Вспомни меня

Вероятно, я была слишком самонадеянной. Мне было так страшно. Хотя Себастьяну становилось все лучше, а Генри радовал и меня, и мужа, и своего царственного дедушку, тревога не отпускала. Я то и дело ждала, я ждала и прислушивалась: нет ли вестей из Англии? Я прислушивалась, не крадутся ли язычники по потайным коридорам замка, чтобы забрать сердце моей семьи. Мое, Генри или Баша - не важно, мы едины, и каждый из нас стал мишенью на то время, которое я отвела для безрассудного риска. Что же я стану делать, если Елизавета не испугается? Елизавета, английская королева и моя сестра. Старше, возможно, умнее, хитрее... протестантка, которая может относиться к язычеству иначе, нежели такая убежденная католичка, как я. Я вспоминала Роберта Дадли. Непременно ему расскажут о моем письме. О моей угрозе. Он гордый, этот вельможа, ловок в политике и очень груб с женщинами. Что Елизавета в нем нашла... Это было неведомо мне. Но я знала одно: пока Дадли уверен в поддержке английской королевы, он сохранит свои позиции. В этом и опасность его для меня и - одновременно - польза. Ведь только то, что дорого, хотят сохранить даже высокой ценой. *** Екатерина Медичи позвала меня неожиданно. Я знала, что не нравлюсь ей. Я была женой человека, само существование которого могло быть ей неприятно. Но я была еще и матерью наследника, поэтому королева-мать держалась со мной вежливо. Теперь она хотела побеседовать. Я украдкой рассматривала убранство ее покоев, пока Екатерина распекала служанку за нечаянно допущенную оплошность. Темно, как же здесь темно и мрачно! Я подозревала, что из всех нас, кто не оправился после ухода Франциска, Екатерине было тяжелее всего. Я вновь подумала о том, что для нее было испытанием видеть меня здесь, знать, что именно я надену ее корону когда-либо, но тем, кто передаст ее мне, будет не ее сын. И все же, отпустив наконец служанку и присев в кресло напротив, она расправила юбки и заговорила со мной доброжелательно: - Вы выглядите свежей, мадам. Я беспокоилась о вас и, особенно, о вашем супруге. Я посылала вам целебный настой, который мог бы унять припадки. Он помог? Я посмотрела на лицо своей собеседницы. Косметика скрывала цвет кожи, а слегка поджатые губы немного дрожали. Я не пользовалась настоем ни разу, предпочитая лекарства Нострадамуса. - Благодарю вас за заботу. Себастьяну лучше. Мне же лучше от того, что он снова со мной. - Возможно, вы думали о том, чтобы показаться при дворе? Ходят слухи, - Екатерина сделала многозначительную паузу, и я поняла, что она имеет в виду. "Дофин умер". "Дофин сошел с ума". "У дофина проказа." "Дофин ушел в монастырь." "Дофин стал язычником." Королева продолжила: - Мы должны устроить торжество. Показать знати, что Его Высочество... сохранил все качества, необходимые наследнику французской короны. Я опустила взгляд. Я знала, что среди прочего имеется в виду его способность оставить наследника. Генри ни королю, ни королеве было явно недостаточно. Мы же с Себастьяном пока хранили обоюдное молчание. И целомудрие тоже. Учитывая обстоятельства, я не хотела торопить события. Я хотела, чтобы мы говорили - обо всем. Чтобы Баш снова стал прежним, мог скакать в седле, распахивать окна навстречу солнечному свету, не боясь припадка. Громкая музыка, толпа знати, желающей приветствовать дофина на торжестве... не станет ли Башу хуже? Видимо, сомнение отразилось на моем лице, и Екатерина примирительно произнесла: - Ну же, мадам, вы слишком впечатлительны. Мы будем беречь дофина. Для подготовки к приему нужны не дни, а недели. К тому времени позаботьтесь, чтобы Его Высочество пришел в себя. Таково желание Генриха, нашего короля, и это необходимо, чтобы прекратить пересуды в кругах знати. Народ есть народ, они поговорят, но вразнобой, а вот если среди пэров найдутся охочие до французской короны... - Вы же не хотите сказать, что среди знати зреет заговор? Я так страшилась язычников, что упустила из поля зрения все остальное. А этого делать явно не следовало. Екатерина пожала плечами: - Мы прекратим слухи, и ничего не будет. Благодарю за то, что нашли время навестить меня, мадам. Итак, мне сказали, что хотели, и теперь выпроваживали. Я возвращалась в свои покои с тяжелым сердцем. Возможно, Екатерина просто хотела встряхнуть меня? Или испугать? Но я знала, что у Екатерины Медичи были соглядатаи везде. В ее словах может быть истина. И тогда нам с Себастьяном действительно нужно задумываться не только об угрозе из леса.