Зов самоцветов

Дни тянулись длинной вереницей. Инэс даже начала привыкать к боли в суставах и отсутствию солнечного света по несколько дней. Иногда, едва Гелион забывался видениями, она осторожно прокрадывалась вверх по лестнице, там, в длинном коридоре была небольшая бойница. Девушка наблюдала, как лунный луч вырисовывал тени на угольно-черной земле. Ночному светилу не по силам заменить дневной свет, но Инэс довольствовалась малым за неимением большего. Самым ужасным казалось то, что рассчитывать на лучшее даже не приходилось. Иногда, когда мысли одолевали ее и не давали уснуть, Инэс смотрела в потолок, пытаясь разглядеть во мраке хоть крохотный луч надежды. Гелиону девушка завидовала, ибо эльф умел довольствоваться малым и спокойно принимал все удары судьбы. Ее же собственное самолюбие страдало, неосторожность погубила Инэс, и винить кого-либо в своей беде было глупо. Теперь уже девушка жалела о том, что сказала Трандуилу, что в ее планы входило охмурить его сына, скажи она в тот день, что желала убрать с трона эльфийского владыку и взойти туда самой – смерть неминуемо оказалась бы в конце ее небольшого жизненного пути. Такие помыслы, очевидно, были бы достаточно ужасными, чтобы заслужить смертный приговор. В Лихолесье приходило много товаров, большинство из них прибывало по реке в бочках, поэтому Инэс приходилось несладко. Она без конца что-то мыла или чистила, разливала по тарам или же записывала в учетную книгу. Гелион доверил это дело новой помощнице неслучайно – ночью, когда дворец погружался в покой, болезненные стоны и скрип кровати были слышны ему лучше, чем кому-либо другому. Тяжелый труд и постоянное пребывание в холодной воде сделали свое дело, превратив некогда аккуратные и умелые руки девушки в старушечьи крючковатые клешни с воспаленными суставами. От постоянного пребывания в погребах лицо Инэс осунулось и заострилось, пропал здоровый румянец, исчез блеск глаз. Виночерпий жалел девушку, но оспаривать приказ короля не осмеливался и по возможности давал Инэс не самую трудоемкую работу, не будил в ранний час. На свой страх и риск девушка без спроса приходила на королевскую кухню, куда так часто любил захаживать Гелион, и разогревала ведро воды в очаге. Это смягчало неприятные ощущения от плескания в холодной воде, но Инэс ужасно рисковала. Ее могли заметить и донести сведения до короля, которого, надо сказать, она жутко страшилась. Девушка долго размышляла над тем, что во дворце ее, возможно, принимают слишком приветливо, нежели положено в таких случаях. Ведь для себя она оставалась шпионкой-неудачницей, несостоявшейся убийцей с грязными помыслами. Знай об этом Гелион или же другие эльфы-стражники, частенько бывавшие у них в погребах и рассуждающие о вздорном нраве короля за чаркой вина, они бы даже не смотрели в ее сторону, не то чтобы улыбались и желали удачной работы. Очевидно, Трандуил до сих пор не приоткрыл вуаль, нависшую над истинным лицом Инэс, по каким-то своим личным соображениям. Девушка не раз размышляла над этим во время мытья бочек, и все ее догадки сводились к тому, что король просто не хотел подвергать огласке сына. Дурные сплетни о принце в любом случае ни к чему хорошему бы не привели, у Орофериона достаточно мудрости, чтобы умолчать об услышанном из уст Эсгаротской лазутчицы. К лучшему это или же нет относительно Инэс, девушка сказать не могла, ибо вспыльчивость и высокомерие эльфийского народа били ее самолюбие при каждом удобном случае. Последний осенний день принес Инэс настоящий праздник души, когда перед глазами девушки, сидевшей за столом в обществе пустого графина, появился Гелион с пузатым бочонком. - Мы отправляемся смолить бочки, - важно заговорил он, - скоро зима, и холодные воды изрядно попортят доски. Мы должны быть готовы. Инэс радостно подскочила со скамьи, чувствуя небывалый прилив сил. Вот уже месяц она не выходила из винного погреба, а теперь ее ждет целый день работы на свежем воздухе. О том, что просмаливание тары не самое чистое дело, она не думала. За то время, что она пробыла во дворце Трандуила, девушка начала привыкать к унижению и грязной работе. К тому же, ей начало казаться, что должность помощницы виночерпия, а попросту поломойки, не такая уж и ужасная. С ней говорили другие эльфы, не высказывая особых недовольств, и уж тем более не заставляли чистить свои сапоги. Хотя Инэс сейчас готова была хоть землю, по которой они ходят, целовать, лишь бы снова увидеть над головой небо и вдохнуть лесной воздух. Гелион отодвинул от стены кладовой бочку, и Инэс застыла в изумлении. Дверь. Там была небольшая дверь, ведущая в подземелье. Девушка и предположить не могла, что под ногами у них может находиться еще один ярус. Опередив вопросы, готовые хлынуть рекой, виночерпий ехидно улыбнулся и произнес: - Этой дверью мы пользуемся редко, коридор темноват и узок. Чаще всего я поднимаюсь ярусом выше и выхожу через нормальную дверь. Просто я должен показать тебе ход, чтобы ты могла, в случае опасности, выбраться самостоятельно, если другие пути будут отрезаны. - А разве такое может быть? – испуганно посмотрела на него Инэс. Ей казалось, что перебраться через стены, кроме как обманным путем, невозможно. Гелион вздохнул: - Обстановка в Лихолесье напряженная. Наши воины разоряют паучьи логова одно за другим, но эти твари продолжают плодиться и множиться. Числа нет отпрыскам зла. Может статься, что владыка Трандуил объявит осадное положение, ведь в последний раз они подобрались слишком близко ко дворцу, раньше такого не было. Инэс вспомнила тот день, когда мохнатые лапы схватили ее с такой силой, что дышать стало невозможно. Она уже ничего не видела, кроме бледно-зеленых глаз, в нос била удушающая вонь. А потом тело пронзила боль, и наступила тьма. Эльф освещал узкий лаз фонарем. Инэс следовала за ним, пытаясь запомнить ход. Это же отличный способ убежать из дворца! Правда, девушка понимала, что безоружной ей это сделать вряд ли удастся. У эльфов зоркий глаз и чуткий слух, они способны заметить любого шпиона, а быть одной против целого отряда стражей, даже в ночное время, слишком опасно. Еще и Гелион сообщил, что вот-вот объявят осадное положение, а, значит, удвоится охрана, и проскочить незамеченной будет гораздо труднее. Инэс оставила эту затею до лучших времен. Перед ними снова появилась дверь, низкая - чтобы пройти через нее, пришлось согнуться. И наконец в нос ударил аромат леса, тягучий, горьковатый. Но Инэс чуть не лишилась чувств от нахлынувшей радости. Еще ни разу в жизни она не была так счастлива видеть над собой небо, чувствовать под ногами промерзшую землю. Ноябрьское солнце, столь редкое для этого времени года, оглаживало лучами кроны деревьев и облетевшие кустарники. Рядом бурлил речной поток, холодный ветер подхватил несколько брызг и швырнул их в лицо Инэс. Гелион улыбался, глядя на ее восторженное лицо. Огибая заросли можжевельника, виночерпий со своей помощницей шли вперед, по направлению стен крепости. Там, протекая под стеной, уносилась вдаль река, к озеру, к Эсгароту… Поздоровавшись со стражниками, стоящими на постах, Гелион остановился. Прямо перед ним стояли бочки, а рядом в кипящем котле бурлила смола. Инэс поморщилась – запах неприятно щекотал нос, но сейчас она не чуралась любой работы, лишь бы под последними лучами солнца, лишь бы на свежем воздухе. И работа эта оказалась не такой уж страшной. В то время как Гелион варил смолу, Инэс покорно проходила грубой щеткой по шершавым бочкиным бокам. Ей даже нравилось смотреть, как горячая смола играет на солнце золотом, точно лила она расплавленный янтарь. Незаметно для себя девушка начала петь, сначала чуть слышно, под нос, а затем все громче и громче, даже Гелион подхватил веселый напев, и вскоре они голосили на всю округу, вызывая на напряженных лицах стражей улыбки: - Покрываются смолой бочки. Как красиво! Громче песню, друг мой, пой! И не будь ленивым! Ярко светит в ноябре солнце. Как прекрасно! Не грусти, мой друг, с тобой мы попали в сказку! - Ей ли песни петь? – Тауриэль, обходя дозором крепостную стену, остановилась и рассматривала Инэс, прыгающую вокруг просмоленной бочки с щеткой. – Сидит в погребе день и ночь. - Что с тобой, Тауриэль? – спросил Леголас, подошедший к эльфийке со спины. – Пусть поет, хоть кому-то в королевстве еще весело. Что с того? Рыжеволосая эллет повернулась к нему и заглянула в глаза: - Слышишь ли ты себя, мэлон? Вокруг сгущается тьма, злые твари совсем осмелели, а ты говоришь: что с того? Не время сейчас для песен, к тому же таких дерзких и отвратительных! Она метнула взгляд на девушку и одним прыжком оказалась на земле, широкими шагами направляясь ко дворцу. Леголас с тоской посмотрел вслед рыжеволосой воительнице и тяжко вздохнул. В лучах солнца волосы ее так и светились золотом, и эти блики заставили сердце принца болезненно сжаться и ухнуть куда-то вниз. Инэс терпеливо ждала, когда очередная порция смолы будет готова для других бочек, и беззаботно смотрела вокруг, наслаждаясь осенним пейзажем. Кто знает, когда в следующий раз ей удастся выбраться из подземелий дворца? Может, это последний раз, когда она видит солнце. Внезапно взгляд ее остановился на статной фигуре принца Леголаса, стоящего на стене. Ветер развевал его белокурые волосы, и Инэс так завороженно смотрела на эльфа, что тот почуял ее взгляд и резко повернул голову. И в этом простом повороте было столько грациозности и ловкости! Еще никогда Инэс не видела подобного. За время, что она провела в Лихолесье, многие эльфы попадались ей на глаза, но ни в одном из них, даже в воинах, не было столько благородства и стати. Леголас тут же отвернулся и устремил взгляд к горизонту, а Инэс осторожно подошла к Гелиону и спросила полушепотом, ибо знала, что даже на таком расстоянии эльф может услышать ее вопрос в свой адрес. - Скажи, Гелион, кто этот эльф, что стоит на крепостной стене? Виночерпий поднял голову и, чуть ухмыльнувшись, прошептал, обращаясь к помощнице: - Принц Леголас. Вышел проконтролировать стражей границ. «Вот он какой, принц Трандуилион… - подумала Инэс. – Не удивительно, что король без колебаний поверил, когда я сказала, что намереваюсь влюбить его в себя. Очевидно, при его красоте многие эльфийки готовы потерять рассудок и с удовольствием стали бы женой принца, если бы имели на то право. Трандуил навряд ли позволит сыну сойтись с простой девушкой, такому принцу в жены король пророчит княжну или принцессу!» - Чего застыла, Инэс? – Гелион укоризненно смотрел на нее. – Смола остынет! - А он хорош, - шепнула девушка, - но не так, как отец! Инэс окунула щетку в котел и принялась с особым рвением просмаливать очередную бочку. Леголас еще недолго простоял на стене, а после, ловко спрыгивая на камни, пошел в сторону дворца, куда минутами ранее направилась и рыжеволосая эльфийка. Гелион, заметив, что принца нет, заговорщически заговорил, намеренно понижая голос: - В руках нашего короля целое королевство. Не удивительно, что нет ни одного эльфа, чьи мудрость и воинское умение превзошли бы его. Он многое видел в прошлом - ужасы тех времен, испытал потери, прошел через огонь и дым. На лице нашего Владыки навеки отпечатались скорбь и тоска, неудивительно, что мыслями он до сих пор возвращается назад. И то, о чем он говорит, и о чем молчит, не дано понять до конца никому из нас. Леголас - хороший воин, мне довелось наблюдать за ним во время учебных состязаний. Надеюсь, в будущем он еще обязательно проявит себя. - А кто та рыжеволосая эльфийка, что стояла рядом с ним? – поинтересовалась Инэс, устало проводя щеткой по доскам. - Тауриэль. Одна их храбрейших стражей границ, прекрасная лучница и метательница кинжалов, бесстрашная и непобедимая. - Будет тебе! – прыснула Инэс. – Говоришь так, будто эта рыжая зазноба божество! - Тише ты! – цыкнул на девушку Гелион. – Здесь повсюду глаза и уши, так что поостерегись подобных слов. Инэс примолкла, а виночерпий продолжил: - Они с принцем Леголасом большие друзья, всюду, куда не пойдешь, можешь видеть их вместе. - Едва ли друзья, - чуть слышно прошептала Инэс, вспоминая, с какой нежностью принц смотрел на рыжеволосую красотку. Друзья не смотрят так, пряча глаза в нерешительности и смущении. Когда наступила ночь, Инэс и Гелион, закончив работу на улице и в погребах, по обыкновению лежали в комнате, разгороженной ширмой, каждый на своей кровати, и предавались размышлениям. Гелион рассказывал о порядках во дворце, смешных случаях, происходивших со стражниками и прислугой, а Инэс слушала его внимательно, смотря в неизменный каменный потолок, и наблюдая, как тает свечка в фонарике. Виночерпий привык, что его собеседница быстро проваливалась в сон после тяжелого дня, хоть для него это и было странно. Но в этот раз Инэс молча слушала его спокойный, монотонный голос, теребя уголок одеяла. Лицо ее раскраснелось от долгого пребывания на воздухе, руки ломило от усталости, но в сердце горел огонь – так хорошо ей было очень давно, в далеком детстве. И теперь Инэс поняла, что может радоваться совсем простым, обыкновенным вещам: солнцу, ветру, дружеским посиделкам за чаркой вина, разговорам по душам в приятной компании. Все то, что она имела и раньше, лишь сейчас приобрело теплый оттенок и скрашивало ее одинокое существование в чужом дворце, с чужим народом. - Гелион, - чуть слышно позвала эльфа Инэс, - расскажи мне о сокровищах короля. В комнате повисло молчание, слышно было лишь, как капали водяные капли в чан в кладовой. Наконец, умиротворенный голос виночерпия зазвучал в ночной тиши, заполняя собой пространство комнаты: - В подземельях дворца таятся несметные богатства, лишь королю Трандуилу дозволено входить туда, и лишь он имеет ключи от заветной двери. Я не видел сам, но говорят, что под лесными чертогами великое множество драгоценностей: и золотые кубки, и алмазные подвески, и серебряные венцы. Всю свою долгую жизнь владыка собирал богатства, что приносили в дар другие народы, неустанно копились самоцветы, бериллы, топазы, не счесть жемчужин и сундуков с золотыми монетами. Быть может, когда-нибудь нам посчастливится лицезреть волшебной красоты каменья, услышать их зов и прикоснуться к прекрасному… Гелион еще долго говорил о несметных богатствах в подземельях дворца, а перед глазами Инэс уже плескалось бирюзовое море, а она стояла на изумрудном берегу и слышала зов самоцветов. Примечания автора: Небольшое уточнение насчет Леголаса. Автор, посмотрев "Хоббита", искренне жалела труд гримеров и тренеров, пытавшихся вернуть эльфийскому принцу должный вид. Не хочу оскорбить чьи-то фанатские чувства, но О.Блум возмужал и поправился. Между Леголасом из "Властелина" и теперешним огромная пропасть. Поэтому, дабы сделать все красиво и со вкусом, прошу вас во время прочтения работы представлять того эльфа, в которого были влюблены все мы в детстве - молодого, чистого и свежего, на лице которого юношеская непосредственность и любовь к жизни. По крайней мере, описывая события, я представляю его именно таким. С уважением, ваша КдВ. P.S. Очень важный вопрос, который хочу задать: NC-17 или ограничиться PG-13? Ответы крайне важны, от этого будет зависеть продолжение работы.