Научи меня быть счастливым

– Что здесь происходит? – она привычным беглым взглядом прошлась по убогой обстановке предвариловки, где велся допрос. – Пыточный застенок устроили? – кивнула на «орудия труда». Опера вытянулись по стойке смирно. Следак прикипел к стулу. Лишь подозреваемый, со скованными за спиной руками, скрутившийся в позе личинки, остался лежать на омерзительно грязном полу в пятнах крови. «Идиоты», – подумалось без злости. С яростью. Вымороженной яростью. Не той, что подстегивает. Не той, что заливает мозг лавиной адреналина. Но и не холодно-расчетливой. Нет, даже не яростью. Ненавистью. В этот момент застывшие в страхе убожества сравнялись для нее с теми, кто… – Отвечать старшему по званию! – ее голос разрезал тишину. – Товарищ подполковник… – промямлил начальник отдела «заказух» майор Селезнев. – Проводим допрос подозреваемого. – Основания? В чем подозревается? Форма допроса? – она задавала вопросы, будто метала ножи. Свистяще, стремительно. И в цель. Потому что ответом была тишина. – Молчим? Нагадили, и теперь сидите на жопах ровно, шевельнуться боитесь? Рома, – обратилась к дежурному по ОВД, которого никто не заметил в полумраке предвариловки, – пожалуйста, помоги подняться Станиславу Михайловичу, сними наручники и принеси его вещи. Да, и воды. Дежурный беспрекословно исполнил просьбу. Не приказ. Просьбу. Прозвучало это именно так. Карпов тяжело откинулся на спинку стула, откуда нежданная гостья, мгновенная ставшая хозяйкой положения, жестом согнала следака. Пару секунд пристально смотрела в лицо пока еще ничего не соображающего допрашиваемого. Опера переминались. Следователь пытался поправить уползший под воротник узел галстука. – Вы идиоты, – констатировала спокойно, озвучивая мысль вслух. – Попрошу без оскорблений, – подал петушиный голос следователь. – Вот что, товарищ майор многоуважаемой юстиции, помолчите-ка в тряпочку, – она легко оттянула резинку галстука на следкомовской воробьиной шее. – Мы еще разберемся, почему вы до сих пор не вызвали меня на допрос. – Вы в отпуске… местонахождение… не установлено, – следователь испуганно вжался в стену. Она отпустила резинку. Та прицельно ударила по сонной артерии. Мужчина дернулся. Женщина усмехнулась. – Уже не установишь, дело будет передано другому следователю. А вы, – она обратилась к застывшим операм и их предводителю, – завтра напишете рапорты на имя начальника угро. Постарайтесь внятно изложить, почему был задержан Карпов Станислав Михайлович, 1973 года рождения, проживающий по адресу… – Не нужно рапортов, – прохрипел молчавший до сих пор Карпов. – Я ничего заявлять не буду. – Вам ничего не нужно заявлять, – голос смягчился. – Мы сами разберемся. Полагаю, господа не представились. Цвет отдела по раскрытию заказных убийств московского главка, – металл победоносно вернулся в интонации женщины. – Поименно перечислять не буду. Это недоразумение, – она ткнула в Селезнева, – их начальник. Целый майор. А это, – небрежный кивок в сторону следователя, – майор юстиции Кондратьев. Расследует заказные же мокрухи. – А вы? – недоверчиво спросил Карпов. Дежурный принес куртку, ключи, портмоне и воду, к которой с неимоверным облегчением приник недавний задержанный. – Мимо проходила, – уклончиво ответила незнакомка. – Вы можете идти? Нужно в больницу. Карпов покорно поднялся, и они вместе покинули отдел. На улице мело – зима победоносно заявляла о себе пронизывающе-свистящей январской вьюгой. Было темно. – Они продержали вас почти пять часов, – голос спутницы снова стал благозвучным, обволакивающим. – В больницу не нужно, я в порядке. – В порядке так в порядке, – покладисто согласилась женщина. – Но домой я вас все-таки отвезу. Она усадила Карпова в черный внедорожник, завела двигатель и еще минут пять шаркала щеткой, сметая непослушный снег. Салон окутал теплом. Пассажир впал в легкое полузабытье и почти не почувствовал, как его пристегнули к сиденью ремнем безопасности, и темная махина беззвучно тронулась с места.