Еще одна из рода Одинсон

Я не знаю, сколько дней (или недель?) прошло, прежде чем в камере появился тот, чьё присутствие было здесь совершенно неуместно. Жалобно заскрипела дверь в камеру — впервые за всё это время — и в помещении появились два амбала, которые бесцеремонно втолкнули внутрь ещё одного пленника. Следом за ним по полу покатился… рогатый шлем?! Быть этого не может! — Локи? — прошептала я охрипшим от холода голосом. Тело на полу пошевелилось и застонало. — Где я?.. — Он попытался встать, и это ему удалось с огромным трудом. Трикстер подошёл к окну, и я была шокирована от увиденного: на его лице не было живого места. — Господи, что же они с тобой сделали?! Я попыталась подойти к нему и убедиться в своей догадке, но он отступил в тень. — Лучше не надо, поверь, — вздохнул он и присел на небрежно брошенный в углу старый матрас. — Замёрзла? В его голосе я услышала те же нотки заботы, что и, казалось, вечность назад. Не в силах бороться с ледяным ветром, я кивнула и присела рядом. Неожиданно мне на плечи легла тёплая ткань — это оказалась накидка Локи. Продолжая удивлять меня, трикстер вдобавок ещё и обнял меня, да так крепко, что мне показалось, что я сейчас задохнусь. — Я хочу извинится перед тобой. — Его голос был таким тихим, что я едва различала слова, но всё же мне это удавалось. — Не перебивай меня, ладно? — Я кивнула и поудобнее устроилась в его объятиях. — Дело в том, что я с самого первого дня нашего знакомства был заколдован этой гадиной, которая приказала мне во что бы то ни стало, привести тебя силой или заманить хитростью в этот дворец. Я практически не сопротивлялся, поскольку у меня не было желания возвращаться в ту прежнюю жизнь, где я был лишь жалкой тенью в лучах величия моего брата. Но когда я увидел тебя, во мне всё перевернулось и встало на свои места. Я многое понял. Я очень сожалею, что ударил тебя, но я был не в себе. — Голубые глаза заглядывали прямо в душу, ища ответ в самых её укромных уголках. Неожиданно Локи запел, тихо-тихо: So just give it one more try to a lullaby And turn this up on the radio. If you can hear me now, I'm reaching out To let you know that you're not alone. Я удивлённо отпрянула от него: — Откуда ты знаешь мою любимую песню?! Он не ответил, лишь что-то прошептал себе под нос, и я мгновенно отключилась…

***

Очнулась я от громкой музыки. Кажется, это 30 Seconds To Mars — Oblivion. Внезапно передо мной возникла моя лучшая подруга Женевьев. — Женя, ты что здесь делаешь?! Как ты вообще здесь оказалась? Подруга опешила от такого. — Как много ты выпила? Лиза, ау, ты меня слышишь?! Тут я оглянулась и поняла, что это наш школьный спортзал, украшенный к Хэллоуину. Значит, на дворе октябрь. Только… что я вообще здесь забыла? Голос ди-джея Алекса прервал мои размышления: — А сейчас для Лизы Громселл от тайного поклонника прозвучит следующая композиция! Заиграла моя любимая песня: Nickelback — Lullaby. Передо мной возник… Локи?! Какого чёрта он здесь делает?! — Позволите пригласить вас на танец? Я ответила согласием, вложила свою руку в его и… проснулась.

***

— Значит, вот почему ты мне так знаком… А я всё не могла понять, кто из моих знакомых так принарядился, — выдохнула я, и Локи хмыкнул у моего виска. — Так почему же я ничего не помню? — Потому что у меня не было никакого желания втягивать тебя во всё это — было слишком рано. — А сейчас? Самое время? — робко улыбнулась я. — Да. И не успела я ничего сообразить, как он поцеловал меня. Поцелуй был лёгким, как прикосновение бабочки, и сладким, как мёд. Казалось, мы сидели на залитой солнцем поляне, подставляя свои тела его тёплым лучам, а не в холодной камере, кутаясь в накидку. Когда мы наконец оторвались друг от друга, то он с нежностью посмотрел в мои глаза и произнёс фразу, которая навсегда отпечаталась в моём сердце: — Тебя больше никто не обидит, уж я об этом позабочусь. — И прижал меня к себе ещё крепче. Я не нашла, чем ему ответить, просто положила голову ему на плечо. Да и любые слова были бы лишними. Вот так, в молчании, мы и встретили рассвет. Я знала, что его рассказ — своего рода искупление за грехи, но я не хотела думать об этом. Если бы мне кто-то месяц назад сказал, что я буду сидеть на холодном полу в объятиях бога коварства и обмана, а он будет чуть ли не признаваться мне в любви, я бы покрутила пальцем у виска. Ещё одну вещь я знала наверняка — я больше не буду одинока.