Нежность в режиме online

Она RE: Привыкать к одиночеству одной мне не нравится. Вернись, пожалуйста. А, раз впервые, то просто приди. Он, конечно, непостоянный балованный принц, совсем забыл о найденной и тут же отброшенной в сторону виртуальной подружке. А вспомнив - пожал плечами: в любой момент всё можно прекратить. Он RE: Прошу меня извинить. Конечно, привыкать к одиночеству одному – одно из самых болезненных занятий в мире. Но ещё хуже – привыкать к одиночеству с совсем не тем человеком. - Ты всегда такая упрямая? - Только по выходным. Он шумно вдохнул палящий воздух, когда горячая рука расстегнула молнию на брюках. Ловкие пальцы умело орудовали где-то там, внизу, за пределами зрения, сознания, здравого смысла, окружённые ореолом животного безразличия. Зелёные, припылённые похотью молодые глаза. Серые тени. Накладные ресницы. Ими она могла обхаживать как мужские сердца, так и все остальные органы. - Тебе нравится это? Алые женские губы улыбались. Он, надавив ладонью на макушку, опустил девушку на колени. Да, ему это нравится. Плечи тёрлись о холодную стену в такт каждому её движению. Иногда на порочную нимфу падал неоновый свет фар, перламутровыми пальцами тянулся к её волосам, но соскальзывал и несся вдаль, вдаль, вдаль… - Смотри на меня. Эта девушка, что сейчас была внизу, была не той, с кем он осенним утром хотел бы смотреть на околевающие в парке листья. Не была она и той, для кого он мог бы приготовить кофе утром, или сфотографировать её спящую, боясь невозможной разлуки и трепеща от подобной мысли, слова, намёка, сновидения… Она просто была той, кого он хотел бы. Она RE: …Все о чём-то мечтают, только все – по-разному. Кто-то мечтает сходить на выходных в кино, кто-то – прогуляться с клубнично-сахарной любовью по морскому берегу; кто-то мечтает сменить обстановку. Но мечта – она без границ, без рамок. Её нельзя просто так взять и уместить в пределы выходных. Она должна быть на всю жизнь. Исполняешь, а она всё не заканчивается и не заканчивается. Тогда и не будешь задаваться вопросом «В чём смысл жизни?» - некогда. Интересно, а у этой девушки с пыльными глазами и пухлыми, мягкими до сладострастия губами есть мечта? Он с интересом посмотрел вниз. Спрашивать сейчас не решился. Она, его виртуальная подружка, спящая в перине пушистого облака, нависшего над Европой, в мягкой колыбели, раскачивающейся над пропастью царства Морфея, вдруг оказалась одинокой – заброшенным в снежное королевство букетиком полевых цветов. Он, наверное, узнал бы её среди роя прохожих, будь они счастливчиками; одинокого человека узнать очень легко – нужно только разыскать в толпе затравленного волка, который скрывается в отблеске чьих-то печальных глаз. Метрах в пяти от них проскользнул тучный силуэт. Мужчина с непомерно широкими плечами, переваливаясь с ноги на ногу, рыскал рукой в кармане. Маленький красный огонёк замелькал во мраке; раздался зверский кашель. Мужчина, сплюнув на землю часть своих прогнивших лёгких, побрёл дальше. Он RE: Я обязан рассказать тебе – я хочу рассказать тебе – об одном человеке. Пусть он будет безымянным. Пусть он будет Человеком-Тенью. Когда я только приехал в большой и неизведанный город, отравленный пороками, несовершеннолетними проститутками и престарелыми извращенцами, я поселился в дешёвой квартире, что находилась в дешёвом районе с дешёвыми девушками недешёвого города. Расположился я в одной тёмной комнате, тогда как в другой, более светлой и просторной, жил Человек-Тень. Я не сразу заметил его. Если честно, первые несколько дней я даже не обращал внимания на комнату, что находилась слева от кухни. Никто из неё не выходил – а если и выходил, то так тихо, так кротко, что я даже не обращал на это внимания; и первое время я не совсем понимал, о каком «втором жильце» хозяйка квартиры вела речь. Потом я встретил его на кухне. Он заваривал чай. Его внешность размылась в моей памяти (а, может, она у него действительно была такой вот – незапоминающейся, простейшей и в то же время очень сложной), но я попытаюсь тебе его описать. Он выглядел как… скелет. Очень худой человек с длинными руками, острейшими скулами и впавшими глазницами. Если бы меня спросили, как выглядит среднестатистическая тень, я бы назвал его имя. Если бы вспомнил. Продрогший человек с горячим сердцем. Худое тело с широкой душой. Несправедливость на тле честнейшей природы. Мы встречались с ним после того раза три – и всегда встречи происходили на кухне. Я здоровался, он смущённо кивал головой и спешил уйти обратно в свою комнату, спотыкаясь о стулья. Но в четвёртый раз всё пошло не по плану. Он даже не посмотрел в мою сторону. Только когда я уже собрался было уходить, Человек-Тень вдруг повернулся ко мне всем корпусом и загипнотизировал мой охмелевший разум своими дымчатыми глазищами. Он сказал: «Вы курите?». Я ответил, что да, курю. Тогда он вновь повернулся к окну и больше не смотрел на меня. Через несколько дней (неделю, месяц, год?) он снова решил заговорить со мной. Это был длительный, волнующий монолог погибающего (не считай меня пафосным заранее – ты поймёшь, о чём я говорю, погодя), сгорающего человека. «Зима выдалась сумбурной, да? В тот год она была точно такой же. Я говорю о том годе, в котором я лишился всего. Четыре месяца – а крылья так ровно, так чётко подрезаны на лету. Вы когда-нибудь чувствовали что-нибудь подобное?.. Врёте. Вы не могли. Бросали бы вы курить. Не смейтесь: я даю вам, может, самый дельный, самый роковой, пусть и беззащитный на первый взгляд совет. Не бросите? Ну, как хотите. Я тоже раньше не хотел бросать. А потом бросил… правда, не курить. Вы уже уходите? Не уходите. Я катастрофически нуждаюсь в немом слушателе. Спасибо. Она часто садилась напротив меня и слушала всю ту чепуху, которую я нёс с работы – прямо домой. Восхитительное создание. Восхитительное сокровище. Она иногда напивалась в баре со своими друзьями, а потом глядела на меня честными сияющими глазами; с её пунцовых губ соскальзывали расчудесные фразы, которых она нахваталась где-то… Мы возвращались домой… Она… Она – единственное, что осталось в моей памяти несмываемой чёткой иконой, священным словом, чудотворным взглядом… По мне, наверное, видно, что жить мне осталось недолго. Это так. Так и есть. Интересно: единственное, что меня во всей этой ситуации пугает – это то, что там, на небе, в мире душистых лилий и бирюзовых холмов, я не встречу её. А я не встречу. Уж лучше гниение. Дайте-ка мне сигарету… Когда-то я пришёл домой, а она плакала. Она часто бывала в той квартире, хоть женаты мы и не были. Она плакала, а когда я спросил о причине, она ответила, что просто скучала по мне; что ей было так же невыносимо одиноко, как малышу, впервые оставленному в детском саду. Я попал в аварию через неделю после того случая. Чёрное пятно на шаблоне памяти, роковое в густоте сосудов. При переливании крови я был заражен. Теперь я погибаю от СПИДа, её голоса в моей голове и этой чёртовой сигареты! Что вы курите?! Она так и не узнала, «что со мной, почему я возвращаюсь так поздно, почему я стал таким холодным во всех смыслах этого слова». Через месяц я сменил замок на дверях. Ещё через три дня поменял адрес. С работы я тоже уволился. Теперь подрабатываю, где придётся. Не смотрите на меня так: я не сдался. Я просто слишком слаб, чтобы взглянуть на то, как она, узнав о моей болезни, начнёт колебаться, и в конце концов произнесёт что-то длинное, что-то колкое, что-то прощальное… С тех пор прошло шесть лет. Знаете, почему я вспоминаю о ней сегодня? Нет, почему я вспоминаю именно вслух, а не просто думаю о ней ежеминутно, как я это делаю каждый безбожный день в течение вот уже шести лет? Просто вчера я встретил её в метро. Она сидела в кресле напротив и чуть слева от меня. Совсем не изменилась, моя святая растленная дева… Её волосы всё так же ослепляли глянцем, глаза всё так же светились, её губы всё так же были искусаны ею же в моменты наиболее нервных вечностей. И вот вчера, спустя все годы, я точно так же захотел поцеловать её, прикоснуться к ней или хотя бы – хотя бы! – оказаться на пару мест ближе. А потом заметил кольцо на её безымянном пальце. Она перехватила мой взгляд. Улыбнулась дежурной мягчайшей улыбкой. Вышла на следующей остановке. Интересно: она не узнала во мне своего преданного любовника, покорнейшего слугу, верного поэта!.. Впрочем, посмотрите на меня. Я ходячий скелет, иссохший пёс, омертвевшее сердце! Как думаете, долго я ещё протяну? Не угадали». Она облизнулась. - Тебе понравилось? Красные губы расплылись в плотоядной улыбке. - Конечно. - Продолжим? - Несомненно. Из номера отеля долго раздавались женские стоны и скрип кровати. Потом – звук включаемой в душе воды. Жадные поцелуи. Проснувшись, он в который раз поблагодарит одного человека за то, что бросил курить. И почему он не сделал этого раньше?..