Три надгробия

3 года назад. POV Вирджил Минелли

Сегодня прекрасная погода. Осень в Калифорнии прекрасна своими ветрами и просто непередаваемой красотой неба. Не думал, что поводом для путешествия в Малибу станешь ты. Я до сих пор не верю в то, что в этом гробу из красного дерева действительно ты. Впервые ты выглядишь таким умиротворенным. Нет маски боли и ненависти, нет затаившегося в глазах отчаяния. Она распорядилась похоронить тебя рядом с ними. Ты бы действительно хотел этого. Оказаться рядом с женой и дочерью, пусть и спустя столько лет. Удивительно, как бежит время. Картинки воспоминаний быстро сменяют друг друга. Помню твой первый приход в КБР, первую встречу, расквашенный нос и извинения. Помню, как Тереза приходила ко мне по поводу очередной жалобы. Как ты раскрывал дела, а она разгребала те завалы бумажной работы, которые образовывалась из-за твоих выходок. Раз за разом, день за днем, год за годом. Но моим последним воспоминанием о тебе будет эта тихая и полная печали церемония на центральном кладбище Малибу. Тереза организовала все прекрасно. Тихо, спокойно, без лишнего пафоса. Здесь сегодня много людей. Тех, кто знал тебя. Тех, кто считал себя твоим другом. Тех, для кого ты был почти членом семьи. Тех, кто знал тебя как экстрасенса, шарлатана и мошенника, консультанта КБР, всегда улыбающегося провокатора и друга, всегда готового прийти на помощь тем, кто был тебе небезразличен. Я сижу на задних рядах и слушаю тихую, уверенную и спокойную речь Терезы. Именно она произносит последнее слово. Никто из тех, кто тебя вырастил, не взял этой обязанности на себя. Для них это было больно, но вполне ожидаемо видеть тебя в гробу рядом с могилами жены и дочери. Для них ты умер уже давно. Тереза, милая моя Тереза. Сколько в её глазах боли и скорби. Но ни одной слезинки не скатилось из её глаз с тех пор, как она увидела твое растерзанное тело в том старом сарае. Она прекрасно держится, но поверь мне, я знаю, как она переживает. Как болит её душа и кровоточит сердце. За неделю, что прошла с момента твоей смерти, она успела позаботиться обо всех. Словно активными действиями отгоняя момент осознания твоей смерти, она занялась организацией похорон. В Сан-Диего уже ждут Ван Пелт и Ригсби, ведь КБР еще не скоро оправится от такого удара. Им намного безопаснее будет уехать сейчас, еще до того, как ударил гром. И они уже дали согласие. Через две недели они уже будут строить свою жизнь и карьеру в другом городе. Там, где их не будет преследовать призрак Кровавого Джона. С отделом по борьбе с организованной преступностью договорено о переводе Чо. Он до сих пор сопротивляется, не желая оставлять Терезу наедине со всеми проблемами, но она настойчива, а предложение заманчиво. Думаю, не пройдет и недели, как он согласится. Там он быстро продвинется по службе, будет полезен, а в КБР сейчас опасно. Грозит внутреннее расследование с участием федералов. Я был тем, кто привел Терезу Лиссбон – еще совсем юного офицера полиции – в Калифорнийское бюро расследований. Боско был тем, кто дал ей протекцию, а я тем, кто сделал её старшим агентом. Ни дня своей работы в КБР я не пожалел об этом. Она всегда была мне как дочь, ведь собственных Господь мне не дал. Я всегда любил её самоотверженность, честность, внутреннюю силу. Она всегда стояла на защите своей команды. Вот и сейчас она защищает всех, кроме себя. А ей очень нужна защита. Сейчас, когда нет тебя, готового прийти ей на помощь – пусть даже экстравагантным способом – её некому защитить. Но я сделаю все, что в моих силах. Федералы взялись за неё, словно собаки за долгожданную сахарную кость. И они не отпустят. Я переговорил с несколькими влиятельными знакомыми. Для следствия по этому делу назначили двух агентов из разных ведомств – для непредвзятости и честности, черт бы их побрал! – и один из них обязан мне. Он сделает все, что возможно, чтобы помочь. А я буду присматривать за ней, ведь тебя больше нет рядом. Никого нет рядом с той, что всегда была опорой и защитой. Твой гроб медленно опускают в землю. Почти никого уже нет рядом, но её хрупкая фигурка все еще ярко выделяется на фоне приглушенных красок этого места, где скорбь стоит бок о бок с облегчением. Темные волосы забраны в тугой узел на затылке, что ещё больше подчеркивает её неестественную худобу. Словно за последнюю неделю она уменьшилась вдвое. Черный костюм, сухие и оттого такие безжизненные глаза, смотрящие в черную бездну могилы. Лицо без единой кровинки, умело замаскированные синие круги под глазами. Я знаю, что она почти не спит все эти дни. Последние два дня она провела с тобой, сначала дежурила морге, потом в похоронном бюро, теперь здесь. Она словно надеется, что ты встанешь и в очередной раз заявишь, что это был розыгрыш. Но твои розыгрыши подошли к концу. Когда-то я сам советовал ей пристрелить тебя, но сейчас я бы отдал все, чтобы ты оказался жив и смог стереть из этих глаз маскируемые перед всеми боль и отчаянье. Если бы она плакала, я бы знал, что все будет хорошо. Когда-нибудь, не скоро, но обязательно она улыбнется и сможет дышать полной грудью. Но она не пролила ни одной слезинки, она спрятала свое горе даже от себя самой. И нет рядом человека, который смог бы ей помочь. Она отгородила себя стеной неприступности и холодной апатии ото всех, скрывая надвигающуюся депрессию непрекращающейся деятельностью. Она даже не прибегает к алкоголю, как к способу забыться и забыть. Она продолжает заботиться обо всех, кроме себя. Святая Тереза… Да, именно так её всегда называл Боско в неофициальных разговорах. Может, потому что всегда думает о других. Может, потому что зная о его любви никогда не переходила грань дружбы, считая семейное счастье друга слишком ценным, чтобы пытаться его разрушить. Может, потому что терпела тебя все эти годы. Святая Тереза… Чо окликает её тихо и нежно, он пытается хотя бы как-то поддерживать её в это непростое время. Она лишь поднимает голову, что-то тихо отвечает и кивает в сторону машин. Он обреченно вздыхает и направляется в сторону выхода с кладбища. А она остается, все также смотря невидящими глазами на место твоего последнего упокоения. Надеюсь, ты сейчас счастлив, Патрик Джейн. Покойся с миром. А я присмотрю за ней до тех пор, пока это будет в моей власти. Встаю, чтобы уйти, так и не решившись нарушить безмолвное бдение Терезы. Но краем глаза замечаю фигуру мужчины в несомненно дорогом черном костюме, который уверенным шагом направляется в сторону могилы. Оборачиваюсь. Только спустя несколько мгновений мне удается узнать Уолтера Мешборна. Но его, кажется, абсолютно не смущает холодная стена боли, которая окружает Терезу. Он просто приближается к ней и спокойно кладет руки на плечи. Кажется, Тереза даже не замечает этого прикосновения, она сейчас не здесь. Может, снова в том сарае, где нашла последнюю жертву серийного убийцы. Может, в том соборе, где лично пустила в голову изощренного мучителя три пули. Может, в месте, которое известно только Вам двоим. Мрачность и неприступность старшего агента КБР может отпугнуть кого угодно, но только не этого миллионера и бизнесмена. Он уверенно опускает руки ей на талию и разворачивает от могилы. Кажется, она что-то говорит ему. Сначала безразлично, потом зло, и, наконец, яростно. А он лишь прижимает её хрупкое тельце к себе, подавляя все попытки вырваться. Еще несколько минут борьбы, и она начинает рыдать, уткнувшись носом в его плечо. Вздрагивающие плечи и ослабевшее тело, я вижу даже отсюда. Уолтер что-то шепчет ей на ухо и поглаживает по спине. В нем столько силы и любви во взгляде карих глаз, что я улыбаюсь. Может, у Терезы все таки есть тот, кто готов позаботиться о ней. Я надеюсь на это, потому что раньше я всегда надеялся на тебя. Сейчас я надеюсь только на то, что ты действительно счастлив со своей семьей. Предавай привет Анджеле и Шарлотте. Вы отомщены и должны быть счастливы. Думаю, она бы хотела этого больше всего на свете.