Научи меня быть счастливым

1 Он все понял, лишь увидел машину. Обычную «девятку». Неискоренимое чутье мента подсказало: за ним. «Опять?» – подумалось устало. Он вообще в последнее время обо всем думал устало. Скучно. Дел интересных нет. Света уехала. Вадик не то на Мальдивах, не то на Сейшелах. Бездельник! Генерал Петров тихо радуется креслу мэра. Периодически дает поручения. Денег хватает. Адреналина – нет. – Гражданин Карпов? – преувеличенно строго. Боятся. – Ну? Будто не знаете, – пробормоталось равнодушно. – Вы задержаны. «Кто бы сомневался…» – Основание? – До выяснения обстоятельств. – Могли бы и повесткой, – но Карпов уже все знал. Очередная попытка поколоть по повисшей мокрухе. Такие задержания происходили с периодичностью примерно раз в полгода. Очень удобный кандидат. Сам бы воспользовался, да ситуация не та. Он в роли мишени. Сейчас нужно думать, что им может быть от него нужно, на предмет чего собираются колоть, и как – жестко или без рвения. После неудачной попытки повесить убийство педофила Петрова все-таки особо не доставали. В основном звали так, чисто поболтать. В рамках отработки. Карпов относился с пониманием. Когда-то вызывал на ничего не значащие допросы совершенно левых людей. Просто потому что нужно было «отрабатывать» и «подшивать». Обычно его таскали по разным ОВД и даже УВД районные опера. А эти парни отличались нагловато-высокомерным поведением, быдловатой ленцой и лишним весом. Умеренно лишним, но для оперов из района непозволительным. Как и ленцой. «Из главка. Что-то новое», – он спокойно дал защелкнуть за спиной наручники. Лишь внешне спокойно. Воспоминания в такие моменты оживали с особой яркостью. Слепили, мешали думать. Его смирение и умение нести свой крест заканчивалось с щелчком наручников на запястьях. Незаметно подкрадывался страх – все вернется. Несвобода. Допросы. Неизвестность – психушка или тюрьма. Лечащий врач и так усиленно держал оборону. Многие считали Карпова здоровым – Лера сумела сделать его знаменитым уже после. Но Лера сумеет и вытащить. Она звонит каждый день. И если он не отвечает, приходит. Своеобразный взаимный ритуал. Потому что Стас тоже приходит, когда она не берет трубку. Знал, что подчас несносная девчонка делает это нарочно – соскучилась, но не сознается. После признания Лера больше не называла его отцом. А вот трепещущая нежность осталась. Она трогательно заботилась, продолжала таскать продукты. Безжалостно выбрасывала пельмени, баловала вкусняшками. Карпов смущался, а в душе разливалось размягчающее тепло. Иногда они подолгу сидели, приглушив свет. Стас рассказывал, Лера слушала. Или она рассказывала, он слушал. Не было ничего ценнее этих вечеров. В самые темные углы квартиры прятались страхи. Отступала бессонница. Сон наваливался разом. Безмятежный. Без кошмаров. Потом, конечно, все возвращалось. А кошмары начинались в жизни. Как сейчас. «Бычки» из главка везли в соседний округ. Это плохо. В своем округе были шансы, что в ОВД увидит кто-то из знакомых и позвонит Зиминой. Или засранцу Зотову. Карпов прикрыл его тощий зад, и Миша резко сменил вектор. Лера, конечно, тоже постаралась. Любовь у них, понимаешь. Да, эти настроены серьезно. Им нужен не задержанный. Им нужен подозреваемый. Нехорошо заныло сломанное в одной из бесчисленных стычек ребро. А еще через полчаса возникло ощущение дежавю. После формально-бессмысленных вопросов незнакомого следака из СК «бычки» перешли к действиям. Не очень умелым, но активным. Паволока обморока пару раз затягивала сознание темным саваном небытия. Откуда безжалостно вытягивала резкая боль. Карпов знал – не убьют. И даже серьезно не покалечат. А вот следы оставят, ублюдки… Он почти на автомате посылал следака и оперов очень по-русски. Очень далеко. Они не унимались. Схватка продолжалась. Сколько? Стас довольно быстро потерялся во времени. Так лучше. Не складываются схемы, сколько еще продержат. Сознание в очередной раз гасло, когда раздался бесцеремонный грохот железа. За ним голос. Сознание встрепенулось. Голос был женским.