Призрак Пустоши

- Гони! Быстрее! Жми на педали! - Я и так делаю все что могу! - Они у нас на хвосте! – Ренджи был в панике. Их засекли. Началась погоня. Пока без выстрелов, но беглецы из тюрьмы опасаются этого, и поэтому хотят оторваться от полиции как можно быстрее. Гриммоджоу отчаянно крутит колесо руля, вцепившись в него как в спасительный трос, пытается быть властным над управлением угнанной грузовой машины, обледенелой дорогой, но порой кажется, что все его резкие движения, всего лишь пребывание в истерии. - Жми на педаль! Жми!

Не убежать от тех, кто ветром стал. Не удержать того кто в руках держал осколки скал. Твой тяжкий крест - уродства вечная печать Ты состраданье за любовь готов принять… Жаль. Судьбы насмешкою ты в рясу облачен Hа муки адские навеки обречен…

Надежда умирает последней. Он слышит звон колокольчика. Ее адскую трель, похожую на дивную песнь. Лишь надежда, лишь вера держат его над обрывом. Эссенция неба, это его мильон терзаний. От переполненной чаши чувств. Он любит, но не может защитить, и от этого хочется сгореть на костре во второй раз. Эта девушка… ласковая и любящая была центром его мира. С ней черно-белый свет стал красочным, наполнился счастьем и радостью. Рядом с ней любое место свято. Не осудит его порок, не погонит за порог. Не посмотрит на прокаженную плоть как другие брезгливо. Не кинет проклятого с обрыва. Держать лишь будет за обтрепанный рукав. Та, что разбить сумела замкнутый круг его векового одиночества. Скоро… очень скоро он окажется там. Секунды до встречи с ее глазами цвета индиго. Секунды до спасения, минуты до победы, часы по рождения свободы. Лишь бы успеть…

Но успеешь ли ты услышать трели смерти. Споешь ли ты ей колыбельную жизни. Будешь ли плакать ты эссенцией неба Будешь ли просить как прежде хлеба. Станешь ли грешником, уродом… Будешь ли стыдиться своим родом… Вспоминать, как ангел извивался на твоих руках Как он сгорал на твоих губах. Как место свято было с ней. То место свято, где чужой порок Не судят и не гонят за порог, Где не убьют того, кто был неправ, Не смотрят на проклятого брезгливо, И не бросают грешника с обрыва, А держат за обтрёпанный рукав...

Сердце бьется в груди, причиняя дискомфорт грудной клетке. Оно словно пытается выпрыгнуть от страха. Страха незнания. Чувствовать опасность, и не знать, откуда она появится. Казалось, она испытывает судьбу. Парализованная болью, сломленная тревогой за Пустошь, и просто забитая в угол шептунами. Голоса в голове не замолкают. «Беги. Беги». Но слишком поздно. Она не может. Схватки становились все сильнее, но если бы проблема была только в этом. Она… смотрит с высоты птичьего полета. Ее тень. Бледная копия как поганка, с черными бездонными глазами и серебристыми волосами, цвета пепельной седины. Улыбка ее была хищной, а взгляд кровожадным. Самое страшное на свете, увидеть как смерть охватывает тебя медленной поступью, и у нее твое безумное лицо. В руках смерти белая коса, с медно-красным лезвием, будто вырезанная их огромного цельного рубина. Она в свете заката была кровавого оттенка, предвещая ужас, заставляя дрожать как осиновый лист. Вдруг через преграду у обочины дороги выскакивает он… а может и не совсем он. Точно не понятно, что с ним произошло. Призрак стал другим. Он был похож на пепельное облако, с сияющими ненавистью глазами, отливающие золотом в цвете заката. Воплотил в себя всю пустоту этого мира. От черных дыр до падших сердец людей, которых называют «пустыми». Небо окрасилось в красный, но не теплого закатного оттенка, а злобно-багрового, как воспаленная рана, и лишь одна золотая полоса, плывущая по небу, словно нить, скользящая по живому полотну. Это все, что успела запомнить девушка. Мимолетная встреча их глаз, и звон. Последний взмах косы, звенящей трелью смерти. А все, что было после, стало последней увертюрой… Секунда. Лишь секунда. Скрип колеса и обледенелый участок дороги. Лишь секунда до спасения… Гриммоджоу не сразу увидел девушку на дороге, но увидев, показывал руками «убирайся», пока не понял что на дороге именно ОНА… Маленькая и прекрасная девушка, прикованная к земле адской болью. Она не может сдвинуться с места и смотрит смерти прямо в лицо. Ее фиалковые глаза смотрели во врата вечности. Она слышала стук любимого сердца, хруст льда из-под колеса, лепетание крыльев бабочки на другом конце света, и то, как боялся внутри нее ребенок. Пред ней словно отрылись врата истины, лишь на секунду. Она произносит лишь «люблю», замыкая круг вновь. Лишь секунда до спасения. Он рвется к ней. Настолько быстро, насколько это возможно. С криком. Со слезами. С воплем души «НЕ УХОДИ!». Спасти. Спасти! СПАСТИ! Лишь на секунду. Лишь на секунду… опоздать. Опоздать лишь на секунду, услышав удушающее «люблю», и красное полотно расстелилось на белом снегу…

…последняя трель спета…