Жди меня, и я вернусь

Хождение по лезвию Сенбонзакуры представлялось новоиспеченному лейтенанту третьего отряда более безопасным, чем простой разговор с капитаном. Не угадать - серьезен он или шутит, иронизирует или сердится. За каждой его улыбкой скрывалась еще одна, а за ней - еще. Он постоянно вытаскивал на свет сорванца из Руконгая, которого она так долго и старательно хоронила, чтобы соответствовать требованиям брата. Заставлял ее взрываться неподобающим для аристократки фонтаном ругательств. Открывал ее для самой себя. Рукия устала от бесконечной борьбы с собой. С тех пор, как Ичимару выздоровел, она не могла позволить себе прикоснуться к нему и позволить ему прикасаться к себе. С одной стороны - честь и гордость, с другой - неуемный, готовый смести все на своем пути безрассудный порыв. И удерживать этот порыв становилось все труднее. Ей хотелось - и будь что будет - сказать ему о своих чувствах. Но признаться в этом Ичимару Гину означало признаться и самой себе, и Рукии было страшно. Страшно остаться с разбитым сердцем и страшно принять мир, в котором есть место для другого. Особенно - для него. Поэтому когда в Сейретее появился Ичиго, она несказанно обрадовалась. Возможность отвлечься от мыслей об Ичимару представлялась ей весьма соблазнительной. Вот только... - Ичимару-тайчо, прошу вас отпустить меня завтра со службы. - она согнулась в поклоне не столько для того, чтобы соблюсти процедуру, сколько чтобы не видеть его лицо. - В отряде столько дел, что даже капитану приходится работать, а мой нерадивый лейтенант хочет сбежать? Яре-яре, Рукия-чан, не ожидал от тебя такой безответственности. Она вспыхивает. - Не связана ли твоя неуместная просьба с визитом нашего обожаемого героя, Куросаки-куна? Рукия, помедлив, молча кивает. И решается, наконец, посмотреть на него. От его улыбки у нее непритворно дрожат колени. - Давайте продолжим работать, лейтенант Кучики, - в мягком певучем голосе ей вдруг слышится холод металла. - И, пожалуйста, не будем возвращаться к этой теме. Она села за свой стол, одновременно напуганная и сердитая. Что это только что было? Ее капитан, который норовит сбежать при первой подвернувшейся возможности, вдруг заделался трудоголиком? Спустя час почти мрачного молчания дверь в их кабинет распахнулась и в него шумным солнечным вихрем ворвался предмет недавнего спора. - Привет, малявка, - Ичиго потянулся было привычно потрепать Рукию по голове, но этот порыв был остановлен - кисть как будто зажали в железные тиски. Ичиго несколько секунд удивленно смотрел на длинные бледные пальцы, сжимавшие его руку, а потом поморщился. - Эй, Ичимару, пусти, больно же! - О, простите, Куросаки-кун, - капитан третьего отряда иногда умел улыбаться очень сладко, - я почему-то решил, что вы можете причинить вред моему лейтенанту. - И плавно отошел в сторону. - Ну что, мы идем завтра на фестиваль, Рукия? Или этот изверг заставляет тебя работать днями и ночами? - Этот изверг, Куросаки-кун, - голос Ичимару затопил кабинет липкой патокой - того и гляди, захлебнешься, - просит вас покинуть территорию третьего отряда. Сейчас, знаете ли, уже мирное время, так что будьте добры соблюдать субординацию. - Мне кажется, или он копирует твоего брата? У вас тут сакура, случайно, не цветет? - Рукия открыла было рот, чтобы ответить, но не успела. - Рукия-чан, пока суть да дело - напиши запрос на получение новой двери. - А что... - Ичиго вышиб спиной дверь и пролетел еще метров двести, пока не приземлился на тренировочной площадке, - не так с нашей дверью, - беспомощно закончила Рукия. - Были очень рады вас видеть, Куросаки-кун, - Ичимару приветливо помахал рукой злому как черт временному шинигами, отряхивавшему форму от пыли . - Обязательно заходите еще, было весело. Ичиго плохо понимал намеки, но этот понял сразу. Неожиданно рассудительно решив, что Рукия вечером объяснит ему, что же тут, собственно, произошло, он отправился восвояси. - И что мне писать в пояснении к запросу, капитан Ичимару? - Рукия старалась быть ядовитой, но ей почему-то больше всего хотелось рассмеяться. - Неконтролируемый приступ ревности, - Ичимару неожиданно нежно погладил ее по голове. - Пойдем завтра на фестиваль, принцесса? - У нас в отряде столько дел... - начала было она, копируя тягучий кансайский выговор. - А ну их к Меносам, эти дела. Свалим все на офицеров и сбежим. - он присел на край стола и теперь смотрел на нее, чуть приоткрыв глаза. Адский огонь никуда не делся. И Рукия все-таки рассмеялась.