А где-то шла война...

Войско остановилось на ночлег в крохотной деревушке, приютившейся в ясеневой рощице на самых подходах к Городу. Офицеры и гвардейские отряды споро расквартировались по небольшим, кажущимся игрушечными домикам, остальные разбили палаточный лагерь вокруг. Спустя час подтянулась, как всегда, еле-еле плетущаяся в хвосте армии походная кухня, и изголодавшиеся бойцы выстроились в длинные очереди, стремясь поскорее получить свою миску наваристой похлебки. Вскоре то тут, то там загорелись костерки, у которых группками собрались солдаты, травя байки, делясь житьем-бытьем, смеясь над удачными шутками и прихлебывая ароматный травяной настой из пластиковых кружек. В уютном домике на самой окраине деревеньки тихо потрескивали поленья в камине, на большом обеденном столе были разложены карты и неровные стопки отчетов и донесений; в углу у книжной полки вечно бодрый Адъютант вместо того, чтобы чистить генеральские сапоги, тайком просматривал свежие новости из дома с карманного планшета и радовался тому, что даже в этой глуши оказался вполне себе приличный вай-фай. Сам Генерал нависал над картой, уперевшись в стол ладонями и мрачно хмурясь, но быстро выпрямился и одернул мундир, когда в двери постучали. Адъютант шмыгнул в прихожую, чтобы встретить гостя, и вскоре в комнату вошел Разведчик, кивком поприветствовав Генерала. Это двое были старыми друзьями, и такое панибратство было уже давно привычным делом. - Ну, с чем пришел? Какие новости? Все ли в округе спокойно? Да ты не стесняйся, рассказывай все как есть, - разом перешел к делу Генерал. - Я не кусаюсь. Сильно. Разведчик поморщился. Новости явно были не из лучших. - Опять поисковые отряды повстанцев лютуют, - вздохнул он, без приглашения плюхаясь на ближайший стул. Генерал тоже присел в старое, готовое вот-вот развалиться, но все еще уютное кресло. - Что так? - Да хрен их знает, - махнул рукой Разведчик. - Все им неймется, гадам. Вот сегодня опять буквально у нас из-под носа автора увели. Свеженького, но подающего надежды. Мы и мяукнуть не успели. - Так что ж вы не отбили?! - возмутился Генерал. - Нам новые авторы нужны как воздух, а вы... За что вообще вам жалование платят? Чтобы вы ворон считали по весне? - Угу, - поник плечами Разведчик, - отобьешь тут. Эти сволочи с собой сотрудника политпросвета повсюду водят. А тот, даром что не дурак, тут же расписал новичку райские сады, ожидающие его у них, в Городе, и какую жуткую судьбу готовим ему мы. - Тьфу ты! - сплюнул на пол Генерал. - И что? - И все, - мрачно буркнул Разведчик. - Автор подумал-подумал, да за ними и рванул, только пятки сверкнули. - Да, - задумчиво протянул Генерал, успокаиваясь. - Ничего не скажешь, хорошо у них работа с населением поставлена. И информаторы неплохо работают. Сколько нам удалось заманить к себе за последние месяцы и сколько ушло к ним... Ведь единиц только удается направить на путь истинный. Что там, у этих отступников, медом намазано, что ли? И эти их лозунги проклятые: "Мы протянем тебе руку помощи!", "У нас никто не останется незамеченным!", "Не можешь - поддержим, не хочешь - не надо, не получается - подскажем!". - Слушать тошно, - поддакнул Разведчик. Адъютант, неслышной тенью стоящий у стены, тонко улыбнулся самыми уголками губ. Он уже давно работал на повстанцев и всякий раз, будучи свидетелем подобных разговоров, тихо радовался. И досадовал, что не ушел с поисковым отрядом когда-то давно и сам, не поверив в россказни о чудо-городе. О чем позже крупно пожалел. - Искусство должно принадлежать народу! - грохнул по подлокотнику кресла Генерал, снова постепенно заводясь. - А уж что народ с ним решит делать - это его забота. Мы им ничем не обязаны. Это они должны радоваться, что их вообще читают. Даже иногда отзывы оставляют, хотя мы с этим пережитком прошлого и неустанно боремся, вразумляем колеблющихся. Но есть, есть еще мягкие души. - Не понимают авторы настоящей свободы, - с сожалением вздохнул Разведчик. - Им кажется, что в Городе рай на земле, а ведь по сути зверствуют отступники ничуть не меньше наших отрядов возмездия. Да и Министерство Контроля Слова у них работает, как часы. И день, и ночь. Какие только ужасы я про них ни слышал. И многие кинки под запретом, и обоснуй им подавай, и бет заставляют чуть ли не каждый месяц проходить переаттестацию, и - вот ужас весь где! - НЦ-сцены требуют писать с соблюдением анатомических возможностей. А чуть что - сразу грозят изгнанием за стены Города. И ладно бы просто изгоняли, все нам пополнение, так ведь они и прилюдными экзекуциями не брезгуют. - Кошмар, вот тебе и лучший город на земле, - покачал головой Генерал. - А уж их карательные отряды граммар-наци... - Вообще отморозки, каких поискать, - поежился Разведчик. - Видел я как-то показательный расстрел йуных авторов, до сих пор посреди ночи в холодном поту просыпаюсь. И еще ругаются так витиевато... заслушаться можно. И каким-то Розенталем грозят. Святой их местный, что ли? Ты о таком вообще слышал? Генерал наморщил лоб, вспоминая: - Мелькало что-то в донесениях, так и не вспомню сразу. Офицеры задумались каждый о своем, а Адъютант, схоронившись в предбаннике, резво строчил новое донесение в Город. - Ладно, засиделись мы что-то, - наконец вздохнул Генерал. - Пора бы уже и на боковую. - Да, - согласился Разведчик. - Пойду я, вставать завтра, ой, как рано. Да и сделать еще много чего нужно. Генерал, оставшись в одиночестве, посидел еще немного, а затем решительно подхватил со спинки стула китель и вышел из домика подышать свежим воздухом перед сном. Утром будет атака. А пока город отступников маняще сиял в вечерней дали яркими огнями. Его высокие и кажущиеся неприступными стены ощетинились вовне острыми пиками и дулами снайперских винтовок, зияли провалами многочисленных бойниц, распарывали темнеющее небо мощными лучами установленных на обзорных башнях прожекторов. Лагерь правоверных читателей, закончив последние приготовления к грядущему штурму, постепенно засыпал. На равнину медленно наплывала ночь. А Генерал еще долго стоял, вглядываясь в сумеречную хмарь, и думал, что, наверное, когда-нибудь потомки решат, что в этой затяжной войне правыми были все. И в то же время - никто. Выражение "Мы им ничего не должны", как оказалось, работает в обе стороны.