120 часов до рождества

- Как давно ты все знаешь? – прямо с порога начал Малфой. - Почти с момента твоего ухода. – Пожал плечами Гарри. Война изменила его, сделала более выдержанным, мудрым, сдержанным. Раньше он бы непременно разорвал слизеринцу горло, но сейчас Поттер только пожал печами и спокойно ответил на вопрос. - И почему ты.. ты даже слова мне не сказал. – Драко действительно интересовало, почему вездесущие защитники Гермионы тут же не бросились его убивать. - А на что ты надеялся? Что я тут же полечу тебя избивать? – министр пожал плечами и достал два бокала, наполняя их огневиски. – Ты хороший оперативник Малфой, но гниль как человек. Я никогда не верил в вашу «любовь». – Слово «любовь» Поттер выплевывает почти как оскорбление. – Я не верил в твои чувства к ней, ни до суда, ни во время его, я не верил, когда ты предложил ей жить вместе и когда сделал ей предложение. Никто не верил, Драко Малфой и Гермиона Гренджер? – Гарри протянул Малфою бокал. – Это то же самое, если бы Волан-де-Морт оказался бы моим отцом – невозможно. Мы все говорили ей, но это же Гермиона, она была так счастлива, так обожала тебя, что даже своего носа за этой любовью не видела. Я все ждал, когда же у нее откроются глаза, и дождался. Когда ты уехал в Тунис, я решил, что ей стоит немного поплакать, она не отвечала на письма, и я не видел в этом ничего страшного. Через месяц я заволновался. Поверь, то, что я увидел в ее квартире, когда вынес дверь... Станет моим боггартом на всю оставшуюся жизнь. Я даже представить себе не мог, что ты… настолько подонок. Хотелось сначала даже убить тебя, но Гермиона удержала, как сейчас помню: худющая и бледная как смерть, с обезвоживанием и полным отсутствием желания жить, она весила тогда 40 килограмм, своей слабой ручкой погладила меня по щеке и прошептала: «Не трогай его, пожиратель смерти - он всегда пожиратель. Я не… я не хочу… не трогай его. Хочу только забыть». И я послушал ее, не знал, как ей отказать, такой… такой несчастной. Со временем мы поставили ее на ноги, врачи заставляли ее есть, у меня сын родился - Джеймс Сириус, он помогал ей жить. Через полгода она начала есть и ходить сама, а через год я дал ей должность личного помощника. Это же Гермиона, работа всегда ее спасала. И она жила, 3 года жила, дышала, радовалась. Пока снова не явился ты… какого черта ты явился? Раскопки, насколько я знаю, все еще продолжаются. – Гарри отпил из своего бокала и внимательно посмотрел на Драко, ему и вправду было интересно, какого черта он вернулся, насколько Гарри знал, в Тунисе у него была прекрасная жизнь. - Я… понимаешь, я правда не знаю, почему изменил ей, мне было 20, я был глуп и… – парень чувствовал себя грязным, безумно грязным, гниющим изнутри, чувствовал необходимость объяснить, рассказать, выговорить все то, о чем молчал 4 года. Гарри не дал ему продолжить: - Ты не понял, Малфой, мне все равно почему ты ей изменил, абсолютно все равно, ты тот еще подонок, мне не нужны твои оправдания, тебя тут никто не ждал и твоих оправданий тоже, мы все общались с тобой только ради Гермионы, ведь она заслужила хоть капельку счастья. Меня интересует, что я должен сделать, чтоб ты уехал из Англии, уехал и никогда сюда больше не возвращался, если потребуется упечь тебя в Азкабан или убить, я сделаю и это. В эту минуту Драко ни на грамм не сомневался в его словах, Гарри Джеймс Поттер убьет его, если он только посмеет заикнуться о Гермионе, и вряд ли гуманным способом. - Дай мне время до Рождества, я закончу дела и уеду и больше не вернусь, – слова слетели с его губ раньше, чем слизеринец успел подумать. - Отличное решение, Малфой, – главный маг страны отсалютировал бокалом, - а теперь вон из моего кабинета. И Драко Люциусу Малфою ничего не оставалось, как покинуть его. «У меня осталось 104 часа, чтоб вернуть свою жену. Но сначала мне нужно выпить», - именно с такими мыслями парень покинул Министерство Магии. В это же время. Квартира Гермионы Гренджер. - Милая, как ты? – Джинни не успела выйти из камина, как крепко обняла подругу. - Все уже знают, да? – Гермиона поморщилась, только вот жалости ей не хватало. - Ты выбила дверь вместе с Малфоем, – рассмеялась девушка. – Да, об этом уже знают все. Могу сказать, что это было очень зрелищно. - Знаешь, что он мне сказал? – грифиндорка наполнила свой бокал и сделала пару глотков. – Что он не подписал бумаги на развод и что хочет тепла и уюта, тепла и уюта, понимаешь? Услышав это, лицо миссис Поттер перекосило: - Он действительно сказал это? Да как он посмел! Он мерзкий, гадкий! Хочешь, Гарри сейчас же выкинет его из страны? Хочешь? - Знаешь, Джинни, что самое обидное? Если бы он попросил прощения, я бы простила его. И за ту шлюху, и за все его слова, и за трусливый побег. А он смотрел на меня, как на свою собственность, понимаешь? За 4 года ни строчки… Знаешь, что это? – Миона покрутила в руках бокал и, не дав подруге ответить, продолжила. - Это ликер, называется «Пьяная вишня», за свой удивительный вишневый вкус и аромат. Это любимый напиток Драко, невероятно дорогой, но мы всегда его пили в самые счастливые моменты, ну, ты понимаешь. И вот прошло 4 года, а я все еще его пью. Я все еще помню, как мы ругались из-за того, что он курит в окно на кухне, он почти не забрал своих вещей и те… рубашки, которые я не сожгла в порыве гнева.. Теперь я сплю в них. Я помню его каждый шрам, каждую родинку. Я люблю его, понимаешь? Даже такого мерзавца. Эти слова не были неожиданностью для Джиневры, она всегда понимала Гермиону лучше, чем мальчики, и она знала, что такую любовь, какая была у Гермионы, на помойку не выкинешь: - Вопрос не в том, любишь ли ты его или нет, милая, - девушка заботливо забрала у подруги очередной наполненный бокал, - вопрос в том, готова ли ты его простить. - Я не знаю, Джинни, не знаю. – Миона расплакалась, и Джинни стоило огромных усилий успокоить ее и уложить ее в постель. На другом конце Лондона: Огневиски не лезло в горло, а напиться хотелось окончательно. Малфой-Мэнор встретил Драко на удивление праздничным оформлением. Эльфы довольные шныряли вокруг, готовя все к благотворительному рождественскому балу имени Нарциссы Малфой. Драко не был дома 4 года, и, к сожалению, он понимал, что мама скорее ему голову оторвет, когда узнает о его отношениях с Гермионой, чем обрадуется приезду сына. Огневиски настойчиво лезло обратно, и, оставив недопитый бокал, Драко направился на второй этаж, в покои матери. - Мам? Можно? – неловко постучав и заглянув внутрь, парень топтался у двери. - Твоя любовь к дверям меня удивляет, говорят, ты совершил сегодня великолепный полет в министерстве, – голос Нарциссы был холоден и сдержан, она злилась на сына. – Гермиона была прекрасной невесткой, пусть и не чистокровной, но она обожала ее мальчика, для любящей матери этого было достаточно. Драко перекосило, о том, что Нарцисса уже все знает, он как-то не подумал. - Мам, я …. – слова застряли комком в горле, он повел себя как подонок, да он и был подонком и достаточно отчетливо это понимал. - Я надеюсь, ты собираешься спасать свой брак? Малфои не разводятся, сынок, – конечно, по правилам магического общества у Гермионы с Драко был фиктивный брак, они не жили в родовом поместье, Гермиона не носила фамильных украшений, на ней не стояла магическая метка, она даже не меняла фамилию, но попробуй Драко об этом заикнуться, мама бы точно оторвала бы ему голову, она не побоялась солгать Темному Лорду, с тех пор с ней даже отец не спорил. Нарцисса Мафлой умела быть фурией, когда было нужно. - Мам, я.. – Малфой хотел быть сильным или хотя бы выглядеть таковым, но выходило плохо. – Я такой подонок, мамочка. Какой черт меня дернул изменить ей, а потом еще и уйти. Надо было ползать на коленях, умолять дать мне шанс. А я… Сбежал, наговорил ей гадостей. А у меня мог сын быть. Представляешь, сын, мой. Маленькое чудо, а я… Это из-за меня Гермиона его потеряла. Я такой мерзавец. Я… А она такая родная, так хотелось любить ее. Просто обнять и больше никогда не отпускать. А она меня суперфаем. Поттер дал мне время до Рождества, иначе он меня убьет. Я не знаю, что мне делать. – Драко говорил нескладно, его переполняли эмоции, да и огневиски сыграло свою роль. Не смотря на все поступки слизеринца, Нарцисса любила сына, и ей больно было смотреть на его мучения, материнское сердце болело и ныло, призывая женщину помочь. – Я так хочу просто любить ее, вернуть нашу семью. Я так… только не знаю как. – У Драко начиналась истерика, на что миссис Малфой незамедлительно отреагировала пощечиной. - Во-первых, успокойся. Во-вторых, пойди, прими ванну, надень чистую одежду, не гоже хозяину в таком виде ходить, – парень не устраивал истерик даже в Азкабане, так что сейчас он нехило напугал мать. - Ты поможешь мне? Ты ведь правда поможешь мне? – в глазах Малфоя светилась надежда. - Помогу, а теперь немедленно приведи себя в порядок. - Спасибо, мамочка, – улыбнувшись, Драко поцеловал мать и отправился в ванну. Он был уверен, что все наладится. Теперь он точно вернет Гермиону, ведь его мама смогла обвести вокруг пальца самого Темного Лорда, неужели она не справиться с одной гриффиндоркой? Выйдя из ванны и, наконец, обретя достойный вид, Драко устроился в кресле у камина и попросил кофе, разговор обещал быть не из легких. - Когда я узнала, что ты ее бросил, хотелось тебя убить, – начала Нарцисса, садясь рядом с сыном. - Но почему, мам? Я думал, Гермиона никогда тебе особо не нравилась. - Не перебивай. Не нравилась, сначала. Магглодожденная, не отличающаяся ни особой красотой, ни богатством, разве что умная, хотя это только мешает женщине. Когда ты закрутил с ней роман в Азкабане, я думала, что это временно, пока она тебя оттуда не вытащит, в конце концов, ты – сын своего отца. Это было вполне ожидаемо. Но потом вы продолжили встречаться, ты все отмахивался от моих попыток поговорить, а вот девочка не отмахивалась. Как то раз я зашла к вам домой и высказала ей все, что думаю о вашем союзе. Да, признаю, я была не права, но я действительно думала, что она не достойна моего сыночка. Гермиона не расплакалась, не выставила меня за дверь, она просто предложила мне кофе и ответила с гордо поднятой головой, что к большому сожалению, она любит тебя, а сожалеет потому, что ты мерзавец, она прекрасно понимает, что все ваши отношения фарс, но разве она не может немножко насладиться, чуть-чуть маленького персонального счастья. Звучало сильно. И тогда я впервые подумала, что главное качество Гермионы это не ум, это сила. Ваши отношения начали развиваться, и тебе было хорошо с ней. Я надеялась, что когда-то ты ее полюбишь, иногда мне даже казалось, что это уже случилось. Не мудрено, что девочка тебе поверила. После твоего ухода я часто заходила к Гермионе, узнавая ее лучше, я все больше и больше понимала, что мечтала бы о такой невестке: сильной, смелой, доброй, порядочной, умной, светлой. Я рада, что ты наконец одумался и вернулся мириться. - Ты, правда, одобряешь ее? Ну, то есть тебе же не нравилась ни одна моя девушка? – Драко был удивлен, приятно удивлен. - Я же мама, как мне могут нравиться шлюхи, которым был нужен твой статус и деньги? – Нарцисса закатила глаза, иногда ее сын был таким идиотом. – Не понимаю, зачем только ты ей изменять начал? - Я был дураком. - Это факт известный. Ты бы поподробнее. - Понимаешь, там, в Азкабане, она единственная, кто не смотрел на меня с презрением. Мисс Гриффиндор, просто хотела помочь, она была уверенна, что у меня не было выбора. Все закрутилось как-то само собой - я потянулся к ее губам, инстинктивно, а когда она ответила, я вдруг ощутил себя живым. Не хотелось терять этого чувства. Мне было с ней хорошо, мне нравилось ее обожание, это льстило моему самолюбию. Кто бы отказался от женщины, которая тебя обожает? Тем более, в той ситуации, в которой был я. Мы повстречались 3 неполных года, и я сделал ей предложение. Просто… Мы были на свадьбе Уизела, и… она была в потрясающем красном платье, на нее так восторженно смотрели мужчины. Помню, как Поттер обронил, что половина из них хоть сейчас сделали бы Гермионе предложение. Меня это задело, Гермиона была моя, и отдавать ее кому-то я не собирался. - При этом на законный брак ты так и не решился. - Да, не хотелось терять свою свободу. Я был глуп, мне казалось, что весь мир у моих ног. А потом она изменилась, стала раздражительной, прекратила уделять мне внимание, вечно тискалась со своим котом. Ну, я и… не знаю, я повел себя как избалованный ребенок. Я изменил ей на короткое время, я почувствовал себя снова живым, а потом.. Потом стало так мерзко, мне даже смотреть на нее было противно. Когда она узнала обо всем, я пил пару дней. И я… пошел по пути наименьшего сопротивления, просто сбежал, наговорив ей гадостей, не мог смотреть ей в глаза. Я бы не выдержал, если бы она начала задавать вопросы или сказала бы, что любит меня. В общем, я все сделал как всегда. Нарцисса понимала, что сыну нужно было выговориться, иначе его разорвет. Тем более, ей вот уже 4 года было интересно, почему Драко поступил именно так, поэтому она молчала и лишь одобряюще сжимала руку сына, а слизеринец продолжал: - В Тунисе… Там было хорошо, мама. Тепло, солнечно, и я был почти королем. Этого хватило месяца на два, до первой очередной девки, когда я дотронулся до нее, перед глазами всплыла заплаканная Гермиона, и я.. просто не смог. Через полгода напиваться стало нормой, ее катастрофически не хватало, ее рук, губ, дрянного кофе и привычки ходить в моих рубашках. Не хватало ее глаз и надутых губок, не хватало ее родинок и глупых мелодий на фортепиано. Не хватало ее. Через год начало ломать, она мне снилась, мерещилась, я… приехал в Англию, но сил извиниться в себе так и не нашел. И так было почти каждую неделю. Через два года отпустило. Мне так казалось, а… в прошлом месяце я нарвался на черномагическое, две недели в лазарете, еле вытащили с того света, и я.. когда очнулся, понял, что хочу к ней. Вот и приехал. - Приехал и сразу же повел себя как настоящий засранец. - Да… просто.. я так боюсь быть для нее неподходящим, слишком слабым, слишком… Боюсь, что она больше не захочет даже говорить со мной. Еще этот ребенок. Я же не знал, что она была беременна. Я.. я не знаю, что мне делать, мам. Не знаю. - Ох, Драко, Драко, – женщина погладила сына по голове. – Я помогу тебе, но.. пообещай мне, что если она до Рождества откажет тебе, ты отпустишь девочку. Она заслужила нормальной жизни. - Обещаю, - скрипя зубами, выдавил Драко, про себя думая, что никогда такого не будет. Квартира Гермионы Гренджер, приблизительно то же время. - Она уснула? – заботливо спросил Гарри свою супругу. - Да, она его любит, знаешь? - Конечно, знаю. И он ее тоже. Не зря он год аппарировал к ее дому каждую неделю. Я дал ему время до рождества. - Думаешь, он успеет? - Рождество иногда преподносит сюрпризы, милая.