Не оставляй меня здесь, Клаус.

Врачи ушли, а я осталась наедине со своими мыслями. Ненавижу это. Мысли душат так, что, кажется, начинаю задыхаться. Чёрт, я столько пережила в этой жизни, нельзя ли мне дать какой-нибудь мини-отпуск? Так устала от всех проблем, что хочется выпрыгнуть. Но нет. Я не позволю им доказать мне, будто я и правда сумасшедшая. Да, ты сумасшедшая. Нет. Да. Нет. Да. Нет. От этих вопросов хочется кричать. Да. Нет. Сколько можно уже? Пора или признать этот факт, или отвергнуть. Сон. Мама. Воспоминания. На день рождения подарили новый велосипед. Двухколёсный. Какое счастье. Давно о таком мечтала. Сажусь. Еду, еду. Склон. Не могу остановиться, еду всё дальше. Кричу. Удар, боль. Коленку разодрала. Мне больно. Тяжело дышать. Слёзы душат. Вижу маму, бегущую ко мне. Слышу, как говорит: «Терпи, терпи, Кэролайн. Ты же сильная, ты же сильная. Моя девочка. Ты всё вытерпишь. Я же люблю тебя» Люблю тебя. Люблю тебя. Резко открываю глаза. Не могу отдышаться, глаза наполнены слезами. А в голове по-прежнему слышу: «Я люблю тебя» «Я люблю тебя» Чёрт, почему от этих слов мне только больнее? Еще один вопрос в голове встает в очередь, ожидая своего ответа. Лежу на кровати и чувствую себя овощем. Даже с постели встать не могу, это смешно! Его нет уже две недели. Они по-прежнему вкалывают эти уколы. С каждым разом все больнее и больнее, хотя, казалось бы, хуже уже некуда. Горло уже настолько болит, что не остается даже сил кричать. Голова болит каждый день. Мозг не хочет думать. Я действительно стала овощем. Мама ко мне не приходит, он тоже. Не у кого попросить помощи. Она ведь так нужна мне. Хочется просить всех помочь мне. Хочется попросить его. Если бы Клаус был рядом, я бы просто просила его о помощи. Сделала бы всё, что в моих силах. Но у меня больше нет сил терпеть то, как они надо мной издеваются. Говоря, что я превратилась в овоща, я не шучу. Всё действительно так. На ногах стою, но еле-еле. Порой не могу различить, что говорят мне санитары. Взгляд пустой, будто из него высосали весь свет. Кожа настолько бледная, что ее можно сравнить с мелом. Рот иногда так немеет, что даже слово вымолвить не могу. Меня превращают в тряпичную куклу. Если раньше я всегда сопротивлялась им, язвила, то теперь даже не в силах кивнуть. Слышу стук в дверь. Я знаю, кто стучится. Санитары. Снова поставят этот укол. Не знаю, смогу ли я вытерпеть это снова. Вижу иголку. Вытягиваю им шею. Боль. Дикая боль. Лёгкие разрывает от нехватки кислорода. Не могу дышать. Слишком больно. Голова разрывается. Всё кружится, мелькает перед глазами Мне плохо. К горлу подкатывает желчь. Меня выворачивает наизнанку. На пол. Мерзко. Ничего. Такое бывает. Уборщицы всё уберут. Падаю на подушку, понимая, что совершенно не могу ничего сделать. Всё так плохо, что хуже некуда. Но я держусь. Держусь только для того, чтобы кто-нибудь пришел мне на помощь. Держусь ради призрачной надежды. *** POV: Клаус. Не ходил к ней уже две недели. Не знаю, что со мной. Дико хочу увидеть ее, но борюсь с этим чувством. Это чувство сделает меня слабым. Она делает меня слабым. Я не должен быть таким. Каждую ночь, лежа в кровати, смотрю на пустое место рядом с собой. Представляю ее. Будто она лежит рядом, как в тот раз, у себя в палате. Вся такая красивая, тихая, умиротворенная. Моя. И так каждую ночь. Каждую. Чертову. Ночь. Хватит. Последний раз схожу к ней. Последний, мать его, раз. И всё. Больше не буду. Срываюсь из дома и еду к ней. Сегодня не буду ей что-то покупать, слишком сильно хочется увидеть ее. Нужно быстрее добраться до нее, нет времени отвлекаться на мелочи. Вот и больница. Ленивой походкой захожу туда, не изменяя своей манере. Прохожу мимо регистратуры. Мне не нужно спрашивать куда идти, я и сам прекрасно знаю. Вот и дверь. Сердце бешено стучится. Я что, волнуюсь? Словно первоклассник, который позвал девочку на первое свидание. Смешно. Чушь. Стучусь в дверь. Всегда делаю так. Слышу ответ. Сердце сжимается. Ответ какой-то уж слишком вялый, слишком уставший. Открываю дверь, и вижу её. Сердце так застучало, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Я смотрю на нее, и…. Она настолько бледная, что сливается со стенами и постельным бельем. Под глазами ужасные круги, слово месяц не спала. Похудела. Видно сразу. Лежит на постели, даже не шевелится. Взгляд пустой, словно не живой. Потрескавшиеся губы и вымученная улыбка. Меня как будто молнией ударило. Кровь бурлила в жилах, закипала, что, казалось, выльется из тонких вен. Мозг судорожно подбирал ответ на вопрос: «Кто, сука, это с ней сделал?» Злость набирала обороты. Злюсь так, как не злился уже очень давно. До беспамятства. До одури. Подхожу к ее кровати и сажусь на корточки. Вижу, что пытается что-то сказать. Из ее уст вырывается сдавленное хрипение. - Клаус, - еле-еле говорит она. - Кэролайн, - говорю я мягко, пытаюсь успокоить, - что с тобой произошло? Кто это сделал? Давай я позову врачей. Я встаю и уже начинаю идти к двери, как слышу: - Стой. - Что? Нужно позвать врачей, тебе плохо, я вижу. - Забери меня отсюда. - Что? Кэролайн, я сейчас позову врачей, и всё будет хорошо. Или приеду в следующий раз с друзьями, и мы вытащим тебя отсюда,- пытаюсь утешить я ее. - Нет, просто, – шепчет она, делая паузу, и я вижу, как она начинает плакать, - Не оставляй меня здесь, Клаус. После ее слов я понял, что нужен ей. Я ее не оставлю. - Что тебе нужно? Хочешь, я увезу тебя к себе домой? Она слегка кивает, и начинает еще больше плакать. Пожалуйста, Кэролайн. Не плачь. Не плачь, моя хорошая. Иначе сердце у меня остановиться. Не теряя не минуты, я подхватываю ее на руки. Какая легкая. Словно пушинка. Как привезу домой, обязательно откормлю. Больно худая. Больно. Выхожу из палаты. Иду в сторону черного хода. Пройдя несколько метров, я уже вижу дверь. Внезапно нам преграждают путь охранники. Двое охранников. Смотрят сначала на меня, потом на Кэр. И, кажется, всё понимают. - Куда-то собрались? – говорит один из них, заворачивая рукава рубашки. Что же нам делать?