Una Volta in Venezia

Una Volta Где же ты? Ничего не видно. Вроде бы должен проходить где-то мимо… Где-то внизу… Попался! Прыжок. 5 охранников. Заметил. Черт. Пробежка. 2 охранника. Два удара. Попался, друг мой. — Requiescat in pace, — закрыть глаза и быстрей бежать. Бросить дымовую бомбу: стражников сбежалось много. Она побежала по стене и впервые упала. Потому что кто-то помешал. Потому что был кто-то еще. Merda! Chi è? Движения доведены до автоматизма. Разворот — удар. Прыжок — удар. Пробег — разворот — новая жертва. Разбег — прыжок — кто-то убил того солдата до нее. Или за нее? Дыма от бомб не осталось вовсе, но ей все равно казалось, что она видит его в дымке — такими быстрыми были его движения. Бежать. Нужно быстрее бежать. Она не была уверена в том, что видела. Но этот «кто-то» был одет в те же белые одежды, что и она. Этот кто-то убивал так же и тех же, что и она. Он двигался быстрее и четче. Еще один ассасин. И она не хотела в это верить. Бежать. 
 Вверх по стене и по крышам. Спуститься на подмостки и побежать по балкам. Наверху лучник. Скинуть с крыши. Бежать-бежать-бежать. Она рискнула оглянуться — «кто-то» следовал за ней. Бежать быстрее. Как можно быстрее. Нужно было скрыться — она была уверена, что знает улицы и крыши Венеции лучше любого другого ее жителя. И уж точно лучше него — он бежал за ней и даже не знал, что нужно разбежаться для прыжка через мост, что нужно помнить о том, что на том повороте короткий выступ, поэтому надо резко повернуть. Но он успевал. Почти. Она нырнула в воду, развернулась и скрылась в противоположном направлении. Прыжок через ход на крыше. Смешно — легенды гласят, что несколько веков назад, во времена первых ассасинов, вход в логово был только через крышу. Отдышаться. — Леонардо! — ей показалось, что это даже был не ее голос. Хрипловатый от отдышки. Басовитый от крика. Не ее голос. Не такой женственный. — Так я все-таки не ошибся, — послышался мягкий тембр. Он. «Кто-то». Стоял в комнате дома-мастерской ее брата. От этого победоносного тона мурашки пробежали по коже. Не смей! Соберись! Ты почти каждый день кого-то убиваешь, а тут от какой-то фразы… — Может, уже скажешь что-нибудь? — «кто-то» подходил ближе. — Все нормально, я «свой». Молчи. Он не должен узнать, кто ты. Она отползла по полу подальше. Просто не могла встать. Или еще не решила, когда это сделать, чтобы сделать это быстро, резко. Чтобы опять выпрыгнуть в окно. Чтобы сделать так, как он. — Ты что, боишься меня? Какой ты странный ассасин. Может, скажешь свое имя? Какой глупый вопрос. Но, видно, не отстанет, пока не скажу. — Лука, — попыталась она изобразить подобие мужского голоса. — Хм, рад знакомству. Я — Эцио Аудиторе, — вот тут у нее точно мурашки пробежали по коже. Ассасин из Флоренции, убивший всех членов семьи Пацци и их сообщников, которые устроили покушение на Лоренцо Медичи. Он быстро стал знаменит — в нужных кругах все знали, как он опасен. И она это тоже знала. — Может быть уже… Стой! — она вскочила со своего места и побежала от него подальше. Точнее, попыталась. Она считала себя одной из лучших. Но он был почему-то быстрее. Он схватил ее за руку, развернул, схватил за вторую и притянул к себе. Близко. И так резко, что с ее головы слетел капюшон. — Девушка-ассасин? Как интересно, — удивился он не без оценивающего взгляда. Взгляда, который она на дух не переносила. Ее преимущество было в том, что она была легче. Она оперлась на его руки, ударила ногами в живот, повалив его на землю, и приставила к горлу скрытое лезвие. — Все еще интересно? Что ты здесь делаешь? — а он лишь усмехнулся. — Я там, где должен быть. А что здесь делаешь ты? Откуда ты знаешь Леонардо? — спросил он, перекатываясь и укладывая ее на лопатки, приставив к ней руки с лезвиями. — Так, ребята, успокойтесь! Эцио, отпусти ее! Это Лучия — моя сестра! — Что? Но ты не… — Эцио отвлекся всего на пару секунд, а девушка уже отняла его руки от своего горла, отпихнула его от себя, а потом с полразворота сделала подножку — для профилактики. — Что-то не так, синьоре Аудиторе? Она и забыла, каким он был быстрым. Не успела она поликовать, как тут же вновь оказалась прижатой к полу. Опять пол. Дует же! — Вам что-то не нравится, синьорина Да Винчи? — Эцио! Пожалуйста, прекрати. — Хорошо-хорошо, Леонардо. Прости. Я же не знал, что ассасин, убивший мою жертву, окажется твоей сестрой, — мужчина встал с пола и протянул девушке руку. — И не узнал бы, если бы мне удалось сбежать от тебя, — встала она, демонстративно отвергнув его помощь. — Неправильный подход. Обычно я убегаю от женщин. Точнее, от их отцов и мужей, — опять этот сладострастный тон. — Не имею ни первого, ни второго, так что тебе ничего не светит, — она отряхнулась. — Пойду к себе — переоденусь. В отличие от некоторых, я не хожу по городу в этой одежде без надобности, — она направилась в свою комнату, дверь в которую была как раз рядом. — Ты не говорил, что у тебя есть сестра. — Кузина. Жила со мной после смерти родителей, потом переехала сюда. Ее ветвь нашей семьи — уже пятое поколение ассасинов. — Она у тебя упрямая. Везет мне на таких. — Упрямство — только одна из черт ее характера. Тебе с ней и правда ничего не светит, обожжешься еще, только зря время потратишь. — Не переживай, Леонардо. У меня есть опыт достижения недостижимых целей. All Someone Needs Is… Звенящую тишину потряс громкий, практически разрывающий барабанные перепонки удар по столу. След от кулака, казалось, должен был отпечататься на дубовой поверхности. — Diavolo, Strozzi! Он никогда не прикасался к ней и пальцем, но девушке все равно показалось, что щеку обожгла пощечина. Красное пятно зачатком синяка расплывалось на растоптанной чести. — Как Вы могли?! — Я и мои люди не ожидали такого, signore. Их было двое. Troppo per noi! Родриго только раздраженно отмахнулся, прошипев: — Меня не волнуют Ваши детские оправдания, Франческа. С меня достаточно. Он перехватил ее возмущенный взгляд и, опережая тираду, процедил: — Pre-go. Выйдите вон. Строцци одарила Борджиа испепеляющим взором и, ни секунды не раздумывая, поднялась с места и покинула помещение, непременно хлопнув дверью. 
 — Bastardo, — выплюнула тамплиерка, сдергивая шейный платок с меткой ордена и расстегивая на рубахе две верхние пуговицы. Одетая в мужское платье, она ловила на себе заинтересованные взгляды, но предпочитала не обращать внимания на досадное обстоятельство. Сбежав по мраморной лестнице, девушка затянула кусок материи на ветке апельсинового дерева и решительно зашагала дальше. Она не знала, не видела, куда шла. Ее единственной целью было хотя бы на минуту скрыться от этого без передышки любопытствующего мира. 
 Ее взяли в орден только из-за того, что ее отец погиб за этого мерзавца Борджиа, и его дочь абсолютно случайно оказалась подходящей кандидатурой на место погибшего родственника. По крайней мере, это была единственная легенда, которую Франческа узнала, как только шагнула на порог штаб-квартиры во Флоренции. Что касалось ее отца, то синьорина Строцци его никогда не видела. Но теперь не было штаб-квартиры, Флоренцию сменили черные каналы Венеции, и даже все слухи про чудесным образом попавшую в тайное общество девушку превратились в пар на раскаленном воздухе. К черту отправились и мечты о блистательной карьере в кругу тамплиеров. Они управляли миром. И после нескольких удачных операций девушка практически поверила в фортуну. И стервозная синьорина лояльно благоволила ей до сегодняшнего дня. 
 Он был неуловимым призраком. Сверхчеловеком. Франческа придерживалась именно такой точки зрения, когда наблюдала за его работой. Так случилось и сегодня, когда к ее ногам упало тело начальника городской стражи. Однако в воздух взметнулся не тот крепкий высокий силуэт, который она ожидала увидеть. Эцио Аудиторе свалился уже откуда-то свыше, избрав своей жертвой несчастного Федерико — новичка, неделю назад только прошедшего обряд посвящения. Растерявшийся отряд обряженных в сверкающие на солнце доспехи тамплиеров на секунду растерялся от увеличившегося количества добычи, и этого оказалось достаточно, чтобы убийцы скрылись на крыше. Uomini. Им на все требуется команда «фас!». Брошенный Франческой кинжал тоже своей цели не достиг, поймав лишь крошечный лоскут плаща ассасина. Каждый раз трогая мягкую ткань, девушка словно вымаливала у нее способ найти хозяина. 
 И, поглощенная размышлениями, не заметила, как налетела на прохожего. — Scusi, — вырвалось само собой, привитое манерами. Она почувствовала, как ее приобняли, удерживая от падения. — Осторожнее, — сначала — возмущение, но затем на губах «жертвы», судя по тону, заиграло настроение, но Франческа не могла видеть лица, уткнувшись в красный камзол. Ее потянули за плечи куда-то вверх. Выравнивая, ставя на ноги. Заставляя поднять глаза. Первым предметом гардероба, на который упал взгляд, оказался ультрамодный берет цвета бордо. Слишком знакомый девушке, чтобы удивляться вкусам «спасителя». — Прошу прощения, синьоре. Она пересекалась с ним пару раз, когда собирала информацию об Аудиторе, и была удивлена, что этот вольный художник был другом семьи с нашумевшей фамилией. — Не стоит, синьорина, — он рассеянно улыбнулся, и, если бы не его руки, все еще покоящиеся на ее плечах, она позволила бы себе расслабиться. Одно полудвижение, полунамек, и он отшатывается, как ошпаренный. — Хорошего дня, синьорина. — Anche voi, signore. И Вам. 
 Она не смотрит ему в спину, когда он уходит; не вспоминает его глаза и блики солнца в них; не ищет в их встрече сверхъестественного. Но все же она почему-то отчетливо ощущает, что ей жаль. Жаль, что хотя бы не посмотрела в спину.