Сквозь тернии во тьму

На улице было всё так же холодно, наверное – Гроттер по привычке куталась в длинный плащ, который ей всучили перед выходом из замка, но практически не ощущала ни его тепла, ни окружающей температуры – только изредка подрагивала, когда мимо проносился очередной огромный столб снега – какие-то завихрения в магических заклинаниях или попросту слишком плохая погода. И Ург, и Гробыня, и все остальные тоже натянули на себя более-менее тёплую и защищающую от ветра одежду, словно всё же опасались простудиться, и Таня то и дело отмечала про себя, что Маргарита, пускай и отчаянно пыталась всё это скрыть от глаз Верховного Мага, то и дело ёжилась и пыталась отогреться, а у Шурасика так сильно побледнело лицо, словно он вот-вот должен был превратиться в льдину. Саша, кстати, так и не узнал до сих пор Гроттер, а Таня, следуя какому-то неслышному приказу, не особо-то и спешила подходить к нему немного поближе. Более того, она отчаянно пыталась выбросить из головы все маленькие воспоминания о несчастном пареньке и куда больше обращала внимание на самого Бейбарсова, шагающего впереди. Казалось бы, Глеб вышел попросту на летнюю прогулку – всё в той же своей чёрной рубашке и брюках, безо всякой даже самой легкой накидки, словно он отказывался ощущать что-либо из окружающей среды. Да и вообще, мужчина шёл вперёд настолько уверенно, словно знал, что снег специально облетит его кругом, лишь бы случайно не вызвать гнев, а дорога строится сама собой, будто бы снежинки обходят её стороной. Вскоре Склепова, оторвавшись от Урга, всё пытавшегося завести хоть какой-то разговор, подошла поближе к Гроттер и мягко улыбнулась девушке, то и дело поглядывая на своего брата. Она словно хранила какую-то тайну, причём достаточно долго, а теперь наконец-то решилась её хотя бы кому-то поведать: - Знаешь, завидую я вам. - Кому это – вам? – удивлённо поинтересовалась Таня – она прекрасно понимала, что эта особа, которая становится слишком уж наглой, стоит только Глебу исчезнуть с глаз, никогда не стала бы обращаться к ней на "вы". - Да тебе с Бейбарсовым, - покачала головой девушка. – Не мёрзнете вон – не знаю, зачем он вообще приказал тебе набросить этот плащ, если ты бы могла пройтись здесь и просто так. Впрочем, правила есть правила – он никогда не любил выделять кого-то из учеников, пускай это не слишком-то и хорошо всегда получалось. Таня усмехнулась. И вправду – судя по всему, окружающей температуры не чувствовал разве что Глеб – сама же Гроттер, несмотря на то, что плащ был достаточно тонким, тоже практически не замёрзла. А вот остальные будто бы и на сторону светлых согласились бы перейти, лишь бы скрыться куда подальше, да пригреться потом у костерка. - И почему же ты называешь его по фамилии? – поинтересовалась вдруг Таня, пытаясь хоть как-то поддержать разговор – в конце-то концов, должен же хотя бы кто-то поддерживать её, пускай даже это будет столь болтливая Гробыня, которая обязательно перескажет всё Глебу. - Да потому что вредный очень, - покачала головой Склепова. – На самом деле он не такой-то уж и плохой, вот только далеко не каждый переживёт первые несколько месяцев этого обучения. Потом привыкают, но кладбище около этого "храма науки" давно уже превысило все нормы. Ну, что же ты хочешь – последний Верховный, единственный, кто ещё помнит те времена. Впрочем, он активно пытается найти хотя бы кого-то, кому можно было бы передать Дар. - Значит, мне грозит скорая смерть? – усмехнувшись, поинтересовалась Таня, из-за гула метели не дослушав всё то, что говорила Гробыня. - Уж очень в этом сомневаюсь. Ты... Договорить Склепова почему-то не смогла – она осеклась, а после вдруг указала рукой на брата, который остановился и рассматривал что-то среди снежных замётов. Он явно пытался что-то обнаружить, а сильный ветер всё развевал в разные стороны мелкие снежинки, осевшие на временно невидимых зданиях. Таня раньше весьма сомнительно представляла себе религию тёмных, да и вообще, считала это чем-то невероятно парадоксальным, более того, не особо-то и нужным, а после встречи с Глебом то и дело ловила себя на мысли, что единственные боги, которые есть у Мрака – это их Верховные, но увиденное моментально разрушало все её стереотипы. Когда-то Сарданапал рассказывал о том, как выглядит религия Мрака – он рассказывал о чём-то мрачном не только по сути, а и снаружи. В воспоминаниях появлялись небольшие лачуги с алтарями, на которых давно уже остались пятна от крови, что их вряд ли представляется возможным отмыть. Но здесь не было ни единого следа от грязи и пыли, которую так восторженно описывали светлые, нет – Таня могла видеть только даже посреди зимы, среди снега, столь же сияющего, серебряные купола – в отличие от золотых, которые украшали все церкви светлых. Гроттер с замиранием сердца смотрела, как небольшая, но великолепная, чистая и светлая снаружи церковь, практически сливающаяся с окружающим пейзажем, возникала на тле этого и без того ослепительного мира. Огромные окна, сквозь которые, впрочем, нельзя было ничего увидеть, богатство, драгоценные металлы - и что-то невидимое вверху, что, пожалуй, можно рассмотреть только летом. - О, там находится величайший драгоценный камень человечества! – моментально бросился пояснять Шурасик. – Когда-то такие камни принадлежали всем Верховным, но разбивались, если их хозяин умирал, а прямых потомков не было. Если и этот камень разрушится, то рухнут колонны мрака... - Проходите в здание, - прервал этот весьма воодушевлённый рассказ Бейбарсов, а после, когда все остальные поспешно бросились вперёд, поймал Гроттер за руку. – А ты подожди. - Зачем? – удивлённо поинтересовалась рыжеволосая, впрочем, естественно, остановившись по приказу (или это была такая просьба?) Бейбарсова. Она переживала, что тренировка и вовсе может пройти ужасно, после чего она спокойненько вылетит за дверь этого замка, отправившись себе обратно к светлым, дабы вновь переживать одно унижение за другим, терпеть присутствие этих ненормальных, вот того же идеалиста Валялкина, например, но всё же сейчас жутко заинтересовалась всем, что происходило вокруг. Гроттер хотелось узнать практически всё, и она сильно жалела о том, что Шурасик был прерван, причём столь грубо, Глебом – но Верховный, естественно, имел право делать всё, что ему только взбредёт в голову. А Таня, самая обыкновенная ученица, имела возможность лишь соглашаться с мнением своего весьма странного учителя, с умным видом кивать и... И забывать обо всём, что на самом деле она обязана была делать. - Хочешь увидеть, как будет при свете дня? – поинтересовался вдруг Бейбарсов, приобняв девушку за талию – достаточно, надо сказать, нагло, - но Гроттер даже не вздрогнула, то ли ожидая чего-то подобного, то ли смирившись, что было весьма сомнительно, то ли не считая это неправильным. Последний вариант был наиболее вероятен – из всех тёмных, как ни странно, Глеб казался самым надёжным человеком. Таня не могла с уверенностью сказать, что он сделает дальше, не знала, какое заклинание вздумает выкрикнуть Бейбарсов в следующий раз или кого вздумает убить, понимала, что даже за секунду до произошедшего не предугадает этого, но зато Бейбарсов по крайней мере не пытался преподнести всё это в выгодной для себя самого обёртке. Он был настоящим – да, Верховный, да, маг, которому исполнилось тысячу лет, да, некромаг – но при этом действительно живой, попросту являющийся, возможно, даже против собственной воли воплощением той самой силы, что медленно уходила в небытие. - Александр, - хмыкнул Глеб, - был прав – если этот камень разобьётся, это будет означать мою смерть и падение империи Мрака. Если, конечно, легенды о том, что есть ещё один такой же, не окажутся правдой. А сейчас, - он немного стишил тон, - смотри внимательно. Вот-вот должно сработать. Таня даже толком не поняла, что именно имел в виду Бейбарсов, но вдруг замерла от удивления – медленно пробился сквозь пелену снега тонкий лучик, и магия брызнула в разные стороны. Сияя и переливаясь, возвышался на одном из небольших тонких пьедесталов над куполами, которых не должно было бы здесь быть, какой-то странный символ, пожалуй, власти и магии. Тонкие нити хрусталя словно вот-вот должны были сломаться под тяжестью какого-то драгоценного камня неизвестной Гроттер породы, - впрочем, она плохо разбиралась в подобном, - но при этом ничего так и не дрогнуло. Солнца не было – Таня поднимала голову для того, чтобы убедиться в этом, - но зато было сияние. Великолепное, притягивающее к себе взгляд, оно словно расплавляло весь снег вокруг – превращало в пар, который, так и не показавшись на глаза Верховному и его ученице, поднимался вверх. - Ты видишь? – поинтересовался Бейбарсов, прошептав этот вопрос столь тихо, что Гроттер едва-едва смогла осознать, что именно у неё спрашивают. Она словно окаменела от увиденного – и теперь только подрагивать могла, наблюдая за тем, как пересекаются прекрасные лучи. - Что это за знак? – всё так же тихо спросила сама Таня, даже не оглянувшись, словно не обязательно ей было видеть Верховного. - Потом расскажу, - выдохнул Глеб. – Пойдём. Гроттер показалось, словно в голосе у Бейбарсова мелькнули какие-то нотки торжества – он был невероятно рад чему-то, вот только чему? Таня ни за что не могла бы поверить в то, что у Глеба попросту было хорошее настроение – он оказался слишком ненормальным для того, чтобы иметь обыкновенные чувства. Нет, магия словно клубами вилась вокруг него, вырисовывая всё те же знаки, что и там, вокруг камня... - Это какая-то руна? Что-то вроде фамильного знака? – не сдержавшись, вновь поинтересовалась Гроттер. - Да, - поспешно кивнул Бейбарсов, взмахом руки открывая дверь и, проведя Таню в помещение, тут же захлопывая её – судя по звукам, на улице вновь поднималась весьма сильная метель, но Гроттер не собиралась особо об этом думать. Здание оказалось куда большим изнутри, чем она могла подумать, и девушка задумчиво закусила губу, рассматривая высокие своды и пытаясь разобраться с тем, что происходило вокруг. Она шумно дышала, не в силах сдержать волнение, то и дело порывалась что-то сказать, но в тот же миг не решалась нарушить запрет Верховного на разговор – тоже немой, но существующий. Здесь тоже было очень красиво – всё те же белые своды, белый мрамор, который словно стремился разрушить все те стереотипы, которые столько лет пытались отстроить в её мыслях светлые, но всё равно дух смерти витал рядом – Гроттер показалось, словно она видит разбрызганную вокруг кровь, какого-то неизвестного человека, который, лёжа на том самом алтаре, испускает последнее дыхание... - Странно, правда? – вновь попытался поддержать так и не начатый разговор Ург. – Я вот уже который год удивляюсь тому, что оно здесь такое белое, такое чистое... Представляешь, этот мрамор впитывает кровь! - Как это? – удивилась Таня. - Да очень просто, - хмыкнул сероглазый. – Все нормальные тёмные тоже питаются энергией крови и смерти, но при этом должны лично прикасаться к жертве. Некоторые и вовсе обязаны выпивать целый стакан, который нацедили из яремной вены, и... - Нацедили? – хмыкнул Бейбарсов, приблизившийся так же бесшумно, как и раньше подходил. – Из аорты, дурак. И ты, кажется, забыл сказать о том, что и сам иначе волшебство не получаешь. Ург грустно усмехнулся – это явно было чистой правдой, но парень не собирался признаваться себе в чём-то подобном. Он словно пытался, отчаянно пытался уцепиться за то, что знал и помнил, но при этом отрицал всю правду, которую только мог услышать. - Говорят, - уже намного тише шептал парень, - у всех верховных такой дар. Остальные должны получать его непосредственно – но наш словно впитывает всю ту магию, которая вообще проливается вокруг. Мы вообще-то редко бываем в этом алтаре, но Верховный требует, чтобы мы проводили жертвоприношения именно здесь, потому что... - Потому что у тебя всё равно практически вся кровь оказывается на полу, - покачал головой Бейбарсов. – Или же ты подыскиваешь таких жертв, что у них если не анемия, так плохо со свёртываемостью! Гроттер лишь покачала головой – это всё было настолько страшно, что она едва заставляла себя дышать, даже и не представляя, что будет дальше. Неужели и ей придётся как самые слабые пить кровь – ну, или попросту наблюдать за тем, как медленно умирает человек, валяющийся на алтаре. Отвечать было некому – но почему-то Тане показалось, словно Верховный отрицательно покачал головой – а после вдруг оторвался от земли, поспешно взлетая в воздух – Гроттер же едва верила своим глазам...