Крылья. Первый полет

      Автобус сдох. Щедро попрощавшись с командой клубами черного дыма, он с надсадным лязгом осел на одно колесо, категорически отказываясь возвращаться в родные края своим ходом. В итоге Цубаки с Сарой пришлось организовывать билеты на поезд. Спешки не было: «Александрию» изначально оплатили до конца турнира, так что команда вполне могла позволить себе разобраться с возникшими сложностями без всяких дерганий. В итоге Рин отправилась со всеми, и на машине Натаниэля возвращались уже втроем.       Цубаки спал.       Судя по короткому разговору перед поездкой, Нат смог-таки уговорить его на снотворное. Оно и к лучшему. Рэд прекрасно понимал, что подобная проблема не исчезнет так просто. Поездки по городу, пусть те были нечастыми и короткими, Рю переносил с трудом, судорожно листая свои записи, чтобы хоть как-то отвлечься. И еще один долгий переезд дался бы ему, скорее всего, в разы сложнее. Что уж говорить о давлении ситуации в целом.       Да, после турнира оба тренера смогли поддержать. Цубаки как обычно спокойно и мягко объяснил ошибки. Сара добавила от себя, что команда выступила хорошо, что у большинства игроков есть шанс показать себя в следующем году.       Только толку-то?       Это поражение слишком сильно отличалось от прошлого. Тогда сердце и душу звало назад, на поле. Тянуло острыми крючками, разрывая от невозможности побыть в игре еще хотя бы миг. Переиграть. Изменить. Показать всем, что способен на гораздо-гораздо-гораздо большее! А сейчас… сейчас глаза жгло совсем иной горечью.       Вся эта хрень с Сильвером, ссора, замена, проклятая статья, травма… и вот такой финал. Стоило оно того?       Рэд оглянулся на мирно спящего Рю и снова выпрямился. Отрицательный результат — это тоже результат. Любой опыт — это в первую очередь опыт. Цубаки наверняка ответил бы что-то в этом роде, вздумай Рэд спросить его вслух.       Стоило.       Конечно, стоило.       Но, увы, поражения это все не скрасит. Скорее, наоборот.       А мысли все текли дальше. К тому, о чем думать совершенно не хотелось, но все равно думалось. Что будет дальше? Глупо даже надеяться, что кто-то из новичков колледжа останется в «Крыльях». Кроме Лео, конечно. Рэд готов был поспорить, что почти все они уже выкинули из головы и этот проигрыш, и этот турнир. Рады халявному зачету по физ-ре, поездке в столицу — последний день Сара позволила провести каждому как заблагорассудится, — прекращению навязчивых тренировок и поездке домой.       И это бесило Рэда только сильнее. Ту команду, с которой он играл на этом турнире, тех, кто пришел в «Крылья» чужаками и чужаками остались, он почти ненавидел. Продажные твари, которые обменяли все эмоции игры на безликий «отл» в зачетке. Тьфу. Если играть, так играть от души, — разве так не правильно? Разве не таким должен быть футбол? И разве не ради этого Рэд сам пришел в игру?       Вопросы глупые, не нуждающиеся в ответах. Макс Челленджер никогда не был психологом и никогда не станет. Он просто будет следовать тому, во что верит. Даже если наделает на пути еще множество глупостей.       — Рэд. Еще один такой вздох, и у меня прокиснет бензин. Тебя тоже уговорить на снотворное, чтобы не портил дорогу?       Макс бросил хмурый взгляд на Натаниэля и поудобнее устроил ногу. Почему-то травму он до конца осознал только на следующее утро. Стоило сесть и вспомнить про ортез и костыль, как вместо раздраженной полуапатии, что была накануне, нахлынула такая горечь, справиться с которой самому оказалось почти невозможно. Почти. Рэд не позволит себе поддаться этому, когда перед ним Цубаки — человек, которому было куда тяжелее. Ортез не кресло. У Макса просто нет права ныть.       — Тебе что, совсем насрать?       — Нет. Но сколько лет я, по-твоему, в футболе? Случалось и проиграть. Правда, с трибун я свою команду не видел. Тут ты отличился.       — Заткнись. Вратарь-то, считай, в безопасной зоне. Легко трепаться, когда самому не светит.       — Не судил бы, чего не знаешь. Может, я тут зря проявляю чудеса внимательности и понимания?       Рэд глухо зарычал и отвернулся к окну. Если бы чертов Момо хотя бы язвил, было бы и то легче. Но этот гад как всегда нес свою чушь до омерзительного спокойно.       Пусть валит по известному адресу.       Он. Сильвер с хомячками. Врач. Все.       — Кстати, вон твой лес. Не хочешь прощальное рандеву с белкой?       На это Макс ответил так грязно, как только мог. Так, как научился в тех подворотнях, что предпочитали все банды, к какой ни примкни. Очень тихо, но четко. Твердо уверенный, что его услышат. На все последствия он наплевал. Настроение было окончательно убито, а в машине повисла острая звенящая тишина. Вслух Натаниэль не сказал больше ни слова. Только сделал громче свое ненаглядное кантри и чуть резче, чем раньше, обогнал тащащийся перед ними грузовик. Мотнуло из стороны в сторону. Рэд оглянулся на Цубаки и порадовался, что тот по-прежнему крепко спал. Чуть сполз на сидении — и только.       Всю дальнейшую дорогу, обед, пару коротких остановок в салоне дорогой машины висело полнейшее молчание. Сначала напряженное и злое. Потом, наверное, понимающее. Потом и вовсе — наплевательское. К тому моменту Рэд уже уснул и проснулся только от оклика Цубаки, когда они въехали в город.       Натаниэль подвез обоих до дома, и на этом проклятый турнир был, наконец, окончен. Осталось всего ничего: вытерпеть охи-ахи мамы и отрубиться спать. Завтра выходной — к врачу тащиться не придется. А понедельник… В понедельник все уже будет по-другому.       Ведь собрание клуба никто не отменял. Да и приглашение для тех, кто присоединился временно от колледжа, Рю все же озвучил. Пусть Рэду они и не нравились, пусть не хотелось, но вопреки всему где-то внутри тлела надежда, что кто-то из них все же согласится и придет. Что через месяц-другой у «Крыльев» будет полноценная основа. А значит, будут и первые настоящие матчи. Для клуба. Для команды. С единым искренним желанием победить.

***

      — Цубаки, — если подумать, Рауд был нетипично мрачен с самого последнего матча. Настолько, что его не трогал даже брат. — Не ставь меня больше капитаном. Никогда.       — Почему? — удивленно поднял брови Рю. — Да, мы проиграли, но ты держался хорошо и…       — Не ставь! Не хочу. И, Рэд, я сильно тебя недооценивал.       Последнее Рауд сказал совсем тихо, тряхнул головой и плюхнулся на небольшой диванчик под удивленным взглядом Орма. Макс услышал и эти едва различимые слова, но к чему они — так и не понял. А задумываться не стал. В конце-то концов, у каждого есть своя любимая роль. И это лишь значит, что другая окажется ему не по душе. Потому Рэд просто пожал плечами и посмотрел на тренера:       — Ну и че теперь? Что до турнира, что после — ситуация как-то не изменилась.       — Не скажи, — улыбнулся Рю, роясь в своей сумке и кладя на стол свежий выпуск одного из спортивных обозревателей. — Сегодня утром купил. Я же говорил, такой резкий негативный отзыв от Луи Суона будет нам только на пользу. Как ни крути, играли «Крылья» хорошо, и, кроме Браво, говорится тут только о вас. Благодаря разгромной статье известного критика вы оказались в центре внимания. Особенно ты, Рэд. Хотя, думаю, свое сыграла и травма — единственная с такими последствиями за весь турнир.       — Хм-м… Блеск, че.       Но несмотря на весь прозвучавший в голосе негатив, журнал Рэд взял даже не скрывая любопытства, с ухмылкой отметив, как за спиной собрались все остальные, кроме демонстративно равнодушного Ната. Статья нашлась легко. Межвузовскому турниру страны был посвящен целый раздел, на развороте которого красовалось такое фото, что Рэд невольно залюбовался. И пусть все присутствующие знали, что мгновение спустя после этого гола он свалится, скрючившись от дикой боли, сам момент фотограф запечатлел мастерски. Сытую предвкушающую уверенность движения, хищный взгляд, удар, прыжок вратаря, опаздывающего — слишком явно опаздывающего! — защитника. Лицо, еще не перекошенное болью.       — Эй, Рю… А оригинал достать реально?       — Не знаю. Я позвоню в редакцию, спрошу, если хочешь.       — Еще как хочу, черт возьми!       — Ты статью хоть почитай, — встрял обделенный вниманием Момо, но его тут же хором перебили близнецы:       — А ты тут тоже есть! Кажется, это гол, которым нас слили…       Оживившийся было Натаниэль фыркнул рассерженным котом и внезапно заинтересовался собственной кружкой с чаем. Только и буркнул под нос:       — Детский сад.       Статья была хорошая. Не такая детальная, как разнос Суона, но зато яркая и эмоциональная. Досталось всем. Что уж говорить о Рэде и Натаниэле, которых неизвестный репортер превозносил как стержень команды, даже про Рона оказалось написано пара слов похвалы, отчего тот не покраснел — пошел красными пятнами под веселые подколки близнецов.       — Думаю, — солнечно улыбнулся Цубаки, когда все дочитали, — нам все же стоит ждать гостей. Не верю, что такая удача не принесет свои плоды! На сегодня собрание закончено! Не буду портить вам настроение долгими лекциями. Как следует разомнитесь и тренировка на ваше усмотрение — чего больше хочется! Есть вопросы?       — Один… Н-не по теме.       Рю чуть склонил голову и кивнул, глядя на Рона. Говорить тому явно было как-то трудно. И начал он только тогда, когда все, кроме Рэда и самого тренера, ушли на поле:       — Мне немного… э-э… подработать надо, вот. Папа устроил на полставки на вечер, и… В общем, я следующий месяц смогу только на выходных приходить… Простите.       — Ну, ничего не поделаешь. Клуб пока не может платить игрокам зарплату, так что…       — Нет-нет! Дело совсем не в этом! И не нужна мне зарплата! Просто так получилось, еще раз простите!       С этими словами ставший уже малиновым Рон рванул на поле с такой скоростью, что Макс даже позавидовал. Ни для кого не секрет, что Рон был трусоват, совершенно не привык к вниманию, а таких слов, как «уверенность в себе» не знал вовсе. Каким чудом такой парень вообще рос как игрок, для Рэда оставалось загадкой и по сей день.       — Как-то паршиво. В итоге у нас минус два. Что делать будем?       — Работать и тренироваться. А у тебя врач через час. Смотри, опоздаешь. Бежать-то не выйдет, забыл?       Макс хмуро посмотрел на друга и поудобнее перехватил костыль. Уверенность Цубаки тут совершенно не давала сбоев, а спорить было бессмысленно. Да и то верно — единственное, что Рэд мог, кроме помощи в разработке тренировок и ответов на тысячи вопросов, это как можно скорее восстановиться.       Но на следующей тренировке все эти слова и мысли показались бестолковыми и до дикости позитивными.       Орм и Рауд пришли без формы. Вообще без сумок. Макс видел, они долго разговаривали о чем-то с Рю, пока сам он объяснял остальным план сегодняшней тренировки. А потом ушли.       Вот так вот просто взяли и ушли. Только Орм перед самым выходом с территории не удержался, развернулся, махнув всем рукой, от души проорал «берегите себя!» и убежал, оставив брата далеко позади.       Тренировка так и не началась. Никто никому не сказал ни слова — все просто остались ошарашено стоять как стояли, а Рин наоборот — подошла ближе, тихонько спросив, что случилось. Но ответа не было. Его знал только тренер, который вовсе не торопился к команде. Макс знал, для чего эта задержка: чтобы перед остальными улыбаться и говорить как прежде.       Только ничего у него не вышло.       — Они ушли, — сказал Рю, не дожидаясь вопроса, и голос его все же предательски дрогнул. — Сказали, что не хотят прощаться. И вот. Просто ушли.       — Не понял.       — Куда ушли? — голос Натаниэля в этот раз пробрал чуть ли не до костей, а в глазах, как, наверняка, и в глазах самого Макса, читалось яркое желание догнать, выбить дурь и притащить за шкирку.       — Ну… Не то чтобы из клуба. Сказали, что вернутся, как смогут.       — Но это же скоро, да? — как назло, голос у Рин дрожал, отчего становилось еще хуже. — Ну, пару дней, и…       — Лет, — отсек Цубаки, наоборот, при виде состояния своей помощницы становясь как-то собраннее и спокойней. Улыбнулся. — Их отца повысили, как я понял, теперь он встал во главе какого-то там филиала за границей… В общем, их семья уезжает из города, и близнецам не позволили остаться. По решению отца они получат высшее за границей, и вот тогда… Ну, они обещали не бросать футбол, в любом случае. Нам остается только ждать! Я сегодня вечером подумаю, как изменить тренировки. Так как у нас сейчас постоянно могут присутствовать только Натаниэль, Леонард и Стэнли, думаю, стоит воспользоваться моментом и сфокусироваться на вашей технике. Натаниэль в этом может неплохо помочь, и…       Цубаки говорил. Вот так вот спокойно. Ни разу не сказал это безнадежное «нас осталось». Все слова звучали так, будто это временно, будто пара дней — и все вернется на круги своя. Но Рэд прекрасно знал и видел, насколько все это напускное. Обычно практически неотличимая от настоящей маска из эмоций и улыбка дали трещины. Слишком явно были натянуты.       Встреча с Сарой, собственное поле, турнир, та статья — все это было полетом. Долгим и довольно высоким. И вот сейчас — такое падение. Макс даже не представлял, что делать. Ему было хреново от таких новостей, но Рю, ясное дело, еще хуже. Надо как-то поддержать, что-то сказать, сделать, предложить. Он кинул хмурый вопросительный взгляд на Ната, но, как назло, в этот момент часы на руке мерзко запиликали, отмечая четыре часа дня. Пора было в очередной раз ползти в больницу.       — Может, ну его сегодня? Один раз пропущу, ничего не будет.       — Не обсуждается, Макс.       — Но…       Но и спорить с Рю тоже было бесполезно. Даже наоборот — этим он сделал бы только хуже. Оставалось лишь надеяться, что чертов Момо что-нибудь придумает.       Не придумал.       Это Макс понял сразу, еще до того, как зажег свет в небольшой раздевалке клуба. Тренировка давно закончилась, и здесь уже никого не должно было быть. Поле тонуло в глубоком вечернем сумраке, дул не самый приятный ветер, сгоняя к городу тяжелые дождевые облака. Сама погода сейчас нагнетала мрачности, и в здание Макс вошел неожиданно оробев.       Никого не оказалось ни в небольшой кухоньке, ни в «гостиной», как Рин упрямо называла их комнату для собраний, ни в тренерской. В последнюю не хотелось больше всего — и правильно. Оттуда Макс вышел совсем злым, расстроенным и сбитым с толку. Пусть в комнате не было ни души, зато на обычно аккуратно убранном столе лежало несколько листков, изрисованных схемами и списками.       Листков, по некоторым из которых чернила расплылись во все еще мокрых каплях.       Слёзы.       С щемящей обреченной горечью Макс понял, что Цубаки сдался. Пусть всего на несколько часов или даже минут. Да хоть на несколько мгновений — сдался! До этого Рэд искренне верил, что подобное просто невозможно. Даже сейчас не мог отказаться от этой веры. Рю был сильным. Выходит, всегда, с самого детства. Черт знает сколько раз вставал и поднимался. Так какого хрена теперь он творит?! Какого хрена все это здание — построенное усилиями, верой и терпением Рю — сейчас настолько мрачно, что хочется утопиться? И какого хрена на бумаге сохнут слёзы?!       И главное — где сейчас сам Цубаки?       Идея звонить провалилась: телефон тренера отозвался со стола мелодичным перезвоном колокольчиков, а рядом с надписью об очередном пропущенном уже светился один от родных. Ну, по крайней мере, с территории тренер не уходил. А раз его нет в здании, — вариант только один.       Прожекторы вспыхнули все разом, заставив Цубаки ощутимо вздрогнуть. Поле отозвалось яркой зеленью, еще больше ударив по глазам и окончательно вырывая из вязкого серого мрака, окутавшего мысли. Оказывается, было холодно. Не просто холодно — от долгого сидения на пронизывающем ветру Рю продрог до мелкой дрожи и, наверное, почти заработал себе серьезную простуду.       Спрашивать о том, кто из своих решил сюда прийти в такое время и в такую погоду, тренер не стал даже мысленно. Если подумать, он изначально знал, что Рэд все равно вернется сразу, как освободится. Правда, видеть его не хотелось. Вообще никого не хотелось. В душе царила странная пустота, будто со слезами вышло что-то, чего уже никогда не вернуть. Неровный шорох шагов и костыля по траве стих за спиной. Недовольство Рю уже привычно ощущал спиной — у Рэда просто ни с чем не сравнимый взгляд, будто сверлящий насквозь. Даже хорошо, что сейчас он был направлен в затылок: выдержать очередной «поединок» Рю и раньше-то бывало сложно, сейчас он бы с этим и вовсе не справился.       — И какого хера?       — Шел бы ты домой.       — Шел бы ты к чертям! Так и знал, что не надо было сегодня никуда тащиться! Даже не хочу знать, что ты там себе надумал!       — Ничего. В субботу будет тренировка, как обычно. Главное, не сбавлять темпа, — а там уж что-то выйдет. Все в порядке, Рэд. Подтянем Рона со Стэнли, Кросса…       — Вранье. И врать ты не умеешь. Недоговариваешь мастерски, а врать — нифига.       За спиной снова послышался шорох травы, и Рэд, аккуратно обойдя кресло, встал точно напротив, пытаясь поймать взгляд. Но отвечать на это не хотелось, а отводить глаза казалось глупым.       — Вставай, Цубаки Рю.       По сердцу мазнуло чем-то скользким и ледяным. В душе поднялась такая искренняя обида, что сдержать ее удалось с огромным трудом. Встать?! Не важно, в каком из смыслов говорил Рэд, но сейчас это было настолько неуместно, что жгло глаза едва сдерживаемыми слезами. Ответить и вовсе вышло хрипло, с трудом.       — Что, прости?       — Что слышал. Вставай. На ноги. На свои. Здесь и сейчас.       — Это не смешно, Макс.       — В жизни над тобой не смеялся, — давление Рэда, как назло, становилось только сильнее, и Рю уже почти не выдерживал. А тот будто издевался, что било по душе еще больнее — ножом и в спину. — Вставай! Не можешь?       — Ты прекрасно знаешь, что не могу.       — Да, знаю. Только это не проблема.       Цубаки невольно проводил взглядом упавший в траву костыль, и вдруг почувствовал, как его буквально за шкирку поднимают с привычного кресла. Мгновение — и все тело окутал знакомый из детства иррациональный страх. Остаться без кресла значит остаться без возможности двигаться, беспомощным, в грязи, никому не нужным и ни на что не способным. Правда, вцепился Рю почему-то не в кресло, а в сжимавшую воротник руку. Сейчас Рэда он боялся, искренне и без шуток. Как тех, кого тот, казалось бы, вечность назад навсегда отучил издеваться.       Макс старался не смотреть в глаза друга, не обращать внимания на его реакцию, оказавшуюся абсолютно неожиданной и слишком уж… яркой. Но откуда-то он точно знал, что поступает правильно. Что все получится. Ведь Цубаки нужно просто встряхнуть, показать истину, которую тот упрямо не хочет видеть.       На одной ноге сделать задуманное нереально. Плевать. Боль едва начавшей заживать травмы знакомым огнем врезалась в тело. Плевать. На все плевать, потому что сейчас это все неважные, ненужные мелочи. Подставив плечо, Макс, наконец, смог выпрямиться вместе с Рю и поставить того на ноги настолько уверенно, насколько позволял проклятый рост.       — Видишь, можешь, чтоб тебя! — зло рыкнул он и резким рывком головы стряхнул мешающуюся на лице прядь. Судорожная хватка Рю на руке стала чуть слабее, но так и не исчезла. Но это не главное, с этим они справятся. Надо просто сказать те самые, правильные слова. Сказать так, чтоб непременно услышали и поняли: — Стоишь! Стоишь же! И то же самое с «Крыльями». Оглянись, чтоб тебя! Просто смотри по сторонам почаще, а не только вперед. Ты сделал это поле! И никуда оно не денется, оно есть, и оно твое. Ты собрал нас, и как минимум я никуда не денусь! Этот высокомерный ублюдок тоже! И… и… Твою мать… — Рэд сбился, чувствуя, как начинает дрожать не только больная нога, но и поддерживающие Рю рука и плечо, — хер ли ты такой тяжелый?!       Цубаки негромко и очень удивленно ойкнул, когда они оба потеряли равновесие и двумя кульками свалились на короткий ёжик искусственной травы. Лишь после этого раздался смех.       Натаниэля.       — Снимаю шляпу, Рэд! Только ты мог испортить такую речь таким образом! Тебе лучше вернуться в кресло, Рю. Наш капитан сказал все верно, но мне есть что добавить.       Макс негромко фыркнул, дотянулся до костыля и неуклюже встал. Рю по-прежнему ошарашено молчал, но, по крайней мере, карий взгляд уже был знакомым, ярким и солнечным. Значит, самое главное сделано. А дальше справятся — все вместе. Тренеру больше никто не позволит расчищать путь в одиночку.       Натаниэль тем временем помог Цубаки вернуться в кресло. Оцепенение слетало все же не сдержанными слезами, уже не горькими, а благодарными. Скупыми, как и до этого. От серой отчаянной пустоты в душе не осталось и следа, хотя слов Рю так и не мог подобрать. «Спасибо» казалось слишком маленьким, а больше в голову ничего и не шло.       Но окончательно вернул в реальность легший в руки лист бумаги и ручка.       — Ты там как, жив-здоров? — задорно поинтересовался Натаниэль, помахав перед глазами ладонью с растопыренными пальцами. Даже он сейчас казался как-то теплее и искреннее, чем обычно. — Вроде наш мистер импульсивность ничего тебе не сломал. В общем… я подготовкой занялся давно, но закончил удивительно вовремя. Фортуна на твоей стороне, хозяин клуба. Читай. Внимательно читай и подписывай.       Действительно пришедший в себя Цубаки неуверенно кивнул и пробежался взглядом по первым строчкам бумаги, чтобы тут же в куда более глубоком изумлении поднять глаза на Ната:       — Это же… договор со спонсором!       — Именно. Ты как хозяин клуба и я как владелец организации, согласной поддержать тебя финансово, сейчас подпишем эту бумажку, и половина твоих проблем снимется на раз.       — Но это же… абсурд. Что ты будешь делать, если клуб не сможет окупить затраты? Нет, что тогда буду делать я?       — Если не окупится, значит, я ошибся. Неверно выбрал, куда вложить деньги. Но знаешь… Я Фриз. Я не ошибаюсь в таком — это наследственное. Так что не думай лишнее и читай внимательно. Там есть пара пунктов, которые исключат подобные вопросы.       — Но…       — Дочитал?       Рю качнул головой и снова опустил взгляд в бумагу. Договор был сделан, по сути, в стандартной форме. Цубаки уже не раз и не два задавался вопросами о поиске спонсора, даже однажды пытался с кем-то договориться, но его не восприняли всерьез. И, конечно, молодой тренер прекрасно понимал, что он не сможет тянуть клуб сам. Помимо затрат на инвентарь и содержание, само собой необходимо было платить и игрокам. Ведь профессиональный клуб в первую очередь и означает, что футболист — это профессия. То, чему отдаешь жизнь.       А жить на что-то надо.       Эту очевидную истину совсем недавно подтвердил наглядно Рон, взявший «отпуск» из-за необходимости подработки. И Рон не будет один. Учеба рано или поздно закончится. Со всеми вытекающими.       Нат действительно одним этим шагом решил множество проблем. Но и подстраховался. Одним из последних пунктов договора стояло условие, что все время его действия финансовые дела клуба контролирует Натаниэль Фриз лично. И поэтому, а также помня только что сказанные слова Рэда, сейчас довольного как сто слонов, Рю резко выдохнул и поставил свою подпись в соответствующей графе рядом с изящным росчерком Ната.       — Отлично! — аристократ перехватил бумагу, едва Рю оторвал от нее ручку, и передал вторую. — Этот экземпляр твой. Все остальное обсудим завтра!       С этими словами Натаниэль, как всегда не прощаясь, уверенно направился к воротам. Только вдруг резко обернулся и с довольной ухмылкой закончил:       — Не жгите зря электричество — это тоже деньги. И да, советую выспаться хорошенько вам обоим: скоро все пойдет в гору, и у нас будет море работы.       Оставшиеся на поле переглянулись, и Цубаки, наконец, искренне улыбнулся, впервые за этот день:       — Больше так не делай.       — Буду надеяться, что больше и не придется, — только и оскалился в ответ Рэд. — Пошли! А то ведь с нашего спонсора станется потребовать компенсацию за каждый «лишний» киловатт!

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ Третья будет на АТ, но не скоро. Чуть отредактированная версия с шикарной обложкой от HerbstRegen тут: https://author.today/work/9664