Клара! Моя Клара!

      Акатен! Клара сама не понимала, почему она захотела отправиться именно сюда. Возможно, потому, что здесь так нравилось Доктору. Она наблюдала как он, со своей детской непосредственностью, восхищался обычными вещами, как его лицо освещала открытая мальчишеская улыбка, когда он притаскивал откуда-то очередную непонятную вещицу и увлечённо объяснял Кларе какая это редкая штука, и как им повезло достать ее. Клара, сама не понимая почему, с восхищением смотрела на него, не слыша ни слова из того что он говорил. Она смотрела в его большие восхитительные зелёныё глаза, обрамлённые золотой каймой, на его открытое красивое лицо, стараясь запомнить каждую его черточку, слушала его быструю речь, которая превращалась в музыку для её ушей, и разливалась теплом по телу, будоража её кровь и замутняя сознание. Он был так близко, смотрел ей в глаза и что-то говорил… Клара вдруг ощутила острое желание прикоснуться к нему, достаточно было просто протянуть руку, и она может почувствовать мягкость его волос, ей так хотелось погладить эти непослушные пряди, провести рукой по его щеке, спускаясь все ниже к его мужественному подбородку, коснуться пальцами его губ, таких манящих, таких чувственных, ощутить их тепло на своей ладони… Она почему-то была уверенна, что несмотря на всю их мягкость и чувственность, они окажутся довольно мужскими и властными. Не удержавшись, Клара протянула было руку, чтобы прикоснуться к нему, как вдруг Доктор схватил её за плечи и ощутимо тряхнул…  — Клара! Клара! Ау! Очнись! Ты в порядке? Я зову тебя уже пару минут, а ты смотришь на меня как удав на кролика! Из-за тебя мы опоздаем на Фестиваль! Пошли! — Доктор схватил её за руку, и потащил сквозь пёструю толпу.  — Фестиваль?! — Клара остановилась как вкопанная, — Но Доктор, я думала что в прошлый раз с Древним Богом было покончено! - О! А разве я не сказал тебе?! — с наивной улыбкой спросил Доктор, — На месте Акатена теперь образовалось новое Солнце. Раз в сто лет оно выбрасывает свою энергию. Жители Тианамата считают это зарождением новой жизни. Они просто так устроены — им необходимо верить в то что там над ними есть кто-то могущественный, великий, дарующий жизни. Одним словом, им просто необходимо какое-либо божество. Они продолжают петь ему песни, восхваляя его. Только теперь это песни о жизни, о любви, о рождении и о свете. Это называется Фестиваль Света и Жизни. Пойдем! Я знаю отличное место, откуда все будет замечательно видно и слышно. — Он протянул ей руку, и Клара, не задумываясь, вложила в нее свою маленькую ладошку, которую Доктор уже в следующую секунду сжал так крепко, как будто не намеревался отпускать её ни за что на свете.       ТАРДИС приземлилась на одном из астероидов Акатена.  — Скорее Клара! Сейчас начнётся! — Доктор выбежал из ТАРДИС и остановился. - О! Это потрясающе! — воскликнул он, простирая руки к небу. — Пойдем! Нам сюда! - и, схватив Клару за руку, он бегом бросился к видневшейся впереди каменной лестнице, которая вела на открытую площадку, видимо служившую ранее чем-то вроде большого пьедестала. Он бежал так быстро, что Клара едва ли не волочилась за ним. Ему не терпелось показать ей как это замечательно. Он вообще хотел показать ей все, что считал важным, нужным, потрясающим для себя. Он хотел чтобы она поняла его, почувствовала то же самое что чувствует он. И он знал что она поймёт, она почувствует. Вот только одно чувство не давало ему покоя. Чувство, которое он испытывал к Кларе. Он не знал как объяснить ей, как назвать это чувство, как рассказать так, чтобы она поняла. Он — Повелитель Времени. Человек — испытавший все: боль, ложь, предательство, обиду, горечь, разочарование, расставание.., он не знал, он сам не понимал, что это. Когда она была рядом, ему хотелось петь от счастья, когда она уходила — он считал секунды до их встречи. Хм… Повелитель Времени считает секунды — парадокс! Её улыбка была ярче любого Солнца, которое он когда-либо видел, а когда она смотрела на него своими большими карими глазами, казалось заглядывая ему прямо в душу, его оба сердца ухали как церковный набат. Ему хотелось быть с ней, видеть её, держать её за руку, и не отпускать. Вместе с тем он понимал, что этого для него уже мало, ему хотелось большего. Он хотел защищать её от всего, что может навредить ей, ведь, несмотря на всю свою решимость и внутреннюю силу, она так и оставалась для него хрупкой, юной девушкой. Он хотел назвать её своей: «Клара! МОЯ Клара!» — мысленно произнес он.....  — Доктор! Смотри! Начинается! Они стояли на открытой площадке, и перед ними расстилался Акатен, его Кольца, выстроившиеся в ряд, астероид, с расположившемся на нем городом — Тианамат, и маленькая фигурка новой Королевы Времён, готовой спеть хвалебную песнь их Новому Богу. Доктор подошел сзади к Кларе и положил руки её на плечи.  — Смотри Клара! Вот она — Великая Сила Веры! Красивый мелодичный голос нарушил тишину, и в то же мгновение Солнце словно проснулось. Оно как будто пришло в движение.  — Что это Доктор?! Оно движется! — восхищенно воскликнула Клара.  — Да Клара. Оно просыпается. Солнце, между тем, как будто заискрилось изнутри, на поверхности стали появляться маленькие язычки пламени, и Клара почувствовала на своём лице дуновение теплого ветра. Ей стало страшно от вида этой мощи, постепенно приходящей в еще более бурное движение. Она почувствовала, как руки Доктора сильнее сжали её плечи, ощутила его горячее дыхание у себя над ухом, которое обожгло её сильнее солнечного ветра, услышала его тихий и нежный голос:  — Не бойся, Клара… Она резко развернулась, и посмотрела прямо в глаза Доктору. В них отражалось Солнце, полностью охваченное светом изнутри. Голос Королевы Времен звучал все сильнее, языки пламени в глазах Доктора плясали в полную силу, сворачиваясь в оранжевые полупрозрачные кольца, готовые, казалось, выплеснуться и подарить этой Вселенной новую жизнь. Солнце пульсировало изнутри. «Новая жизнь! Вот оно!» — наконец-то Клара поняла, почему именно Акатен.  — Доктор! — воскликнула Клара — Смотри! — она достала тот самый лист, который Доктор подарил ей там — среди дорог его жизней. — Помнишь, ты подарил мне его, вернул мне его. Древний Бог забрал у меня все, что мне было дорого, все, что было и могло быть…, теперь он совершенно чист, и он готов к новой жизни. Клара протянула лист к Солнцу, и в то же мгновение, языки света и пламени рванулись к нему, но не разрушая, а наполняя его новым светом, и новой жизнью…  — И я готова Доктор! Готова к Новой жизни, где есть только я и ты, Доктор! Мой доктор! Человек, которого я люблю больше всего на свете…! Доктор смотрел на Клару своими большими грустными глазами, и не мог поверить во все происходящее. Клара! Его Клара! Его Невозможная девчонка! Сейчас она стояла перед ним и улыбалась, а по её щекам текли слёзы счастья. Одному Богу известно, что творилось сейчас у него в душе, пламя любви плясало в нем, несравнимое ни с каким Солнцем. Он провёл рукой по её щеке смахивая слезу, взял её лицо в ладони и глядя в её огромные, искрящиеся внутренним светом глаза сказал: — Клара Освин Освальд! Моя Невозможная девчонка! Я люблю тебя! Клара протянула к нему руку, провела пальцем по его губам, привстала на цыпочки, собираясь поцеловать его, но Доктор приложил палец к губам Клары и сказал широко улыбаясь: — Ну уж нет Клара Освальд! Один раз ты уже поцеловала меня, теперь моя очередь! — он осторожно, словно боясь спугнуть, накрыл её губы своими.       Песнь Королевы Времён закончилась. Наступила тишина. И тут Солнце взорвалось, рассыпавшись миллиардами искр, и окружив белым сиянием все вокруг, но лишь на мгновение. Потом все исчезло, оставив после себя, как эхо, многочисленные северные сияния. И лишь двое не замечали всего этого великолепия. Они были настолько поглощены друг другом, что им было всё равно. Губы Доктора, как и ожидала Клара были властными и сильными. Его поцелуй закружил Клару в вихре удовольствия и эмоций, и чтобы не упасть, она еще теснее прижалась к Доктору, обняла его за шею, и запустила руки в его волосы. Доктор обнял Клару еще крепче, словно воздвигая вокруг них барьер, ограждающий от всех и вся, он целовал её, наслаждаясь ощущением миллиардов молний, пробегавших по телу, и вдыхая её запах раннего весеннего чуть морозного утра… Он оторвался от неё всего лишь на мгновение, чтобы прошептать ей:  — Клара..... МОЯ Клара…