Струны моего сердца...

— Знаешь, за что я полюбил тебя? — спросил Дейдара, лёжа на коленях девушки и непоколебимо глядя в её холодные глаза. Не дождавшись ответа, он продолжил тихим голосом. — Потому что ты сильная. Знаешь, дети всегда смелые, у них нет чувства меры, и потому они ничего не боятся, рвутся вперёд, а при опасности, чувствуя себя всемогущими, бросают вызов всем трудностям. Хуже всего, когда такие качества у девчонок, ведь они физически слабы, но из-за убеждённости, что могут всё, они не останавливаются ни перед чем. А когда их ломают, задавливают, такие люди загоняют самих себя в угол и не могут выбраться из тени. Именно в таком состоянии была ты, когда Саске познакомил нас. И мне нравилось, что я вытаскиваю тебя, а ты, доверчиво ухватившись за мою руку, потихоньку выходишь на свет. Тогда мне казалось, что это всё моя заслуга. Но я ошибался. — Дейдара замолчал и прикрыл глаза, не выдержав настойчивого взгляда Хинаты. — Ошибался, потому что сам был таким же. Загнанным. А ты такая сильная и добрая… ты не могла не помочь мне, и в своих усилиях вытащить меня из ямы сама не поняла, как оказалась на вершине. В конечном итоге я ничего не сделал для тебя, а когда понял свою беспомощность, то уже был по уши влюблён. И ты ответила мне взаимностью, хотя я знаю, что ты никогда не испытывала ко мне сильных чувств. Но я эгоист, поэтому не отпускал тебя и держал всегда рядом с собой, беря от тебя всё, что я только хотел, но ничего не отдавая взамен. Прости меня. Хината слушала его и не понимала, к чему Тсукури ведёт. Когда-то она догадывалась с полуслова, к чему клонит парень, подхватывала его мысль и поддерживала разговор. Итачи всегда говорил, что они на одной волне, но сейчас что-то пошло не так. Дейдара говорил будто на иностранном языке, становился таким же далёким от неё, как Саске. Он тоже всегда рассуждал о странных вещах, рассказывал немыслимые вещи. — Недавно я познакомился с одной девушкой, — продолжил тем временем Тсукури. — Я возвращался домой пешком и наткнулся на неприятную компанию, издевающуюся над кем-то. Оказалось, что это была беззащитная девушка, и, разумеется, я спас её. Она рассказала, что хотела стать моделью и ей посоветовали какого-то мужчину, а тот был мошенником. В итоге её просто выпроводили на улицу, а потом появился я. Мы посидели в кафе, а после я дал ей деньги и позволил пожить у себя некоторое время. Она была так благодарна мне, и я стал ощущать себя совсем по-другому. Впервые я чувствовал себя полезным и нужным, ведь даже в нашей группе от меня долгое время не было толку. Всё, что я мог, — так это заучивать, в какой момент должен включаться в струю. И вот тогда, осмыслив всё, я понял, что я любил не тебя, а себя. Я конченый придурок и эгоист. Чёрт. — Дейдара уткнулся лицом в живот Хинаты. — Мы не можем больше быть вместе. Я не хочу, чтобы ты пострадала из-за моего эгоизма. Я очень люблю тебя, но понял это слишком поздно. Девушка аккуратно подняла голову парня и встала с кровати. За окном раздавался шум: отец согласился-таки на госпитализацию, и теперь врачи вместе с охраной подготавливали всё для доставки больного в клинику. Отец волновал Хинату сейчас больше, чем услышанные слова. Ей было ни больно, ни радостно. Было… никак. Пустота, которая после смерти матери впивалась осколками в сердце и которая была побеждена несколько лет назад, вновь поглощала всё внутри, не оставляя после себя ничего. Осознание того, что рано или поздно им пришлось бы расстаться, подавляло эмоции. В глубине души она всегда знала, что не выйдет за Дейдару замуж и не родит от него детей. И именно это остановило её в тот день, когда они остались одни в пустой квартире при свечах и лепестках, разбросанных по кровати. — Хината, я… — Уходи. — Послушай… — Уходи. — Голос был твёрд. Хината стояла к нему спиной, но Дейдара мог с точностью описать её взгляд, пронзающий насквозь, словно острый нож. И вновь он причинил ей боль… так было нужно. Нужно, чтобы в дальнейшем не ранить её ещё больше. Когда дверь захлопнулась, девушка сползла вниз по стене и забилась в угол. Тусклый свет, пробравшийся через окно, коснулся гитары, подаренной на пятый день рождения их группы. Звуки машин и голоса стихли: Хьюга Хиаши уже увезли. Усталый Ко, оставшийся за главного в доме до возвращения хозяина, провёл по волосам рукой и вытер выступившую каплю пота. Оставалось только найти младшую дочь — Ханаби — и проследить за старшей, чтобы та не натворила глупостей... Он с облегчением заметил, что молодой человек Хинаты одевался и с печальным выражением лица покидал их дом. Общение с Учиха, подумал он, пошло на пользу. Саске поцеловал её нежно и осторожно. Провёл языком по губам, и руки сами собой оказались на её спине, пальцы крепко вцепились в одежду. Хината отвечала на поцелуй, была податливой, послушной. Ладони, лежавшие на его груди, не отталкивали. Они словно сами не понимали, что творят. Их неудержимо, точно магнитом, тянуло друг к другу. Будто загипнотизированные, очарованные, они были затянуты в плен страсти. Они не могли остановиться… …пока не зазвонил телефон Саске. Противный звон стрелой пронзил барьер, накрывший их с головой, разбудил опьяненного от нахлынувших эмоций Саске. Он тут же оттолкнул девушку от себя, отступил назад, постепенно приходя в себя и тяжело дыша. Он весь горел. Хината смотрела на него и ждала, что будет дальше. Девушка всегда видела черту, разделявшую их, и никогда не осмеливалась переступить через неё, но знала, что, если Саске сделает хоть шаг навстречу, она не отступит. Сейчас же поведение Учиха пугало её… — Здравствуй, Сакура. Я был занят. …да, поцелуй был ошибкой. На что Хината рассчитывала? Саске всегда был скрытен, и, конечно же, у такого, как он, есть девушка. Пока он разговаривал по телефону, Хьюга поднялась со скамейки и убежала. Ошибка! Всё было ошибкой. Теперь она не знала, как будет смотреть в глаза своим близким. Две недели отдыха, которые дал Орочимару, могли прерваться в любой миг. И тогда ей придётся встретиться с ними. Лицом к лицу. Сильная и смелая? Нисколько. Слабая и трусливая, всегда убегающая от проблем, прячущаяся за притворным высокомерием. Она никогда и ничего не боялась, потому что знала: в случае чего друзья придут на помощь, отец защитит от невзгод могучей спиной. Экран телефона блеснул и сразу же погас. Хината медленно поднялась и подошла к столу, взяла в руки аппарат. На миг у неё перехватило дыхание, и она почти раздумала читать сообщение, но быстро успокоилась и провела пальцем по дисплею. «Надеюсь, я выпросил нам выходные не зря. У вас с Деем всё наладилось?» Хината улыбнулась и стала вводить текст: «Спасибо большое, Гаара. Да, мы с ним всё выяснили». Ответ пришёл незамедлительно. «Тогда почему он сейчас сидит в баре и пьёт уже пятый бокал коньяка?». И тут Хьюга забеспокоилась. Дейдара пил редко и мало, боясь того, что алкоголь может настолько затуманить его разум, что он будет не в состоянии контролировать себя и что-нибудь да натворит. «Как ты узнал? С ним всё в порядке?» Гаара сделал заказ и посмотрел на друга: тот рассеянно оглядывал веселящуюся толпу и тряс бокал со льдом. Жидкости осталось почти на самом донышке, но Дейдара тут же проглотил и остатки. «Обычно, если он гуляет не с тобой, то зовёт меня. Пока спокойно». — Видимо, зря я боялся. Почти не пьян, — подал голос Тсукури, кидая бармену крупную купюру. — Поехали домой. Собаку но отпил немного безалкогольного коктейля, увидел, что чаевых его друг оставил много, но всё же добавил от себя в благодарность за то, что молодой паренёк не выдал их, хотя и узнал. Они смогли посидеть без лишнего внимания и незаметно выбраться наружу. Было прохладно, моросило. Дейдара невольно поёжился и накинул капюшон, скрывая руки в карманах. Пошатываясь, попытался дойти до машины. Ключи он заранее отдал Гааре на случай, если напьётся до потери сознания, потому остановился и стал терпеливо дожидаться друга. Парень шёл медленно, поглядывая на тёмное небо, на котором не было звёзд, и подставляя лицо мелким каплям. Он прислушивался к возне ночного города и с удовольствием отмечал, что даже в тёмное время суток, когда нужно отдыхать и набираться сил, город жил и двигался в своём определённом ритме, прямо как люди на танцполе. Услышав просьбу Тсукури поторопиться, он отвлёкся от своих наблюдений и поспешил к автомобилю. Жил Дейдара в небольшом коттедже, огороженном высоким забором. Когда он только приобрёл этот дом, пытливые фанаты, узнав место жительства кумира, всё время следили за ним. А как бесили музыканта папарацци после ряда новостей о Тсукури, радующемуся новому дню с лохматыми волосами, или видео с неудачным занятием на беговой дорожке, по которой он скатился вниз... Орочимару эти факты веселили, Саске издевался. Хината решила вопрос как всегда по-своему: возведение забора прошло всего за несколько дней. Гаара отворил дверь и пропустил внутрь Дейдару. — Тсукури-сан, это вы? — послышался женский голос, а затем включился свет. — Я вас ждала. В прихожую вышла девушка. Она была в домашней одежде, которую обычно носила Хината, когда оставалась с ночёвкой у своего парня. Бывшего. Гаара нахмурился и недовольно посмотрел на Тсукури, который пытался снять обувь. Незнакомка смутилась и потупила взгляд, бросила тихое «Здравствуйте» и подбежала к хозяину дома. — Гаара, проходи. Я тебя познакомлю с… — Пожалуй, я пойду, — коротко бросил Собаку но. — Надеюсь, мы соберемся нашей компанией, и ты объяснишь всё. «Ты знала, так ведь?» — на ходу написал он подруге. «Да», — коротко и ясно.

***

— Мама, прекрати, пожалуйста, подговаривать Сакуру. Я не собираюсь проходить обследование. Ты знаешь, я не люблю больницы, — буравя женщину серьёзным взглядом, попросил Саске. Он не жил с родителями, но часто навещал их. Отец, как обычно, пропадал на работе, возвращался ночью или рано утром. Мама занималась домашними делами, иногда шила на заказ: у неё получались великолепные вечерние платья. Однажды к маме пришла девушка-врач с просьбой сшить наряд. В неё Учиха Микото вцепилась крепко, и вскоре девушка стала частой гостьей в их доме и хорошей подругой для сыновей. Пользуясь тем, что она работает в больнице, неугомонная мать старалась отправить детей на обследование. Итачи сдал анализы сразу же, а вот Саске оказался крепким орешком. В детстве он много времени проводил в больнице и со взрослением возненавидел это заведение. — Ну, сынок, а вдруг вирус какой? А вдруг гемоглобин низкий? Мало ли чем ты там питаешься один в квартире! — настаивала на своём женщина, обхватив пальцами руки парня. — Я ведь переживаю за тебя. — Я понимаю, но я уже не ребёнок. —Эх… Как поживает Хината-чан? Как Хьюга-сан? — Всё хорошо, — отрезал Саске, коснувшись переносицы — признак того, что разговор ему неприятен. — Ладно, поеду домой. Хочу отдохнуть. — Не дождёшься отца? — А смысл? Идя по коридору, Саске периодически оглядывался. Но мать не шла за ним, и он ускорил шаг, остановившись лишь у кабинета старшего брата. Тот сидел, скрючившись над бумагами, в очках и грыз карандаш. Парень всегда восхищался талантливым и ответственным Итачи, который успевал всё: и учиться, и ходить на конкурсы музыкантов, и помогать матери по дому, и присматривать за маленьким братиком. Со временем он ничуть не изменился: всё такой же организованный, дельный советчик, способный найти время и на группу. Но больше всего Саске нравилось то, как он играет на пианино. Итачи был признанным виртуозом: его музыка завораживала, могла заставить плакать, могла заставить смеяться. Саске так и не научился играть на клавишных, мог лишь сыграть самые простые мелодии. Да он и не хотел. Ему нравилось слушать, особенно игру в четыре руки в исполнении Хинаты и брата. Хината. «И что мне теперь делать?» — цокнул языком Саске, обуваясь. — Странная привычка у мамы не прощаться с тобой, правда? — за спиной показался Итачи. — Пока! — кинул он, повернувшись в другую сторону и уходя по своим делам. «Действительно, странная. Все женщины странные».