Сквозь тернии во тьму

В каминном зале, в котором на самом деле того самого камина никогда в жизни и не было, оказалось очень холодно и мерзко. Пусть там, где шли бои, уже давно наступила весна, здесь, в более холодных широтах – или может потому, что так кому-то захотелось, - всё ещё лежали снега, и было неимоверно зябко. Снеговые замёты всё ещё лежали вокруг замка, пускай чуть поодаль уже давно сошёл снег, и именно в помещении было холоднее всего. К тому же, кто-то открыл абсолютно все окна настежь, а поскольку ночью ещё даже ударяли частенько морозы, что порой догоняли несчастные дома ещё и в самом начала мая, то в каминном зале можно было запросто прекратиться в глыбу льда, не простояв там и нескольких минут. Бейбарсову, впрочем, было всё равно – выгнав Анну из комнаты и наспех одевшись, он мог смотреть только на повесившуюся Маргариту, словно пытаясь отыскать какие-то причины подобного действия. Таня же, набросив какое-то лёгкое платье и не желая вновь облачаться в чёртовы Лигуловы тряпки, почему-то мёрзла – ей казалось, что вокруг витал дух смерти. Книга, которую девушка прихватила с собой, была отправлена на время в хранилище, пока Верховный не придумает, как с нею быть – Бейбарсов же хотел либо сжечь, либо наконец-то заставить светлых подчиниться, но для этого нужно было уделить немало времени, а сейчас следовало разобраться наконец-то с Маргаритой. Девушка и вправду висела на какой-то верёвке странного, отнюдь не белого или серого цвета – скорее даже ближе к чёрному. Бейбарсову вообще-то всегда было всё равно, на чём, кто и как вешался, вот только труп собственной ученицы не внушал особого доверия и заставлял удивлённо коситься на Аббатикову, которая носилась вокруг Маргариты. Труп нашла именно она. Что-то подсказывало Глебу, что когда Жанна пришла, Ритку можно было ещё очень даже спасти, если она вообще на тот момент уже висела в петле, но Аббатикова совершенно не собиралась сдаваться и признавать собственную вину. - Что, Вер-р-рховный? – пожалуй, на сей раз наступило время Чумы. – Свёл девчонку на тот свет! Носишься теперь? Бейбарсов не носился, ему и вовсе было практически всё равно, жива Маргарита или нет – просто он никак не понимал смысла той чёртовой записки. - Тепер-рь тебя засудят! Захотелось расхохотаться. - Так вот для чего это всё? Чтобы засудили? – весело поинтересовался Бейбарсов. – А где ж меня засудят? - На совете Вер-р-рховных! – Чума, наверное, окончательно сошла с ума, упоминая о таких роскошах прошедшего времени. - А знаешь, кто в этом совете есть? – продолжил Глеб, которому не терпелось наконец-то подойти к трупу и посмотреть, что же случилось, а Жанна упорно вставала на пути, вероятно, планируя не позволить ему сделать это. - Кто? Честные Вер-р-рховные! – ответила в тот же момент Аббатикова голосов вселившегося в неё духа. Ленка испуганно покосилась на свою сестру, а после в отчаянье отмахнулась от неё, словно пытаясь показать, что она всё равно не ожидала, что с Жанны что-то путящее получится. Аббатикова ещё с детства была не совсем нормальная – не блаженная, конечно, но всё равно. Родители давно говорили Ленке, что за сестрой нужен глаз да глаз, что следить за нею надо очень внимательно, не позволять несчастной натворить себе беды, и Лена слушалась. Свеколт положила на алтарь служения собственной семье далеко не одно столетие – но её всё никак не отпускало, словно родители собирались сделать рабыню с несчастной старшей. Ленка была незаконнорожденной – поэтому и фамилия другая, пускай на тот момент мать её и состояла в браке. Все прекрасно знали, что отец Свеколт куда выше стоял, чем её мама, вот только фамилию его тоже не дали – вспомнили мамину девичью. И всю жизнь она должна была носиться за младшенькой, за всеобщей любимицей, дабы та чего не натворила. - Знаешь, - вдруг строго отметила Елена, - надо было её сжечь! Тогда, может, и Рита была бы жива! Бейбарсов как-то рассеянно кивнул и сделал шаг в сторону повесившейся – та продолжала висеть в воздухе, словно ни у кого не хватало ума снять девушку, - и резко поднял голову вверх, пытаясь рассмотреть конец верёвки. - У нас потолки очень высокие, - сообщил вдруг Бейбарсов. – Самому не дотянешься, если, конечно, ты не великан. Тогда должна быть лестница. - Лестницы не было, - покачала головой Ленка. – Я бы увидела, я через несколько секунд после Жанны сюда пришла. - Сразу же? - Когда она закричала, - рассеянно ответила Свеколт, рассматривая верёвку – та почему-то без конца вилась и продолжала создавать какие-то невесомые петли в воздухе, будто бы поддерживая Ритку – а после вдруг оборвалась, и несчастная полетела на землю. Бейбарсов настороженно прикоснулся к верёвке, упавшей на землю – узел не должен был так легко развязаться, он это прекрасно понимал, - и та вдруг ринулась к самому Верховному, потянувшись к его шее, да так прытко, что мужчина едва успел наступить на её конец, не позволяя странному артефакту вырваться. - Кто достал верёвку? – строго спросил он. – Верёвку Висельника кто нашёл? Вы что, не знаете, что она сама готова всех повесить? Словно выполняя предостережение Бейбарсова, верёвка вырвалась из его рук и бросилась к Склеповой, но опять-таки не домчалась до неё. - Чёрт, - выдохнула Гробыня. - Значит, она не сама? - Почему же? Сама, - хмыкнул Глеб. – Верёвка сама всё прекрасно сделала, без участия Ритки, так что – сама, сама. Только не она. И она ли? – мужчина вдруг внимательно присмотрелся к чертам лица девушки. – Мне всегда казалось, что волосы у неё не были каштановыми. И вправду, цвет волос – единственное, что могло сейчас идентифицировать морок, не сумевший угомонить природную силу. Магия словно тоннами сползала с несчастной погибшей – почему-то черты лица попросту поспешно изменились, словно и не было здесь миловидной черноволосой девушки – вместо неё появилась побледневшая, с какими-то переливами синего на лице, уж явно мёртвая Аббатикова; очертания тела поспешно менялись, она превращалась то в Чуму, то в себя прежнюю, то опять в Риту, и наконец-то успокоилась. Маргариты нигде не было – вторая Жанна могла бы быть ею, но почему-то никто даже и не посмотрел на девушку. - Чума, наверное, - усмехнувшись, протянул Бейбарсов. – Она всегда перетягивала на себе чужие облики, - он вновь покосился на ту девушку, которая представлялась всем сейчас Аббатиковой. - А у неё волосы такие же, - вдруг шепотом ответила Ленка, которая хорошо знала свою сестру. – Светлые ещё. А она должна злиться. Верёвка вилась по земле и всё выписывала какие-то буквы; Бейбарсов удивлённо смотрел на них и наконец-то осознал, что можно увидеть в этом всём. "Королева Марго" виднелось так же чётко, как и тонкая надпись, вышитая на самой верёвке – Бейбарсов лишь хмыкнул. Ритку порой так многие называли, он даже перестал обращать внимание и сам иногда обращался к девушке по прозвищу. Она тогда жутко краснела почему-то. И всегда кивала. А сейчас таинственная Королева Марго стояла перед ними и пыталась понять, почему не меняется цвет волос – Чума-дель-Торт прекрасно умела сводить с ума людей, и многие прекрасно понимали, что никто не сможет её победить, пока старуха наконец-то не осядет в определённом теле. Желание отомстить одному человеку, вероятно, охватило обеих девушек – вспоминая странное поведение Маргариты в последнее время, Бейбарсов лишь скривился и вновь посмотрел на псевдоЖанну, не желая даже задумываться о том, что следовало бы с ними делать. - Риты тоже уже нет на этом свете, - прошептала Гроттер вдруг. – Я чувствую. Глеб вновь перевёл мрачный взгляд на мёртвое тело – то мелькало перед глазами, превращаясь то в Риту, то Жанну, не имея никакой сталой ипостаси, которая могла бы подарить несчастному трупу хотя бы какое-то спокойствие. Это были странные возможности для несчастной мёртвой девушки – то, что Аббатикова имела некоторые способности хамелеона, знали все – она часто использовала их со своими волосами и, увы, с характером тоже. Два таких человека не ужились в одном теле. Наверное, совершили обмен с Маргаритой, что ли – вот только личина Жанны то пробивалась, то исчезала, поэтому обе поспешно сходили с ума; Аббатикова, может быть, перешла к ней ещё тогда, когда была больна чумой, а они испытывали на Жанне лекарства от страшной заразы. - В замке вскоре должны появиться два призрака, - хмыкнула Склепова. – Они как-то… странно умерли. - Они слились, - сообщила шёпотом испуганная немного из-за странной судьбы собственной сестры Елена. Она чувствовала, что от индивидуальности Жанны не осталось практически ничего – они с Риткой уже стали практически единым целым. Бейбарсов усмехнулся и, даже не заикнувшись о том, как будут хоронить несчастных, лишь молча привлёк к себе дрожавшую Таню. Очередным порывом ветра едва не снесло кого-то в противоположное окно – стало ещё холоднее, ещё более мерзко. От одного тела, разделённого на две мёртвые души, становилось тоже как-то жутко. Девушки, пусть уже и умерли, так и не замерли во времени. То и дело меняя личины, труп поспешно старел, отдавая последние силы, а под конец, когда они выглядели уже лет на сорок, а то и больше, всё замерло – половина лица и тела была отдана Жанне, и остекленевший глаз карего цвета смотрел в потолок; кожа была чуть более бледна, чем у Ритки, волосы наоборот, ярче. Маргарита практически не изменилась. Старость её испортила куда меньше, чем ту же Аббатикову, может, потому, что она не набрала ещё такую гору чувств и грехов на свою душу. Та неизвестная, что оставалась ещё под видом Жанны, вдруг захохотала, шепча себе под нос "Вер-р-рховный" – удивлённо на неё смотрела Гробыня, которую не слишком-то посвятили в суть дела, а остальные лишь отмахивались. - Я не зря говорила, что больше не буду за нею присматривать, - прошептала Ленка. – Никогда больше не получится. Она представляла себе, что бы высказали ей родители, если бы узнали о том, что Жанна всё-таки умерла, а их старшая дочь так и осталась жить, не имея возможности поскорее отправиться на тот свет. У них даже не было тела, с которым можно попрощаться. Но Ленка не жалела. Она почему-то внезапно ощутила себя совершенно свободной, подумала, что теперь её сестра не будет лежать на её плечах тяжёлым бременем, лишь вздохнула, когда осознала, что слишком давно уже её ненавидела. - Ну что же, - Бейбарсов внимательно посмотрел на живую Жанну. – Ты получила то, что хотела. - Что? – удивилась девушка, укравшая чужую внешность. - Теперь ты молода, Чума-дель-Торт, - усмехнулся Бейбарсов. – Молода и, пожалуй, приговорена к сожжению Вер-р-рховным, - скривился мужчина, специально коверкая слово, - советом, состоящим из одного человека. Рада?