Продам привидение. С доплатой.

POV. Кирилла. Тишина в квартире гробовая. Анька тихо сопит рядом, уткнувшись в мое плечо, иногда морщась во сне – видимо, снится что-то не слишком приятное, а я, вперив взгляд в потолок, жалею, что призраки не могут влезать в головы людей. Будь у меня такая возможность, я бы в первую очередь удалил все воспоминания об этом надоедливом белобрысом идиоте из памяти Ани, а потом побеспокоился бы о том, чтобы ей снились самые прекрасные и яркие сны. Еще при жизни я был уверен, что на всем земном шаре не найдется человека, которого я бы смог по-настоящему полюбить, не говоря уже о том, что встречу такого после смерти. Оказывается, в этом сумасшедшем мире возможно все. Когда я был живой и глупый, все казалось пустяком. Я не ценил ничего, даже себя. На учебе появлялся пару раз в месяц, созванивался с родителями только тогда, когда нужно было попросить денег, часто менял девушек, но исключительно для того, чтобы развеять скуку и внести разнообразие в свои дни и ночи. Я не любил их, как и они меня. Единственной отрадой моего сердца был мой байк, на который я спускал почти все деньги и в котором души не чаял. Раз в месяц, а то и чаще, на трассе за городом проводились гонки. Незаконные, любительские, но, тем не менее, весьма популярные, с богатой зрительской аудиторией. Выиграв, можно было сорвать нехилый куш. Я часто первым достигал финиша. Легкие деньги, адреналин и риск кружили голову. Только сейчас осознаю, насколько был глуп, полагая, что все это не оставит ни одного отпечатка в моей жизни. Мой первый заезд был на первом курсе университета, когда я еще регулярно посещал лекции и думал о своем будущем. Случайно в коридоре я зацепил Глеба. Он был один из местной «элиты», наглый, самоуверенный, избалованный индюк, возомнивший себя хозяином жизни. Этот пустяк быстро перерос в ссору. Я отказался просить прощения, ведь не считал себя виноватым, хотя если бы и было наоборот, извинений от меня все равно никто не услышал. «А ты не такой, как остальные. Они бы и слова мне не сказали, убежали бы, поджав хвост. Приходи в десять вечера к заправке возле трассы. Посмотрим, из чего ты сделан», - Глеб лишь весело усмехался, а я стоял, сцепив кулаки и мечтая начистить его самодовольную физиономию. Кто бы мог подумать, что именно эта фраза кардинально изменит меня и мою жизнь. Вечером я пришел в назначенное место. Глеб со своей шайкой уже ждали меня. Он предложил мне разрешить наш спор в гонке. Я согласился, зная, что легко смогу управиться с мотоциклом – в школе я часто гонял на байке старшего брата. Той ночью я обогнал Глеба. Не знаю, как, но я сделал это. Сделал то, что никому не удавалось последние два года. Странно, но проигравший Глеб не стал презирать или ненавидеть меня. Наоборот, мы подружились, стали лучшими друзьями, одной командой, за которой на трассе не мог угнаться никто, даже ветер. Глеб показал мне другую сторону медали, до тех пор неведомую мне - испорченный мир легких удовольствий и опасностей. Легкие наркотики, алкоголь, гонки, девушки, ночи в холодном обезьяннике и так дальше по стандартному списку. Я быстро втянулся, и, что страшнее, начал ловить от этого кайф. Так прошло чуть меньше двух лет. А потом я умер. Это была очередная гонка. На улице стояла осень, теплая, спокойная, но жутко дождливая. В ту ночь тоже был сильный ливень. Многие отказались от заезда из-за плохой погоды, поэтому участвовали только пятеро человек: я, Глеб, Толик – наш извечный соперник, и еще двое незнакомых мне ребят. Заезд только начался. Я мчал по трассе, скользкая из-за дождя дорога меня совсем не беспокоила. Вдруг откуда-то сзади стали доносится звуки сигналки. Обернувшись, мне хватило и секунды, чтобы понять, что у нас на хвосте копы. Я бросил взгляд на Глеба, который кивнул в сторону перекрестка. Разделиться было самым оптимальным выходом – больше шансов не попасться в лапы милиции. Доехав до поворота, я вывернул руль вправо, но скользкая трасса и огромная скорость сыграли со мной злую шутку. Последнее, что помню, – столб дерева, запах дождя и мокрой земли, скрежет шин, крик Глеба и жуткая пронизывающая боль, настолько сильная, что в глазах потемнело, и я упал в обволакивающую темноту. Самое ужасное началось после смерти. Я очнулся, но вместо врачей, людей в форме и, грузящих накрытый белой тканью труп в машину, санитаров, увидел ЖД вокзал, толпы людей в майках и шортах, пытающихся укрыться в здании от кошмарной июльской жары и абсолютно не обращающих внимания на мои вопросы, маты и крики. Что произошло? Почему я здесь? Из воспоминаний меня выдергивает звук битого стекла. Анька тоже просыпается, но странный шум на кухне тут же перестает ее интересовать, когда она замечает меня рядом. - Савушка! Ты вернулся! - Женщина, отстань! – с довольной улыбкой (приятно, что Анька все-таки скучала) отдираю от себя девушку. – Потом наобнимаемся, на кухне кто-то есть, нужно проверить, - я поднимаюсь на ноги и направляюсь к двери. - Савушка, не ходи, а? Может, это Спайс? – Анька вскакивает следом, схватив меня за руку. - Спайс вон где, - киваю на стоящий возле компьютерного стола стул, на котором, свернувшись клубочком, спит кот. - И все равно… - девушка хочет еще что-то возразить, но я ее перебиваю: - Ань, ну что ты как маленькая? Ложись спать, а я все проверю и приду. Анька неуверенно отпускает мою руку, но обратно в кровать не ложится, а идет следом. От нее в данный момент веет страхом и волнением, но немного не такими, какой люди испытывают перед встречей с грабителями. Меня это несколько напрягает, но я решаю не подавать виду. Остановившись у входа в кухню, нащупываю рукой выключатель, и включаю свет. На полу на корточках сидит это наглое блондинистое чудовище, собирая осколки разбитой чашки. - Ой, Ань, извини, что разбудил. Я воды хотел попить, - виновато улыбаясь стоящей за моей спиной девушке, мямлит белобрысый, а я едва сдерживаюсь, чтобы не разбить вторую кружку, но уж об его голову. Теперь понятно, чего Аня так боялась. Как у этого Вани выходит все всегда портить? - Ничего, - отмахивается Анька, с опаской глядя на меня, но тут же отводит взгляд, понимая, что для Вани она сейчас просто пялится на пустую стену. – Давай помогу. Анька приседает возле этого криворукого на пол и начинает собирать осколки в ладошку, но тот аккуратно, не сказать нежно, берет ее за руку. - Не нужно, сам разбил – сам и уберу. А то еще поранишься, - а потом миленько так улыбается и, отпустив руку Ани, осторожно убирает прядку ее взлохмаченных темных волос за ухо. Нет, с меня хватит! Я по жизни особым терпением не отличался, а после смерти и подавно. Пару движений, и стоящая на краю стола чашка с холодным недопитым кофеем опрокидывается, и содержимое выплескивается прямо на блондинистые кудри. Вскрик, мат, инстинктивно сжатые в кулаки руки с осколками битого фарфора. Поступок, конечно, немного детский, но мы, привидения, не можем прикасаться к одушевленным предметам, иначе бы я уже давно разбил его милую мордашку. Бесит, честно. Анька метает в меня злой взгляд, помогает пострадавшему вытащить кусочки чашки из руки и отправляет в ванну. Я наблюдаю за всем этим, вальяжно раскинувшись на диване-уголке и закинув ноги на стол. - Зачем ты это сделал?! – убедившись, что Ваня ушел в ванную комнату, и включив воду на кухне, чтобы было меньше слышно разговор, шипит Анька. В домашней пижаме с мишками, растрепанными волосами и заспанным лицом она выглядит скорее смешно, чем устрашающе. - Какого хрена он здесь делает? – в данный момент меня это интересует больше всего. - Ночует, - немного сбавив тон, более спокойно отвечает Аня и складывает руки на груди. - У него своего дома нет? – не унимаюсь. - Есть, - бросает раздражительно. – Просто мне было плохо из-за твоего ухода, и Ваня решил остаться, чтобы немного развеять скуку и поддержать. - Уже представляю, каким образом! - Хватит! – Вспыхивает Анька, и отходит к окну, вперив недовольный взгляд в ночное небо. Только сейчас я начинаю понимать, насколько по-идиотски себя веду. Если бы она хотела быть с Ваней, то вряд ли бы ей что-то смогло помешать, тем более какой-то призрак, который и сделать-то толком ничего не может, кроме как кофе на людей выворачивать. Поднявшись со своего места, я подхожу к Аньке и кладу руки ей на плечи. - Ну, извини, но он бесит меня больше, чем соль, а ее я просто ненавижу. Слышится легкий смешок, и она оборачивается, сцепив руки за моей спиной и уткнувшись носом в грудь. - Из-за тебя, идиота, я завтра не высплюсь потому, что полночи убью на перевязывание руки Ваньки и уборку на кухне, опять опоздаю на учебу и буду весь день, как зомби. Почему от тебя всегда больше проблем, чем пользы? - Я сам здесь все уберу, - перебирая волосы девушки, уверяю ее. – И попытаюсь исправиться, честно. Сейчас я понимаю, что готов на все, ради этой девчушки, даже измениться сам. Дверь ванной хлопает, и Анька отстраняется от меня, а я вновь в мыслях убиваю этого блондинистого монстра, опять испортившего такой момент.