ВС-3 "Круг замкнулся"

Когда Лисицын и Соколова выгрузились из лифта с чемоданом и тремя большими пакетами с покупками, соседка, выносившая мусор, с любопытством посмотрела им вслед. - Интересно, что она подумала, - хихикнула Юля, представив картину со стороны. - Пусть думает, что хочет, - махнул рукой довольный Лисицын. Он, конечно, надеялся, что сегодня перевезет невесту к себе домой, но полагал, что это будет не так просто – повоевать придется. А тут такой приятный сюрприз. Он открыл квартиру и пропустил невесту вперед. - Ну, командуйте, товарищ майор, - девушка пыталась за улыбкой скрыть смущение. – Куда теперь? Костя улыбнулся, не мог не улыбаться. Когда твои мечты осуществляются у тебя на глазах, хочется просто нажать на паузу, чтобы картинка застыла, и любоваться. - Что? – широко раскрыла глаза Юля, видя его счастливую физиономию. Лисицын молча подошел к ней и, обняв, прошептал на ушко: - Ты теперь у меня в плену… Девушка снова хихикнула, обнимая ответно, но потом отстранилась и заявила: - Кстати, насчет плена – мне нужны ключи от квартиры, а то как же я буду в нее попадать? – она хитро улыбнулась. – Или ты и правда решил меня тут запереть? - Я бы с радостью! – пылко ответил мужчина.- Запер бы дверь, отключил все телефоны и… пусть весь мир подождет! - Чего подождет-то? – Юля сама не могла удержаться, чтобы не улыбаться постоянно, не сиять от счастья так откровенно и бессовестно. - Неважно, - шепнул Костя, притягивая ее к себе. – Как хорошо, что ты теперь здесь, - он поцеловал невесту. Потом Лисицын провел девушку в спальню, где Юля с удивлением обнаружила наполовину пустой шкаф – подготовился. В ванной комнате часть полочек также была свободна. Какое-то теплое, обволакивающее изнутри, чувство разливалось по всему телу. Он не просто взял ее в охапку и привез – он еще и подумал про такие мелочи. От осознания собственной важности для одного конкретного человека хотелось мурлыкать кошкой. В его объятиях. - Пока ты будешь тут распаковываться, я разберу покупки, - предложил Лисицын. – На обед предлагаю сварить пельменей, чтобы быстро, а вечером уже придумаем что-нибудь. Юля молча кивнула, занявшись своими вещами. Разложив все по полочкам, она окинула удовлетворенным взглядом проделанную работу. Конечно, места в шкафу ей будет маловато, но это потом – на первое время вполне хватит. Но когда они поженятся… Девушка замерла. Как странно это звучит. Неужели действительно будет свадьба? Она присела на краешек кровати, ощущая, что глупая улыбка опять сияет на губах. Всю последнюю неделю Юля пыталась осознать, что ее жизнь изменилась, но до сих пор ей казалось, что все как будто не по-настоящему происходит, как в сказке: раз – и она принцесса. - У меня все готово, - в комнату заглянул Лисицын и, заметив ее сидящей на кровати, протянул руку. – Все нормально? - Да, - кивнула она и, вложив в его ладонь свою, встала, - просто… Так странно, - смутилась девушка от своего признания. – Непривычно. Я так долго жила одна, что… - Назад дороги нет, - тут же предупредил Костя и на всякий случай добавил: - Не пущу. Юля прыснула со смеху. - Да я не об этом. Просто когда долго живешь в привычном укладе, а потом резко все меняется, становится как-то… не по себе что ли, - заметив его настороженный взгляд, девушка попыталась объяснить: - Мне адаптироваться нужно к новой жизни. - Адаптируйся, - не возражал он, обвивая рукой ее талию, - а пока пойдем есть. День клонился к вечеру, когда у Рогозиной зазвонил телефон. Поговорив с собеседником, Галина Николаевна нахмурилась. - Что-то случилось? – спросил отец, заметив, как она изменилась в лице. - К Воробейникову пришел адвокат, - ответила та, Николай Иванович был в курсе дела. – И что-то мне это не нравится… Скворцова и Антонова переглянулись. - И что теперь? – спросила Валя. - Имеет право, - вздохнула Рогозина. – Котов обещал позвонить, как будут какие-то новости, но чуется мне, что это не к добру. Ольга молчала, в голове вновь всплыли слова Артема Васильевича, что она еще не переиграла, что ему будет интересно сразиться с ней вновь. Что он задумал на этот раз? Как адвокат может его вытащить? На этот вопрос ответил Котов: - Галина Николаевна, адвокат поговорил с ними обоими, и теперь Липова утверждает, что это она убила Кочеткова, что Воробейников ни в чем не виноват, он просто хотел ей помочь. Она говорит, что он вообще ничего ни о чем не знал, что она все сделала сама – и с братом своим, и с Кочетковым, и с той девушкой, на нее похожей. От такого расклада обалдели все. Рогозина включила громкую связь. - Так у нее же вроде алиби было, - вспомнила Валя. - Она говорит, что специально сказала про торговый центр, потому что зашла туда до того, как отправиться к Кочеткову, чтобы обеспечить себе алиби. - А сейчас-то она зачем сознается тогда? – недоумевала Рогозина. - Говорит, что не хочет, чтобы Артем Васильевич из-за нее пострадал. К тому же, если он будет сидеть, то кто будет помогать ей? Адвокат ей заявил, что возьмет на себя защиту только Воробейникова. - Вот это да, - поразилась Антонова. - А как она объясняет перчатки с ДНК Воробейникова и кровью Кочеткова? - Говорит, что взяла из дома, надела их поверх своих, чтобы следов не оставлять, что не знала, что ее жених до этого ими воспользовался, поэтому там его ДНК. Говорит, что на машине его специально поехала, мол, если будут подозревать – ее машина осталась у торгового центра. Плачет, что не думала, что подставит Артема, иначе бы никогда не созналась. - Погоди, а мотив у нее какой? – не сдавалась Галина Николаевна. - Говорит, что не смогла простить старые обиды, когда… - Костя замялся и закашлялся, но потом вынужден был продолжить: - Когда он бросил ее ради Ольги… - Чушь! – воскликнула молчавшая до этого Скворцова. – Галина Николаевна, да это же бред какой-то! Какие старые обиды? Это было чуть ли не десять лет назад! И сейчас она невеста Воробейникова! Это ж явно из пальца высосано! - Что мне делать, Галина Николаевна? – подал голос Котов, когда пауза затянулась. - Будем проводить следственный эксперимент, - вздохнула Рогозина. – Нам не остается ничего другого. Если она его убила, должна показать, как это сделала. Скажи адвокату, что завтра в одиннадцать утра. И еще, возьми его координаты, чтобы Тихонов с утра пробил на него всю информацию. Ну так, на всякий случай. - Понял, - отозвался мужчина. После разговора во дворе повисла тишина. - Я понимаю, что Воробейников использует Липову, чтобы выйти на свободу, - первой нарушила ее Ольга. – Но она-то зачем соглашается? На ней же теперь столько, что никакой адвокат ей не поможет. - А если предположить, что убила действительно она? – задумчиво ответила Рогозина вопросом на вопрос. - Да не могла она! – не сдержалась Скворцова. - Почему ты в этом так уверена? Ты хорошо ее знаешь? - Я хорошо знаю Воробейникова. Это он все устроил: вызвал адвоката, договорился с ним. Уж не знаю, как он убедил Липову, возможно, просто лапши на уши навешал, что сможет отмазать. Она медик, а не юрист – могла поверить, что существует способ выйти на свободу даже при таком раскладе. К тому же, Макс прислал мне сообщение со словом «птица». Другого варианта просто нет! - А ты уверена, что эту смску прислал Кочетков? – неожиданно спросила Галина Николаевна, и девушка замерла в изумлении. – Смску вполне мог отправить убийца, чтобы запутать следствие. - А смысл вообще ее было посылать, если это не Макс? – отмерла наконец Ольга. – Убил молча и ушел. - Тоже верно, - вздохнула Рогозина. – Поэтому завтра Липова будет нам показывать, как убивала Кочеткова. Так, на месте будет Тихонов, но он один не справится. Котов у нас сейчас дежурит, Шустов в отпуске… - перебирала она вслух. - Майский? – напомнила Валя. - На него тоже рассчитывать не приходится, - махнула рукой Галина Николаевна. – Они втроем – Шустов, Майский и Круглов – поехали куда-то под Рыбинск на выходные. Рыбалка у них там. - Дамы переглянулись. – Что ж, значит, придется дернуть Лисицына и Соколову. Юля расслабленно лежала на диванчике в гостиной, слушая доносящийся из кухни шум воды. Будущий муж моет посуду – какая прелесть! Если сделать это его супружеской обязанностью, так вообще красота будет. Девушка перебирала в голове события прожитого дня с того момента, как он ей позвонил, и до этого, уже позднего, часа, когда Костя сам вызвался убрать все после ужина, который они готовили вместе. Соколова пыталась осмыслить новый опыт. Да, у нее были ухажеры и женихи раньше, она ходила на свидания; всякие там конфеты и букеты, романтические походы в кино и ночевки не у себя дома. Но чтобы прям жить вместе… Такое у нее впервые. Фактически репетиция семейной жизни. В комнату зашел Лисицын. - Ну, а теперь можно и дело обсудить, - улыбнулся он, усаживаясь рядом, и девушка тут же подскочила. - Какое дело? – недоумевающее посмотрела на него Юля. - Ну как какое? Свадьбу, - Костя придвинулся к ней ближе и внимательно посмотрел в глаза. – Когда ты хочешь выйти за меня замуж? - Я… я не знаю, - она даже покраснела от неожиданности. Вроде все логично и понятно, но как-то... - А ты подумай, - в его голосе почему-то не было привычной насмешки, а ясно слышалась нежность. И это тоже было так странно. Не то чтобы до этого Лисицын все время над ней издевался, хотя – что скрывать? – подкалывал периодически, что здесь, что в Испании, но сегодня он был как-то особенно мягок и заботлив. Интересно, это явление временное или постоянное? Домашний Костя оказался совсем не таким, как офисный товарищ майор. - Я правда не знаю, - улыбнулась Юля. – К тому же, там же в ЗАГСах тоже какие-то свои правила – за сколько надо подавать заявление и… - Заявление подадим завтра, - быстро вставил он, перебивая ее. – Ты дату выбирай, а уж с ЗАГСом я сам договорюсь. - Как же? – скосила на него хитрый взгляд Соколова. - Нагло воспользуюсь служебным положением, должностью и званием, - с пафосом продекламировал Лисицын, и она рассмеялась. - У тебя календарик есть? Нужно, чтобы была суббота – среди недели неудобно. А ты сам-то когда хочешь? - Мне все равно, - пожал плечами Костя, разыскивая на мобильном телефоне календарь. - Что, прям совсем все равно? – он поднял глаза и увидел ее обиженный взгляд. - Ты не поняла – я хоть сейчас готов, но ты же наверняка захочешь праздник, гостей там… что еще полагается в таких случаях? - Знаешь, если ты не хочешь праздник, гостей и все, что полагается в таких случаях, ты прямо и скажи. Ради меня вот это устраивать не надо, - вскинулась девушка. - Ох, господи, - вздохнул Лисицын. – Юль, я не то имел в виду. Я просто хочу, чтобы все было так, как хочется тебе. Вот календарик – выбирай дату. Ну, я же для тебя стараюсь, для нас, что опять не так? – он действительно не понимал, в чем дело. - Просто у меня такое ощущение, что ты умываешь руки, - тихо отозвалась она. – Мол, вот тебе свадьба, дорогая, делай, что хочешь, а мне плевать, как оно все будет. - Мне не плевать, - терпеливо произнес Лисицын, медленно выдыхая. – И я не умываю руки. Вот он я, здесь, рядом с тобой. Я просто предлагаю тебе выбрать, что тебе нравится, - он заглянул ей в глаза. - Ну извини, - буркнула в ответ Соколова, неловко ежась. – Я, знаешь ли, не каждый день свадьбу с кем-то обсуждаю. - Все в порядке, капитан, - он обнял ее одной рукой и, прижав к себе, поцеловал в макушку. – Я тоже, знаешь ли, первый раз женюсь. Просто давай без придирок. - Хорошо, - Юля положила ему голову на грудь, глядя в календарик, и Лисицын для удобства откинулся на спинку дивана. – Сегодня у нас пятое октября. Сколько нам нужно времени, чтобы все подготовить? И что именно мы будем готовить? Ты вообще как это видишь? - Я думал договориться с рестораном о банкете, а пригласить только своих – родственников и друзей. Или ты хотела пышное торжество? - Нет, я тоже за родственников и друзей, чтобы все свои были. Не хочу светское мероприятие, хочу уютный междусобойчик. - Согласен, - кивнул мужчина. - Ну, тогда месяца нам должно хватить на подготовку, верно? – она подняла на него глаза. - Я думаю, что да, но ты смотри сама – успеешь платье выбрать и все остальное, что там надо? - Платье? – задумчиво переспросила Соколова, и он улыбнулся. - Ну, я надеюсь, ты не в форме капитана полиции собралась замуж выходить? - А это мысль! – в ее глазах заплясали чертики, но Костя лишь крепче обнял невесту. - Не выдумывай, я хочу видеть тебя в платье. - Да? Ну, тогда ладно, - продолжала потешаться она, прижимаясь к его груди. – Желание жениха – закон. - Приятно слышать, - не остался в долгу мужчина. – Так что, когда ты станешь Лисицыной? - Почему сразу Лисицыной? А если я хочу оставить свою фамилию? – Юля почувствовала, как Костя напрягся. - Да? А детям потом будем двойную давать или как? – он пытался обернуть все в шутку, но девушка чувствовала, что в интонации стало что-то не так. - Ну, зачем же… Дети будут носить твою… - Соколова замолчала, кожей ощущая, как сгущаются тучи. - Ты действительно хочешь оставить свою фамилию после свадьбы? – это прозвучало так сухо, что она отшатнулась, чтобы посмотреть ему в глаза. Костя был серьезен как никогда. – Юль, я хочу, чтобы ты стала Лисицыной. Можешь считать меня консерватором или старомодным, но я считаю, что в семье у всех должна быть одна фамилия. И она бы пошутила, а почему именно его фамилия, а не ее, но какая-то непонятная жесткость в его зрачках говорила прямым текстом, что он сейчас явно не расположен к юмору. Соколова попыталась улыбнуться, ощущая себя не в своей тарелке от этого взгляда, но вышло криво. - Ну, хорошо… Я не знала, что для тебя это так важно. - Важно, - еще раз подтвердил мужчина, не сводя с нее глаз, и больше ничего не добавил, отчего Юля почувствовала себя еще более неловко. - Ну, хорошо, Костя, я же сказала уже. Не смотри на меня так, - ее губы задрожали. Тоже мне проблема! Она и ляпнула-то просто так, шутки ради, чего он взъелся-то? - Прости, родная, - выдохнул он, вновь притягивая ее к себе и целуя волосы. – Просто у каждого свои тараканы. - Травить их не пробовали, товарищ майор? – смешивая обиду с сарказмом, отозвалась она. - Юль, ну, я же извинился. - Ладно, проехали, - вздохнула девушка. – Я устала за сегодняшний день. Предлагаю ложиться спать. Чур, я в душ, - и, не дождавшись ответа, Соколова встала с дивана и ушла в ванную комнату. Лисицын взъерошил волосы. Она обиделась. Видно же, что обиделась. Черт! Надо как-то держать себя в руках. Да уж, семейная жизнь еще не началась, а уже первые терки пошли. Немного пораскинув мозгами, Костя предпочел списать все на трудный день, решив, что им просто надо привыкнуть к новой ситуации – адаптироваться, как она сама сказала. Когда Юля вышла из ванной, мужчина сообщил, что звонила Рогозина и завтра их выходной отменяется – нужно ехать проводить следственный эксперимент. Девушка дернула уголком рта, проявляя недовольство, но ничего не сказала – надо значит надо. Она прошла мимо Кости в спальню, чтобы уже лечь в постель, когда почувствовала его руки на своей талии – Соколова не слышала, как он подошел к ней сзади. - Я думала, ты пойдешь в душ, - осторожно начала девушка и, не удержавшись, провела пальцами по тыльной стороне ладоней. - Потом, - выдохнул он, целуя ее в шею. – Я пришел заслужить прощение, - Лисицын развернул ее лицом к себе и примирительно улыбнулся. – Ну, не злись, я не хотел тебя обидеть. - Ты просто так посмотрел, что… - Юля недоговорила. - Я больше не буду, - шепнул он, касаясь губами ее щеки, - постараюсь не быть. Девушка шумно выдохнула, ощущая, как дрожь побежала по всему телу от его горячего дыхания и рук, которые уже залезли под ее пижамную футболку и теперь плавно продвигались наверх в поисках самых интересных для заслуживания прощения мест.