От любви не умирают

Рогозина разговаривала по телефону, когда в дверях ее кабинета появилась худенькая рыжеволосая девушка. Полковник улыбнулась, поспешила попрощаться с собеседником и вышла из-за стола навстречу гостье. - Юленька, - она обняла ее в порыве чувств. – Очень рада тебя видеть! - Здравствуйте, Галина Николаевна, - смутившись, улыбнулась Соколова, чувствуя, как горлу подступает комок. Она, конечно, знала, что начальство ее очень ценит, но на такой радушный прием явно не рассчитывала. – Я тоже… очень рада видеть… вас… - Присаживайся, рассказывай, как твои дела? - Да ничего, - вздохнула Юля, усаживаясь в кресло рядом со столом полковника. – Живая… Как говорится, и на том спасибо. Я к вам на несколько дней по делу нашего маньяка. - Я знаю, мне уже доложили, - кивнула Рогозина. – Это тот самый? - Мы подозреваем, что да. Больно почерк похож. Непонятно, правда, зачем он ждал так долго, чтобы снова взяться за старое. Почему сейчас и почему в Москве? - У себя архивы проверили? - Проверили, Галина Николаевна, в Нижнем нет ни одного подходящего случая за последние годы, - она помедлила. – И как мы его тогда упустили! - девушка сжала кулаки. - Не казни себя, - тут же оборвала ее Рогозина. – Мы все просчитались. Надо было строить план по-другому. В любом случае, прошлого не изменишь. Юль, - она посмотрела в глаза капитану, – ты уверена, что хочешь вести это дело? - Спрашиваете, Галина Николаевна! – тут же вспыхнула рыжая. – Я не просто хочу вести это дело – я хочу довести его до конца! Оно для меня теперь… дело чести! Понимаете? - Понимаю, - вздохнула полковник, помолчала немного, но потом все же спросила: - Кто-нибудь знает, что ты приехала? - Нет, - Юля опустила голову. – Я еще никого не видела. Рогозина молчала. Соколова подняла на нее измученное лицо. - Я что-то должна знать, да? – тихо произнесла она, читая во взгляде Галины Николаевны сомнение и задумчивость. - Я думаю, ты должна понимать… - мягко начала та, сейчас она говорила не как полковник, а скорее как женщина или даже мама. – Три года – это довольно большой срок. А если еще учесть обстоятельства… - Я понимаю… - прошептала Юля, чувствуя, как дрожат ее губы, и снова опустила голову. - Я надеюсь, ты к этому готова, - не меняя интонации, отозвалась Галина Николаевна. Меньше всего полковнику хотелось говорить об этом с ней. Рогозина всегда считала, что Лисицын с Соколовой – прекрасная пара, и хоть делала вид, что не замечает их неуставных отношений, втайне надеялась и ждала, когда же эти двое объявят о свадьбе. Но жизнь распорядилась иначе… - Я… я справлюсь, товарищ полковник, - тихо, но четко ответила Соколова и посмотрела на женщину. – Вы ведь никому ничего не говорили, верно? - Три года назад я дала тебе слово. Тебе все еще нужен ответ на этот вопрос? - Нет. Извините. - Через полчаса я соберу всех в переговорной, - перешла к делу Рогозина. – Надеюсь, провожать не надо? – она улыбнулась. - Не надо, - Юля хотела ответить тем же, но губы тронуло лишь жалкое подобие улыбки. – Я помню дорогу, - она встала. - Юля, - позвала Галина Николаевна, когда девушка была уже в дверях. Соколова обернулась. – Три года назад мы все допустили ошибку. И сейчас мы все попытаемся ее исправить. - Спасибо, - в этот раз улыбка получилась чуть более живой. Капитан вышла из кабинета, сделала несколько шагов по коридору и остановилась. Куда пойти? В буфет? В лабораторию? Заглянуть к Вале в морг? Они все накинутся на нее и будут расспрашивать, ведь никто ничего не знал о девушке столько времени. На три года она полностью исчезла с радаров, спасибо Галине Николаевне. Так было нужно. Да, изначально это была обычная операция под прикрытием. Командировка на неделю в Нижний Новгород под грифом «секретно». А потом… потом все пошло не по плану. Настолько, что вернуться обратно сразу же Юля уже не смогла. Ни морально, ни физически. Соколова сделала глубокий вдох. Так, что-то она раскисла. Нужно собраться, вновь повторить заученную легенду, в которую она завернулась как в спасительный тулуп-кокон, улыбаться и сохранять самообладание. Тяжелее всего было с последним. И не в лаборатории, и не в морге, а в той самой оперативной работе. Юля знала, что вместе с ней вести это дело будет Лисицын и двое новых оперативников, которые пришли в ФЭС уже после ее отъезда, и от всей души рассчитывала затеряться в команде, спрятаться за спины коллег, чтобы свести личный контакт до минимума. И конечно, капитан Соколова не планировала, что пока она собирается с мыслями, из-за угла вырулит парочка и будет идти ей навстречу, весело обсуждая какие-то свои дела. Ее Юля не знала, а вот его… Костя!.. Сердце застучало в висках, во рту пересохло. Она несколько дней готовилась к тому, что встретит его в конторе, поздоровается, попытается объяснить логически все то, что произошло, но сейчас девушка лишь могла молча смотреть на человека, которого не видела три долгих года, и отчаянно цепляться рукой за стенку, чтобы не упасть. Лисицын засмеялся на шутку Ольги, повернул голову и… застыл как вкопанный. Юля! На расстоянии метров пяти от него, прислонившись к стенке, стояла она, его Юля! Нет, не может быть, видение… Костя бросил взгляд на Дунаеву, которая остановилась рядом с ним и теперь недоуменно смотрела ему в глаза, и снова повернул голову. Не исчезла. Он не бредит, не грезит. Она. Живая. Здесь. Соколова отчаянно пыталась унять стук собственного сердца. Ей казалось, что его удары гулко разлетаются по всем коридорам офиса, и он уж точно сейчас услышит и обо всем догадается. А нельзя. Нужно держаться. Три года назад ты сама выбрала эту линию, так будь любезна быть ей верной. Но… Костя… Совсем не изменился за это время. Как будто видела его только вчера. Хотя нет, постойте, парочка мимических морщин и мешки под глазами – жизнь не щадит никого. Она и сама уже не та юная воздушная барышня. Юля… Боже мой, это действительно Юля! Он все еще не мог поверить своим глазам. Худенькая какая, совсем в тростиночку превратилась, осунулась, и эта синева под глазами… Где ты была все это время? Что ты делала? Почему вернулась только сейчас? Так хотелось задать сразу все вопросы и – самое главное – получить наконец на них ответы, а он просто стоял и смотрел на нее, не в силах пошевелиться. Казалось, вся кровь разом схлынула куда-то, и он потерял контроль над своим телом… и сердцем. Костя… Милый мой, хороший мой, любимый… Как же все неправильно получилось, черт возьми! Твои глаза все так же жгут мне душу. Не надо, пожалуйста, не смотри на меня так. Боже мой, как же я буду работать, если ты не сводишь с меня такой взгляд. Как мне оторвать свой, как после этого озвучить тебе ту проклятую легенду?.. Юлька… Родная моя, любимая, дорогая моя, ну, что же ты стоишь там! Почему не подходишь? Вижу ведь, как смотришь! Я твои глаза каждую ночь вижу, во сне: яркие, голубые, пронзительные. Хочется нырнуть в них, уйти с головой – утонуть, если только так можно остаться рядом, не отпустить тебя. Но каждое утро ты уходишь со звонком будильника, черт его дери! - Здравствуйте! Они оба вздрогнули от этого слова. Старший лейтенант Дунаева, не понимая, что происходит, решила прояснить ситуацию.