Под небом светлячков

В общем-то, не имеет особого смысла описывать весь мой воскресный день. С утра все было как всегда. Если не брать в расчёт присутствие в нашем доме юноши Флина Райдера, это было обычное воскресенье. Я отмечу только моменты, на которые обратила особое внимание. Завтрак, как это не прискорбно, всегда относится к вещам, на которые я обращаю особое внимание, а сегодня он был вкуснейший! Подавали множество разных пюре: морковное с брокколи, пюре из мяса тунца, клубничное пюре, творожное, черничное, из каперсов с лимоном и еще очень много других. К пюре были сливочные хрустящие тосты. Ко всем этим лакомствам прилагался ягодный напиток с зеленым чаем в основе. Что еще бросилось в сознание, так это то, что отец в столовую пришел последним (практически, нашего гостя я не считаю). В прочем, несмотря на необычность этого явления, оно было вполне объяснимым. Чтобы понять, нужно немного окунуться в историю и политику нашего государства. В ходе столетий сложилось так, что наша страна, носящая славное имя Элгонталия, является раздробленной империей. Если честно, я не сильна в истории, не очень хорошо разбираюсь в политических терминах и никогда не понимала, как вообще из пятнадцати областей, которые когда-то были отдельными странами, получилась цельная держава. Однако однажды правители всех этих государств решили объединиться под началом одного из них (как они определяли, что именно этот человек достоин стать главой - это тоже долгая увлекательная история, но она сейчас к делу не относится). В общем, так сложилось, что над всей империей Элгонталии стоит один "император", и власть этого императора передается из поколения в поколение. Страна делиться на области, над каждой из которых стоит представитель (у каждого представителя есть своя партия и советники), области делятся на герцогства, герцогства, в свою очередь, на уезды, которыми правят маркизы, а уезды на графства. В графство обычно входят один или два (в крайнем случае, три) города. Таким образом, например, над нашим графством, которое в себе устанавливает свои законы, есть еще законы нашего уезда, нашего герцогства, области и, конечно же всего государства. Император может принять практически любой закон, который придет ему в голову. На самом деле любой из перечисленных правителей может сделать что угодно. Только если, конечно, это не противоречит указаниям и законам вышестоящего органа власти. Итак, однажды (примерно лет семь назад), представитель нашей области решил, что ему не нравятся волки. История, конечно, грустная. Один волк чуть не задрал его восьмилетнего сына, но мальчику тоже не следовало гулять в недрах дикой природы одному. А знаете, в нашей стране водятся знатные волки. Они сильные и огромные. Эти величественные, в основном серые, существа могут достигать размеров чуть ли не лошади. Ну, может, конечно, не лошади, но достаточно объемного пони - точно. Волки - свободолюбивые существа. Они питаются дичью, но человеку, в основном, ничего плохого не делают. Не знаю, действительно ли тому мальчику угрожала опасность, или просто в глазах обеспокоенного родителя ребенок, в принципе стоящий рядом с массивным диким зверем, вызывает панику, но тот волк поплатился за это жизнью. Если бы все на этом закончилось, это не вызвало бы никаких бурных обсуждений - волков даже просто на охоте убивали и, как не жаль, всегда будут убивать. Наверное. Однако этот представитель (наверное, можно называть его еще и президентом) через некоторое время решил истребить всю популяцию волков в области. Набирались отряды добровольцев, им платились деньги. Многие подростки брали в руки оружие и шли в лес убивать ни в чем не провинившихся волков. Некоторые из бойцов тоже погибли. Со временем этот закон отменили - в народе поднялся ропот. Становилось все больше и больше людей, которые не считали это правильным, оправданным и безопасным. Закон упразднили, но многие по старой памяти все еще истребляли животных. Поговаривали, что, если зарубить волка, через некоторые не совсем легальные источники все равно можно получить за это вознаграждение. Так вот, дело в том, что вчерашние вечерние новости оповестили народ нашей области о повторном введении закона. Папа очень близко принимает к сердцу проблемы, связанные с политикой, хотя, признаться честно, я тоже считаю этот закон глупым. Вряд ли вообще найдется хоть кто-то, кто может считать его мудрым или, хотя бы на худой конец, продуманным. Весь завтрак отец с Флином Райдером обсуждали политику, мама иногда тоже подключалась. Я же старалась молчать и не переглядываться с Иккингом. То есть, конечно, я не начала из-за разговора с мамой резко считать это чем-то плохим или неприемлемым, но прислушиваться к мнению мамы стоит, а оправдывать ее ожидания, почему-то, хочется. Кроме того, смотря на него, вспоминаю сам разговор, и становиться грустно. Кстати, к моему удивлению, переглянуться с ним то и дело хочется. Очень неожиданно во мне обнаружилась потребность в его комментариях. В общем-то, я всегда считала его другом, но как-то не так, по-другому. Никто не похвалил кухарку за завтрак, хотя обычно это делают каждый день, даже когда все не так прямо вкусно, как сегодня. Наверное, это было обиднее всего. Потом завтрак закончился. Я пошла в свою комнату, и (как уже говорила) НЕ готовилась к переэкзаменовке. Я просто занималась чем-то. Немного порисовала, немного посочиняла небылиц, немного почитала, пошила, повалялась на кровати, взяла в руки гитару, но через несколько неудачно взятых аккордов положила ее на место. Так, занимаясь не пойми чем (хотя, признаю, увлекательным не пойми чем), я дождалась вечера, в который у нас было назначено какое-то супер важное событие, все подробности которого от меня тщательно скрывались. Я знала только, разве что, что приглашена какая-то непонятная куча гостей, приедет родитель нашего непутевого гостя и нужно красиво одеться. Кстати за последним приблизительно за час до мероприятия ко мне пришла служанка. Она принесла новое платье, туфли, украшения. Все было тщательно продумано и действительно очень хорошо сочеталось между собой. Видимо, событие это родители действительно посчитали важным - в подборе наряда чувствовалась рука профессионала. Потом прибежали еще какие-то девочки (по всей видимости наемные визажистки) и помогли мне нанести макияж, одеться, сделали прическу. Хоть я и особо не понимала, к чему все это, в общем-то никаких отрицательных эмоций этот процесс не вызывал. На самом деле, было приятно. И выглядела я действительно красивее, чем обычно. На мне было темно-фиолетовое платье по колено, симпатичные туфли на платформе. К этому прилагался клатч, составлявший превосходную пару с колье. На них обоих красовались достаточно большие темные камни, красивые узоры из них. В назначенное время я вышла из комнаты и прошла к залу. Когда передо мной распахнулись двери, я увидела не совсем то, что ожидала: гостей было вовсе не так много. Пара семей, которые присутствовали всегда (которых просто нельзя было не пригласить), незнакомая пара (я так полагаю, родители нашего гостя) и пара человек, выглядящие как репортеры, насколько я могу судить. Телохранителей не было. Как только я вошла, все взгляды сразу обратились в мою сторону. Журналисты оторвались от своих бумажек, фотографы направили на меня свои "ружья" и спустили на меня свои вспышки, женщины прервали свои сплетни, а мужчины - разговоры о политике (совсем недавно только появилась замечательная тема для всеобщего негодования, так что это было особенно странно). Я спустилась по лестнице практически в полной тишине, от чего начала чувствовать себя неловко. Я не привыкла ощущать на себе столько внимания, тем более, Иккинга не было рядом. Рядом с последней ступенькой меня встретил Флин и, подав мне руку, помог преодолеть расстояние до ровного пола. Я кинула взгляд на Мэвис. Она выглядела немного расстроено и озадаченно. Похоже, она уже была в курсе, что же здесь происходит. Степень моей неосведомленности превышала чью-либо в этом зале. На самом деле это пугало, при чем довольно сильно. И ежу было понятно, что сейчас что-то произойдет, что-то объявят, и это "что-то" непосредственно касается меня. Наверное, сейчас меня больше напрягало даже не это "что-то", а моя способность неправильно на него среагировать. Наверняка, мои родители приманили репортеров еще и тем фактом, что моя реакция будет свежей. Они почему-то всегда давали средствам массовой информации какой-то бонус, несмотря на то, что, на самом деле, они и так бы приехали. По какой-то необъяснимой причине Флин Райдер никак не отходил от меня. Я попыталась занять свое привычное место в этом зале, но мне не дали. Юноша сопроводил меня до приступочки у стены и настоял на том, чтобы я встала на нее. Происходящее напрягало меня все больше и больше. Гость внезапно опустился на колено и, кинув на меня свой уверенный (чуть ли не самовлюбленный) взгляд, взяв за руку. Для меня сейчас практически все стало бы шоком, несмотря на то, что почти ничто не было бы неожиданностью. Флин Райдер слегка выдохнул и снова посмотрел на меня, однако, на этот раз в нем было больше сомнения. Гость был либо очень хорошим актером, либо действительно для него это было важно. Кажется, где-то на подкорке я уже понимала к чему все это клонит. Все еще держа мою руку в своей, он неуклюже (что, насколько я поняла за эти два дня, весьма нетипично для него) достал из-за пазухи ювелирную коробочку, чуть пару раз по дороге ее не уронив. Старший сын маркиза Райдера открыл ее, и попросил меня стать его женой. Послышался гвалт вспышек, и все заблестело в глазах. Я плавно повернула голову, посмотрев на свою семью. Отец казался спокойным, но во взгляде его читалась какая-то безоговорочная печаль. Он всем своим видом будто говорил: "Все правильно, просто так надо". Такой вид обычно, мне кажется, у отцов, провожающих своих сыновей в армию. Я горд тобой, но мне жаль тебя отпускать. Что-то вроде того. Мама была чуть ли не счастлива. Будто бы все шло по какому-то плану. Она активно кивала мне головой и улыбалась. Мэвис казалась слегка разочарованной. Если честно, сейчас мне казалось, что это происходит с кем-то другим, а я просто наблюдаю со стороны. Я ответила, что подумаю, хотя на самом деле даже мысли не было соглашаться. Вечер достаточно быстро закончился. Наверное. Ну, по крайней мере для меня. Предвкушая поздравления, вопросы, улыбки и давление со стороны гостей, я быстро покинула помещение. Нагло не познакомилась с родителями "будущего жениха", не оказала почтение гостям, а просто выбежала из зала. Сердце бешено колотилось, голова пухла. Со временем приходило осознание, и, казалось, именно от него я пытаюсь убежать. Проносясь по коридору мимо столовой, я побежала по винтовой лестнице, но туфли не дали мне беспрепятственно преодолеть этаж: подвернув щиколотку правой ноги, я растянулась на ступеньках. Было, наверное, больно. Наверняка останутся синяки. Все, что я сейчас описываю, происходило "наверное". То есть, мне кажется, что происходило именно это. Чтобы продолжить движение, пришлось снять туфли, и, хоть убейте, я не знаю, куда их потом дела. Мне казалось, кроме мыслей меня преследует еще кто-то. Отец или "жених". Кто-то. Хотелось бежать все быстрее. Светильники на стенах коридора только и успевали зажигаться. Вдруг я остановилась, как вкопанная, осознавая КУДА направляюсь. Неосознанно, подсознательно, я бежала к Иккингу. Но я не могу пойти туда, потому что не должна. Если больше не хочу зависеть от него, если мама права, то не должна идти к нему. Больше всего сейчас хотелось уткнуться в дружеское плечо или забиться в угол. Я выбрала второе. Не то чтобы хотелось плакать, просто я была потрясена. Слез не текло, однако, необходима была разрядка, в качестве которой я выбрала одиночество. Почему? Да потому что мне было точно понятно, что хочу ли я замуж особо никого не волнует. А я не хочу. В этот момент моя беззаботная жизнь кончилась. Я не пошла в библиотеку (там, показалось мне, слишком открыто; да и тем более, это - первое место, где меня стали бы искать). К счастью, замок достаточно большой, чтобы было место спрятаться. В картинном зале мне понравилось больше. Со светом там было неуютно, но зато в темноте я чувствовала себя очень комфортно. Не помню, сколько я там просидела, не помню когда вернулась в комнату. Естественно, экзамен на следующий день я не сдала. Мысли в голове путались, абсолютно вытесняя экономику и юрисдикцию. Все пошло кувырком. Родителей больше волновала неудача с замужеством, но провал с экзаменом их тоже задел (по крайней мере отца). Это стало вторым ударом мне под дых. Именно в этот момент у меня началась ломка: я поняла, насколько эмоционально завишу от своего телохранителя. Конечно, он сопровождал меня сегодня, но я молчала, старалась отдаляться, и это было очень тяжело. На этот раз я выбрала не картинную галерею, а чайный закуток на втором этаже. Лучше бы я пошла куда-нибудь в другое место! По несчастливой случайности я находилась рядом с комнатой родителей. Я сидела, не двигаясь, задумавшись, когда услышала чьи-то шаги: мама и папа подошли к своей комнате, мне очень хорошо был слышен их разговор. - Не думаю, что она так легко выйдет замуж. - Почему ты так уверен? - голос матери звучал, как обычно, эмоционально и слегка раздраженно. - Он ей не нравится, - отец шумно выдохнул, - и это видно. - А что прикажешь делать? Это ведь единственный способ, которым ты согласен избавиться от нее! Было слышно, как она всплеснула руками, словно пытаясь найти решение какой-то бытовой проблемы. Я вжалась в стену еще сильнее и забыла дышать. Я почувствовала, словно что-то тяжелое ударило мне в грудь. Ведь это недоразумение? - Мы должны подождать. Всего каких-то пару лет могли бы решить эту проблему, - отец был раздражен тоном мамы, но говорил спокойно. Будто все так и надо, - уверен еще несколько лет ты можешь потерпеть. Ведь есть же у тебя в душе хоть какая-нибудь привязанность к ней. - Нет. Как ножом по сердцу. - Я ненавижу ее. Просто терпеть не могу это чувство - знать, что она живет в моем доме, дышит тем же воздухом, что и я, - я прямо вижу, как она сделала это свое любимое серьезное выражение лица и нахмурилась, - я ненавижу тот день, когда, поддавшись словам врачей, мы взяли ее. В конце концов, это был твой выбор, ты со своим "нам же нужен наследник" принял это решение! Так что теперь делай, что хочешь, но я не могу больше терпеть её! Хорошо хоть, что мы взяли девочку, от мальчика было бы абсолютно невозможно избавиться. Они, продолжая говорить вошли в свою комнату. Для них это все было так просто, обыденно. Кажется, я слышала достаточно. Третий удар. На этот раз в спину. Мне хотелось вскочить и убежать, но я боялась выходить сразу. Через несколько минут, аккуратно отпрянув от стены, я бесшумно, стараясь избегать людей, побрела наверх. Я больше не могла так. Нормы приличия, честь семьи - ничего не интересовало меня сейчас. Слова матери (могу ли я вообще еще называть ее так?) стали чем-то неважным, тем более, что не любовью они были продиктованы. Вовсе не любовью. В своей комнате Иккинга не оказалось. Во дворе тоже. Пересилив себя, я поймала кого-то из прислуги и спросила о нем. Таким образом меня направили в сторону леса, принадлежащего нашей семье. В голову пришло, что раньше там был еще один старенький корпус, но, если честно, вплоть до сегодняшнего дня я была уверена, что его давно снесли. Пробравшись сквозь заросшую тропинку, я увидела его. Крыша кое-где провалилась, поросла мхом, деревянные доски прогнили, некоторые окна были выбиты, но домик стоял. Солнце пробивалось сквозь густую листву, лес казался теплым и даже немного родным. Я осторожно ступила на крыльцо, и оно скрипнуло. Каждый шаг отдавался скрипом, превосходно вливаясь в песню лесных кузнечиков и цикад. Я прислонила ухо к дверной щели - он действительно был там, я слышала, как он говорит что-то. Я абсолютно не представляла, что скажу, и поэтому дверь не хотелось отворять, однако, закрыв глаза и собрав всю свою волю в кулак, я просто сделала это. Ставни заскрипели ужасно, я переступила через порог, так и не открывая глаз. - Пунзель? - голос Иккинга был не просто удивленным, а даже испуганным в какой-то степени, - пожалуйста, только не кричи, я все сейчас объясню. В общем-то, это была не та фраза, которую я ожидала услышать. Осторожно разомкнув глаза, я увидела телохранителя, успокаивающе выставившего левую руку вперед и присевшего, а другой рукой придерживающего за голову огромного черного волка. Неожиданно для самой себя я не испугалась. Все мои проблемы вылетели из головы (не совсем, но частично), а мысли заняло существо, стоящее напротив меня. Животное выжидающе смотрело на меня большими ярко-зелеными глазами. Окрас его шерсти был абсолютен - ни одного даже серого пятнышка. Размер его внушал благоговение, ростом он был как достаточно большой пони. Одну заднюю лапу заменял протез, прямо как у самого Иккинга. Я сделала шаг вперед, все больше и больше меня захватывал интерес. Взгляд зверя тоже плавно менялся с опасающегося на любопытный. Подойдя достаточно близко, я протянула руку, а он ее понюхал. Иккинг на все это смотрел, немного ошалев. - Он превосходный, - я перевела восхищенный взгляд с волка на телохранителя, - как его зовут? - Беззубик, - Иккинг добро улыбнулся и потрепал своего друга по шее, - его зовут Беззубик. Внезапно парень снова стал серьезным. - На самом деле, я рад, что ты пришла. Так я могу тебе рассказать. Нам с ним нужно, - Иккинг сделал паузу, по видимому подбирая слова, - уйти. Я возьму Беззубика и уйду. Это необходимо, потому что, - глаза парня заметались. - Я поняла. Новый закон. - Да, - парень нахмурился, - именно. Я не успела даже осознать до конца, что все это значит, как в голову пришла идея. - Иккинг, возьмешь меня с собой?