Крылья. Первый полет

      Время до назначенной встречи с Сарой пролетело незаметно. Леонард неожиданно легко влился как в команду, так и в тренировки. Он действительно свободно чувствовал себя на любой позиции, а уровень навыков хоть и был ощутимо ниже, чем у остальных — даже у Рона — но все же не позволял считать себя совсем уж лишним в игре. Только тренировка у новичка оказалась в итоге самой напряженной: Цубаки и не думал делать скидок. Наоборот, создал все условия, чтобы Лар'е смог как можно быстрее подняться хотя бы на минимально необходимый уровень. Так что бедолага каждый раз заканчивал выжатым как лимон, и уходил-уползал одним из последних.       Но самым уставшим все равно казался Рэд. Парень явно не отказался от идеи тренироваться отдельно, да еще и взялся поддерживать прежний уровень нагрузки на тренировках с командой. Так что уже после первой такой «сдвоенки» капитану пришлось-таки слушать своеобразную лекцию Рю о распределении нагрузки и важности разминки. Второе явно просто за компанию — ибо причем тут вообще разминка? Но все же голосу разума пришлось внять, и Макс решил просто чередовать. День один, день со всеми. Это выглядело более чем разумно. Факт неминуемого опоздания на первую пару Рэда волновал меньше всего.       Среда выдалась пасмурной. С самого утра зарядил мелкий моросящий дождь, и в итоге Цубаки пришлось всю дорогу слушать, как ругаются Натаниэль с Максом, которых юный тренер попросил обязательно принять участие в отборе игроков. Одного как капитана, а заодно и того, кто играл со многими из кандидатов. Второго — как человека, который руководит защитой. Игра вратаря ведь во многом зависит от игры тех, кто стоит перед ним.       Натаниэль шел, брезгливо смотря то под ноги, то по сторонам, и изысканно точно находил нелестные определения всему, что попадалось на глаза и вызывало недовольство. На территории колледжа «богатейка» — как его в такие моменты называла Рин — был впервые. И явно не жаждал появляться еще раз. Его спортивная машина среди велосипедов смотрелась еще лучше, чем когда-то на школьном дворе. И даже капли дождя, едва слышно барабанящие по дорогому зонту, звучали как-то брезгливо-обвиняюще. Грязные лужи он и вовсе обходил, как гордый домашний кот, впервые оказавшийся на улице.       Само собой, Макса каждый шаг и каждый жест вратаря раздражали неимоверно. Не говоря уж о словах.       — Цубаки. Напомни мне еще раз, что я тут забыл?       — Игроков.       — У вас тут и тренер, и капитан, и второй тренер! Мне-то зачем мокнуть, если для этого есть он?       Рэд рыкнул в ответ нечто малоцензурное, но постарался сделать слова как можно менее разборчивыми для Рю. Сам капитан зонт открывать не стал: бояться мелкой мороси — удел чистоплюев вроде Момо. Даже их тренер легко обходился капюшоном.       — Аристократ. Какая прелесть. Парень нежнее обычной девчонки. Ты с Рин косметику не обсуждаешь?       — Чтобы на тренировках и в игре, — повысил голос Рю, предупреждая очередную вспышку, — ты потом не высказывал мне про «кривоногих бэков с желе вместо мозгов». Кажется, так ты выразился тогда на турнире?       — Интересно, наш Красавчик Момо в дождь играть вообще приспособлен? А то травка мокрая… — фыркнул Макс, но на этот раз перешел черту. Натаниэль не зря считал себя профессиональным игроком, и подобные нападки спускать уже не собирался. Одно дело его извечная брезгливость: Натаниэль любил чистоту во всем. Даже его машину ни разу еще не видели серьезно запачканной в дорожной пыли. Но на игру голкипера это никогда не влияло. Надо будет — сыграет хоть в шторм. И сыграет хорошо. Потому в ответ капитану донеслось лишь несколько тихих бритвенно-острых слов, а затем перепалка сошла на нет.       Рю вздохнул и мысленно развел руками. Тот факт, что Макс с Натаниэлем будут неизменно вызывать подобные проблемы, тренер знал изначально, но периодическая грызня достала уже и его. Когда голкипер привел Рэда и попросил показать ему запись, Цубаки подумал, что теперь точно что-то изменится. Но, увы…       — Мы вроде как на месте, — нарушил тишину Макс, останавливаясь у знакомого поля. — Ага, вон они, разминаются.       — Только Сару я не вижу…       — В тренерской, наверняка. Туда?       — Да, давай туда. В любом случае, под крышей приятнее будет.       Долго ждать не пришлось. Женщина вышла из небольшой пристройки к крытому спортивному комплексу, как только заметила Цубаки и компанию из окна. В руке она держала надкусанный бутерброд, а под мышкой — толстую папку, которая почти сразу оказалась в руках Рю.       — Сорок человек тут. Я отобрала на свободные позиции по нескольку на место. Ну, и замены на остальные. Глянь хотя бы по диагонали, прежде чем мы начнем. А ребята пока нормально разомнутся.       С этими словами она быстро дожевала бутерброд и уверенным шагом направилась к полю, вокруг которого бегали студенты. Вскоре по свистку все принялись за разминку, Цубаки же открыл папку и вчитался в первый лист. Строго говоря — ничего необычного. Имя и фамилия, возраст, рост-вес и показатели по последнему зачету с короткой заметкой от руки касательно выносливости. Так что смотрел всю эту информацию молодой тренер действительно мельком: все равно свою проверку делать не откажется. Натаниэлю с Рэдом он эти бумаги даже предлагать не стал, прекрасно понимая, что обоим не очень-то интересно.       Тем временем стандартная разминка закончилась, и сорок парней выстроились в два нестройных ряда перед Цубаки и подошедшей к нему Сарой.       — Вот тут начинаются проблемы… — тихо проговорил под нос Фриз, разглядывая студентов.       Макс непонимающе посмотрел на него и пожал плечами:       — Какие? Пока не вижу ничего такого.       — Да ну? Скажи, какой была твоя первая реакция на предложение Цубаки?       — Э… — застарелые отголоски стыда, которым вспыхивали воспоминания о неуклюжей шутке про «вратаря», заставили Макса едва заметно покраснеть и недовольно фыркнуть. — Какая разница? С летним турниром проблем не было. С чего быть сейчас? Тем более, на нашей стороне слово Сары, уж ее-то послушают. Я уже молчу о том, что мы их уделали в хлам.       — Послушать-послушают, но отношение не изменится. А летний был простой развлекаловкой — там не требовалось ни серьезности, ни профессионализма. Предстоящий турнир иного уровня. И отношение к нему иное.       — Рано паникуешь, Нат, — мягко вмешался в разговор Цубаки, вполуха слушая вступительную речь Сары насчет предстоящего турнира. — Не думаю, что у нас возникнут большие проблемы. Тем более, есть вы. Их ровесники, превосходящие тут всех как игроки и воспринимающие меня как тренера. Это существенный факт против недовольства остальных, если такое будет.       Голкипер пожал плечами, но ответить уже не успел: Сара закончила вводную часть и теперь представляла Цубаки как владельца клуба и тренера команды. Однако ее практически тут же перебил Сильвер, мгновенно оправдывая беспокойство Фриза:       — Он тренер? И он же отбирает команду? Реально?       — Да, Цубаки Рю является главным тренером команды. Я же займу место его помощника.       — Бред. Я не возражаю против Рэда, как капитана, но какого черта меня будет учить футболу чувак, который в принципе не способен в него играть?       — Перегибаешь, Сильвер, — мгновенно отозвался Макс, выступив вперед. — Ты уже видел, что мы можем. И отрицать заслугу Рю в этом — дебилизм.       — Да ну? По мне, так это заслуга профессионального вратаря, а не пацана в кресле. Он вас и тащит.       — Как и ожидалось, меня оценили, — довольно усмехнулся Фриз, однако в остальном оказался удивительно единодушен с капитаном, и в голосе звучало нечто холодное, угрожающее. — А ты не задумывался, что я не просто так в команде? О том, что находит игроков и определяет состав именно тренер, ты, видимо, тоже не думал?       — Это все левая херня. В таком случае — тренер это любой, кому хватит денег на нормальных игроков!       Михаил Браво легко выдерживал давление со стороны Натаниэля и, более того, пытался давить сам, но уже на Рю, подойдя почти вплотную и глядя сверху вниз:       — Эй, парень, ты хоть раз в футбол играл-то?       Но здесь Сильвера ждало разочарование. Цубаки будто не замечал всей его агрессии, пренебрежения и, чего уж там, открытого презрения. Солнечно-карий взгляд был уверенно спокойным, как и голос:       — Играл. Хотя, не буду отрицать, времени с тех пор прошло прилично.       — Хо-о… Гонял мячик в люльке?       — Смотрю, у тебя лишние зубы появились, — негромко прорычал Рэд, делая шаг вперед уже с очевидно недвусмысленным намерением. Сара попыталась было вмешаться, но остановил капитана, как ни странно, Натаниэль, буквально дернув назад за шкирку.       — Если вмешаешься — Рю проиграл, — негромко проговорил он так, что больше никто не расслышал. Макс скрипнул зубами, но подчинился. Только выпрямился и одернул футболку, по-прежнему сверля Сильвера злым взглядом. Да и слова Фриза охладили пыл, напомнив, что сейчас Рэд в первую очередь капитан команды, а значит — должен вести себя соответственно. Бить морду распустившей язык мрази в это «соответственно» явно не входило.       — Вы как два пса — за хозяина загрызете, — оскалился Браво. И как-то сразу стало ясно, что как минимум Натаниэль ему этого сравнения не простит. Но тут снова вмешался хозяин клуба:       — Я играл в составе «Цунами» их последнюю официальную игру. Думаю, такого ответа достаточно. Остальные вопросы, если они у тебя есть, ты задашь в том случае, если сможешь пройти в команду хотя бы в запас. До этого у меня нет причин терпеть твои нападки. Тем более — на членов моего клуба. Тренер я или нет — ты пока даже не игрок, чтобы судить меня. И уж точно не входишь в список людей, необходимых для победы на предстоящем турнире. Кроме того, внесу небольшую ясность: я не собираюсь УЧИТЬ тебя играть в футбол. Я намерен создать команду, способную побеждать. Это совершенно разные задачи. На этом, думаю, стоит поставить точку и перейти, наконец, к подготовленному мной списку упражнений. Будь добр вернуться в строй.       Сильвер осекся и замолчал, действительно отступив. Явно не такой реакции он ожидал от того, на кого нападал минуту назад. А Макс вдруг с удивительной ясностью осознал, что Цубаки практически в ярости. Хотя до этого, вопреки всем нападкам на него, сохранял привычное спокойствие. До фразы о псах.       — А ты молодец, — негромко усмехнулась подошедшая к ним Сара. — Хорошо поставил на место.       — Разве это не ваша работа? — мгновенно огрызнулся Рэд, который хоть и держал в себя в руках, но был сильно не в духе. И причин на то было куда больше, чем казалось на первый взгляд.       — Нет. Тренер должен уметь проявлять жесткость. Если бы ты, к примеру, сорвался в драку — это показало бы, что Цубаки не способен разрешить подобную ситуацию иным способом. А если бы Рю наоборот спустил все на тормозах, как хотел сначала, — это сделало бы его тряпкой. Так что длинный язык Михаила сыграл вам на руку, позволив показать характер. Однако… Если ты не против, Цубаки, твою проверку проведу я. Есть список упражнений?       — Да, пожалуйста. Вообще, я бы и так попросил об этом, — молодой тренер благодарно улыбнулся, протягивая свой блокнот. — Со стороны наблюдать лучше. Больше видно.       — Отлично.       Женщина довольно кивнула, дала команду рассчитаться на первого-четвертого и «процесс пошел», как емко прокомментировал Натаниэль.

***

      — Зачем.       Отбор уже закончился, хотя прошли его меньше половины. Цубаки выбрал пятерых недостающих в основной состав и еще шестерых как замену, среди которых последним в списке числился Михаил Браво. И вот этого Рэд не понимал совершенно, потому вопрос прозвучал не вопросом вовсе — глухо и зло.       — Он показал себя как один из лучших, если, конечно, закрыть глаза на точность паса, — отозвался тренер, прекрасно поняв, о чем говорил Макс. — Если будут проблемы, мы всегда сможем его исключить. Или он сам уйдет. В общем, попытка не пытка. Я думаю, шанс, что Сильвер сможет влиться в команду, не так уж и мал.       — И это после того, что он тебе наговорил?!       — Ну, я, конечно, зол на то, как он отозвался о вас с Натом…       — Какого черта ты вообще терпишь подобные нападки?! — перебил Макс, недослушав. Эмоции до сих пор требовали выхода, а необходимость сдерживаться пропала.       — Я сталкиваюсь с подобным с начала средней школы. Ничего такого в этом нет, бывало и гораздо хуже. Его сомнения понятны. Тем более, если бы я так остро реагировал на все подобное, как ты того хочешь или ждешь, — ты бы не был сейчас капитаном «Крыльев». Попробуй отнестись лояльнее, ведь еще не ясно, как он себя покажет.       Макс до боли сжал руки на ручках кресла и замолчал, изо всех сил стараясь не выдать хотя бы Цубаки свое состояние. Ту волну горечи, что нахлынула после мельком прозвучавшего напоминания. На Натаниэля капитан и вовсе старался не обращать внимания, но тот, благо, и не лез, а через некоторое время, коротко попрощавшись, и вовсе свернул к своей машине. От предложения подвезти Рю как всегда отказался.       Зеркало. Вот что больше всего бесило Рэда во всей той мерзкой ситуации. Он видел в поведении Сильвера собственное отражение. Да, Михаил Браво оказался куда прямее и грубее, будто даже не знал основных понятий вежливости. Но, по сути, это были те же сомнения и то же отношение. Та же насмешка. И теперь, когда Рэд увидел это своими глазами со стороны, давешний стыд вгрызся в его душу с еще большим аппетитом. Оттого, что сам Рю те слова даже и не вспомнил бы в иной ситуации, становилось лишь хуже.       — Прости, — наконец тихо выдавил Макс из себя. — Давно хотел нормально извиниться.       — Забудь! А с Сильвером мы разберемся.       Хотя первостепенным вопросом сейчас стоял план тренировки для всей команды. Цубаки прекрасно понимал, что уровень предстоящего турнира куда выше, чем все то «баловство», которым клуб занимался до этого. Опыта такой серьезной работы у молодого тренера еще не было, и он оправданно нервничал. Ударить в грязь лицом перед кем-либо не хотелось совершенно. Тем более перед Сарой. После всех ее сравнений с «Виктори» Рю как никогда хотел доказать, что «Крылья» никак не хуже. Что он способен сделать их сильнейшими. И слова Сильвера лишь подлили масла в огонь. После того, что прозвучало в ответ на откровенную агрессию, Цубаки уже не мог позволить себе осечек.       Первым делом стоило заняться записями игр прошлых лет, которые Сара уже наверняка перекинула на почту. Следующая встреча была назначена на пятницу, за день до первой тренировки — уже на поле «Крыльев». К тому времени Рю обязан иметь четкое мнение и о возможных противниках, и о собственной команде.       Две почти бессонные ночи не прошли даром. И хотя Цубаки чувствовал себя не так прекрасно, как хотелось бы, зато имел четкое представление о каждом из возможных противников. С другой стороны, молодой тренер понимал и то, что все эти данные устаревшие. Состав команд неизбежно изменился — старшекурсники прошлого года сейчас уже выпускники. Тем более, ничто не мешает другим командам договориться с клубами так же, как и местный колледж.       Но так или иначе, просмотренные записи позволили четче представлять, в какую сторону развивать уже собственную команду и какие «дыры» закрывать в первую очередь. Потому перед Сарой молодой тренер появился уставший, но в прекрасном настроении. И вскоре не без внутреннего удовлетворения отметил удивление женщины, когда та поняла, что Цубаки спокойно поддерживает разговор о чужих командах, действительно способен на грамотный анализ и не менее грамотные выводы. Признание со стороны еще одного опытного тренера оказалось для Рю как никогда важным, добавив уверенности и, наконец, стерев окончательно осадок от слов Сильвера. Ведь он неизбежно был.       — Ладно, — Сара отложила в сторону исчерканный и исписанный с двух сторон листок и довольно потянулась. — Давай-ка с тобой попьем чаю и поговорим уже о наших пацанах.       Цубаки улыбнулся и довольно кивнул, освобождая место под чашки и плетенку с печеньем. Вскоре закипел старенький электрический чайник, и разговор прервался окончательно. Как ни крути, обоим был нужен перерыв, а общих тем, кроме футбола, как-то не находилось. Хотя Сару явно мучило любопытство. Цубаки понимал, что в голове сидящей напротив женщины, скорее всего, крутятся вопросы куда более личного плана. Множество «почему», основную часть которых мешают задать такт и вежливость. Хотя самого Рю большинство таких вопросов обычно не особенно задевали, вопреки предположениям окружающих.       Небольшой перерыв закончился, и наконец речь пошла о «Крыльях». Тактика в целом, приемы, защита и атака, каждый игрок в отдельности и связки… Цубаки впервые обсуждал все это с кем-то от и до. Обычно он все делал сам, а игроков ставил перед фактом, хотя, конечно, никогда не отказывался выслушать их замечания и поправки. Но буквально через несколько минут разговора молодой тренер понял, что его больше не воспринимают всерьез, и сам прервал начатую фразу, прямо посмотрев на Сару:       — Что-то не так?       — Как тебе сказать… Ты, конечно, дельные вещи говоришь, но…       Женщина встала из-за стола и, порывшись на одной из полок с инвентарем, достала невесть как очутившиеся там старые потрепанные шахматы. Разложила доску, вытряхнув фигуры на стол, и широким жестом предложила:       — Сыграем?       — Я почти не знаю правил, — отозвался Рю, не скрывая удивления.       — Да? Мне показалось, у тебя должен быть хороший опыт в игре в шахматы.       — Сёги. Мы с отцом и дедом много играли, да и играем. Но при чем тут…       Незаданный вопрос прервал чуть приглушенный стук дерева о дерево. Сара, порывшись в местами поцарапанных фигурах с облетевшим лаком, уверенно поставила одну из них в центр доски — высокую, изящную и черную:       — Это ферзь. Самая сильная фигура в шахматах. Ходит по вертикали, горизонтали и диагонали на любое количество клеток.       — И правда, сильная, — по-прежнему растерянно отозвался Цубаки, видя, что от него чего-то ждут. Потом честно добавил: — Я не понимаю, к чему это сейчас.       — Ты, зная возможности каждой из фигур, наверняка сможешь понять, как выиграть, скажем, вот в такой ситуации…       Теперь на доске стояло несколько пешек, как белых, так и черных. И два короля. Рю действительно без труда мог сообразить, как выиграть теми и другими, но говорить ничего не стал, лишь кивнув. Сара довольно улыбнулась и вновь широким жестом указала на доску:       — А теперь представь, что все это игроки, а короли — ворота. Соответственно игра — футбольный матч. Как думаешь, будет одно и то же?       Цубаки нахмурился и поднял на собеседницу взгляд, ставший гораздо жестче:       — Безусловно — нет. Я вообще не понимаю, как можно сравнить игрока с шахматной фигурой.       — Нельзя, во всяком случае — нельзя проводить абсолютной аналогии. Но все же ты распоряжаешься игроками, как фигурами. Будто играешь партию в шахматы с соперником-тренером. Формируешь тактику на основе особенностей тактики противника и возможностей собственных игроков, потом равняешь на них команду. Ищешь наиболее выигрышную комбинацию фигур на доске против тех, что есть на другой. Но собственных игроков ты не учитываешь. Будто все еще работаешь в одной из этих программ-симуляторов. Вернее, учитываешь не так. Вижу, что ты не понимаешь, потому спрошу иначе: как ты думаешь, как Макс Челленджер, не только капитан твоей команды, но и твой друг, воспринимает противника на поле? А само поле? Команду за его спиной? Игрока, в связке с которым работает?       Молодой тренер хотел возразить. Такие предположения, даже уверенность Сары его оскорбляли. Он никогда не относился к своим игрокам, как к бездушным пешкам, но… Но Рю так и не проронил ни слова. Он действительно не мог четко ответить ни на один из заданных вопросов. Как Рэд видит противника? С его нравом, наверное, как соперника или даже врага. Хотя, помнится, помощь Фернандо Эрла когда-то капитан принял без сомнений. Может ли такой, как Макс, принять помощь от врага? Вряд ли. Цубаки качнул головой в такт своим мыслям и вдруг поймал себя на том, что опять занимается обыкновенным анализом. Каким-то равнодушно сторонним.       Как в сёги.       Модой тренер сильнее сжал кулаки, сдерживая подступившее к горлу горькое чувство, отозвавшееся жжением в глазах.       — Да не расстраивайся ты так! — воскликнула Сара и, перегнувшись через стол, хлопнула Цубаки по плечу. — Твой подход сам по себе неплох. В него просто надо добавить потерянную составляющую.       — Я просто… не ожидал от себя. Если подумать… теперь я понял, о чем тогда говорил Нат.       — Ну, полагаю, тебе трудно. Причина такого промаха проста — ты не играешь и слишком давно видишь поле лишь со стороны. Но, если научишься понимать игроков именно как людей, вырастешь хорошим тренером!       Парень вновь кивнул и со свистом выдохнул, наконец искренне улыбнувшись.       — Думаю, — кивнул он на разложенные по столу схемы, — большая их часть пока не понадобится?       — Да. Для этого всего просто рано. Посмотрим сначала на команду: кто с кем сыграется, кто как видит свою позицию. Ведь даже атакует и защищается каждый по-своему. Есть форварды, стремящиеся играть через полузащиту, есть те, кто рвутся вперед без оглядки, есть и такие, которые ищут баланс. Так же и в защите — кто-то использует любой шанс для контратаки, а кто-то сосредоточится на том, чтобы не позволить мячу достигнуть ворот. Ты ведь уже понимаешь, да? От всех этих частностей и отношения зависит и результат. И, к примеру, строя тактику на атаке, в защиту стоит ставить тех, кто будет атаковать даже и там, даже если у таких людей хуже техника или пасы.       — Да, я вас понял, спасибо… Но, мне понадобится помощь.       — Ну конечно! На то мы с тобой и работаем вместе, парень!       Сара довольно рассмеялась, и разговор перешел в другое русло. Вскоре пришла очередь Рю изумляться: его собеседница была человеком с приличным опытом за спиной, он и так это знал, но она планировала все совершенно иначе и пока даже не пыталась смотреть в сторону турнира. Как только молодой тренер отдал всю инициативу Саре, диалог ушел в совершенно иное русло, и теперь обсуждалась исключительно самая первая тренировка.       Прошла она очень необычно для всего состава «Крыльев», зато удивительно успешно. Для основы клуба это стало долгожданным разнообразием. Для новеньких в команде — чем-то привычным и непривычным одновременно. Каждый из них смог оценить все преимущества собственного поля и все различия между неухоженным грунтом и профессиональным покрытием, о котором хорошо заботятся.       Кроме того, Цубаки впервые задавал вопросы.       По совету Сары он беседовал пока что только со своими ребятами, с каждым по отдельности. И каждый из ответов становился для него неожиданностью, пускай Рю и пытался это скрыть. Впрочем, он прекрасно видел и то, что новый подход удивляет и игроков. Только Натаниэль довольно улыбнулся и едва заметно кивнул — как будто ждал, когда же тренер начнет вести себя подобным образом. Впрочем, голкипер выделился и своим ответом: «Игроки защиты? — он чуть приподнял брови, затем высокомерно усмехнулся, сверкнув холодными глазами бирюзового оттенка. — Инструмент! Если он достаточно качественный — гола мне вовек не забьют!». Цубаки тогда лишь вздохнул, предпочтя не комментировать. Только удивился уже сам себе: чего еще, собственно, стоило ждать от Фриза? Ответы остальных на схожие вопросы, конечно же, были иными. И в то же время — все разные. Рэд действительно считал противника врагом, и выходил на игровое поле лишь с одной целью: уничтожить. Близнецы Фьерн видели в каждом матче некое представление, сцену, на которой каждый из них мог показать как общие, так и оригинальные способности; удивлять; выделяться. Стэнли относился к игре почти так же, как к боевым учениям, видя различие лишь в собственной роли. Для Лар'е и Рона поле было каким-то своим особенным миром. Только определение этому миру они давали совершенно разное. И за каждым из услышанных ответов, стояло столько всего, сколько Цубаки и не мог себе представить.       И неожиданно трудно оказалось задавать вопросы, понимая, что за каждым словом, прозвучавшим в ответ, стоит лишь еще большее осознание той пропасти, пересечь которую его ноги больше не способны.       Но время шло, и Цубаки торжествовал! Полноценная команда, участие в турнире, новый официальный игрок клуба — все это приводило юного тренера в состояние, близкое к эйфории. Тренировки наладились, командная игра вскоре стала действительно командной. Рю и Саре удалось подобрать собственный темп к каждому из игроков. И с каждым днем сила «Крыльев» уверенно возрастала. Теперь никто не сомневался, что на турнире они смогут составить реальную конкуренцию даже победителям прошлого года.       Ко всему прочему, за первые пару недель полностью исчезла агрессия со стороны Сильвера. Рю понимал, что за отсутствие прямых нападок на него по первой поре стоит благодарить Сару, но со временем ушла и острая напряженность даже в простейших разговорах — а это молодой тренер уже считал своей собственной заслугой. Кроме того, практически полностью прекратились стычки новичков из колледжа с основой клуба. И пусть вне игры парни между собой по-прежнему не все ладили, зато на поле потихоньку становились единым организмом, мало-помалу налаживая ниточки взаимопонимания. Однако, как водится, когда все идет так хорошо, обязательно случится хоть что-то, что существенно охладит как пыл, так и настроение.       Такой «ложкой дегтя» оказался Натаниэль. Первым звоночком стало, как ни странно, полнейшее исчезновение его стычек с Максом. Поначалу Цубаки радовался, думая, что эти двое, наконец, достигли некоего баланса в общении. Но со временем, видя подчеркнутую холодную отчужденность голкипера и абсолютное непонимание причин происходящего со стороны Рэда, молодой тренер понял, что тем самым балансом как раз и были периодические, ничего не значащие перепалки. С их исчезновением замерзла как будто и сама команда. Даже неизменный задор Орма не спасал от этого льда. Но попытки хоть как-то понять, что происходит, пока что заводили в тупик. Макс на прямой вопрос красноречиво развел руками, а Фриз упорно уходил от разговора, как только тот затрагивал эту тему. Да и вообще стал гораздо меньше пересекаться с командой. Его классическое высокомерие теперь выросло в непроницаемую стену. Преодолеть ее не представлялось никакой возможности до тех пор, пока парень сам не явился к Рю с требованием, ставшим апогеем странностей одаренного голкипера:       — Готовь замену капитану, Цубаки, — с порога заявил Натаниэль вместо приветствия, явившись в квартиру тренера в воскресенье утром.       — Прости, что? — изумленно поднял брови Рю, встречая неожиданного гостя. — Вы что, настолько сильно поссорились?       — Я хоть раз переносил личные обстоятельства на игру?       — Тогда я не понимаю ни твоих причин, ни твоего поведения в последнее время. До первого матча всего неделя. И раз уж ты сам начал этот разговор, я очень прошу расставить, наконец, все точки над «i». Так что… заходи?       Цубаки подался назад, но Натаниэль остался стоять на пороге, даже не перешагнув небольшую ступеньку.       — По сути все просто, Рю: Макс сломается в первой игре на стадионе.       — Абсурд.       — Подумай сам: он уже проиграл как капитан в последней игре прошлым летом. И он же острее всех переживал то поражение, просто в силу собственной импульсивности. Теперь он будет любой ценой избегать проигрыша, а значит — наделает ошибок. И сломается, проиграв.       — Сколько игр мы уже провели с тех пор? Твое предупреждение опоздало на год.       — Официальная игра на стадионе — совсем другое. Ты должен понимать, что это несравнимо! И поверь, то, как казалось бы сильный человек ломается и уходит, — зрелище, которого лучше избежать.       Цубаки глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Слова вратаря, пусть и с опозданием, напомнили кое-что, о чем забывать не следовало. Когда-то, когда Натниэль Фриз только присоединился к их команде, Рю связался с его тренером в детской лиге. Вполне нормальное желание знать больше об игроке, с которым предстоит работать. Но вместо того, что ожидал узнать из разговора с тем человеком, Цубаки услышал историю о том, почему Красавчик Момо однажды ушел из команды, отказавшись от футбола. Тогда молодой тренер чувствовал себя странно и очень неловко: будто копался в чужом белье. Но сейчас то случайное знание помогло наконец понять ситуацию. И вместо ответа на предупреждение Натаниэля прозвучало серьезное:       — Макс Челленджер и Найджел Блэк разные люди, Нат. А ты слишком скор в суждениях.       Голкипер вскинулся и побледнел, не сумев справиться с эмоциями. Редко на обычно высокомерно-равнодушном лице можно увидеть такую гамму: изумление и едва сдерживаемая ярость одновременно.       — Я лучше всех знаю эту разницу! — почти прорычал Фриз. — И лучше всех вижу сходство. А еще я обладаю опытом и знаниями, которые в разы превосходят твои, тренер. Я видел последнюю игру «Цунами». Там играл Цубаки Котаро — не Цубаки Рю. Ты солгал Сильверу. А значит, у тебя нет опыта нормальной игры. Только тренерский, шитый белыми нитками. И советую тебе прислушаться к моему предупреждению. На первой же игре ты заменишь Макса Челленджера, или мы сольемся. Хорошего дня!       С этими словами Натаниэль резко развернулся и захлопнул дверь. Цубаки осталось лишь вслушиваться в быстрый топот шагов по лестнице — догнать на инвалидном кресле спешно уходящего человека невозможно, а кричать что-то вслед — бесполезно.       Натаниэль быстрым шагом вышел из подъезда, рявкнув на малышню, как всегда столпившуюся у его машины. С глухим рычанием, вторящим клокочущей внутри злобе, взвыл мотор дорогого спорткара. Фриз прикрыл глаза, вслушиваясь в этот звук, и, наконец, смог взять себя в руки.       Он сорвался и был этим недоволен. Но тот факт, что Цубаки интересовался его прошлым настолько глубоко, стал все же неожиданностью. Кто ему рассказал? Да, впрочем, понятно кто… Новое упоминание о бывшем друге заставило крепче, почти с ненавистью, сжать руки на руле и непроизвольно ускориться — благо дорога была почти пустой.       Найджел Блэк.       Невысокий, хрупкий, но проворный. Неизменный лидер. Выделялся всегда и везде, даже рядом с такими, как сам Натаниэль... Рэд был таким же.       Слишком яркий взгляд, лишь еще ярче из-за уникального цвета. Слишком сильно стремится вперед. Слишком сильно желает быть лучшим. Слишком самоуверен и слишком много гонора. Слишком ярок. Слишком легко достиг первой значимой вершины, и слишком высоко оказалось с нее падать.       Слишком много «слишком», хрупкая совокупность которых просто не способна выдержать поражения.       Именно из-за этой схожести с Найджелом Макс изначально так сильно раздражал Натаниэля. Да что там! Фриз почти ненавидел мелкого выскочку за всю разбуженную горечь и воспоминания. Но в то же время уличное поведение Рэда оказалось слишком контрастным аристократичным манерам Блэка. И потому очень скоро раздражение пошло на спад, во многом благодаря Цубаки, и капитан все же стал капитаном даже для Натаниэля, а не лишним напоминанием о прошлом, каким был раньше.       Но факта поражения не отменить, как и факта этих проклятых общих черт. Фриз слишком сильно не желал вновь встречаться лицом к лицу с испытанным много лет назад горьким разочарованием.

***

      Рэд продолжал свои собственные тренировки, выкладываясь на полную теперь еще и для того, чтобы хоть куда-то выплеснуть злобу. Рю был слишком внимательным и многое замечал — Макс знал это. Но все же капитан считал, что снимать «розовые очки» их тренеру еще рано. Это солнце не должно погаснуть. Каким-то десятым чувством, голой интуицией, Рэд понимал, что другу куда сложнее все дается, чем тот хочет показать. А значит — надо помогать. Незаметно. Ненавязчиво. Потому что эта помощь… не понравится. Цубаки ее не примет.       И били они тогда как угодно — но только не по лицу. Тщательно вымеряя силу — чтоб без травм. Сильвер слишком часто подходил к той грани, за которой те самые «очки» оказались бы жестоко разбиты вдребезги. При Саре он еще сдерживался, но в ее отсутствие позволял себе с каждым разом все больше и больше. Рю еще верил, что эту проблему можно решить. Рэд уже видел — никогда. Но до турнира пускать все на самотек нельзя. Потому пришлось действовать иными методами. Теми, которые прекрасно понимает и Сильвер с четверкой поддержавших его ублюдков.       Уличными.       Благо связей со своими старыми дружками Рэд никогда не терял окончательно.       Что будет с командой и ее создателем потом — Макс Челленджер пока предпочитал не задумываться. Только удары по мячу становились все сильнее и убийственно точнее каждый раз, как в голове всплывали события первых недель тренировок их новой команды.       Прав ли он был, когда пошел на столь недвусмысленную угрозу?       Злость, злость, злость — почти ненависть! — вложенная в каждый новый удар. На пользу это было или нет — пес его знает. Макс иногда даже не разминался, сходу принимаясь за выдуманный им самим план, в котором тот некогда удавшийся прием был вовсе единственным пунктом… Как сегодня.       Парень замер столбом посреди поля, сжимая руку на бедре, чуть повыше колена, и тупо наблюдая, как мяч докатился до штанги, отскочил и мягко коснулся сетки. Резкая боль, пронзившая ногу и не позволившая нормально завершить удар, уже уходила, оставив на память о себе лишь тянущее тепло. Но Рэд знал, что стоит сделать шаг — и она вернется.       Пройдя через черт-те сколько уличных драк, заработав множество разнообразных последствий и даже однажды перелом, Макс Челленджер впервые в жизни настолько испугался травмы. Именно страх сковывал его тело, не позволял шевельнуться и занимал все мысли одной-единственной фразой, искренним желанием: только бы обошлось.       Ведь до начала первого матча осталась неделя.       Всего неделя, которой точно не хватит, чтобы восстановиться после серьезного растяжения и уж тем более — чего похуже. У страха глаза велики. Рэд убеждал себя, что ничего такого. Что он скатился ниже некуда, раз волнуется о таком пустяке. Тем более, первый осторожно сделанный шаг, вопреки ожиданиям, отозвался чем-то, что и болью-то не назвать.       Но в то же время этот отклик и легкая хромота говорили о том, что очередная тренировка не прошла без последствий. А значит, Рэд обязан сделать все, что в его силах, чтобы восстановиться или хотя бы не ухудшить ситуацию за оставшееся время. И решение было очевидным: полностью отказаться от тренировок. Потому, стараясь не думать, как будет выглядеть отсутствие капитана на последних, решающих сборах команды, Макс набрал знакомый номер, на ходу придумывая способ уйти от подробного объяснения причин. Только пальцы на трубке сжимались все сильнее, а из голоса с трудом удалось убрать отголоски сдерживаемой злости теперь на самого себя. Никогда и ни за что Рэд не признается, что повредил ногу.       Только не Рю.       Только не тому, кто выбрал его ноги вместо своих, поставив на них мечту, не меньше.