит это имя. Снова его чудаковатые выходки… Валя улыбнулась, прикрыв глаза. — Думаю, «Зануда» подходит мне все-таки больше.

Конец~