Чародейка

Пэнси склонила голову к коленям. Ее жутко воротило уже несколько часов. Никто не знал о том, какие у нее в действительности проблемы. Девушка с тринадцати лет страдала расстройством желудка. Если быть точнее, то врачи поставили ей страшный диагноз: булимия. Часто ее мучило это вяжущее чувство внутри. Неприятное бульканье и подкат к горлу только что съеденного целого пирога заставляли убегать с вечеринок, посиделок или просто чтения домашки. Она ненавидела себя за то, что опять не уследила за порцией съеденного, но потом ненавидела еще сильнее свою "болезнь". Родители, казалось, совершенно не замечали то, что у девочки серьезные проблемы. Они были слишком увлечены работой, собой, и чем угодно, но только не собственной дочерью. В начале Пэнси пыталась как-то обратить их внимание на ее недомогание, но единственное, что мать сделала, укор. За то, что дочь слишком долго сидит в туалете. Пэнси решила, что родителям просто не до нее. Она сама справится. Несколько раз в год она посещала магическую лечебницу святого Мунго, где ей прописывали ряд лекарств. Три раза в день по две таблетки цвета слоновой кости, которые нужно запить особым зельем. И, конечно, контроль за порциями. И все было хорошо. Таблетки и зелье помогали. Употребление их не доставляло никакого дискомфорта. Она привыкла уже к этому. Вот только при нервных срывах она никак не могла контролировать себя, и могла запихнуть в себя даже слона целиком. Потом опять режущее чувство в желудке, ненависть к себе и вечер перед унитазом. А иногда и всю ночь, захватывая первую половину утра. На следующий день она обычно чувствовала себя совершенно ужасно и пропускала учебу. Ей требовалось как минимум два дня после срыва, чтобы появится перед друзьями привлекательной и жизнерадостной Пэнси Паркинсон. - Тебе что, нездоровится? - девушка услышала его голос сквозь свое отчуждение и желание проблеваться прямо на этот диван. Его синие глаза смотрели настороженно и, возможно, с некоторой долей беспокойства. - Нет, я радуюсь невероятной возможности торчать тут с тобой, - буркнула себе под нос Пэнси. - Ну, ладно, - промямлил тот в ответ, почесал рыжий затылок и отвернулся. Она сквозь ресницы взглянула на него. И почему тогда при распределении ей выпало сотрудничество в учебе в паре с Роном Уизли? Почему? Не то, чтобы она испытывала к нему неприязнь. Скорее, она не нравилась ему больше, чем он ей, но все-таки, какой логикой руководствоваться в этом распределении? Он сидел спиной к Пэнси и, похоже, что-то старательно писал в пергаменте. Скорее всего, очередное сочинение по зельеварению. В этом Рон был плох. Он совершенно не разбирался в травах, корешках и корнях, и было смешно наблюдать за его попытками написать что-то стоящее. Он выглядел совершенно неаккуратно. Старый коричневый свитер, джинсы, кеды. Рыжие волосы чуть длиноваты и растрепанны. В отличие от Пэнси, которая старательно выглаживала свои вещи, естественно, заклинанием, не утюгом. Но что-то было в нем, что ее притягивало. Наверное, он был весьма милым. Достаточно добродушным. И не смотрел на нее с презрением, как это делал Малфой нередко. Пэнси почувствовала, как смесь съеденного недавно тыквенного пирога и желудочного сока подкатила к горлу. В голову ударило. Глаза на мгновение перестали видеть. Она поспешно закрыла рот ладошкой и, крикнув: "Мне действительно херово", выбежала в соседнюю дверь. Рон опешил. Пэнси помчалась мимо него и громко хлопнула дверью. Парень прспешно встал, не понимая, что происходит. Он услышал за дверью надрывы и тяжелые всхлипы. Кажется, Пэнси плакала. Рон решительно открыл дверь и увидел Паркинсон на коленях перед унитазом. Ее ужасно тошнило. Он тихо подошел к ней, сел рядом и убрал темные волосы с ее лица, чтобы они не запачкались. Пэнси не смогла ничего ответить, болючая жидкость выходила из ее рта. Она не могла даже нормально вдохнуть. Живот надрывался, а голова не соображала вообще. Она не понимала, что сейчас рядом с ней сидит Уизли и держит ее волосы над унитазом, что он видит ее такой: слабой, больной, совершенно не той, кем она была всегда. Через некоторое время мучений ей стало легче. Живот отпустило, почти не тошнило. Она повисла над унитазом, тяжело дыша, а Рон бережно похлопал ее по спине. Пэнси вздрогнула. - Спасибо, - прошептала она сквозь рыдания, но не могла поднять на него глаза. Ей было стыдно за такое зрелище. Она предстала в отвратительном виде. Кто ему вообще разрешал заходить? Но он, возможно, просто беспокоился. Или ему былл интересно, что это с его врагом-слизеринкой. Рон ничего не ответил. Он молча погладил ее по макушке, как бы сказав: "Ничего страшного не произошло". Пэнси почувствовала, как что-то сдавило в груди, и она горько заплакала, не сдерживая своих рыданий и всхлипов, зажмурив глаза и сжав до боли кулаки. Она больна. Ей придется жить с этим всю жизнь. Ничего ей не помогало. Да и она не особо пыталась избавиться от болезни. Это вывело ее из себя. Она разрушала саму себя, и никому не было дела до этого. Всем плевать. Родителям, друзьям. Даже ей самой плевать на себя. - Извини, это было глупо, - девушка оторвала лицо от унитаза, успокоившись через некоторое время, и скривилась от осознания того, что Рон видел, как ее выворачивало. Затхлый запах ударил по ноздрям и ее опять начало мутить. Стены закружились и Пэнси зажмурила глаза. Рон взял ее за локоть, поднял на ноги и прислонил к ближней стене. Накрыл унитаз крышкой и все смыл. Пэнси стояла с закрытыми глазами, оперевшись правым плечом о плиточную стену и понурив голову. Парень положил руки на ее плечи. Паркинсон слегка вздрогнула, но не увернулась. Он двинул ее обратно комнату, тихо сказав: "Пойдем". Усадил на диван. Пэнси поджала ноги. Рон сел рядом: - Что с тобой? - Булимия, - Пэнси поджала плечи. - Давно? - С тринадцати лет. - О.. - Рон глубоко вдохнул. - Что это, Рон? Жалость? - Нет, я просто поинтересовался. Пэнси замолчала. Почему-то эти душевные разговоры не казались ей удачной идеей. - Ты лечишься? - Да. - Родители знают? - Да, - ответила Пэнси. - Как ты скрываешь это столько лет? Ты кажешься всегда беззаботной, - проговорил Уизли. - Как я это делаю? - Пэнси удивилась. Почему он интересуется? - Я тебе расскажу как. Каждое мое утро начинается с двух таблеток и зелья, от которого, некстати, воротит. Я прихожу в Большой зал на завтрак, потягиваю тыквенный сок и веду беззаботную беседу ни о чем. Ты ведь не соображаешь в зельеварении, как ты пишешь сочинение? - Ммм.. что? Я.. Я не писал сочинение, - запнулся Рон. - Я отвлекла тебя, и в это время переложила свой омлет тебе или тому, кто сидит рядом со мной. Это избавит мой желудок от лишней еды и меня не будет рвать перед парой. И что ты писал? - Просто письмо.. - Затем я отламываю кусок пирога и, не сдержавшись, проглатываю его. Мне становится нехорошо, потому что в течение трех часов после употребления лекарств мне есть нельзя. Кому письмо? - Гермионе.. Зачем ты ешь, если тебе нельзя? - Потому что запретный плод всегда сладок, Уизли, - Пэнси внимательно посмотрела на его лицо. Он казался нежным и явно чувствовал себя не в своей тарелке. - Потом я чувствую, что подкатывает, и если я не уйду сейчас, то все увидят, как пирог и зелье выйдут прямо на обеденный стол. Поэтому я мило улыбаюсь, и говорю, что мне надо отойти по делам, или подготовиться к предмету, или в совятню. И ухожу. Вот как я это делаю. Как видишь, никому нет дела. - Мне есть, - вдруг ляпнул Рон и тут же округлил глаза, осознав, что сказал это просто, чтоб утешить ее, но звучало это по-другому. Пэнси удивленно заглянула ему в глаза, затем, отвернувшись, слабо улыбнулась. В груди легонько что-то встрепенулось. Но она тут же подавила это. - Поцелуй меня, Рон, - вдруг язык заговорил раньше, чем она успела подумать. Пэнси испугалась и скорчилась от ужаса. А затем ощутила, как он нежно убрал прядь волос и робко поцеловал в щеку. Сердце сжалось и пропустило один удар. Девушка не решалась взглянуть на гриффиндорца, и решила, что он, наверняка, сам в смущении, и это будет лишним действием. - О.. - вздохнула она. - Да.. - перевел дух Рон. Пэнси не думала ни о чем. Ее пальцы робко искали его руку, и, нащупав его ладонь, она медленно провела по ней, а затем сжала. Он не убрал руку и переплел их пальцы в ответ. В груди пробило двести ударов в секунду. - Я нравлюсь тебе, Рон? - взглянула на него Пэнси. Парень выглядел скорее смущенным, чем уверенным в себе. Он повернулся к ней, и внимательно осмотрел лицо, провел взглядом "треугольник" из ее глаз и губ. - Да. - Но по-настоящему ты любишь Гермиону, да? - спросила Пэнси, больно улыбнувшись и отвернувшись. В голове пульсировало, словно долбило изнутри молотком. В какой-то момент она начала терять контроль над настоящим и впадать в какую-то невесомость, где ей было хорошо и легко. - А что, это сильно заметно? - спросил Рон. - Да, в том как ты смотришь на нее, как говоришь с ней. Ты о ней думаешь постоянно, и все твои темы обычно о ней, - пробормотала Пэнси. Она рефлекторно сжала руку Рона, когда говорила эти слова, но он не отдернулся. - Черт.. - произнес Рон. - Я думал, это незаметно. По-крайней мере для самой Гермионы. - Поцелуй меня, Рон, - тихо произнесла Пэнси, погружаясь туда, где ее сознание освобождалось от всего. - Пока не поздно. - Пэнси, что? Что такое? - Рон одернул руку и встряхнул девушку за плечи. Глаза Пэнси закатились, на губах была праздная улыбка. - Я приняла лекарства. - Это у них такой эффект? - опешил Рон. - Нет, я хотела умереть и выпила тройную дозу с утра, - промурчала тихо Пэнси и ее тело размякло. - Пэнси! Пэнси! - Рон орал, пытаясь привести девчонку в чувство. Но все было тщетно. - Мерлин! Он взял ее на руки и направился в больничное крыло. _____________________ Гермиона сделала десятый глоток огневиски. Горло обдало жаром, а в животе все пылало. Странно, что ее разум был почти чист. Гермиона осмотреламь по сторонам. Она сидела в кресле в гостиной гриффиндора и беззаботно попивала огневиски. Когда такое вообще было? Это как-то не вписывалось в ее образ правильной девочки. Гостиная была пуста. Гриффиндорцы уже ушли на поддержку команды по квиддичу. Гермиона же выжидала считанные минуты. Ей нужно было, чтобы коридоры опустели, и она спокойно прошла бы к раздевалке и задержала бы Джинни, пока та не ушла на игру. И в это время мимо бы прошел Малфой в мантии-невидимке, которую Гермиона тайком стащила у Поттера. Он сделал ей больно, она отобрала у него его вещь. По ее мнению было справедливо. План был так себе, конечно, но другого выбора у нее не было. Она еще раз повторила про себя два заклинания, которые выучила за несуолько дней до сегодняшнего. Поправила галстук, распрямила короткую юбку, встряхнула темными локонами и отправилась. Путь к раздевалкам был недолог, и людей действительно не было. Она несколько раз оглянулась, пытаясь обнаружить Малфоя. Но это было невозможным, он ведь в мантии- неведимке. И вообще, с какой стати ему помогать ей? Возможно, мантия была его конечной целью. Он воспользовался Гермионой, когда та была слаба, с выгодой для себя. - Грейнджер, - услышала она шипение. Он был тут. - Тихо ты, - медленно прошептал Малфой возле Гермионы, и та рефлекторно потянулась к нему рукой. - Ты что?! Ты выдашь нас. Гермиона опешила. И правда, зачем она потянулась к Малфою. Она оттрусилась. - Малфой, твоя задача пройти незаметно в ту комнату, и, в нужный момент прочесть два заклинательных слова: Мгновение и Отправься. - Что за странная чушь? - фыркнул слизеринец. - Нет времени объяснять, просто произнеси это тихо и в нужный момент. - У меня нет выбора. - Ловко подметил, - съязвила Гермиона и закатила глаза. Она подошла к двери и громко и настойчиво постучала. Дверь жалостливо заскрипела, и оттуда показалась рыжая голова. - Гермиона? -глаза Джинни округлились. Гермиона была последней, кого она ожидала увидеть. - Привет, - Грейнджер натянула улыбку. - Ты занята? - Я переодеваюсь и иду на поле.Скоро начнется игра. - Ты одна? - Да. - Отлично, - огневиски придал Гермионе уверенности, и она гордо прошла внутрь женской раздевалки, оставив дверь широко открытой. - Я хотела поговорить с тобой. - Я тоже, Гермиона.. - Вся эта ситуация меня расстраивает, я не скрываю, но я не хочу терять подругу из-за каких-то парней. - Да, мы через столько прошли! Почему все так произошло? - глаза Джинни стали мокрыми. - Я не хочу быть с тобой главными врагами. Я скучаю по тебе, Гермиона. Мне очень не хватает тебя. - Мне тебя тоже, - Гермиона сладко улыбнулась. - Значит, мы снова подруги? - Джинни вытерла слезинку. - Конечно, Джин. Джинни крепко обняла Гермиону, и та непроизвольно ответила тем же, вспомнив, как раньше они делились друг с другом тайнами. Да всем на свете. Как все могло так быстро рухнуть? - Ну, ладно, - отстранилась Гермиона. - Тебе пора собираться, а я пойду занимать место, с которого я буду вас поддерживать. - Спасибо тебе, Гермиона, - воскликнула Джинни, - ты не представляешь, как я рада, что мы снова подруги. - О, я тоже, - протянула Грейнджер. Она вышла, крепко прихлопнув дверью. Теперь осталось дело за Малфоем. Он не должен все испортить. Гермиона только надеялась, что он не озабоченный придурок, но вспомнила, что Уизли он просто не переваривал. Никого из них. Девушка задумалась, правильно ли она поступает? Стоит ли в действительности и дальше рушить все? Джинни выглядела раскаявшейся и к тому же, Гарри любит ее. И Джинни любит Гарри. И Гермиона любит Гарри, и как-то по-сестрински она все-таки дюбит Джинни. Может, им просто обоим было изначально не суждено быть вместе? Она не задумывалась, что в принципе, их отношения всегда шли с инициативы Гермионы. Лаванда Браун, светловолосая однокурсница, показалась из - за угла. - Привет, - поздоровалась она. - Привет, - недружелюбно ответила Гермиона. Лаванда прервала ее мысли, и вдобавок, на Гермиону все еще действовал огневиски, и звонкий голос Браун раздался в голове, как разбившееся только что стекло. - Не представляю, как ты все это выдержала, - сочувственно произнесла Лаванда. - Они оба совершили ошибку. - Когда люди совершают ошибки не единожды, это уже не ошибка, а их намеренный выбор. - О чем ты? - непонимающе спросила Гермиона. - Ты что, не знаешь? - Лаванда удивленно раскрыла свои серые глаза. - Ты не знаешь.. - О чем не знаю? - Гермиона вспыхнула. Ее раздражала эта манера недосказанности. - Летом я видела их. Они занимались сексом на пляже на Гоа. Извини. Но это правда. Я проходила как раз в этот момент. Они были так погружены друг другом. И недавно я слышала, как Гарри сказал, что ваши отношения всегда были ошибкой, и он влюблен в Джинни. Прости. Мне очень жаль, Гермиона. -Замолчи, - медленно произнесла Грейнджер. Внутри все сгорело. На глаза накатилась маленькая болючая слезинка и порезала веко горечью. - Кто-нибудь еще знает? - Нет. - Молчи, и не болтай кому попало, поняла? Лаванда молчала. Она сочувственно смотрела на Гермиону, которая пыталась скрыть слезы. - Ты поняла?! - закричала девушка, задохнувшись. - Да, - неуверенно пролепетала Лаванда и растворилась где-то за спиной Гермионы, поскольку та целенаправленно шла к трибунам. Гарри и Джинни предали ее. Еще тогда, летом. Они веселились и хорошо проводили время. А она просто дура. Палочка Гермионы легонько вздрогнула. Значит, Малфой справился с заданием. Дело оставалось за ней самой. На улице было очень холодно. Но Гермионе было наплевать на холод. Она не чувствовала его, и особо не понимала почему: от огневиски, от гнева, или от того и другого. Она шла к сектору, где стояла толпа гриффиндорцев, котопые весело улюлюкали что-то неразборчивое дляушей Гермионы. Ребята расступились, когда увилели ее и по-дружески поздоровались. Она тоже была весьма приветлива. Невилл уступил место рядом с собой, и Гермиона встала возле самого поручня на балкончике Гриффиндор. Это было очень удачно для нее. Через некоторое время игра началась. Джинни выглядела счастливой и несколько раз помахала Гермионе. Та решила сделать вид, что не заметила. Но Уизли это не расстроило. Она играла великолепно, чего уж тут. "Мистер Малфой исключен из игры за правонарушение. Его заменяет Теодор Нотт. Поприветствуем", - сказал репортер. Гермиона отвлеклась лишь на секунду, и все пропустила. - Что произошло? - спросила она у Невилла. - Малфой чуть не сбил Джинни. Слизеринский ублюдок. Так ему и надо. - А.. ясно, - отрешенно отозвалась Гермиона. Этого не было в их плане. Какого Мерлина он делает? Спустя полчаса скучной для Гермионы игры она поняла, что больше не может наблюдать за тем, как Джинни купается в лучах славы, с потрясающим везением отбивая каждый раз. Она тихонько достала свою палочку, отсчитала до трех для храбрости, и отправила палочку в небо, туда, где продолжался квиддич. - Проявись! - закричала она. Из ее палочки вышел светло-голубой лучик. Студенты вокруг ахнули. Игра остановилась. Голубой луч рисовал на небе голую Джинни во всей красе, со всеми недостатками. - Что ты делаешь? - воскликнул Невилл, и одернул руку Гермионы. - Отвали! Джинни, вся красная, удалилась с поля под громкое улюлюканье парней, в частности от слизеринцев. С той стороны доносились грязные шуточки и колкости. Гарри полетел за возлюбленной, бросив на Гермиону гневный взгляд. В момент картинка голой гриффиндорки исчезла и строгий голос МакГонагалл произнес: - Минус двадцать очков Гриффиндору. Мисс Грейнджер, вас ожидает Директор. *** Ей было все равно, поймет ее Дамблдор или нет. Сейчас абсолютно плевать. Она расскажет ему все, как есть. И если Гермиона понесет наказание, то она сделает все, чтобы Джинни было еще хуже. - Как ты могла?! - из-за спины Гермиона услышала всхлипывающий голос, - я думала, мы подруги. Джинни предстала перед ней, красная. - Были, пока я не узнала, что ты переспала с моим парнем дважды. - Я думала, что все наладилось. - А я думала, что ты не лгунья и не шлюха, но ошиблась. - Гермиона, что мне сделать? - умоляюще спросила Джинни. - Я не хочу воевать с тобой. - Это не от тебя зависит. Война закончится, когда я решу, - Гермиона оттолкнула ее и прошла дальше. - Я не хочу, чтобы все закончилось вот так! Ты сказала, что наша дружба выше парней, что это важнее. Гермиона остановилась. Перевела дыхание. Ей было сложно не то, что слушать ее, но и находиться рядом, быть с ней в одной комнате, дышать одним воздухом. Грейнджер развернулась и подошла к Джинни очень близко. - Тогда скажи мне сейчас, глядя в глаза, что у вас ничего не было, скажи, - медленно произнесла она. - И тогда я поверю в ценность нашей дружбы. Губы Джинни задрожали, глаза наполнились слезами и она отвернулась. - Разговор окончен, - произнесла Гермиона. *** Рон провел с Пэнси в больничном крыле полчаса. Ей промыли желудок. Она лежала без сознания, и в себя приходить пока не собиралась. Мадам Помфри любезно намекнула Рону, что находится ему тут не стоит, и что он может покинуть помещение. Уизли огляделся и отметил, что, наверное, впервые за все 6 лет их обучения в Хогвартсе больничное крыло было практически незаполненным. Здесь было всего четыре человека: какой-то маленький первокурсник без сознания, Пэнси, мадам Помфри и сам Рон. С другой стороны, это было ему только на пользу. Никто не узнает, что он возился с Паркинсон. - Все будет в порядке, ты можешь идти, мой мальчик, - заботливо постукала его по плечу мадам Помфри, одна из самых приятных женщин в его жизни. - Почему она не приходит в себя? - Я заполнила ее организм успокаивающим зельем. Оно действует, как снотворное. Ей нужно поспать и набраться сил, - пояснила Помфри. - То, что вы пропустите занятия - не скажется хорошо на вашей учебе. Идите же. Рон еще раз посмотрел на нее, лежащую и слегка улыбающуюся чему-то во сне. Ее грудь спокойно поднималась, когда она делала вдох. "Хотя бы живая", подумал Рон, когда осознал, что беззастенчиво пялится на ее грудь, и отвернулся. Пэнси глубоко вдохнула и перевернулась на бок. Темные пряди закрыли лицо. Рон хотел поправить их. Его рука уже была в нескольких миллиметрах от ее лица, но он остановился. "Это будет лишним", - раздалось в голове. Он убрал руку, и направился к выходу. Перед дверью он подавил желание обернуться снова, и вышел. То, что произошло между ним и Пэнси сегодня для него ничего не значило. Он просто помог ей не умереть, как она хотела. А когда он поцеловал ее в щеку, это был просто порыв сочувствия. Ему было жалко эту беззащитную девочку, которая сидела рядом с ним на диване и дрожала, как осиновый лист. Когда она взяла его за руку, он не одернулся тоже, скорее из жалости и нежелания обидеть ее. Да к тому же, Пэнси была подавлена. Она сама не соображала, что делала. И еще эти таблетки. Точно, как он не догадался? Она была под действием таблеток. А он испугался. Он даже не знал однозначно, что такое булимия. И еще все произошло слишком быстро и неожиданно. Он просто не успел соориентироваться в ситуации и, признаться, слегка сглупил. Она ему даже не нравилась. Зачем он вообще ответил ей тогда "да"? Промолчать было бы уместней, чем врать. Рон сжал кулаки, и тут же отпустил, чтобы никто не заметил, что он бывает злым. Он сердился на себя, и даже не знал, почему. Просто чувствовал, что так не правильно. Странно, что коридоры Хогвартса были заполнены людьми. Все шумели и смеялись. Некоторые смотрели на Рона с презрением. С его одеждой что-то не так? Или на лице что-то? Он рефлекторно провел рукой возле рта. Вроде все было чисто. - Интересно, Уизли, ты тоже везде рыжий, как и твоя любимая сестрица, и даже там? - услышал Рон голос Теодора Нотта. - Иди на хер, Нотт, - рявкнул он, так и не поняв, о чем тот вел речь. Что за тупые шутки? Слизеринцы решили брать пример с плоского юмора? - Ах, ты, наверное не в курсе, Уизел, - усмехнулся Нотт, и обошел рыжего сзади, - твоя сестрица блеснула своим телом перед всеми на квиддиче. - Ты что несешь, придурок? - Рон накинулся на второго с кулаками, но Теодор был увилистей, и успел отскочить от надвинувшегося на него удара. - Должен признаться, что если бы не ее уродские рыжие конопушки, я бы захотел ее, несмотря на то, кто она, - прошипел слизеринец. - Заткнись, ты, слизеринский ублюдок, иначе я.. Рон понял, что не сможет сдержать себя. Он не видел ничего. Единственным желанием было врезать этому уроду, и как можно сильнее. Разбить его мерзкое тупое лицо. Он накинулся на Нотта и бил по нему, не разбирая, куда он попадает. Ему было наплевать. Ему хотелось оставить слизеринца без глаз и носа. - Рон! Рон!! Прекрати! - услышал он где-то в подсознании голос Гарри. Он бил кулаками по Нотту, по воздуху, по всему, что было в пределах его досягаемости. Ответные удары он получал, но боли не чувствовал. Скорее от гнева, который накрыл его. - Рон! Успокойся! Это я, Гарри! - донеслось до него. Сознание стало прояснятся, и Уизли начал отчетливо понимать, что перед ним сидит его лучший друг, а сам Рон уже не в коридоре в драке со Теодором Ноттом, а в каком-то темном кабинете, где практически не было света. - Гарри?.. - Ты что творишь? Нотта увезли в больничное крыло. Он чуть не убил тебя "Ава".. непроизносимым заклинанием. Я тебя чудом спас. - Я забыл про палочку, - выдохнул Рон. - Он взбесил меня. Я не сдержался. Что случилось? - Гермиона случилась. Гарри резко поднялся и в психах бросил на пол какую-то близ лежащую книгу. Ее листики встрепенулись несколько раз, и надорвались. - На игре она в небе создала образ голой Джинни на глазах у всех. - Но как?.. - Рон вознегодовал. Это было невозможно! Гермиона не способна на такую подлость. - Спроси об этом ее, а? - Гарри отшатнулся. Он стоял посреди кабинета. Он даже не понимал, что он чувствует. Эмоциональная боль стала ощущаться физически где-то в груди. Ему хотелось выть. - Я пытался найти ее, но она сбежала. Где-то спряталась, и я не знаю, где искать ее. Как Гермиона могла так поступить, Рон? - Я не знаю, что на нее нашло. Это не похоже на нее, - почесал затылок Уизли. - Бедная Джин.. Не представляю, каково ей сейчас. - Я чувствую, что не должно быть так, - выкрикнул Гарри. *** Гермиона топталась возле кабинета Дамблдора. Она, конечно же, не боялась его наказания, поэтому встреча с ним прошла весьма нормально. Директор просто нанес ей выговор в течение недели мыть полы в кабинете Рун. Ничего такого тут не было. И вот, выйдя из его кабинета, Гермиона не могла сделать шаг вперед. Она дрожала от переполняющих ее тело эмоций. Ей отчего-то вдруг стало страшно. И, если честно, немного стыдно за то, что она сделала. И еще ей было обидно, что унижение Джинни все равно не принесло долю радости, и ее злость осталась неудовлетворенной. Ей показалось, что то, что она сделала, было чертовски мало. Ей нужно было еще. Как Джинни и Гарри могли так поступить с ней? Как они посмели смеяться над ней за ее спиной, совершая такое предательство? Почему он не признался ей вовремя в том, что у него не было чувств к Гермионе? Ее ноги стали ватными. Колени чуть подогнулись и она еле сдержала равновесие, чтобы не упасть на месте. А что, если она просто в глубине души не верит, что достойна счастья? Что, если с ней вечно будет эта проблема, и никто никогда не полюбит ее? Что, если она сама считает, что она достойна предательства? Возможно, где-то глубоко внутри она ощущала себя несчастной? Может, из-за того, что она не совсем вписывалась в это магическое общество, и поэтому считала себя недостойной чего-либо хорошего? Нет. Гермиона мотнула головой. Но глаза все равно наполнились слезами. Кем бы она ни являлась, она все равно заслуживала того, чтобы быть счастливой. Она заслуживала находится рядом с человеком, который защитил бы ее от всех и ни за что не предал. Который полюбил бы ее такой, какая она есть и принял бы со всеми ее недостатками и достоинствами. И, конечно, она заслуживала того, чтобы ее первая любовь была настоящей и ответной. Ну почему она тогда связала себя с Гарри? Она же изначально чувствовала, что все закончится. Почему не Рон? Он точно ее любит. Он бы не поступил так с ней. Вот только она не смогла бы ответить ему тем же. Конечно же, она любила Рональда. По-своему. Как друга. Или как брата. Только это было не то. Не та любовь, которую, возможно, он ждал от нее. И она не могла бы дать ему то, чего он хотел. И ей было жаль. Да и ему тоже, наверное, было жаль, что между ними просто не возможно что-то больше, чем дружба. Рон бы заботился о ней. И точно не изменил бы с Джинни. Гермиона поморщилась от своих мыслей. Как это пришло ей в голову? Бред какой-то. Девушка всхлипнула и опустилась на край лестницы. Больше не было сил держать свое вдруг потяжелевшее тело, и села прямо на холодную ступень. Голова кружилась, но это скорее было наказанием за выпитый огневиски. Тело ныло. Колени слегка дрожали. "Успокойся," - сказала себе Гермиона, проверяя, не горит ли у нее лоб, потому что в голове творился какой-то беспорядочный хаос. - Ты тут, - послышался тихий голос, и Гермиона подняла глаза, - Я так и думал, что найду тебя здесь. Рон выглядел печально, и она догадывалась о причине этого. Что ему нужно? Он же ее теперь ненавидит за содеянное. Так же как и Гарри. И Джинни. - Зачем ты здесь? - устало спросила Гермиона, когда он сел рядом с ней и глубоко втянул в ноздри воздух. - Просто хочу узнать, как ты и что с тобой, - довольно мягко ответил ее друг. - Я не понимаю, Гермиона. - Тебе будет сложно понять, Рон, ведь тебя не предавали, - Гермиона одернула плечами. Почему он так спокоен? Почему не орет на нее за то, что она сделала с его родной сестрой? Она же унизила ее. По-настоящему. На всю школу. Даже сама Гермиона не простила бы себя за такой поступок. - Ты права.. Но я могу постараться понять. - Иди ты. Как он мог ее понять? Он не знает, через какой ад ей пришлось пройти. Она не сможет простить. Это было выше нее. - Я могу понять тебя, Гермиона, если ты расскажешь мне, - тихо произнес Рон. - Рассказать? Как ты себе это представляешь? Я выставлю твою сестру в неприятном свете, - пробурчала Грейнджер, - Ты возненавидишь меня. Но в том, какая она, - не твоя вина. Ты не виноват, что она переспала с моим парнем и твоим лучшим другом. - Что?! - Рон широко открыл рот и, казалось, чуть не захлебнулся нахлынувшим воздухом. - Дважды. Они скрыли это. И занимались этим, пока я думала, что Гарри любит меня. Воздух вдруг стал невыносимым и тяжелым. Гермионе показалось, что она сейчас задохнется от негодования и от жертвенной натуры Рона. Он что, не знал? Как он может сидеть с ней таким спокойным? Гермиона была готова прямо в этот момент умереть, провалиться сквозь землю. Что угодно. Ей было стыдно смотреть ему в глаза. - Мне жаль. Это подло. Рон не мог найти более подходящих слов. Да и чаще всего, откровенно говоря, он не знал, какие слова нужны, чтобы поддержать друга в той или иной ситуации. Он был не силен в этом. Но зато всегда мог поддержать своим присутствием. Вряд ли это служило огромной помощью, но хоть что-то он мог предложить. Себя. Гермиона выглядела одинокой и потерянной. Ее взгляд был туманным и направленным в никуда. Темные локоны растрепались, выглядели запутанными. Он коснулся ее плеча и легонько прижал к себе. В знак поддержки. - Но Джинни - моя сестра, Гермиона. - Я знаю, - обреченно сказала она, уткнув нос в плечо Рона. - Я не могу ненавидеть ее, или Гарри, - произнес рыжеволосый, - или тебя. - Я знаю, Рон. Я и не заставляю тебя выбирать. - Да.. - протянул ее друг, - я знаю. Они сидели в молчании. Рон думал о том, как смог бы сделать счастливой Гермиону, будь она его девушкой. Он бы ни за что не обидел ее и не позволил бы ей плакать. Никогда. Если бы потребовалось, он бы жизнь отдал за нее. Гермиона сидела, уткнувшись ему в плечо лицом и тихонько вздрагивала. Иногда слышались тихие всхлипывания. Он бы не позволил себе так мучить ее и заставлять страдать. А она бы никогда не стала делать такие вещи, которые она совершила сегодня. Гермиона просто запуталась. Он знал это. Но и Джинни он не мог винить. Она всегда была влюблена в Гарри. С самого начала, как только увидела. Рону было тяжело это признать. Но это было правдой. Вот только он не знал о чувствах Гарри. Они были настоящими или это просто очередное увлечение? - Если любишь его, отпусти, - произнес Рон и чмокнул Гермиону в затылок. - Как? - Девушка подняла на него красные от слез глаза и заглянула в карие радужки друга. - Он сделал мне больно. Выставил посмешищем и полной идиоткой перед всеми. Как я могу отпустить его, если я хочу, чтобы он страдал? - Я знаю, что это будет тяжело, но тебе нужно понять: если бы он любил тебя, то этого не случилось бы. Точнее.. Гарри любит тебя, конечно, но как друга.. Как ты любишь меня. - И как ты любишь меня, да? - Да.. -выдохнул Рон и закрыл глаза. Этот день казался самым длинным из всех в его жизни. *** Пэнси чувствовала себя хорошо. В голове она ощутила ясность. Красные лучи закатного солнца осветили больничное крыло. Мальчишка на соседней кровати слегка застонал и со скрипом развернулся к ней спиной. Пэнси улыбнулась тому, что все-таки она еще живет. Она провела рукой по белоснежной простыни, которая накрывала ее тело. Мягкая ткань немного примялась под ее движениями. Пэнси потянулась, как кошка и ощутила приятное чувство в позвоночнике. Похоже, пока она спала, ее спина сильно затекла. - Ну, что, деточка, уже пришла в себя? - вошла в комнату мадам Помфри. В руках у нее был алюминиевый поднос с какими-то колбами с микстурами. Она поставила поднос возле кровати мальчика и подошла к Пэнси. Девушка приподнялась на локтях. В глазах еще немного плыло, но она решила, что это от резкого подъема. - Да, все в порядке, спасибо, - Пэнси попыталась улыбнуться, - я могу идти? - Да, но мне нужно задать тебе пару вопросов, и я тебя отпущу, - ответила мадам Помфри. - Как давно у тебя эта болезнь? - Почти четыре года. Не так давно, как кажется, но для меня это мучение. - У тебя что-то произошло в семье? Что-то, что могло навредить твоей нервной системе? - Нет.. - Как родители отреагировали на это? Они знают? - Конечно, - нехотя ответила Пэнси, - мадам Помфри, со мной все хорошо. Можно я пойду? - Тот молодой человек спас тебя от огромной ошибки, Пэнси. Ты могла умереть, если бы он не принес тебя вовремя. - Я просто что-то напутала с лекарством.. Пэнси не хотела говорить об этом. То, что она сделала, было действительно ошибкой. Она не хотела умирать. Просто в тот момент все навалилось, и она не видела другого решения. Хорошо, что Рон успел. Он был с ней так мил, и как ни странно, ей было хорошо, когда он был рядом с ней. Ее губ коснулась легкая улыбка. Рон всегда выглядел немного неуклюже. Но, возможно, это и привлекло ее в нем. Они практически никогда не разговаривали, но сегодня.. Сегодня все было как-то иначе. Она увидела его с другой стороны. Он держал ее волосы, когда ее тошнило перед унитазом. Он поцеловал ее в щеку, и, наконец, сказал, что она нравится ему. В груди что-то встрепенулось и растеклось теплой волной к желудку. Ей понравился Рон Уизли. Немыслимо как-то. Хотя что тут такого? Он чистокровный. Она тоже. Ну и что, что его семья не богата. Ей это не важно. Но она боялась, как бы отреагировали на их пару ее родители. Или Драко. - Я могу идти? - улыбнулась Пэнси. - Думаю, да. Ты вполне выглядишь здоровой. Только не забывай принимать лекарства. - Хорошо. Спасибо, мадам Помфри. Пэнси осторожно поднялась с кровати. Ноги были еще немного ватными, но она удержалась. - Я долго спала? - Около двух часов, - ответила женщина. - Спасибо, что помогли мне, - сказала Пэнси, стоя около выхода. - Поблагодари того парня. Пэнси улыбнулась и вышла. Коридоры были заполнены учениками. Скорее, они все были младшекурсниками, потому что знакомых лиц среди них не было. "Если я нравлюсь ему, то пусть сейчас появится Забини", решила сыграть в игру с подсознанием Пэнси. Она часто это делала. Игра-условие. Это было ее любимым занятием. "Если сейчас загорится свет в окне, то я сдам Зельеварение". "Если сейчас мама зайдет в комнату, Драко обратит на меня внимание". "Если я выпью это, родители увидят, что со мной". Не всегда условия выполнялись, но эта игра хотя бы оставляла надежду на исполнение. "Пожалуйста, Забини, появись", взмолила Пэнси. Но Блейза не было. Она прошлась по нескольким коридорам Хогвартса. Напрасно она решила начать эту глупую игру. Это все равно не правда. Не надо расстраиваться раньше времени. "Если Блейз Забини сейчас появится, то я нравлюсь Рону Уизли", - прошептала Пэнси себе под нос. - Чего ты там себе шепчешь, Пэнс? - Теодор Нотт взял ее за плечо. - Отстань, Нотт, не до тебя, - огрызнулась девушка. - Что с твоим лицом? Выглядишь чудовищно. - Приму за комплимент. Придурок Уизел, - Теодор скривился, - набросился на меня из-за его тупой сестры. - Рон?! - Пэнси поперхнулась,- То есть, Уизли? Он же вроде смирный всегда. - Да он придурок конченный. Ему никто не дает, вот он и срывается на людях. Не хочу об этом, - Теодор приобнял слизеринку. Та не отстранилась. Они были друзьями практически всю жизнь. - Где ты была? Я заменял Малфоя в квиддиче. - Мне нездоровилось, я была в больничном крыле. Почему ты не пошел туда, кстати? У тебя глаз заплыл? - Пэнси забеспокоилась, видит ли Тео вообще что-нибудь. - Мне помог Забини прийти туда, но я решил, что не пойду. Все нормально, я справлюсь без лечения. Это всего лишь фингал и пара царапин. - Как пожелаешь. Я переживаю за твой глаз. - Не переживай, детка, все хорошо. Я чуть не убил его. За малым не успел. Поттер оторвал психа и увел, - Теодор отхаркался. Видимо, эта тема не была столь приятно для него. - А что случилось? - Грейнджер вроде послала в небо картинку с голой сестрицей Уизли. Это было что-то, - Теодор ухмыльнулся. "Конечно, для тебя", - подумала Пэнси. - Он, наверное, в бешенстве.. - задумалась девушка. - В бешенстве? Это не то слово, Пэнс! Он чуть не разбил мое лицо. У него глаза были, как у душевнобольного. - Не похоже на.. этого клоуна. Он всегда выглядит отмороженным, - сказала Пэнси и прикусила язычок. Ей не хотелось говорить такие вещи. Но не могла же она защищать Рона при Тео? Это было бы глупо и неблагоразумно. - Ты говорил, ты был с Блейзом. Где он? - Я не знаю, не слежу за ним. Но, кажется, он нашел какую-то новую подружку на ночь. - Понятно. Как всегда. Альфа-самец, Мерлин его, - Пэнси пожала плечами. - Ты идешь на ужин? - Вдруг спросил Тео, - Я ужасно голоден. Сожру все, что там будет. - Я?.. Да.. Конечно. Я подойду чуть позже только. Мне надо поговорить кое-с кем, - ответила Пэнси, когда увидела вышедшего из-за угла Рона. Под локоть его держала Гермиона. Она прижималась к Уизли. Они о чем-то говорили, и даже немного улыбались. Рон уловил взглядом Пэнси, и та ему легонько помахала и подала знак, что хочет поговорить. Рон добродушно обнял Гермиону, и, возможно Паркинсон просто показалось, чмокнул ту в щеку. У Пэнси кольнуло под ложечкой. Она попыталась не подавать виду, но, похоже, ее лицо выдало ее. - Попроще лицо, Пэнс, - съязвил Тео. - Ты же собирался в зал? Ну, так иди. Я приду позже, - ляпнула девушка и ушла от него прочь. Гермиона тоже отошла, и Пэнси с Роном зашли в ближний кабинет. Слизеринка закрыла дверь, и не решалась оборачиваться. Уизли присел на какую-то парту. Он был немного удивлен, и вообще, не в настроении вести какие-то разговоры. Тем более с ней. Ему было не до Пэнси Паркинсон. - Рон, привет, ты в порядке? - Пэнси подошла к нему и, ей показалось, сказала это слишком быстро. Он попыталась сделать видимость улыбки и скрыть то, как сильно она вдруг занервничала. Ее голос немного дрожал. Рон на нее не взглянул. - Все очень хреново. - Да, я слышала. Мне очень жаль, - произнесла девушка. - Угу.. - глаза Уизли наполнились отчаянием. Он все еще не смотрел на нее, и Пэнси чувствовала себя просто ужасно. Это было глупо. - Спасибо тебе за то, что ты сделал. Мне это приятно, что ты.. позаботился обо мне. Рон поднял на нее глаза и их взгляды встретились. Зеленые глаза Пэнси в полумраке казались практически черными. Ее губы расплылись в подобие смущенной улыбки. - Пэнси, это.. не стоит, - Рон искал подходящие слова, но кажется, он забыл, что такое "говорить". - О.. нет, это было мило, и.. и я решила сказать тебе "Спасибо", - смутилась Пэнси. Она ловила его взгляд. Но Рон был отстраненным и холодным. Ей было тяжело стоять рядом с ним сейчас. - Я просто отнес тебя в больничное крыло. Мадам Помфри помогла тебе, не я, - лоб Рона рассекла неглубокая морщинка. - Но мы держались за руки, и.. - Что? Пэнси, я просто не хотел обидеть тебя. Это ничего не значило, просто дружеская поддержка, - именно этого он и боялся. Что она вдруг решит, что в этом жесте было что-то еще. - Оу.. - Пэнси опустила глаза. Маленькая слезинка стекла по щеке, но ее не было видно, - А я думала, что нравлюсь тебе. Девушка зажмурилась. Вот она реальность. Она просто что-то надумала себе. Придумала какую-то глупость и сама же в нее и поверила. - Что?! - Тональность Рона повысилась. Он как будто находился где-то в своих мыслях. - Нет, ничего, - попыталась улыбнуться Пэнси. Она тут же развернулась к выходу. Зачем она вообще решила разговаривать с ним? Это было неправильным. Она не должна была. Пэнси выскочила из кабинета и побежала туда, где смогла бы побыть одна. Она врезалась в кого-то, но, кажется, даже не замечала боли. Сегодня она не придет на ужин. *** После ужина Гарри сидел в гостиной и ждал. Джинни так и не появилась. Он попытался найти ее на карте Мародеров, но ее имени не было там. Он предположил, что она воспользовалась защитным заклинанием, и прячется в одном из кабинетов. Даже если бы он обошел все из них, он бы не нашел ее. Вся эта ситуация выходила из под контроля. Гермиона сидела вообще в другом конце стола, и они не общались. Но больше всего раздражало то, что Рон общался с ней. Как он мог? Она поступила так мерзко с его родной сестрой. Поступок низкий и подлый. Гермиона никогда не была такой. Гостиная заполнилась гриффиндорцами. Странно, что в первые за время их обучения, не было веселых разговоров и смешков. Видимо все пребывали в легком шоке. Но как ни странно, некоторые все так же продолжали общение с Гермионой. Но большинство все же старалось устроить бойкот. Гарри услышал знакомый смех. В гостиную вошли Гермиона под ручку с Лавандой Браун. Они весело смеялись и что-то обсуждали. - Нам нужно поговорить, - подошел к бывшей подруге Поттер, и взглядом указал Лаванде, что ей нужно исчезнуть. - Потом договорим, - улыбнулась ей Гермиона, и вытащила руку из-под локтя Лаванды. - Все, оставьте нас! - Заорал Гарри. Он поставил на стены защитные чары, чтобы их разговор никто не подслушал, когда все удалились из гриффиндорской гостиной. - Надо же, Великий Гарри Поттер хочет меня проучить, - усмехнулась Гермиона, и испугалась собственного тона. Но она не выдала своего страха и гордо подняла подбородок, скрестив руки. - Прекрати! Сейчас же! - Парень метал руками. Эмоции слишком переполняли и его единственным желанием было придушить ее, - Прекрати, слышишь?! Гермиона молчала. - Прекрати все разрушать, слышишь?! - Гарри подошел к ней вплотную и ткнул в грудь пальцем, - Прекрати рушить чужие жизни! Рушить все! - А то что будет? - Гермиона сузила глаза, - Хотя, можешь не отвечать. Я не боюсь твоих дешевых угроз. - Гермиона, это не ты, - Гарри оторвал от нее взгляд. Девушка увидела, как он закрыл глаза, и его веки задрожали. - Не я? Ты не знаешь меня. - Ты ведешь себя, как.. - Гарри сжал кулак и со всех силы ударил по столу. Даже не скорчился от боли. - Как кто? - Как Малфой. Гермиона закрыла рот. И отвернулась. Душа треснула и улетела куда-то в пятки. - Когда все это прекратится? - Обреченно спросил Гарри и посмотрел на нее. Его мрачные глаза были наполнены безысходностью. - Пока я не сделаю тебе так же больно, как сделал мне ты, я не остановлюсь. Но вряд ли это возможно. Потому что тебе не будет так же, как и мне. Я не смогу сделать что-то хуже, чем то, что сделал ты. - Я извинялся, Гермиона, миллион раз! Мне надоело просить прощения у тебя, - он скривился от боли. Его голос затих, - Мне кажется, ты должна извиниться. Гарри отвернулся. Этот разговор был самым тяжелым в его жизни. Ему было сложно смотреть на эту девочку, которая в миг стала такой чужой. - Кстати, говоря об извинениях, - Гермиона постаралась контролировать свой голос, чтобы тот не дрожал так нервно, - Ты просил у меня прощения, и говорил, что хочешь все исправить и в это же время признался Джинни в любви. Мне кажется, я не должна извиняться перед тобой. Гермиона обошла его и встала перед ним. - Ты любишь меня, Гарри? Этот вопрос остался без ответа. Гермиона тысячу раз прокляла себя за то, что спросила, потому что хуже, чем сейчас, быть не могло. Девушка стерла с щека накатившую болючую слезу. - Мне жаль, что так вышло с Джинни. Наверное, я перегнула палку, - проговорила Грейнджер, - Позаботься о ней, если она так дорога тебе. И знаешь, для меня ты теперь исчез. Она вышла из гостиной. Было еще больней. Теперь она точно знала ответ: для Гарри она всегда была не так важна. Он не любил ее. А после того, что она сделала, это вряд ли случилось бы. Зато теперь не было каких-то недомолвок и недосказанностей. Все было слишком ясно и слишком просто. Гермиона зашла в кабинет. Малфой вальяжно сидел на диване и что-то читал. Его серые глаза оторвались от книги, когда она хлопнула дверью. - Так, так, так. Какие люди! Да это же бывшая подружка Великого Гарри Поттера, - Драко Малфой самодовольно ухмыльнулся, - Надо же. - Заткнись, - пробурчала Гермиона и села на диван с краю, поодаль от слизеринца, - Сегодняшний день - полный отстой. - Да? - Его глаза злобно заблестели, - А по-моему вышло все просто блестяще. Как я и предполагал. - Поверить не могу, что я повелась на тупые уловки такого слизняка, как ты, - в глазах Гермионы промелькнула вспышка ярости. Она скрестила руки на груди и поджала под себя ноги. Ей казалось, что таким образом она отгородится от его компании. - Я смотрю, ты стала совсем бесстрашной, грязнокровка, раз опустилась до прямолинейного хамства, - с презрением произнес Малфой. Одной рукой он схватил ее за локоть, а второй развернул ее лицо к себе, - но я - не тюфяк Уизли. Если я захочу, я тут же прикончу тебя, поняла? Прям тут, и никто даже не узнает. Гермиона застыла и посмотрела на него со всем своим безразличием. Она не боялась его идиотских угроз. - Я не хочу умирать, я хочу забыться, - вырвала она свой локоть из его руки и отвернулась. - Да брось, я просто пошутил, - наигранно ласково сказал слизеринец, - Я же Драко Малфой. Я должен оставаться собой, Грейнджер. И, кстати, мы - неплохая команда, хоть я тебя и ненавижу. - Взаимно, - Гермиона закатила глаза. - Я и не знал, что ты бываешь такой злобной стервой. - Она живет в каждой девушке. - Твоя какая-то наиболее притягательная. Гермиона удивленно округлила глаза. Что это с ним? Видимо, прочитав ее мысли, он ухмыльнулся: - Я слишком много выпил. Девушка обратила внимание, что возле его ног валялись три бутылки огневиски. А она их даже не заметила, пока он не сказал. - Я не откажусь составить тебе компанию, - сказала Гермиона. - А я не предлагал тебе, - съязвил Малфой, но тем не менее, протянул ей маленькую бутылочку огневиски. Она сделала глоток. Горькая жидкость заполнила пространство в горле и прокатилась теплой волной внутрь ее тела. Голову сразу начало сносить. - Зачем ты хотел сбить Джинни? - Просто захотелось подогреть публику. Перед настоящим фурором. - У тебя ничего не вышло. Получается, ты пожертвовал своей игрой ради какого-то дурацкого плана. - Получается, что так, - Малфой отпил огневиски и глубоко потянул воздух. Они сидели рядом и пили. Классная компания, конечно. Сидеть рядом с Драко Малфоем. Хотя он может думать точно так же о ней. Он уж явно не горел желанием проводить свое время с "мерзкой вонючей грязнокровкой". Но.. Что-то было сегодня не так. Месть немного сблизила их, и Драко не кривил свой аристократичный нос, будто Гермиона действительно воняла, а когда отпускал свои язвительные шутки, то тут же оправдывался. И даже почти сделал ей комплимент. Алкоголь, видимо, совсем дал ей в голову, и все в комнате вдруг поплыло. Стены, столы, кресло смешались в одну кучу. Гермиона сильно зажмурилась. В норму ничего не приходило. Она закрыла глаза и вдруг.. Ее голова оказалась на плече Малфоя. Она не контролировала свое тело. Оно как будто существовало отдельно от нее. Гермиона больше испугалась того, что ей нравился запах. Его запах. Смесь апельсина и огневиски. Она одурманилась. Малфой не отпрянул от нее. Напротив, его голова прислонилась к ее макушке. Гермиона удивилась. Наверное, он находится вне разума. - Я пыталась найти ту точку отсчета, когда все начало рушиться, - произнесла гриффиндорка. - Нашла? - Драко удивленно хмыкнул. - Да. В тот момент, когда мне выпало твое имя из Кубка. - Я положительно влияю на тебя, - ухмыльнулся парень. - Нет, Малфой, ты делаешь из меня чудовище. Он нежно прошептал: - Мне нравится. Его рука нашла Гермионину руку, и он взял ее ладонь. Их пальцы переплелись. Где-то глубоко в ее душе порхнула маленькая бабочка. Девушка замерла, не зная, что делать дальше. Это было словно во сне и словно не с ней. Конечно, она понимала, что они оба не соображают, что делают. И очень странно, что она вообще хоть что-то понимала в таком состоянии. Она немного замешкалась, но не отстранилась. Малфой тоже был явно смущен. И это было странно. И еще ей нравилось держать его за руку и чувствовать его прохладные пальцы. Она подняла голову на него. Взгляд слизеринца был затуманен какой-то белой дымкой. И это.. Подогревало ее интерес. Она придвинулась чуть ближе к нему. Малфой опустил голову. Его губы находились с нескольких миллиметрах от ее, и Гермиона чувствовала его теплое чуть учащенное дыхание. Его глаза были прикрыты, а длинные ресницы немного подрагивали. Наверное, он раздумывал сейчас, что делать дальше. Гермиона закрыла глаза. На мгновение. И он накрыл ее губы своими. Сначала нежно, и даже неуверенно. Гермиона испугалась. Но скорее того, что она ощутила, как ее тело будто пронзили током, и она легонько застонала. Его руки уже настойчиво блуждали по ее талии и бедрам, а она нежно касалась пальцами его волос, упиваясь страстным поцелуем. Голова кружилась. Что она делала? И что это было за чувство? Ей хотелось большего. Этого было мало. Ее пальцы гладили его рубашку, а губами она нежно касалась его шеи, что заставляло Драко постанывать. Ему это нравилось. Сейчас он был совсем другой. Не такой. Ласковый. А его пульс на шее бился резко и учащенно под ее губами. А она чувствовала себя.. Желанной и Необходимой. Гермиона почувствовала, как его руки уже скользят под ее рубашкой по коже. Тело накрыло чем-то восхитительным и по спине пробежала волна мурашек. Малфой опустил ее на диван, устроившись между ног, и накрыл ее шею поцелуем. Она ощутила, как его язык прошелся по коже. Она уже не могла контролировать себя, и тихо застонала. Малфой впился в шею еще сильней, что стало даже немного больно. Но Гермиона чуть сжала его кожу на спину, тем самым дав ему понять, что она чувствует. - Прости, - Драко прекратил поцелуй и с пристрастием выдохнул, - Ты уверенна, что хочешь этого? Я.. Не.. Могу.. Больше.. Гермиона легонько кивнула головой. Она сама не ожидала этого от себя. А Малфой уж тем более. Скорее, она думала, что дальше от него последует что-то типа: "Как ты могла подумать, вонючая грязнокровка, что я захочу такую, как ты?" Или еще хуже. Но он не говорил этого. Он смотрел на ее губы, и в его глазах отражалось желание продолжить. Гермиона провела руками по его горячей груди и начала расстегивать одну за одной серебристые пуговицы. Они не поддавались и не хотели выходить из прорезей. Ее пальцы дрожали. Малфой застонал от нетерпения, и Гермиона неловко дернула его рубашку. Часть пуговиц оторвалась. - Ничего страшного, - прошептал Драко и накрыл ее губы новым поцелуем. Его грудь учащенно вздымалась. Гермиона водила пальчиками по его коже, а Драко сильней вздрагивал под ее руками и губами. Она и не заметила, когда он успел снять брюки. Или это она сама сняла с него. Она провела рукой по его животу, осознав, что его кожа очень нежная и гладкая. И ей хотелось трогать его как можно больше и как можно чаще. Кончики пальцев нащупали его резинку от трусов. Она проскользила вдоль нее, не решаясь дотронуться до того самого места, которое доказывало, что он находит ее весьма привлекательной. Она боялась все испортить или сделать что-то не так. Или еще хуже, причинить ему боль. Спустя несколько секунд раздумий Гермиона поддалась желанию и дотронулась до него. Драко легонько застонал и отстранился. - У тебя еще есть шанс избежать этой ошибки, - произнес он сквозь зубы. Его голос был похож на шипение. - Ты еще можешь уйти. Гермиона заглянула в его глаза. В них отражался испуг и желание. Сердце почему-то забилось учащенней, а дыхание совсем сбилось. Она практически горела. Гермиона снова дотронулась до его паха и легонько надавила. Драко закрыл глаза, и издал стон. Гермиона приподняла голову и дотронулась своими губами его: - Я не хочу. Он снова накрыл ее свои телом и жадно впился в губы. А она таяла в его руках, превращаясь в воздушные молекулы и улетая далеко на небо.. Он страстно разорвал ее юбку и еще сильней прижался к бедрам. Гермиона еще сильней захотела его. Она желала чувствовать его. Мечтала дышать им. Она уже дышала им. Целый мир сейчас сошелся в одном человеке. Она сняла свою рубашку и ощутила его горячую грудь на своей. Драко пытался расстегнуть застежку на бюстгальтере, и с рыком впивался в ее кожу, слегка покусывая и сводя с ума. Она почувствовала, что он справился с застежкой, когда вдруг ощутила нежное прикосновение его языка к соску. Тело свело судорогой. Ей стало очень хорошо. Он продолжал ласкать ее груди, а она, как ей казалось, теряла разум от наслаждения и понимала, что раньше у нее не было подобного чувства. Ей захотелось знать, чувствует ли он то же самое, и испытывал он такие же эмоции с кем-то еще? Конечно, да. Он же такой ловелас, и настоящий красавчик. Гермионе вдруг стало очень обидно. Конечно, она не первая девушка, и уж, конечно, не единственная. Где-то в груди въелась маленькая ревность. Ей захотелось быть лучшей и единственной, кого бы он желал. И сейчас она была такой. Сейчас он был с ней. Какая разница, что и кто был у него до нее? Она невозможно возбудилась и очень испугалась, когда его пальцы дотронулись до нее там сквозь кружева трусиков. Он ласково водил пальцами, не прекращая поцелуи опускаясь все ниже. А она хотела, чтобы это продолжалось вечно.. И вдруг она испугалась. Ей стало страшно от того, что она делает и с кем. И еще она испугалась того, что ей было невероятно хорошо, и она не хотела, чтобы он останавливался. Что подумают о ней друзья, когда узнают об этом? Хотя какая разница, у нее уже нет друзей. Драко потянул за веревочки трусиков и бросил их куда-то в сторону. Она уже сгорала от нетерпения и тихонько застонала. На мгновение она задержала дыхание, когда ощутила, что его дрожащие пальцы перебирают ее нежную кожу. Она была уже вся влажная, и от этого Малфой возбуждался еще сильней. Он продолжал ласкать ее клитор, быстрей выводя круговые движения, а она поддалась волнами возбуждения и прогнулась под ним. Он вздрагивал над ее телом и толкал корпусом. Гермиона на секунду взглянула не него, и увидела, что его лицо покрылось испариной, и он еле сдерживает себя. Так же она отметила, что он просто невероятно красив. Она игриво дотронулась до его паха снова, и все, дело сделано. Он с рыком стянул с себя трусы, и накрыл ее всем телом. Это было что-то новое и ни на что непохожее.. Ей стало трудно дышать, она практически задыхалась. Как вдруг он сильней прижался к ее бедрам и она практически закричала. Ей стало дико больно. От ужаса у нее раскрылись глаза и она стала биться под его грудью. Гермиона вцепилась ногтями в его спину, словно дикая кошка. А Малфой продолжал судорожно биться в нее, сжимая до боли ее бедра. - Тихо, не бойся, - прошептал он ей на ухо, - Тебе нужно просто расслабиться. - Мне страшно, Драко, - застонала Гермиона. По ее щекам текли слезинки. Она назвала его по имени. И это имя хотелось смаковать по буквам. Но было слишком нестерпимо. Малфой нежно поцеловал ее в губы: - Расслабься. Доверься мне, пожалуйста, Гермиона.. Я не хочу причинить тебе вред. Его слова разнеслись тысячей бабочек где-то в районе сердца. Он на мгновение остановился внутри, чтобы та смогла расслабить напряженные и бедра, и снова начал толчки. Гермиона вцепилась рукой за спинку дивана. Теперь было не так больно. Но все равно неприятно. Это было странно. Совсем непривычно, и немного страшно. Наверное, больше из-за страха она чувствовала эту боль. Ей нужно было отпустить себя. Она закатила голову и прогнулась под ним. Драко сцепил руки позади ее спины, а она сильнее вжалась в него. Малфой продолжал поступательные движения внутри нее, и теперь ей было совершенно не страшно и практически не дискомфортно. Он начал двигать быстрее и жестче, наваливаясь на нее всем телом и сдавливая кожу за спиной. Гермиона слегка застонала от нахлынувшего наслаждения. Он вздрагивал и толкал. И еще. И еще. Она потеряла счет времени. Не могла понять, это настоящее или сон. В голове был туман. Еще один мощный толчок и он остановился, оставаясь внутри, и яро застонал. Гермиона изогнулась и встрепенулась от необычного ощущения. Он пульсировал и она чувствовала его. Это было волшебно. Странно. Фантастически. Приятно. Прекрасно. Драко без сил лег на нее, а она крепко обняла его, чувствуя, как он все еще содрогается. Он тяжело дышал. И она зачем-то поцеловала его макушку. - Ты не сказала, что ты девственница, - прошептал он, сильней прижавшись к ее телу, - Я старался быть нежным. Я не хотел делать тебе больно. Гермиона ничего не ответила, прижавшись к нему. Она была абсолютно истощена и ничего не понимала. Ей было так хорошо с ним сейчас. Мир медленно вращался вокруг нее. Она закрыла глаза, и боялась, что если откроет, то это будет лишь усмешкой ее воображения. Но веки тяжело закрывались. Гермиона глубоко вдохнула воздух и погрузилась в сон.