Прошлое возвращается

– По вашему приказанию прибыл, – ехидно процедил Карпов, врываясь в кабинет начальницы. Своим фирменным взглядом Стасик одарил каждого из присутствующих, но самый гневный взгляд и самые яркие молнии он послал в сторону Зиминой, которая посчитала, что может ломать его планы. Когда ему сообщили о том, что Зиминуха вызвала его к себе в кабинет, он как раз собирался заняться бумажками, которые, между прочим, она на него и повесила. Усевшись по правую руку от начальницы, Карпов уставился на Ирину, которая явно была чем-то недовольна. – Зиминух, ты чего как плохо выглядишь? Бессонная ночь? – Вот совсем не смешно, Карпов, во-первых. А во-вторых, тебя это вообще не касается, – кажется, традиционная перепалка было проведена и теперь можно было приступать к делу. – Что у нас по убийствам? – Каким убийствам? – пробурчал Карпов себе под нос. Он не поднимал глаза, считая, что его пальцы более интересны, чем пустые разговоры и помятый вид Зиминой. – Каким убийствам? – эхом отозвалась Ирина, сдерживая себя всеми доступными способами. – Ты про коммерсов, что ли? – тяжёлый взгляд Стасика могла выдержать только она. Он всегда поражался этой способности Зиминой. Неужели она не боялась его, неужели была настолько сильной, что готова вот так часами смотреть прямо ему в глаза и метать молнии? Но к сожалению или радости, она не на того нарвалась. Их тихая ненависть всегда походила на игру. Это игра двух сильных и непрошибаемых людей, каждый из которых не собирался уступать. По правилам, очередной раунд этой простой игры должен заканчиваться криками и хлопаньем дверей, и только так, и никак иначе. Удивительно, но в последнее время как-то окончание не наступало. Но они оба знали, что так должно быть. Он смотрел и прекрасно видел, что ещё мгновение, и всё, что она так таит от посторонних, выльется наружу, взрывной волной сметая все и вся на своём пути. «Ну же, Ириша, давай! Покажи нам свою злость. Не стесняйся!» – промелькнуло в голове Станислава Михайловича. Его хмурая физиономия в секунду переменилась. Теперь, на исчерченном неглубокими морщинами лице – волчий оскал. Она заметила, она должна принять условия нового раунда. Если бы это было в другое время, если бы её не будоражил бывший дружок, если бы на неё не давили сверху, если бы не бессонная ночь, то она бы проигнорировала его выпады, успокоилась и не обращала бы внимание. Но не сегодня. Не сейчас! Её внутреннее равновесие покачнулось, её иммунитет к Карпову вытеснен переживаниями, её изнутри сжигала и будоражила тревога. Она на грани! И он это видит. Он чувствует, как воздух в кабинете был наэлектризован, как будто перед сильной грозой. Он поиграет сегодня. – Карпов, у нас на земле ещё кого-то грохнули? – сквозь зубы, со сжатыми до белых костяшек кулаками процедила Зимина, прищуривая глаза. – Так это не наше дело. Пусть СК занимается, – он откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. Его лицо с каждой секундой менялось. Теперь волчий оскал скрашивали узкие щёлки игривых глаз. Хищник нашёл себе жертву, но он был слишком сытый, чтобы добивать её. Ему сегодня хочется поиграть. И он был прав, как всегда. Вскочившая из-за стола, Зимина заметалась по комнате, словно её кто-то ужалил. Она бесилась, она выведена из состояния равновесия, она не может больше терпеть. Ира металась по кабинету, щёлкая пальцами. Её трясло от всего происходящего, она ненавидела всё, что происходило с ней сейчас. Ирина Сергеевна не сдержалась. Она на грани проигрыша в этой игре на двоих. – Карпов, когда на нашей земле начинают мочить бизнесменов, мы не можем просто сидеть и ждать. И чего нам ждать? Когда перемочат всех, и всё будет классно? – она продолжала метаться. На бледных доселе щеках проявился лёгкий румянец, пара прядей из идеальной причёски выбилась от резких прикосновений дрожащих рук к волосам. Она уже практически кричала, она была не в силах молчать, не сейчас. – Ирина Сергеевна, помнится мне, что товарищ Глухарёв был незаурядным следователем. Ну, конечно, не лучшим, но все же, – Карпов говорил с явной издёвкой. Может, это удар ниже пояса, но точный и болезненный. В Стасика тут же полетели опасные молнии из её глаз. Она уставилась на него, не зная, что сказать. Как же она раньше не догадалась? Как же она это не поняла? Как не приструнила его попытки вывести её из равновесия? Она проиграла этот раунд. Она повержена на глазах у несведущих. – Ирин, в общем, сегодня с утра звонил Глухарёв. Сказал, что баллистики дали заключение. Первый был убит из двух ПМ-ов. Причём контрольный в голову сделан из того пистолета, которым был убит Корниенко, – стараясь заполнить паузу, тихо заговорил Савицкий, постоянно переводя взгляд с Карпова на Ирину, – то есть у него было два пистолета. – Два пистолета, – снова эхом отозвалась Зимина, усаживаясь в своё кресло. Ей сейчас нужна была защита, пока тайм-аут, так вовремя созданный Ромой, не закончился. Её китель, её маска, её непробиваемая броня. Она заёрзала на кресле и надела китель, висевший на спинке кресла. Теперь легче было даже дышать. Что-то невероятное с ней делала форма. Она преображалась и чувствовала себя защищённой, как будто это не простой форменный пиджак из шерстяной отвратительной ткани, а самый настоящий бронежилет. – А что по личностям самих убитых? – Ну что? Оба богаты, оба успешны. Хотя связь между ними не прослеживается. Жена Корниенко утверждает, что не знает Герасимова. С ним, кстати, сложнее. Он же работал не в нашем районе, а в соседнем. Хотя, удалось узнать, что крышивал его кто-то из Префектуры нашего округа. В общем, со связями чувак, – ошарашенный Ткачёв говорил медленно и без привычного задора в голосе. Все собравшиеся в кабинете начальницы прекрасно знали о сложных отношениях между ней и начальником криминальной милиции, но такое наблюдали впервые. Они поняли и то, что не так, было именно с полковником, которая походила сейчас на фурию. В коридорах уже ползли слухи, между собой полицейские обсуждали и Глухарёва, который, как снег на голову, свалился на их отдел. Те, кто знали его лично, во всех красках доносили до незнающих, историю служебного романа начальницы и следователя. Слухов по коридорам ходило много, как будто не прошли годы со времени его ухода, как будто это всё случилось только вчера. Все знали, но тактично молчали. – А что по стукачам? Кто-нибудь что-нибудь болтает на районе? – деланным и более спокойным голосом отозвалась Зимина. – Да нет, молчат. На районе тишина, – пробурчал себе под нос, не поднимая глаз, Исаев. – На районе удивительно тихо, как будто эти убийства само собой разумеющееся. Хотя, чего всем волноваться? Коммерсантов же валят. – Да в том-то и дело! Везде тишина и спокойствие. Как будто, так и надо… – задумчиво проговорила Ира. – Я вот только не пойму, нас-то это как касается? – не унимался Карпов. Тайм-аут окончен. – Стасик, когда на районе убивают кого-либо, нас начинает касаться это! – сдержанно, чуть свысока процедила Ирина сквозь зубы. Неожиданный телефонный звонок заставил её отвести глаза от острого и холодного прищура Карпова. Её резкое «да!» испугало дежурного, который, лишь чуть придя в себя от лёгкого шока, смог сказать начальнице, что утро начинается с ещё одного убийства. Она побледнела ещё больше, руки затряслись, а в голове помутнело. Три трупа! – Стас, поехали. У нас опять трупы, – еле выговорила Ирина, положив телефонную трубку. – Климов, все ППС-ники на усилении. По району ходит маньяк, убивающий людей. Ткачёв и Савицкий, с нами поедете. Олег и Дима, выезжайте на маршрут. Щукин, нарой мне всё про этих коммерсов, особенно про Герасимова. Свяжись с соседями, пусть поделятся неофициальной информацией. – Последнюю фразу она проговорила, вставая и давая понять, что все собравшиеся могут заниматься своими делами. Глубокий вдох, и все её эмоции были забиты в дальний угол. Она шла по коридору отдела в окружении своих оперов, с гордо поднятой головой. В одночасье, Ирочка – обычная женщина с эмоциями и чувствами, с разбитым сердцем и убитой любовью пропала. Теперь на её месте появился полковник полиции. В такие моменты она была похожа на пантеру с горящими глазами, плавными и лёгкими движениями, готовую в любой момент броситься на свою жертву и не оставить ей и шанса на выживание. Такую Ирину Зимину знали все, к такой привыкли, такую боготворили и уважали. Такую Ирину боялись… Но сколько она ещё сможет держать себя в руках?

***

– Ир, что с тобой? – медленно и тихо проговорил Карпов, когда они уселись в машину и выехали с территории ОВД. – Ты какая-то странная. – Нормально всё! – резко и довольно грубо отозвалась Зимина, смотря в окно. – Из-за Глухарёва, что ли? Да не плевать ли тебе на него? – он знал её лучше, чем могло показаться. Но только тогда, когда они оставались наедине, он был способен на нормальный разговор с ней. Всё-таки репутация важна! Да и никому не нужно было знать, что он – человек, способный на множество чувств. Тем более никому не ведомо было и то, что Зимину он всё-таки уважал, относился, порой, к ней с невероятным трепетом и восхищением. Но только наедине и очень редко. Неожиданно для себя Карпов понял, что теперь он должен был поговорить с Ирой об этом. Хотя… Его это не касалось, более того, его это не волновало. – Карпов, ты чего это? Решил побыть человеком ради приличия? – с полуулыбкой на лице прошептала Зимина. – Да нет. Не знаю. С чего это я из-за него должна быть не в себе? – сделав яркие акценты в нужных местах, Ирина снова уставилась в окно машины. – Стас, а ты крышивал этого… Корниенко? – Да. Нормальный мужик, если честно. Я вот думаю, кому же он мог дорогу перейти, – он лишь изредка бросал взгляд на рыжий затылок. – Слушай, а тебе не кажется, что это, действительно, маньяк какой-то? – Не знаю, Ир, но что-то в этом во всём не так!

***

Наконец-то они приехали на место преступления, где туда-сюда сновали люди в форме и без. И точно так же, как и вчера, посреди дороги стоял джип, вокруг которого всё было залито кровью. Все четыре двери были открыты, лобовое стекло и капот сильно пострадали от пуль, с которыми внедорожник столкнулся всего каких-то полчаса назад. Ирина медленно вышла из карповской машины и проследовала, окружённая подоспевшими операми, к оградительной ленте. Она не отводила взгляда от расстрелянной машины, и вдруг неожиданный приступ тошноты заставил её остановиться. На заднем сиденье во внедорожнике она увидела два трупа детей. С округлившимися от шока глазами она посмотрела на Стаса, который и сам явно был не в себе от увиденного. Два маленьких мальчика были похожи на кукол. Одному от силы было лет десять, а второму и семь было трудно дать. – Это Миронов Геннадий Васильевич. Владел сетью книжных магазинов по всей Москве, – тихо проговорил знакомый голос. Ирина обернулась и увидела Сергея, на котором не было лица. Он был бледен, а его лысина как будто померкла. В руках у него были документы, по-видимому, убитого, – он вёз детей в школу. Мальчики шести и десяти лет. Расстреляны, видимо, снова из ПМ-а, у каждого контрольный в голову. Скорее всего, в детей попали шальные пули. У них есть ранения, но не смертельные, кроме пулевого в голову. Стреляли через лобовое. А потом сделали контрольные выстрелы с близкого расстояния. У отца на лбу даже след от дула. Голос Глухарёва был тяжёлым и неуверенным. Он тяжело сглотнул и посмотрел на «пятницких». Все стояли молча. Внутри Зиминой всё замерло от ужаса. Она была не в силах преодолеть оградительную ленту, а к ним уже спешил эксперт. – Я нашёл тридцать две гильзы, – эксперт потряс перед молчавшими полицейскими полиэтиленовым пакетиком, в котором металлическим звоном отозвались гильзы. – Работы, в общем, много. Ну, ждите экспертизу не раньше, чем через три дня. Кинологи с собакой тут побегали по местности, но след не взяли. – Рома, съездите с Пашей и изымите видео с камер наблюдения. Передайте их Сергею Викторовичу, – не в силах больше терпеть это жуткое молчание и наблюдать за местом бойни, Ирина обернулась к операм и начала раздавать указания. Она надеялась, что неловким кивком головы, Ткачёв обозначил своё понимание того, что она сказала им между строк. Она должна была получить копию этих записей, ведь теперь она должна найти убийцу не только для того, чтобы избавить от Глухарёва. Теперь этот урод убивал детей и убивал зверски. – Стас, узнай про этого коммерсанта всё, что только можно. – Хорошо, Ирин, – пробурчал себе под нос ошарашенный Карпов. – Может, в отдел поедем? – Да, поехали, – голос всё никак не мог придти в норму. Она шептала, как будто боялась кого-то спугнуть, а ватные ноги не давали ей двинуться с места. Шаг, ещё один, ещё и ещё. Наконец-то она могла идти. Лишь подойдя к машине и открыв дверь, она обернулась на стоящего столбом Глухарёва. – Мои передадут вам всю информацию, которую удастся нарыть.

***

Остаток дня прошёл, словно во сне. За все время Ирина Сергеевна так и не вышла из кабинета, предпочитая сидеть, зарывшись в бумажки. Перед глазами периодически всплывала страшная картина расстрела детей, от которой её трясло. Даже валерьянка не помогала, она как будто уже приобрела резистентность ко всем существующим успокоительным. Удивительно, но Ира смогла переделать немало дел. Она даже сама поражалась своей работоспособности, учитывая собственное состояние. Голова нестерпимо болела, руки тряслись, а в груди страшными и сильными ударами отзывалось сердце. Странно, что от этих простых толчков в груди зависит жизнь любого человека, но редко, кто задумывается о существовании этого органа. Лишь изредка эта простая мышца даёт о себе знать, когда уже не в силах терпеть издевательств над собой. Щемящая боль в груди стала спутницей Ирины, стала её тенью и обыденностью. А за окном уже стемнело. Взглянув на часы, Зимина потянулась к мобильному телефону. Она совсем забыла о своих обязанностях перед сыном. «Саш, привет… Да нет, нормально все. Просто устала, – тихо отзывалась Зимина на родной голос сына, доносящийся из телефонной трубки. – Почему у бабушки?.. А, поняла. Ну, хорошо. Приятного вечера». Она нажал кнопку отбоя и замерла. Всё-таки мать из неё была никудышная. И снова защемило в груди, снова сердце давало о себе знать, снова билось с бешеной силой, удивительным образом заставляя слёзы наворачиваться на глазах. Зимина выключила настольную лампу, схватив сумку и ключ, выползла из-за стола и медленно, еле-еле пошла к двери. Усевшись в свою машину, она положила руки на руль и лбом уткнулась в них. Просидев так минут десять, она подняла голову и завела машину, понимая, что если ещё чуть-чуть просто просидит без дела, то точно заснёт в этой машине прямо перед отделом.

***

– Привет, – знакомый тихий голос заставил несчастное сердце забиться с огромной скоростью. Его голос заставил её возвести в себе стальной стержень, а на лицо надеть маску безразличия и спокойствия, которая, к сожалению, никак не могла справиться с бледностью. Её маски были нажиты годами, проверены сотни раз, но ни одна из них не могла скрыть её глаза от всего мира, и оттого, кто знал её, кто умел понимать без слов, легко угадывал и читал её внутренний мир, эмоции, ощущения. Боясь, что сейчас Сергей поймёт, что она, который день борется с любовью к нему, неожиданно вырвавшейся из недр сознания и губившей её, Ирина не могла повернуться. Она замерла, словно за ней стоял не мужчина, которого она продолжала любить, а страшный зверь, готовый разорвать её на клочки мгновенно. Вот только она понимала, что готова сейчас поменять Глухарёва на самого ужасного и кровожадного зверя. Ирина чувствовала, что сейчас всего лишь от его присутствия сорвётся, не выдержит, погубит себя… – Что тебе нужно? – так же тихо, как он, с большим трудом выговорила Ира, всё ещё не смея повернуться. Его шаги в ночной тиши оглушали её, заставляли сердце биться ещё сильнее, а тело дрожать точно так же, как вчера в ванной, когда он всего лишь приходил к ней в воспоминаниях. Зачем? Зачем он положил свои руки на её плечи, которые казались такими тяжёлыми, что ноги уже не в силах её держать. От его прикосновений по всему телу, будто пробежал электрический заряд, заставляя сердце остановиться, чуть помедлить и снова вернуться в бешеный ритм. Он был настолько близко к ней, что она слышала его тяжёлое дыхание. Ей казалось, что слышит его сердце, которое билось так же, как и её собственное. Мысли завертели ужасный круговорот, от которого она уже с трудом держала себя в руках и на ногах. Вот сейчас она должна вырваться, должна убежать от него, должна оттолкнуть. Она много чего должна была сделать и тогда, и сейчас, но её собственное тело не слушалось. В очередной раз она почувствовала себя безвольной куклой в его руках. – Ты! – прошептал он ей на ухо и резко развернул лицом к себе. Её тайна раскрыта. Теперь Сергей смотрел на её лицо, теперь он видел её слёзы, которые, словно алмазы, блестели при свете фонарей. Её бескровные губы накрыл его требовательный поцелуй. Она больше не может сопротивляться. Больше сил нет…