Свадьбы Беннетов

— О, мои бедные нервы! Как могло такое несчастье настигнуть мою любимую Джейн? Чем она заслужила наказание? Моя дочь не успела ни обнять свое дитя, ни поцеловать, ни приласкать, и теперь лежит чуть живая! Что же моя Джейн сделала, мой ангелочек, Боже? Что? На мистере Бингли лица нет. Он не оставляет Джейн ни на минуту и постепенно сходит с ума. Бедняжка не переживет, когда Джейн покинет нас! Мама лежала в постели, лила слезы, которые не трудилась вытереть и снова и снова повторяла эти слова. Послушать ее, так Джейн уже умерла. Мама потеряла сознание, как только услышала вердикт доктора Сатклиффа. Нам с лордом Эстерфилдом еле удалось вернуть ее в чувство и проводить в комнату. Следом за полным восхищения и радости письмом мамы Лиззи получила мое, содержание которого полностью противоречило первому. Из-за недуга мамы мне не удалось зайти к Джейн, и лорд Эстерфилд любезно предложил свою помощь, сообщая мнение доктора. Мистера Бингли я не видела с тех пор, как он вбежал по лестнице в покои жены. С наступлением сумерек прибыли Лиззи с мистером Дарси. Сестра поручила мне оставаться с мамой и успокаивать ее, в то время как сама занялась Джейн. Лиззи ободряюще улыбалась мне и по нескольку раз в день заходила к маме, справлялась о ее здоровье и сообщала о состоянии Джейн. К сожалению, ничего утешительного она не могла нам сказать. Лицо ее быстро осунулось, появились черные круги под глазами, и ее усталость и отчаяние были почти осязаемы. Больше Лиззи не пыталась нас обнадежить хорошими новостями, ибо сама начала сомневаться в том, что Джейн поправится. Мистер Бингли был вне себя от горя и не успокаивался ни на минуту. В то время, когда его высылали из комнаты немного поспать и поесть, он спускался в библиотеку и писал письма докторам Лондона, всем светлым умам медицины. Он послал две дюжины лакеев на поиски лучшего доктора Англии, который смог бы спасти жизнь его драгоценной супруги. На ребенка он даже не взглянул, ему не хватало сил видеть маленькую крошку, которая является причиной недуга жены. Вскоре прибыли Китти с Уильямом на руках и няней, которая помогала ей смотреть за ребенком. У меня под опекой был свой ребенок — мама, которая ничем не отличалась в поведении от Уилли, разве что не переставала говорить страшные вещи. Меня тяготило ее присутствие. Вся эта ситуация угнетала меня, я сильно страдала из-за того, что совершенно беспомощна и бесполезна сестре, которая медленно увядает. Мне даже не разрешили заходить к ней последние два дня, и оставалось только сидеть рядом с маман, которая выводила меня из себя своими мрачными предсказаниями. — Говорила я, что у Джейн слабое здоровье, что не стоит ей рожать! Кто же меня слушал? Конечно, миссис Беннет ничего умного не скажет, потому можно смело игнорировать ее мнение! Все, мое терпение тоже не бесконечно. — Мама, прошу вас, выпейте лавандовой воды и успокойтесь. Пожалуйста, поспите. Не изводите себя так. Джейн выздоровеет. Вы же знаете, какая она жизнелюбивая? Как сестра может оставить дорогого мужа и новорожденную дочь? Неужели вы и на минуту не можете уверовать, что все образуется? В эту тяжелую минуту вы должны были стать ее опорой, мама. Вместо этого вы льете слезы и расходуете свои нервы. Вашему здоровью это ничего хорошего не даст, потому прошу вас, выпейте это! Я протянула ей стакан воды с лавандой, и, немного поупрямившись, мама все-таки выпила ее. — Дерзкая, неблагодарная девчонка, - бубнила она под нос, пока я протягивала ей платок. – Мало в них благодарности за то, что произвела их на свет и воспитала без лишений, брани и розги. Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне? Никто не думает о моих истерзанных нервах! Вам всем глубоко наплевать на них! Орите теперь на меня за то, что я оплакиваю дочь! Ты не поймешь меня, Мэри, пока не родишь собственных детей! Роза нашей семьи, украшение и гордость, нежнейшая и добрейшая из моих дочек постепенно увядает вследствие родовых мук! Как я переживу эту потерю? Была бы здесь моя милая Лидия, она поняла бы и поддержала свою маменьку! А ты самая неблагодарная, некрасивая и нудная дочь, кого ты можешь поддержать? Сидишь как истукан возле меня и поучаешь. Как бы ты поступила на моем месте, ты не можешь утверждать, ибо ты не поймешь мук любящей матери. Почему, почему такое несчастье постигло добрую Джейн? «А не другую дочь, например Мэри», - додумала я за нее и вздохнула. Мама все так же разражалась слезами и гневными тирадами насчет неблагодарной дочери, пока в комнату не вошла Лиззи. Мы с маман одновременно повернулись к ней и обратились с немым вопросом. — Мистер Бингли добился того, чтобы доктор Робертсон прервал собрание и приехал в Бингли-Мэнор. Пока никаких улучшений. Мама, услышав неутешительные новости, продолжила завывать старую песню. Мне нестерпимо захотелось закрыть уши руками, чтобы боле не слышать ее. Как же я мечтаю о минуте покоя и тишины. Перехватив мой полный тоски взгляд, Лиззи понимающе кивнула и сказала: — Мэри, почему бы тебе не пообедать с мистером Дарси в малой столовой? Уверена, ты с утра и маковой росинки в рот не брала. Я составлю компанию маман. То же я могла сказать о ней, заметив осунувшееся лицо сестры. Выглядела она не менее усталой. Всех нас снедают переживание и страх за жизнь Джейн. — Думаю, тебе сон и еда необходимее, Лиззи. Мы с мамой справимся. Несмотря на мои уверения, сестра не дослушала моих слов возражения и вывела из комнаты. — Иди, пока не села рядом с маман с шелковым платочком в руках. Мистера Дарси в столовой не было. Видимо, он сейчас уделяет время сыну, который в последние дни редко видит свою маму. Положив на поднос легкую для перекуса еду, я направилась в малую гостиную, которая на моей памяти всегда пустовала. Я наслаждалась тишиной и вкусной едой, а мои мысли занимала только надежда на то, что этот доктор найдет способ спасти жизнь Джейн. Постепенно мысли перешли к словам матери. Я думала, они больше не способны задеть меня, но я ошибалась. То пренебрежение, с которым мама отзывалась обо мне, ранило сильнее всего. Мне вдруг подумалось, что если бы я была на месте Джейн, мама бы не так сильно горевала и возможно не утруждала бы себя слезами и поминаниями добрыми словами. Как бы ни печально было признавать это, мама меньше всего любила меня, но была вынуждена терпеть мое общество со времен замужества сестер. Забота о матери вывела меня из изолированного мирка, где я сосуществовала с сумасшедшим светом, который всегда ценил и будет ценить лишь положение, деньги и хорошие манеры. Ни тем, ни другим, ни третьим я не обладала. По мнению папы, у меня даже нет достаточного ума. Его хватает только на цитирование чужих мыслей, ибо своих я не имею. Как и мама, папа особенно любил старших дочерей, мама также потакала капризам младших. Они напоминали маман ее саму в юности. Наверное, поэтому она думает, что Лидия в состоянии понять ее боль. Я никогда не была близка с Лидией, но у меня есть основания судить, что Лидия не понимает даже себя. Мои мысли бесцеремонно потревожило вторжение джентльмена. Подняв глаза, я увидела лорда Эстерфилда с книгой в руках. На его лице читалось удивление и, если мне не показалось, радость. — Прошу прощения, мисс Беннет. Я вам помешал? Мне пришлось дожевать бисквит и глотнуть чаю, прежде чем ответить. — Да, то есть, нет, ни в коем случае, милорд. Полагаю, вы пришли сюда с целью уединиться и насладиться чтением? Казалось, он только теперь вспомнил, что держит в руках тяжелый томик. Не дождавшись приглашения, он все-таки зашел и сел на софу напротив меня. — Нет. Если честно, я искал вас, мисс Мэри. Понимаете, я второй день исследую библиотеку Бингли-Мэнора, которая, хочу заметить, богата книгами всевозможных сфер науки. Нынче утром я наткнулся на эту. Автор книги был осужден за неортодоксальные методы лечения, но он сам утверждал, что каждый его метод лечения был проверен и признан эффективным. Тут есть глава о послеродовых осложнениях. Я сделал заметки на полях и, кажется, нашел действенный способ лечения. Может, мы предложим его доктору Робертсону? Как вы считаете? Бисквиты и чай были забыты. Целых полчаса я была поглощена чтением справочника. Методы лечения и вправду были весьма современными, и на секунду свеча надежды зажглась. Если есть возможность спасти Джейн, мы не остановимся ни перед какими трудностями. Доктор смотрел на нас с изумлением. — Горец перечный? Пастушья сумка? Кошачья лапка двудомная? — повторял он, перечитывая главу. — Вы думаете, этот ученый доктор был в своем уме, когда писал сей труд? Вздор! Доктор Ричардсон был категорически против такого метода лечения. — Мы можем испробовать кровопускание, — предложил он. — Вы с ума сошли? — возмутилась я, несмотря на то что доктор был в почтенном возрасте. — Она теряет кровь, так вы еще хотите сделать надрезы на руках? Лорд Эстерфилд взял меня за локоть и вернул в гостиную. — Садитесь, — скомандовал он. — Мисс Беннет, успокойтесь, иначе доктор вовсе откажется лечить вашу сестру. — Уж пусть лучше уйдет, чем делает хуже, — не сдавалась я. — Вы ведь не допустите, чтобы он сделал кровопускание? Лорд успокоил меня, пообещав, что ни он, ни мистер Бингли не допустят этого. Я хотела поблагодарить его, как меня опередил стук в дверь. — Позвольте войти, — тихо сказал доктор Сатклифф. — Я совершенно случайно услышал ваш разговор с доктором Робертсоном. Он консервативен во всех отношениях и вам не удастся уговорить его применить ваш метод лечения. Однако смею вас заверить, я был очевидцем того, как эти травы помогли одной моей знакомой. Если вы мне позволите взглянуть на рецепты, то я постараюсь вам помочь. Мой дед глубоко верил в эффективность лечения травами. При соблюдении должных дозировок и регулярного применения пациентом, это прекрасная панацея от многих недугов. Я взглянула лорду Эстерфилду в глаза и кивнула. Доктор довольно долго разбирался с предоставленным материалом, бубнил под нос медицинские термины и, казалось, вовсе забыл о нашем существовании и болезни Джейн. — Я сделаю это! Приготовлю нужные лекарства до наступления завтрашнего дня, — пообещал он полчаса спустя. По крайней мере, расположение его густых бровей говорило нам о том, что доктор настроен решительно. Позже он бурно заспорил со своим учителем и наставником, отстоял свое право и в обнимку с книгой ушел к себе в аптеку. После его ухода мы с лордом остались наедине. Воцарилось неловкое молчание. Затем я задала волновавший меня вопрос. — Как вы считаете, он раздобудет все компоненты до того, как… Мне не удалось совладать своим голосом и пришлось отвернуться к окну, чтобы скрыть слезы. Я никогда не отличалась чувствительностью, но надо бы заметить, что нас никогда не настигала такая беда. У нас была мирная и размеренная жизнь, пока Лидии не вздумалось сбежать с мистером Уикхемом. Даже те переживания были ничем по сравнению с теперешними обстоятельствами. Я не вытерла слезы, ждала, пока лорд Эстерфилд уйдет. Время шло, а я не слышала его удаляющихся шагов. — Мисс Мэри, — окликнул он. Затем я почувствовал его теплую ладонь на своем плече. Он повернул меня лицом к себе. — Как вы себя чувствуете? В его взгляде я увидела участие и искренний интерес, что не способствовало прекращению потока слез. Однако я решила сдержать рвущиеся наружу чувства и кивнула. — Спасибо вам, милорд. Мои страдания ни идут ни в какое сравнение с переживаниями мамы и старшей сестры. Он покачал головой. — Вы не обманете меня. Замечу, что вы показываете наружу так мало, в то время как чувствуете непомерно много для своих юных лет. — Что подтолкнуло вас сделать ошибочный вывод, что я так юна и скрытна, милорд? — поинтересовалась я, полностью овладев собой. Он мягко улыбнулся уголками губ, прежде чем ответить вкрадчивым тоном. — В том, что вы юны, нет никаких сомнений. Что же касается вашей скрытности, то я не так охарактеризовал ваше желание не обременять близких своими переживаниями. Меня интересует вот что: ваша натура такова или определенные обстоятельства приучили вас самостоятельно справляться со своими мыслями? Снова этот человек пытается разгадать загадку. Почему же его так интересует моя персона? Последний вопрос я непроизвольно задала вслух. — Неужели вам ответ не очевиден? — спросил он, в удивлении подняв брови. — Вы наиинтереснейшая особа, которую я встречаю за последние десять лет. — Право, милорд, я нахожу ваш ответ крайне удивительным, почти неправдоподобным. Наступила минута молчания, когда граф смотрел на меня с доброжелательной улыбкой, будто пытался уверить меня в искренности своих слов, в то время как мне нестерпимо хотелось сбежать из этой гостиной. Прочь от этого мужчины, который является единственным человеком, что заметил меня в тени моих блистательных сестер. Меня крайне удивляло то, что он с большим уважением относится ко мне и отвечает на каждый мой вопрос, вдумчиво, без заносчивости. Обычно меня называют зазнайкой без всякого познания и вкуса, и что же интересного этот джентльмен разглядел во мне, для меня остается загадкой. — Прошу меня извинить, милорд… — начала я, но он перебил меня. — Теперь же вы собираетесь сбежать, ибо вам неловко в моем обществе? Чувствуете себя бабочкой, за которой следует неумолимый охотник с сачком? Уверяю вас, я вам ничем не угрожаю. Разве что, мисс Мэри... — Тут он запнулся. — Нет, сейчас не время и не место говорить о таком. Прошу вас ответить на мой вопрос. В ответ вы можете надеяться на любую просьбу. — Милорд, вы и без того так много сделали для моей семьи, что я не вправе требовать от вас другую услугу. Хорошо, я вам дам ответ. Скорее, меня к этому принудили обстоятельства. Я не хочу, чтобы вы испытывали жалость, услышав мои объяснения, поэтому заранее предупреждаю вас об этом. Мои старшие сестры погодки, обе красавицы и умницы. Им не требовалась задушевная подруга, ибо они сами были в распоряжении друг друга. Младшие девочки, Китти и Лидия, также были близки по духу и интересам. А я же являюсь средним ребенком в семье и всегда чувствовала, что нахожусь не совсем там, где должна быть. Нет, скорее, я никогда не соответствовала своей семье, не гармонировала, не дополняла их. Мой отец любит подтрунивать над мамой, что не назвать идеалом супружеского счастья, однако они дополняют друг друга. Выходит нечетное число, милорд, и лишняя цифра – это я. Я не виню в этом ни сестер, ни родителей, ибо сама все время старалась отгородиться от мира посредством книг и музыки. Они придают смысл моей жизни, являясь вечными спутниками и лучшими слушателями, в то время как окружающий мир живет по своим правилам. Я слишком разговорилась и произнесла немало личного, простите за это и извольте забыть, прошу вас. Мне понадобилась вся смелость, чтобы поднять взгляд на стоявшего напротив мужчину. Его серые глаза внимательно следили за каждым моим движением. — Мисс Мэри, снова больше зеленого. Я не нашлась с ответом и оглянулась в поисках предмета, который смог бы заинтересовать внимание молодой леди больше, чем ее собеседник. Не дождавшись от меня ни одного слова в ответ, он не смутился. Подошел к камину, прислонился к решетке и продолжил. — Вы ухаживаете за вашей мамой? Дождавшись утвердительно ответа, граф сказал: — Не смею вас боле удерживать. Было приятно с вами побеседовать, мисс Беннет. Не забывайте отдохнуть и поесть вовремя. Не хватало, чтобы и вы заболели. Вы дадите мне слово, что будете о себе заботиться? Эта его просьба удивила меня еще больше, чем утверждение, что я наиинтереснейшая леди. — Конечно, милорд, — пролепетала я и, сделав реверанс, вышла. Вернувшись в комнату, я увидела, что мама заснула и тихо похрапывает, в то время как Лиззи стоит у окна и смотрит на небо, которое затянули темные облака. — Снова собирается дождь, — заметила она безжизненным голосом. Я вдруг почувствовала, что должна ее поддержать. Сестра в эту минуту так уязвима, что чувствует, будто почву выбили из-под ног. Она всегда старалась не показывать слабость, ибо презирала ее и в себе, и в других. Я медленно подошла к ней и обняла. — Лиззи, Джейн справится. Я не могу припомнить момент, когда Джейн сдавалась, столкнувшись с трудностями. Это не в ее характере. Наша сестра намного сильнее, чем кажется. Поверь мне. Мы немного поплакали, утешали друг друга, затем решили вернуть бодрость духа, чтобы и дальше поддерживать близких в трудную минуту. — Папа должен был уже приехать. Не понимаю, почему он опаздывает, — сказала Лиззи обеспокоенно. — Мэри, думаю, стоит послать весточку в Пемберли. До вечера я сидела в кресле, придвинув его к постели мамы. Она спала беспокойно, часто повторяя имя Джейн, и пару раз всхлипнула. Я уже намеревалась разбудить ее, как в дверь постучались. — Мисс Беннет, я принес микстуру. Желаете, чтобы мы сию же минуту дали вашей сестре опробовать ее? — спросил доктор Сатклифф. Я его проводила к покоям Джейн, но не решилась зайти внутрь. Я боялась того, что могу увидеть. И пары секунд не прошло, как доктор выбежал как ошпаренный. — Ваш зять, — запнулся он, — он не позволяет дать микстуру вашей сестре! Что делать? Попросив доктора подождать, я зашла и увидела то, чего боялась. Джейн, мертвенно-бледная, почти что с восковым лицом и выглядывавшими из одеяла худыми руками, лежала без каких-либо признаков жизни. Подойдя ближе, я заметила, как опускается и поднимается ее грудь. Дышит. Мистер Бингли выглядел просто ужасно. Он не брился несколько дней, одежда была помята, а глаза блестели безумством. — Передай тому доктору-дилетанту, Мэри, что я не позволю травить мою жену непроверенными лекарствами! — вскричал он. Никакие увещевания тут не помогут. Он почти потерял рассудок от горя. Необходимо применить решительный и суровый тон. — Мистер Бингли, значит, вы хотите молча наблюдать, как она умирает? Вы предпочитаете бездействовать? Как по звону колокольчика в дверях возник граф Эстерфилд. С его помощью мне удалось убедить зятя испробовать этот метод лечения. Вскоре доктору Сатклиффу было дозволено зайти и отмерить первую дозу лекарства. Лиззи не без труда влила микстуру Джейн в рот. — Если микстура подействует, то улучшение должно наступить в течение нескольких часов, - сообщил доктор. — Я останусь с вами и прослежу за пациенткой. Я вернулась к маме, которая проснулась лишь для того, чтобы поинтересоваться состоянием Джейн, затем снова заснула беспокойным сном, вздыхая: «Ах, мое золотце, Джейн, за что тебе такое наказание?». Снова заняв пост у кровати маман, я помолилась, чтобы эта микстура оказала положительное действие и чтобы вскоре моя сестра поправилась. Больше нас никто не беспокоил, и мама перестала метаться. Наслаждаясь тишиной, я заснула. Проснулась от тихих, но частых шагов. Увидев Лиззи, я попыталась встать, но затекшие ноги не хотели двигаться. — Как она? Лиззи облегченно вздохнула и улыбнулась сквозь слезы. — Мэри, ей стало лучше. Наша Джейн поправится. Неделю спустя мистер Бингли объявил, что доктор Сатклифф самый лучший доктор не только Дербишира, но и всей Англии. Джейн быстро шла на поправку и уже требовала, чтобы ей принесли малютку. Лиззи не могла ей отказать, и вскоре счастливая мамаша встретилась, наконец, с долгожданным чадом. Наблюдая за этой сценой, мы с Китти даже прослезились, а маман не переставая восклицала: «Не смей кормить ее, ты еще слаба, золотце мое!» Скоро мамины тревоги насчет слабости Джейн и вовсе испарились, и их место заняло предвкушение большого приема. — Мистер Бингли, вот теперь мы не можем уклониться. Нам придется пригласить высший свет на праздник. Рождение внучки, какое событие! — щебетала она с восторгом. Мистер Бингли во всем с ней соглашался, но его единственным желанием было остаться наедине с женой и дочкой.