Крылья. Первый полет

      Знакомая спортивная машина перед подъездом мгновенно бросалась в глаза, привлекая к себе внимание каждого прохожего. Старушки на скамейке рядом уже с удовольствием обсуждали ее предполагаемого владельца, а местная ребятня с умным видом ходила вокруг и хвасталась друг другу "новой машиной папы", чуть ли не до хрипоты доказывая, что никто из них ни в коем случае не врет.       – Ха! – довольно ухмыльнулся Рэд, отмечая уже самых смелых малолеток, судя по всему, решавших, кто пойдет и попытается открыть дверь. – Смотрю, Нат нас уже заждался!       – Думаю, их все же стоит попросить не трогать. А то мало ли, – улыбнулся Цубаки, чуть пошевелив пальцами плотно забинтованной руки – перевязка была непривычна и сильно мешалась, тем более Рю нервничал из-за вынужденного ограничения и без того малой подвижности.       – Думаешь? А я бы посмотрел, что будет дальше!       – Сигнализация и недовольные старушки. Я сомневаюсь, что Натаниэль оставил бы свою машину просто так.       Макс фыркнул, но согласился, а в следующий момент уже окружившая "крутую тачку" детвора едва не подпрыгнула от раздавшегося за спинами резкого рычащего голоса:       – А ну брысь все отсюда!       Мальчишки бросились в стороны как стайка испуганных мальков, но далеко отбегать не стали. Пять любопытных взглядов скрестились на Максе, отмечая и несколько агрессивную внешность: чего только стоила черная футболка с логотипом любимой группы и выкрашенные красным прядки черных волос. А спустя еще несколько мгновений в глазах малышни уже четко читался непередаваемый восторг.       – Дядя, а это ваша? – рискнул-таки подать голос один из них, указывая на машину.       – А если и так?! – рыкнул Рэд, внутренне даже чуть польщенный таким вниманием. – Так что брысь, пока не разозлился!       Как ни странно, малышня подчинилась, сгинув на соседнюю площадку, а Макс и Цубаки спокойно вошли в подъезд под неодобрительным взглядом бдительных старушек.       – Соврал, – довольно констатировал факт Рю, буквально светясь улыбкой от уха до уха.       – Иначе они бы не отстали, – честно попытался реабилитироваться Рэд, правда вышло как-то неуверенно. Но что поделать. Да, машина крутая. Да, он бы действительно не отказался от такой и сейчас поддался чувству, диктуемому искренним восхищением в глазах малышни. Но черта с два он в этом признается. А произнесенное тренером понимающее: «конечно», лишь подлило масла в огонь внутреннего негодования, заставив выразительно фыркнуть и слишком уж от души вдавить кнопку лифта.       В итоге искавшее выход раздражение таковой и нашло в лице истинного владельца машины, так что появившийся на звук открытой двери Натаниэль был тут же огорошен не менее яростным напором:       – Эй, отгони свое ведро! Какого черта я должен малышню шугать?!       – Ха? Можно подумать, тебя просил кто-то.       – Он просил. – Рэд не растерялся и указал на посмеивающегося чуть в стороне Цубаки, который, однако, утвердительно кивнул.       – Твоя машина для местных – восьмое чудо света, – все так же улыбаясь, пояснил тренер, – вызывает нездоровый интерес. Ты бы действительно отогнал. Наш район, конечно, мирный, но мало ли...       – Все равно я долго задерживаться не намерен. Спасибо за гостеприимство.       – Так чего ты еще тут? – снова встрял Макс, но, как ни странно, этот вопрос заставил голкипера чуть замяться и кивнуть в сторону кухни.       – Не смог сделать что ли? – с удивлением спросил капитан, уже как-то выкинув из головы машину, и, пожав плечами, тоже направился на кухню. Рю же, с некоторой досадой, но вполне справедливо рассудив, что он там лишний, исчез в комнате, чтобы не мешаться под ногами.       – Хе, – усмехнулся Рэд, "принимая" работу. – Неожиданно аккуратно у тебя вышло, даже следов старого крепления не вижу. А выдержит?       С этими словами он дотянулся до благополучно возвращенной на место деревянной рукоятки и несколько завис, когда та почти без сопротивления выпала из стены, оставшись в руке капитана. Вдох спустя он уже обернулся на Фриза с пылающим открытой яростью алым взглядом:       – Издеваешься?       – Ты сам сказал сделать как было, – буркнул в сторону явно растерянный Натаниэль, представляя собой удивительное зрелище, которое вряд ли когда-нибудь повторится. – Я впервые делаю нечто подобное. Откуда мне знать, почему не держится?       Полыхающее внутри Макса пламя после этого тихого вопроса вдруг мгновенно иссякло, сменившись ровным спокойствием, которое психологи рекомендуют применять в общении с детьми и идиотами, хотя какая из категорий досталась голкиперу – неизвестно:       – У тебя что, уроков труда в школе не было?       – Я занимался с частными преподавателями, и мне давали лишь необходимый материал. Для подобной работы у нас в доме специальная команда, а значит, меня этому и не учили.       – М-да. Ладно. Понял.       Не говоря больше ни слова, Рэд вышел в коридор и вскоре вернулся с небольшим набором инструментов. На все про все у него ушло от силы минут десять, но за это время ни сам капитан, ни внимательно наблюдавший за ним Фриз не проронили ни слова. Но в воздухе ощутимой пеленой повисла чуть ли не впервые в жизни ощущаемая Натаниэлем неловкость, даже стыд за то, о чем он и не задумался бы в своем привычном обществе.

***

      – На следующей неделе уже сентябрь, – протянул Орм, обиженно булькая недопитым коктейлем в стакане. Отвечать ему никто не стал: тема уже поднималась далеко не в первый раз после тренировки, но неизменная раздолбайская натура младшего из близнецов не забывала страдать по этому поводу каждый подходящий случай.       – Скажите мне ваше расписание, как узнаете, – через некоторое время нарушил тишину Цубаки. – Надо будет переделать план тренировок так, чтобы всем подходило. Тем более у Стэна еще и график на работе изменился…       – У меня последний курс, – вмешался в неторопливую беседу Натаниэль, не отводя взгляда от залитого дождем окна. – Расписание плавающее, так что буду говорить каждую неделю, когда занят, а когда нет.       – Рэд, а ты как? Поступил? – как ни странно, но тема экзаменов, поступления и всего с этим связанного между парнями до этого момента практически не поднималась, а потому Цубаки точно знал только про тех, кто уже учился, и про близнецов. Последние сразу заявили, что перейдут в ВУЗ при Академии.       – Типа того. Куда взяли, туда и пошел, чтоб не париться.       В этой фразе, пожалуй, было четче всего видно отношение парня к собственному будущему, отчего-то местами практически наплевательское. Во всяком случае, он никогда не связывал его с образованием, относясь к диплому, как к бумажке, которая должна быть, но не более. Сильно напрягаться по этому поводу Рэд, соответственно, не собирался. Но это вовсе не значило, что у него нет цели. Просто, воспитанный наполовину улицей, он привык фокусироваться на том, чего хочет и чем занят сейчас. Иными словами, Макс видел для себя путь в профессиональный футбол, и остальное воспринимал не иначе как «лишние шаги в сторону». Планировать же возможности и неудачи, от которых совсем не лишним было бы подстраховаться, он был не приспособлен из-за прямого, как штык, характера.       Очень схоже, как оказалось, мыслил Цубаки, несмотря на обычную привычку продумывать все возможные варианты и смотреть хотя бы на шаг вперед, которая очень четко проявляла себя в том же планировании тренировок. С той лишь разницей, что цель он себе поставил очень давно и упорно шел к ней все это время, не сворачивая. Ну и ответ его звучал иначе в силу особенных условий, ведь, по сути, благодаря льготам для Рю были открыты любые двери.       Сравнительно небольшой колледж при самом процветающем заводе их городка дорос до статуса высшего учебного заведения лишь в прошлом году и пока что не успел выпустить ни одного специалиста. Однако уже с первого дня своего открытия он был достаточно популярен, а новый набор ожидался не меньше предыдущего. Но, несмотря на техническую направленность, новизну персонала и дисциплин, это место практически сразу получило у своих студентов статус «халявного», что косвенно подтверждал факт самого легкого вступительного экзамена из всех остальных.       – Я должен был догадаться, что «выбрал, где попроще» и «пошел, куда взяли» – это одно и то же, – с ухмылкой проговорил Рэд, подходя сзади к знакомому инвалидному креслу и берясь за ручки. – Но так даже лучше. Ты на каком факультете?       – Гуманитарном, он один тут, – Цубаки мягко усмехнулся и повернулся к другу. – Мне местные дисциплины по работе помогут, удобно вышло.       – Да уж. А я на механике.       – Что ты там забыл?       – Самый низкий проходной балл…       На какое-то время разговор пришлось прервать – ректор начал вступительную речь для всех первокурсников, но очень скоро вежливая тишина сменилась тихим гулом. Рэд уже после второй фразы и вовсе начал откровенно скучать в попытках найти себе любое другое занятие, кроме как слушать старика на наспех сколоченной сцене.       – Макс, – вдруг окликнул его Рю. – Ты ведь в спортивных секциях писал футбол?       – Конечно.       – Отлично! Значит, поможешь мне.       – Хочешь набрать людей отсюда?       – А чем не вариант? Хотя я планировал действовать несколько более широко, но раз уж ты тоже поступил сюда, то будем искать вместе. Тебе на занятиях секции проще. Рон поспрашивает среди своих одноклассников. Межвузовские соревнования еще больше позволят нам расширить круг, тем более я слышал, в этом году наш город участвует в региональных.       Капитану с этими рассуждениями оставалось лишь согласиться. А потом было уже не до разговоров. Факультеты находились в разных частях здания, так что после речи друзьям пришлось разойтись и ждать окончания учебного дня уже поодиночке. Хотя Цубаки честно предупредил, что ему еще необходимо поставить печати и заглянуть в деканат.       Садясь за одну из стоящих у окон парт, Рэд уже с трудом держал себя на грани дремы. Знакомство с мало интересовавшей его группой оказалось еще более нудным, чем парень себе представлял, а факт необходимости после этого торчать на паре заранее действовал лучше любого снотворного. Уроки ИЗО, основы черчения в более старших классах и всю подобную муть Макс не любил. И очень пожалел, что не посмотрел свое предполагаемое расписание заранее – это стало бы веской причиной изменить выбор, потому как большая часть дисциплин вызывала в мыслях лишь один вопрос, уже озвученный Цубаки: что он тут забыл? Но поворачивать назад было уже поздно, терять время на получении условно-бесполезной бумажки – бессмысленно, так что теперь Рэд мысленно пытался смириться с необходимостью терпеть несчастное черчение как минимум год. Но к свалившемуся на голову сюрпризу он оказался совершенно не готов.       – Кристофер Кросс! – озвучил вошедший почти сразу после звонка преподаватель написанное на доске собственное имя. – Я буду вести у вас черчение как минимум все первое полугодие, и…       – А ты разве не художник? – не сдержавшись, выдал Рэд, едва только отошел от некоторого ступора, настигшего его при виде появившегося в аудитории человека. Да-да, того самого художника, которому он так успешно хамил в приемной травмпункта. Но давление так некстати привлеченного внимания все же заставило Макса сесть чуть ровнее и неохотно поправиться:       – Вы.       – Художник, – ничуть не смутившись, прервался Кросс, также узнавая недавнего собеседника, портрет которого занял место среди множества иных набросков. – Но местный преподаватель уволился летом, а у меня как раз нет работы. Удачно устроился! Итак, продолжим…       Больше Рэд его не слушал, внутренне даже обругав себя за не вовремя протянутый язык. Мечты забыть давешнего художника, как страшный сон, развеялись прахом. А учитывая факт откровенного хамства – уже дважды! – вкупе с самой нелюбимой дисциплиной из всех возможных, одна из еженедельных пар обещала как раз обратиться таковым уже наяву.