Глава 6. Это была эпоха безверия
Мы были королями и королевами обещаний Мы превратились в призраков самих себя
Фейт. Если меня спросят, что значит дружить с Джаредом Лето, я отвечу только одно — это чистой воды безумие. Это подобно прыжку прямо в центр водоворота, это непредсказуемо, непередаваемо, это, черт возьми, идеально. Мой опыт общение с творческими людьми был довольно скудный, даже учитывая профессию. Почему-то с коллегами-писателями отношения у меня не складывались, мне тяжело было терпеть чьи-то перепады настроения, частые депрессии, истерики и вечное недовольство собой. Я сполна насмотрелась на это, когда сразу после окончания университета записалась в литературный кружок на курсы сценаристов. Что именно меня на это толкнуло, не могу сказать. После всех ужасов, что я пережила в последний год старшей школы, мне хотелось только одного — вырваться подальше из ненавистной Монтаны. Перспектива поступить в местный колледж, как настаивал отец, меня совершенно не прельщала, поэтому я отправила свои документы в университеты по всей стране. Конечно, в Лигу Плюща меня никто не принял, однако в Лос Анджелес я все-таки смогла пробиться. Находясь в довольном мрачном периоде жизни, я выбрала специальность судебная психология, пожалев об этом уже после первого же семестра. Тем не менее, учеба давалась мне достаточно легко. Понимая, что работать по профессии уж точно не буду, я начала активно рассматривать другие варианты. С дипломом в руках и последними тремя сотнями долларов в кармане я пошла на курсы. На первом занятии мне сразу стало не по себе, когда я вошла в аудиторию, где сидели всевозможные представители творческой молодежи Лос Анджелеса начала двухтысячных: длинноволосые хиппи, воспевающие в своих псевдо-битниковских новеллах золотую эпоху Вудстока и антимиллитаризм; самопровозглашенные комики, которым место разве что в дешевых стенд-апах; параноидальные невротики на антидепрессантах, пишущие графические триллеры про кровавых маньяков; юные девушки, считающие, что пережили серьезный экзистенциальный кризис и готовые шокировать мир своими мемуарами. А еще там была Райли фон Дорф. В ужасе оглядывая всю нашу группу, я нашла единственное вменяемое лицо, поэтому сразу села к ней. Мы с Райли на тот момент обе были потерянными и одинокими, с семьями, но без настоящей семьи, поэтому нам было о чем поговорить. Прошло больше десяти лет, и вот мы сидим в моем трейлере в лесу неподалеку от Ванкувера, уставшие после тяжелого съемочного дня. — Не хочу завтра ехать в Лос Анджелес, — Райли потянулась, положив ноги на низкий пуфик, — с такими отеками я скоро ни в одни ботинки не влезу, — она критично осмотрела ступни. — Разве ты не хочешь увидеть Шеннона? — я открыла стоявшие на столике между нами коробочки с фруктовыми салатами. — Хочу конечно, просто одна мысль о перелете, — подруга скривилась, — но что поделать, ради фильма пойдем и не на такое. На завтра у меня была назначена запись интервью у Челси Хендлер, Джаред должен появиться в какой-то радио-передаче, ну а вечером мы с ним и Райли идем на вечеринку Vanity Fair в честь очередного чего-то там. — Кстати странно видеть тебя одну, — Райли придирчиво рассмотрела кусочек яблока, — где твой новый лучший друг? Райли довольно точно подметила насчет нашей с Джаредом дружбы. В последнее время мы с ним были практически неразлучными, при этом не нарушая границ новосозданных отношений. Мне было чертовски страшно сделать даже самый незначительный шаг в сторону, ведь любое движение могло разрушить то, что у нас с ним так долго рождалось. — Выходит из образа, наверное, — я высыпала в чашку с чаем пакетик сахара. — Я, конечно, все понимаю, но, во имя всех святых, когда вы уже наконец-то переспите? — от такого вопроса подруги я едва не выронила горячую чашку из рук. — Не думаю, что это хорошая идея. Нам достаточно комфортно в статусе друзей. — Прекрати врать себе, ему и мне! Чего ты так боишься? — Райли, — я вздохнула, рассматривая танец чаинок на самом дне, — наши отношения с Джаредом — это бесконечная карусель, с которой я периодически довольно больно падаю. Я не готова испортить то, что у нас есть на данный момент. — Знакомая ситуация, — Райли откинулась на спинку кресла, мечтательно глядя в окно, — у нас с Шенноном все точно так же было. Лето они такие, что ни день — то новые качели. И я тоже опасалась все испортить, а в итоге что? Единственное, что испортилось — моя фигура, — она похлопала себя по немного потолстевшим бедрам. Ее слова еще долго звучали в моей голове, мешая на следующий день сконцентрироваться на интервью. Наконец, отбросив все посторонние мысли, я смогла настроиться на позитивную волну Челси. Мы обсуждали съемки фильма, я сделала заявление, что премьера состоится в следующей году на фестивале в Торонто, потом разговор плавно перешел на работу над новой книгой и так далее. Закончив съемки, я прошла в гримерную ведущей ток-шоу, спустя пятнадцать минут ко мне присоединилась сама Челси. Ее ассистентка любезно поставила перед нами чашки с вкусно пахнущим капуччино и лимонные кексы. — Черт возьми, — Челси достала сигареты и закурила, — девочка, ты потрясающе выглядишь! — Ой, прекрати, — я отмахнулась от нее, пробуя кофе. — Серьезно, хотя если бы я отхватила себе такого горячего парня, то тоже вся светилась бы! — О господи, — я застонала, прикрывая глаза, — да не пара мы с Джаредом! — Отдай его мне тогда, — Челси засмеялась, — хорошие мужчины сейчас на дороге не валяются! Мне можешь поверить в этом. — Я не знаю, Челси, впервые в жизни я не знаю что с ним делать! — Раньше ты такой не была. Учитывая то, сколько вы знакомы, ты могла бы как минимум уже обручиться с ним! Тут она была полностью права. Начиная новые отношения, я никогда не медлила, через неделю, максимум две, мы с очередным мужчиной уже жили вместе, а в случае с Робертом спустя полгода объявили о помолвке. Стараясь перевести разговор на другую тему, я спросила о личной жизни Челси. План сработал и следующий час мы до слез смеялись, обсуждая ее бывшего парня. Телефон где-то на дне сумочки зазвонил, я с удивлением прочитала имя Джареда на дисплее, тут же отвечая. — Привет, красавица! — на заднем фоне был слышен шум дороги. — Ты уже закончила интервью? — Да, мы сидим болтаем тут, а ты тоже освободился? — Вообще-то я сейчас подъезжаю к студии Челси, так что, как только соберешься, спускайся, я буду ждать внизу. — С чего это ты такой милый? — я не могла не поддеть его, сбитая с толку его внезапным появлением. — Такая женщина как мисс Кармайкл не должна передвигаться на такси. Она достойна высококвалифицированного персонального водителя. К счастью, у меня есть такой на примете! Я улыбнулась, пообещав ему выйти минут через десять. В течении всего разговора Челси внимательно рассматривала мое лицо. — Ох, ну и влипла же ты, Фейт, — она похлопала меня по плечу. Я в очередной раз отмахнулась от нее. Мы попрощались и я побежала в свою гримерку, чтобы переодеться в привычные джинсы с рубашкой. Как и обещал, Джаред ждал меня возле входа. — У тебя дома, надеюсь, есть вай-фай? — неожиданно поинтересовался он, выезжая на Беверли Драйв. — Да, но зачем тебе? — я пыталась разглядеть его глаза за зеркальными стеклами авиаторов. — Отлично, тогда едем к тебе! — он резко повернул руль, сворачивая по направлению к моему дому. Игнорируя мои вопросы, он только сделал музыку громче, оживленно подпевая Кети Перри. Мне оставалось только откинуться назад и расслабиться. Джаред. Интервью на радио прошло стандартно — я устроился на кресле, надел наушники, пошутил, дальше около десятка вопросов, снова шутки, звонок слушателя, финал. Признаюсь честно, за два месяца тяжелой изнурительной работы над фильм я отвык от привычной для меня рутины, вроде таких вот интервью. Я ехал домой уставший и измотанный, мне срочно нужно было принять душ, выпить крепкий кофе и увидеть Фейт. Можно в обратной последовательности, можно без кофе. И душа. Черт, от одной мысли о ней мне снова сносило голову. Назад в суровую реальность вернул внезапный телефонный звонок. Я увидел имя Аби и тут же резко затормозил прямо посреди дороги. Машины сзади возмущенно сигналили, но я не обращал на них внимание, глядя на телефон. Мы расстались неделю назад. Все произошло само по себе. Я позвонил ей, мы говорили, не меньше трех часов обсуждали новости в жизни друг у друга, а потом я сказал те слова, которые слишком долго зрели внутри. Довольно странно, но она согласилась со мной, признавая, что как пара мы были ужасными, что будущего у нас не было и будучи просто друзьями, как и раньше, мы принесем гораздо больше пользы. — Привет, — слышать ее голос впервые после того дня было немного страшно. — Здравствуй, Аби, — я остановился у обочины, опасаясь, что врежусь во что-то, если продолжу движение. — Слышала, ты в Лос Анджелесе, — начала она, английский акцент в минуты волнений, как сейчас, делал ее речь практически невозможной для понимания. — Да, всего на один день. — Отлично, — она вздохнула с облегчением, — у тебя остались мои вещи, мне очень нужно их забрать. Мы договорились встретиться у меня дома через полчаса. Я давил на педаль газа с отчаянной силой, стремясь как можно быстрее добраться до Голливудских Холмов. Чем быстрее пройдет моя встреча с Аби — тем лучше. Черт, а ведь я сегодня обещал сделать Vyrt Violet... — Ясир, привет! — набрал я инженера. — От вас можно сделать трансляцию? — Черт, Джаред, ты не поверишь, — до меня донеслись звуки льющейся воды, — здесь прорвало эту проклятую трубу и мы буквально тонем! Похоже, сегодня все в мире было против меня. В Лабе что-то сломалось на кухне, в итоге лопнула труба, залив всю студию водой. Ребята отчаянно пытались сейчас что-то сделать, однако снимать Vyrt у них было нельзя. Машина Аби уже стояла под домом, когда я подъехал. Она вышла на улицу, обняла меня, поцеловав в щеку. Все формально, осторожно, стараясь не перешагнуть границы дозволенного в наших новых отношениях. Мы вошли в дом, я тут же направился на кухню, где сделал нам кофе. Аби в это время гремела ящиками в спальне, перекладывая свои вещи в дорожную сумку. Никогда еще у меня не было такого завершения романа, когда никто ни на кого не сердится, не бьет посуду, не кричит и не плачет. Мы разошлись с Аби просто потому что не должни были сходиться изначально. — Спасибо тебе, — она села на стул, взяв в руки чашку с эспрессо. — За все. — Брось, — я смотрел в окно, — тебе не за что меня благодарить. А вот мне нужно перед тобой извиниться. — Глупенький Джаред, — Аби подошла ко мне ближе, положив ладони на плечи, — я ни о чем не жалею. И в то же время — я рада тому, что все закончилось именно так. Быстрый поцелуй, почти невесомое касание ее губ и она ушла, оставив меня в кухне, заполненной ароматом кофе, корицы и ее неизменных Chanel Chance. Так пахнет счастливое расставание, как я полагаю. Мне нужно срочно увидеть Фейт, просто побыть немного рядом с ней, позволить теплоте ее глаз развеять все мои тревоги. Из машины я набрал ее, сообщив, что буду ждать возле студии Челси. Во время разговора, мне пришла на первый взгляд гениальная идея — а почему бы не записать Vyrt из ее дома? Фейт долго пытала меня, зачем же мне нужен этот вай-фай, но я хранил молчание. Мы решили заехать в супермаркет, купить еды на обед, поскольку до вечеринки оставалось еще больше шести часов, а делать было решительно нечего. Фейт не позволила мне взять смесь для веганских блинчиков, объявив, что эта химия даже хуже, чем само вегетерианство в целом. Вместо смеси она набрала все необходимые ингредиенты в первозданном виде, заполнив тележку доверху. Я добавил овощи для рагу и свежие фрукты. Я тащил тяжелые пакеты следом за Фейт по коридору до ее квартиры, затем поставил их на тумбу на кухне, попутно в это время оценивая освещение. Нет, на кухне было определенно слишком ярко, поэтому я проверил гостиную, оставшись довольным результатом. Пока женщина хозяйничала на кухне, я включил ноутбук, проверяя настройки сети. Войдя на сайт, я тут же обнаружил сотню гневных сообщений касательно того, почему я задерживаюсь. И ведь действительно, я обещал выйти на связь с Эшелоном еще полчаса назад! — Может все-таки расскажешь мне? — Фейт стояла передо мной, уперев руки в бока. — Я собираюсь сделать Vyrt Violet для Эшелона, а поскольку Лаб затопило, а у меня дома скучно, я буду снимать у тебя. — Из всего, что ты сказал, — Фейт смотрела на меня как на душевнобольного, — я поняла только "затопили" и "скучно". Ты что ли виртуальным сексом собрался заниматься? Я застонал, прикрывая глаза рукой, пришлось объяснить ей, что такое Vyrt, зачем сайт был запущен и почему я стараюсь время от времени записывать Vyrt Violet. — Эшелон скучает по мне, — я пожал плечами, проверяя работу камеры. — Эшелон — это твои фанаты в армии? — мне казалось, что она издевается. — У меня нет фанатов, у меня Эшелон! — Но Эшелон в армии? — в голубых глазах Фейт плясали дьявольские огоньки. — Мои поклонники — это моя семья, они называют себя Эшелон, — я не смог скрыть раздражение, чем разозлил Фейт. Она надулась и, громко хлопнув дверью спальни, оставила меня одного. — Привет, Эшелон! — я включил трансляцию. — Привет, Эми из Ньюкасла, Кора из Монреаля, Тьери из Туниса, Настя из Киева, Мико из Токио! Святая Молли, вас слишком много, боюсь если поздороваюсь с каждым, не останется времени на все остальное! Знаю, что долгое время не выходил на связь. Дело в том, что мне посчастливилось получить роль в одном очень интересном фильме и работа полностью меня поглотила. Но об этом позже. Итак, кто из вас сможет угадать, где я сейчас нахожусь? Разъяренная Фейт вылетела из спальни, жестами показывая мне, что я труп. Фейт. Джаред идиот. Он что, правда хочет рассказать всем, что сидит у меня дома? Чтобы все обсуждали наш роман, которого нет? Господи, я его убить готова! — Хозяин дома грозит мне мучительной смертью, но я все равно продолжу нашу маленькую викторину. А победитель получит, — Джаред оторвался от монитора, поднимая взгляд на меня, — у тебя есть гитара? Я медлила с ответом. В шкафу, рядом с коробкой с давно забытыми вещами, в чехле лежала гитара, на которой не играл никто, кроме Реми. Не знаю зачем и почему, но я достала ее и отнесла Джареду, завороженно глядя, как он расстегивает молнию и достает гитару наружу. Проведя пальцами по струнам, он покачал головой, убедившись что все расстроенно. — Нет, ребята, я не в Лабе, не у Шеннона, не у Томо, не у...что, правда? Вы считали, что я могу быть дома у Перис Хилтон? Он выразительно посмотрел в камеру, от чего я не смогла сдержать улыбку. Обижаться на него не было смысла, Джаред всегда будет вести себя как мальчишка. — Браво, Сэнди из Омахи! Я в гостях у мисс Фейт Кармайкл, — мужчина поманил меня к себе, как только я приблизилась, он схватил за руку, потянув на себя, заставляя упасть на диван рядом с ним. — Фейт, скажи привет Эшелону! — Привет! — я послушно помахала рукой в камеру. — Эшелон, поздоровайся с Фейт! — на экране уже вовсю мелькали сообщения, где ребята со всех концов света приветствовали меня. Я попыталась встать, но Джаред удержал меня, в итоге мы начали бороться, смеяться и дурачиться. Поняв, что все-таки на нас смотрят минимум две тысячи человек, он отпустил меня. Оказавшись на кухне, я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Между нами не дружба, сколько можно уже обманывать себя! Райли права, Челси тоже права, все вокруг правы, кроме меня. Я бесповоротно и безоговорочно начала терять себя в чувствах к этому мужчине. Ладно, все это мелочи, вопрос сейчас в том, как мне приготовить проклятые веганские оладьи? Около часа я посвятила приготовлению лазаньи и рагу, потом все-таки принялась и за выпечку. Судя по запаху и цвету — получилось довольно неплохо, но, к сожалению, я мало разбираюсь в еде, которая не содержит привычного мне набора продуктов. — Фейт, тут все требуют, чтобы ты попрощалась! — крикнул из гостиной Джаред. Пока он разговаривал с поклонниками, я одела фартук, успела перемазаться в томатах, и, бьюсь об заклад, мука попала мне в волосы, когда я заправила за ухо выбившуюся прядь. — О, ребята, к нам идет сама Марта Стюарт, — поддразнил меня Джаред, — я бы с радостью пообщался с вами еще, но, как видите, мой обед уже готов. Он смотрел на меня таким непонятным взглядом, что я начала уже было думать, будто под обедом он подразумевает далеко не еду. Однако это не помешало мне вежливо помахать в камеру. Джаред захлопнул крышку ноутбука, все так же не отрывая от меня глаз. Обед прошел спокойно, мужчина все нахваливал мои кулинарные способности, даже шутил, что, когда в следующий раз соберется в тур, обязательно возьмет меня с собой в качестве личного повара. Время шло, мы уже заканчивали домывать посуду, когда в дверь позвонили. Отрыв ее, я поздоровалась со своей верной командой Тори и Гейл — парикмахером и визажистом. Джаред лег на диван, сказав, что ему собираться "пять минут, не больше", а я удалилась с девушками в свою спальню, где они тут же развернули бурную деятельность, превращая меня из Фейт-обычной в Фейт-гламурную. Фен шумел, лак брызгал, расчески дергали, кисточки раздражали кожу, от закрепителя макияжа слезились глаза — все это я терпела стоически, нацелившись на результат. Закончив со мной, Тори и Гейл поймали Джареда, которого усадили на кухне, начав колдовать и над его образом. Я, тем временем, достала из чехла платье, примеряя его впервые после магазина. Искренне надеюсь, что оно вызовет у Джареда правильную реакцию. И я не ошибалась. Он стоял, открыв рот, скользя взглядом по моим волосам, по привычным алым губам, толстым бретелькам черного платья, глубокому декольте, ногам в босоножках на высоком каблуке. Решив окончательно его добить, я покружилась, с удовольствием отмечая, как он втянул воздух, заметив глубокий вырез до самой поясницы на спине. — Шеннон и Райли уже ждут, — прохрипел Джаред, пропуская меня вперед. Мы ехали в лифте молча, теперь уже настал мой черед рассмотреть его одежду — черные джинсы, красные туфли, любимая серая футболка, красная рубашка в клетку повязана на поясе, черная кожаная куртка сверху. За всю дорогу также ни он, ни я не промолвили ни слова. Любая ковровая дорожка стала для меня простой арифметикой. Несколько лет назад, когда впервые возникла необходимость появляться на светских приемах, моему агенту пришлось учить меня вести себя правильно: как двигаться, что говорить, куда смотреть. Так и сейчас — я стою на алой дорожке, позади черный фон с логотипами спонсоров сегодняшнего вечера, а передо мной не меньше трех десятков фотографов. Здесь все делится на секунды. Поворот шеи вправо — три секунды, прямо — шесть секунд, голова прямо, но взгляд вправо — две секунды, поворот влево, переставить ногу — отсчитать до семи, шаг влево, разворот, взгляд через плечо — десять секунд, снова прямо, широкая улыбка, глазами найти двенадцать камер, на каждой задержаться в течении одного щелчка. Таким образом добравшись до входа в клуб, я оглянулась, увидев позирующих Райли и Шеннона, чуть дальше стоял Джаред, к нему, конечно же, было приковано намного больше внимания, чем ко всем нам вместе взятым. В клубе было душно, людно и, честно говоря, отвратительно. Если бы сегодня здесь не собрались главы студий, которые финансируют наш фильм, а также дистрибьюторы, ноги бы моей здесь не оказалось. Однако, поборов желание сбежать, я расправила плечи, направляясь к заместителю председателя правления Коламбии. Светские разговоры, легкий, ни к чему не обязывающий флирт, с момента выхода моего первого фильма это уже превратились в рутину. Раньше меня бесило лицемерие этих людей, их раздутые эго и мании величия, теперь же для меня они стали подопытными кроликами, бесценным кладезем информации. Находясь среди них, заставив их поверить, что мы одинаковые, я ловила целые образы, готовые характеры будущих героев, запоминала фразы, жесты, мимику, все, что впоследствии пригодилось в книге. — Я тебя искал, — от наблюдений меня оторвал шепот Джареда. Я стояла в самом углу танцпола, вдали от столика, за которым ворковали Шеннон с Райли. — Потанцуем? — не дожидаясь ответа, я вытащила его прямо в центр танцпола. Он развернул меня спиной к себе, властно положив ладони мне на бедра, прижимая так, что каждое мое движение вызывало соответствующую реакцию в его штанах. Мне было все равно. Я покачивала бедрами, наслаждаясь твердостью его спины, силой рук и этим горячим дыханием на моей шее. — Мне нужна твоя любовь, и мне нужна твоя месть. Я не хочу быть просто другом, — вторил Джаред звучащей песне. Полностью потерявшись, разучившись контролировать свое дыхание и поведение, я таяла, превращаясь в безвольную глину, из которой он, Джаред, будто Пигмалион, мог вылепить себе Галатею. — Давай выйдем на воздух, — предложила я мужчине, развернувшись к нему лицом. Он кивнул. Мы оба знали, к чему это приведет. Джаред. Я парил в воздухе. С той самой минуты, как я увидел Фейт, появившуюся из спальни в этом проклятом платье, меня оторвало от земли, выбросив куда-то к невесомость. Я боролся с собой, с острым желанием прямо в лифте разорвать ее одежду и у стены грубо отыметь ее, словно какую-то шлюху. Мне много чего плохого хотелось сделать с ней, большинство идей вообще нельзя даже озвучивать, однако я набрался терпения. И ждал. Красная дорожка была словно в милю длиной, бесконечные вспышки, интервью для каких-то тв-программ, все хотели узнать, как у меня дела, но всем было на самом деле на это наплевать. Фейт давно скрылась в клубе, а меня все никак не отпускала пресса. Отвечая одни и те фразы на одни и те же вопросы, я терял остатки рассудка. Извинившись, в очередной раз улыбнувшись и попрощавшись с ними, я быстро преодолел расстояние до входной двери и вошел внутрь. Меня ослепили яркие неоновые огни, громкая музыка сразу ударила по ушам. Райли и Шеннона я заметил в углу, за одним из столиков, а вот Фейт нигде не было видно. — Джаред! — меня окликнул Тим, продюссер, с которым я работал когда-то. Мы разговорились с ним, потом к нам присоединились еще какие-то знакомые и я окончательно потерял счет времени. Услышав смех Фейт за спиной, я резко обернулся, заметив ее в нескольких метрах в компании трех мужчин в дорогих костюмах. Все они были точными копиями того ублюдка Фитца. Один из них положил руку ей на талию, затем опустил немного ниже, касаясь поясницы. Фейт заметно напряглась, продолжая улыбаться, она слегка отстранилась от него, делая шаг в сторону. Их разговор быстро завершился и она осталась одна, задумчиво разглядывая собравшихся гостей вечеринки. Дальнейшие события отпечатались в памяти только обрывками: я стою возле нее, мы идем танцевать, играет проклятый "Плохой роман" Леди Гаги, тело Фейт безумно теплое, мягкое и, черт, такое развратное, когда она танцует, двигает бедрами, прекрасно зная, как я на это отреагирую, а затем мы выходим на улицу. Прохладный декабрьский воздух немного отрезвляет нас, хотя ни она, ни я не пили даже шампанского. Возле черного входа в клуб толпятся люди, выбравшиеся на перекур, поэтому мы проходим мимо них, идем дальше, прямо в темный проулок между двумя высокими зданиями. Это не я сейчас держу Фейт за руку, не я толкаю ее к стене — к грубой кирпичной стене — от чего она болезненно морщится. Она в ловушке, но, клянусь, наслаждается каждой секундой происходящего, призывно закусывая нижнюю губу. Я срываюсь, сокращаю расстояние между нами, набрасываясь на нее, будто дикий голодный зверь на добычу. Я целую ее с отчаянием, с мольбой, целую так, будто нет ни сегодняшнего дня, ни завтрашнего, весь мир обрушится на нас, если мы разомкнем губы. Фейт отвечает мне тихим стоном, едва различимым, я открываю глаза, встречаясь с ее расширенными от возбуждения зрачками. Моя рука на ее талии, поднимается выше, слегка касаясь груди, ключицы, затем я дохожу до ее тонкой шеи, накрывая ее ладонью. Это поразительное чувство полного контроля, Фейт сейчас в моих руках, буквально, каждый ее вдох, каждое биение сердца я ощущаю кожей. Слегка сдавливая горло, слышу ее хриплый вздох, похоже, ей нравится. Она подается вперед, прижимаясь ко мне бедрами, трется о болезненно пульсирующий член. И снова это не я. Не я грубо поднимаю ее ногу, задираю платье, получив полный доступ в черным кружевным трусикам. — Джаред, — шепчет Фейт, проводя языком по пересохшим губам, — отвези меня домой. Она остановила меня в самую верную минуту, еще немного, и ни люди неподалеку, ни условия не смутили бы и уж точно не помешали бы мне завершить начатое. Я тяжело дышал, прислонившись лбом к лбу Фейт, ее ладони устроились на моих плечах, легонько поглаживая. Переведя дыхание, я потянул ее назад в клуб, чтобы попрощаться с Шенноном и Райли. Фейт сказала, что ей нужно заглянуть в дамскую комнату, в итоге мы договорились встретиться уже у выхода. Пробираясь сквозь толпу, я нашел брата танцующего с женой. — Куда вы с Фейт пропали? — хитро улыбаясь, спросил Шеннон, а Райли тихо хихикнула, закрыв лицо воротом его пиджака. — Мы, — начал было я, но мне не дали завершить две женские ладони на моей талии. Резко обернувшись, я оказался нос к носу с Настей, рядом с ней стояла Хлоя. Настя была моей давней подругой. Мы познакомились, когда она впервые приехала в Лос Анджелес из далекой России. Девочка подписала многомиллионный контракт с модельным агентством, получив шанс осуществить свою мечту. На первых же съемках она встретила Хлою, работавшую стилистом, они подружились и Хлоя привела ее на одну из вечеринок Шеннона. С Настей я быстро нашел общий язык, она совершенно не соответствовала своему возрасту, обладая мировоззрением и мудростью, не свойственным двадцатилетним девушкам. — Как давно мы не виделись! — Настя была изрядно пьяна, впрочем, как и Хлоя. Девушка висела у меня на шее, пытаясь держаться на ногах. Она потянулась ко мне и поцеловала сначала в правую щеку, потом в левую, как обычно при встрече, но потом почему-то прижалась к губам. Ошеломленный, я долю секунды стоял неподвижно, не зная, что делать, а затем аккуратно отодвинулся от Насти, снимая ее руки со своей шеи. Я передал ее под чуткое руководство чуть более трезвой Хлои, посчитав инцидент исчерпанным, но слишком рано я обрадовался. — Вы видели Фейт? — обратился я к брату, обыскав до этого весь клуб. — Ты идиот, Джаред, — ответила за него Райли, с осуждением глядя на меня, — что это было с Настей? Ты в своем уме? — Ничего не было, она же пьяная, — оправдался я, глядя по сторонам в тщетной попытке найти Фейт. — Не ищи ее, — отрезала Райли, хватая Шеннона за руку, — поехали отсюда. — Приезжай к нам завтра утром, Райли перестанет злиться и все тебе расскажет, — шепнул мне брат, перед тем как жена утащила его за собой. Я стоял на улице, глядя на отъезжающие от клуба машины. Понятия не имею, что значит "все расскажет", что могло случиться за те десять минут, пока я разбирался с Настей? Сжав кулаки, я запрыгнул в ближайшее такси, называя адрес Фейт. Фейт. Я стояла в туалете, со смущением рассматривая свое отражение. Помятое платье, красные следы на шее, отметины на руках, припухшие красные губы уже без помады — я выглядела качественно оттраханной, хотя на самом деле все было впереди. Вымыв руки, я нанесла на лицо немного пудры, навела контур губ и вышла в гудящее переполненное народом помещение. Джареда я заметила издалека. Довольная, в предвкушении отличной ночи, я поспешила к нему, однако в нескольких метрах замерла, шокированная увиденным. Он обнимал какую-то девушку, молодую, слишком даже молодую, бьюсь об заклад, она едва ли совершеннолетняя. Судя по фигуре — модель, тощая, с ногами длиною в милю и такой тонкой талией, что я прокляла себя за весь съеденный за последний год хлеб. Но что самое главное — ее руки по-хозяйски обнимали его шею, между телами вряд ли оставалось хотя бы миллиметра свободного пространства. Девушка поцеловала его сначала в одну щеку, потом во вторую и, наконец, в губы. Мое терпение лопнуло. Развернувшись на каблуках, я вылетела из этого чертового клуба, униженная и раздавленная. Джаред оказался таким же, как и все. Похоже, я была для него интересна только потому, что он не мог меня получить. Что ж, урок на будущее — буду умнее. Телефон в сумке завибрировал, ожидая, что это Джаред ищет меня, я достала аппарат, намереваясь его выключить, но вместо звонка меня ждало сообщение от Паркера. "Во сколько твой рейс? Я заберу из аэропорта" Нет. Нет. Нет. Господи, я совершенно забыла. Завтра тринадцатое декабря. Завтра, будь оно проклято, тринадцатое число, а я настолько погрузилась в личную жизнь, что даже не вспомнила. Поймав такси, я позвонила в аэропорт, забронировав билет на ночной рейс в Монтану, закончив, я сообщила брату детали и он пообещал быть вовремя. Машина быстро довезла меня домой, я взбежала наверх по ступеням, открыла дверь, вошла в квартиру и устало рухнула на диван. Времени было всего около получаса, лучше я подожду в аэропорту, чем буду сидеть здесь, погружаясь в самобичевание. Реми. Завтра исполняется восемнадцать лет со дня его смерти. Я бросала вещи в чемодан, пытаясь бороться со слезами. Прошло целых восемнадцать лет, а я до сих пор помню каждую секунду того дня. Помню, как жарила яичницу, как смотрела новости, потом читала книгу на крыльце, когда увидела подъезжающую к дому машину. Они принесли свои извинения, они говорили мне много чего, но все звуки исчезли после слов, что Реми больше нет. В Грейт-Фоллс я прилетела в восемь утра с небольшой дорожной сумкой и тяжелым сердцем. Паркер нервно курил возле машины, пепел от его сигареты тут же подхватывал ледяной северный ветер. Я натянула перчатки, спрятала лицо в теплом вязаном шарфе и направилась к нему. — Привет, — он кивнул мне, даже не пытаясь обнять. С ним у меня всегда были самые напряженные отношения, возможно потому, что он был слишком похож на отца. — Дорогу замело, поэтому ехать будем долго. Я отвернулась от него, сосредоточившись на шестифутовых сугробах по обе стороны шоссе. Лучше бы меня забрал Коннор, с ним можно было хотя бы поговорить о чем-то. Паркер был на семь лет старше меня, как и остальные мужчины в моей семье, он поступил в полицейскую академию и уже дослужился до звания капитана. Он был рациональным, сдержанным и жутко педантичным, своим занудством отпугивая большинство людей, хотя это не помешало ему жениться на моей лучшей школьной подруге. — Как Софи? — поинтересовалась я спустя полчаса молчания. — Отлично. На этом разговор снова сошел на нет. Вздохнув, я снова перевела взгляд на дорогу, отметив, что мы только что проехали большой знак "Добро пожаловать в Найтсбридж. Население две тысячи семьсот тридцать девять человек". С того дня, как я уехала в колледж, численность жителей практически не изменилась. — Коннор и папа встретят нас на кладбище. Паркер вырулил на объездную дорогу, окружающую город, через которую быстрее можно было попасть к месту назначения. Судя по всему, мужчинам не терпится поскорее поставить очередную галочку в списке обязательных, но таких надоевших традиций. Вряд ли они даже пригласят меня на обед, прийдется самой брать такси и ехать назад в аэропорт. Асфальтовое покрытие вскоре закончилось и мы оказались на обычной грунтовой дороге, ведущей к высоким кованным воротам старого кладбища. Припарковавшись возле них, мы с Паркером выбрались из машины. В обычных ботинках мне было тяжело идти, ноги разъезжались на покрытой тонким слоем льда тропинке между сугробами. Брат не стал меня ждать, уверенно шагая вперед, через ряды одинаковых белых мраморных плит с именами и датами. Одиннадцатый ряд. Двадцать четвертая могила справа.Реми Милленкрафт. 1971-1996.
Каждый раз мне кажется, что здесь ошибка. Не может быть, что от него осталось только это — имя, фамилия, восемь цифр и черта между ними, внутри которой все мои воспоминания о нем. — Ты первая, — сказал мне Паркер, проходя дальше к скамейке возле высокого дуба. Я с благодарностью посмотрела на него, опускаясь на колени перед надгробием. — Привет, мой родной, — я аккуратно смахнула снег с белого камня, — прости, что чуть не опоздала к тебе. Вопреки первоначальному настрою, я не смогла сдержать слезы. В голове вспыхивали образы, обрывки его слов, улыбка, его кожаная куртка и прическа в стиле Джеймса Дина. Он заставлял меня смотреть "Бунтаря без идеала" каждый раз, когда приезжал в недолгие отпуски. Господи, как же сильно я по нему скучаю. Если можно было, я бы пожертвовала всем, лишь бы снова увидеть Реми, хоть на секунду, ведь шанса попрощаться у нас так и не выдалось. — Привет, Фейт, — я обернулась, увидев Коннора. — Привет. Где отец? Брат отвел взгляд, что делал всегда, когда не желал отвечать. — Пока я буду везти тебя в аэропорт, поговорим. Я медленно поднялась на ноги. Что бы не таил от меня брат, это будет очередной удар, к которому я не готова. Джаред. Ранним утром я ехал по немноголюдным улицам Лос Анджелеса к дому Шеннона. Открыв окно, я впустил в машину теплый западный ветер. Вчера Фейт не оказалось дома, консьерж сказал мне, что за полчаса до моего приезда она села в такси с небольшой дорожной сумкой. Телефон был отключен, я не знал что и думать. Искренне надеюсь, что Райли сможет пролить хоть какой-то свет на таинственное исчезновение Фейт. Остановившись возле их дома, я в нерешительности замер возле входной двери. Ладно, в любом случае нужно попробовать. — Доброе утро, — дверь открыл Шеннон, одетый в теплый белый комбинезон в серую полоску. Я прошел за братом в гостиную, где на диване лежала Райли в точно таком же комбинезоне, но в розовую полоску. — У вас униформа? — Шеннон усмехнулся моим словам, опускаясь рядом с женой. Она тот час же положила ноги ему на колени и он начал разминать ее ступни. Если бы кто-то описал мне то, что я увидел, я бы никогда не поверил. Они выглядели такими домашними, влюбленными и бессовестно счастливыми, что я даже немного позавидовал. — Что-то мне подсказывает, что ты пришел пытать меня, — Райли гладила уже заметно выступающий живот, пристально всматриваясь мне в глаза. — Фейт пропала вчера. — Я бы тоже пропала, если бы увидела, как мой парень целуется с другой, — сухо ответила женщина. — Она так и делала, — подтвердил Шеннон. — Но я не целовался с Настей! Это она поцеловала меня вообще-то! — Хватит разводить семантику, — Райли прервала меня, — к тому же, дело не только в тебе. — Святая Молли, меня достали уже эти загадки! В чем дело, ты можешь мне сказать? — Джаред, — Райли вздохнула, садясь ровно, — Фейт пережила такие ужасы, через которые мало кто прошел, оставшись в здравом уме. Это не моя тайна, поэтому я не могу тебе раскрыть все подробности, просто поверь на слово — у Фейт была очень непростая жизнь. Она потеряла многих любимых людей, поэтому сейчас ей тяжело сходиться с кем-либо. Фейт редко подпускает к себе людей из-за проблем с доверием, но в твоем случае — она перешагнула через себя. Ты дорог ей больше, чем кто-либо, поэтому, если ты чувствуешь к ней то же самое, постарайся не портить все. — Хорошо, я готов поехать за ней, извиниться, но, где она, черт возьми? — Я не знаю. Фейт может пропадать, однажды она исчезла на два месяца, а потом я узнала, что она была в Багдаде, где собирала материал для новой книги. С этим нужно смириться, она всегда делает то, что считает нужным для себя, не думая о других. Больше мне ничего не удалось вытащить из Райли. Они с братом сидели напротив меня, теперь была очередь Шеннона выглядеть блаженно-счастливым, он положил голову на колени жены и она задумчиво перебирала его длинные волосы, рассказывая мне уже в сотый раз как важно вовремя и правильно извиниться за свое поведение. По сути я стал жертвой обстоятельств и просить прощение мне было не за что, на меня набросилась пьяная подруга, я вовремя ее отстранил от себя, инцидент исчерпан. Вот только что-то подсказывает мне, что Фейт так просто не пойдет мне навстречу. В голове рождались разные планы, я придумывал и тут же отвергал варианты речи, которая заставит ее тут же броситься мне на шею и позволит снова ощутить пьянящий вкус вечно алых губ. Черт, все следующие дни я только и мог, что переживал свою внутреннюю драму, работая на автомате, читая заученный текст, переделывая дубль за дублем, пока, наконец, не удавалось хоть немного войти в образ. Мы вернулись в Канаду, заканчивая последние несколько сцен до Рождества. Предварительно все шло согласно графика и после небольших праздничных каникул, мы приступим к редактированию и монтажу материала. Третий по счету рабочий день без Фейт прошел тяжело: я постоянно сбивался, путая реплики, почти что довел Энн до истерики, заставив на целых три часа задержаться на площадке. Вернувшись в отель, я упал на кровать, предвкушая очередной вечер в компании салата, минеральной воды и рассказов Чехова, но телефонный звонок разрушил все мои планы. Внимательный администратор гостиницы, который накануне получил от меня сто долларов, сообщил, что мисс Фейт Кармайкл только что заселилась в свой номер. Я быстро поблагодарил его, вскакивая на ноги. Дорога до конца коридора заняла тысячную долю секунды, я стоял перед закрытой дверью тяжело дыша, будто только что преодолел нью-йоркский марафон. Собравшись, я постучал. Послышались тихие шаги, щелчок замка и на пороге появилась Фейт. Она выглядела ужасно — под глазами темные мешки от недосыпания, лицо бледное и осунувшееся, обычно идеальная осанка сменилась сгорбленной спиной, будто вся тяжесть мира внезапно опустилась на ее плечи. — Привет, — ее голос был похож на тихий шелест. Она смотрела на меня потухшими глазами, которые явно пролили не одну реку слезу за последние дни. — Господи, что с тобой? — я сделал шаг навстречу, но женщина отпрянула от меня, словно я переносил какое-то заразное заболевание. — Уходи, Джаред, — она все еще пыталась быть сильной, все еще дерзко смотрела мне прямо в душу, пока внутренние демоны окончательно не сломали ее, заставив разреветься. Я влетел в номер, захлопывая за собой дверь, отчаянно прижимая к себе дрожащую женщину. Фейт крепко, до побелевших костяшек пальцев, вцепилась в мою футболку, зарываясь носом, пропитывая ее слезами. Ее хрупкие плечи подрагивали, я подхватил ее на руки, устраивая нас обоих на диване, она, словно маленький ребенок, сидела на моих коленях, поджав ноги. Это была настоящая Фейт. Внезапно она сбросила с себя все, ее цинизм, уверенность в себе, сарказм и самоуверенность будто змеиная кожа остались на полу, открывая мне то, что надежно было скрыто внутри. В моих руках сейчас была разрушенная женщина, искалеченная прошлым и настоящим, которая не в силах была больше нести тот груз, что ей предначертан. Я гладил ее по голове, шептал куда-то в висок всякие глупости, укачивал ее, пока рыдание не стали тише. Фейт подняла на меня покрасневшие глаза, заставляя ужаснуться той боли, что там отражалась. Что бы не произошло с ней, оно разъедало ее изнутри. — Что бы ты не подумала тогда, о той ночи в клубе, все было по-другому. То была моя давняя подруга, она напилась и начала творить глупости. Мне нужна одна ты, Фейт, — быстро, словно скороговорку произнес я, держа ее лицо в своих ладонях, стирая дорожки слез с бледных щек. — Я тебе верю, — едва слышно, одними губами произнесла она. — Куда ты пропала? — Я, — она сделала глубокий вдох, закусывая нижнюю губу, — я была в Монтане. У моего отца рак. И она снова потеряла контроль, всхлипнув, начиная плакать. Я только крепче прижал ее к себе, пытаясь хоть как-то, хоть немного показать ей то, что так хотел сказать. Что я ее никогда не брошу. Фейт. Земля резко уходит из-под ног. Я соскальзываю прямо внутрь огромной воронки, поглощающей все чувства, уничтожающей надежду и веру в то, что еще есть шанс. Коннор говорил непонятные мне слова, сыпал медицинские термины, его речь сливалась в поток абсурда и бессмыслицы. — Он думал, что это просто бронхит. Я трясу головой, отказываясь воспринимать информацию: — Третья стадия. И: — Метастазы. Затем: — Операции крайне рискованный вариант. Еще: — Он отказывается от химиотерапии. Финал: — От десяти до восемнадцати месяцев, если начать лечение сейчас. Приговор: — В противном случае не больше двенадцати надель. Коннор везет меня в аэропорт, даже не предложив задержаться в городе, увидеться с отцом, с врачами, узнать возможно ли лечение в других клиниках — в Нью-Йорке, Чикаго или Бостоне, где намного выше уровень медицины. — Мне можно с ним поговорить? — я смотрю прямо перед собой, пытаясь бороться с подступающими слезами. — Это не лучшая идея. Не сегодня. — Когда? — мы встречаемся взглядами с братом. Он резко сворачивает с трассы, останавливаясь на обочине. — Несмотря ни на что, Фейт, он любит тебя так, как никогда не любил ни меня, ни Паркера. Поэтому он запретил тебе говорить. — Отвези меня к нему. Прямо сейчас. Коннор вздохнул, отворачиваясь к окну. И все равно я поняла, что он сдался. Мы развернулись, возвращаясь в город. Больница находилась на одной из центральных улиц. Я не помню, как мы оставили машину, как прошли через регистратуру к лифту, поднялись в отделение терапии и дошли до палаты. Вспышкой света стал отец, я видела его через маленькое окошко в двери, он лежал на застеленной белой простыней больничной кровати, держа в руках пульт от телевизора. Он не был рад меня видеть, он дернулся, а потом начал кричать на Коннора за то, что тот меня притащил. Но мне было плевать, я быстро пересекла разделяющее нас расстояние, садясь рядом с ним. Осторожно, стараясь не задеть капельницу, я обняла его, вдыхая давно забытый запах. Так пах мой дом. Моя семья. Я уговаривала его два дня, пока, наконец, не убедила поехать в Бостон на обследование. Еще день у меня заняла организация палаты для него и заказ билетов. Заставив его пообещать, что он будет звонить дважды в день, я все-таки должна была возвращаться в Канаду, заканчивать работу. Тишина гостиничного номера позволила мне немного расслабиться. Я поставила чемодан возле кровати, отложив его разбор до лучших времен. Выкурив три сигареты, я поняла, что лучше мне уже не будет, поэтому направилась к мини бару. В этот самый момент в дверь постучали, наверное, забыли положить полотенца в ванную. Но я ошибалась. На пороге стоял Джаред. При одном лишь взгляде на него та пружина, что сжималась во мне на протяжении нескольких дней лопнула, и у меня началась классическая истерика. Я держалась за него, как за спасательный круг, в безуспешной попытке не утонуть в бурном океане разрывающей на части боли. Джаред легко поднял меня и перенес на диван. Он говорил мне про ту ночь, когда я застала его с другой девушкой, я готова была верить его словам, сейчас я бы поверила любому, кто готов был бы меня поддержать. — Что говорят врачи? — Джаред заправил мои растрепанные волосы за уши, продолжая укачивать меня в своих стальных объятиях. — Предварительно, специалисты из Бостона берутся за лечение. Ситуация запущенная, но, как они считают, надежда есть, — я боялась смотреть ему в глаза, уставившись на огромное мокрое пятно на его футболке. Черт возьми, я испортила явно дорогую вещь. В дверь снова постучали. Джаред пробормотал проклятия, аккуратно отстранился от меня и пошел к выходу. — А ты что тут делаешь? — голос Райли заставил меня дернуться. — Боже, Фейт, почему ты плачешь? Подруга подбежала ко мне, садясь рядом. Джаред тоже пристроился неподалеку на кровати, наблюдая за нами и не вмешиваясь, за что я была ему благодарна. Почему-то мне не хотелось в этот раз что-то скрывать, не было смысла надевать привычную маску, поэтому я выложила всю ситуацию с отцом. Райли предложила английских медиков, Джаред тут же собрался организовать перевод отца в клиники Германии или Израиля. — Спасибо вам, — я сжимала мокрую салфетку, с благодарностью глядя на друзей. — Брось, Фейт, ты же знаешь, что я всегда с тобой, — Райли улыбнулась, — где ты планируешь отмечать Рождество? Ее вопрос застал меня врасплох, однако хорошо, что хоть кто-то решил сменить тему. — Дома, как обычно. — Как обычно отменяется, приезжай к нам с Шенноном, — глаза подруги горели, — не обещаю, что будет вкусно, конечно, но тем не менее. — Райли, я не знаю, — я в растерянности подбирала слова. — Фейт приедет, — впервые подал голос Джаред, — ты же не хочешь оставить меня одного с ними? Еще около получаса Райли рассказывала мне, что планирует организовать на праздники, а я, отвлеченная ее болтовней, смогла успокоиться и вернуть самоконтроль. В прошлом я выбиралась из куда более жутких ситуаций, этот раз не исключение, все, что возможно сделать для спасения папы — я сделаю. — Ладно, меня здесь никто не слушает, — Райли надула губы, — завтра не опаздывайте. Она вылетела из номере, мы с Джаредом теперь были вдвоем. Он устало положил руки на затылок, потягивая спину. В этот момент я поняла, насколько сама хочу просто выспаться. — Я хочу тебе кое-что предложить, только, пожалуйста, не пугайся, — начал мужчина. Вопреки его ожиданиям, я все-таки испугалась, — черт, ну не смотри на меня как на маньяка. Я не хочу, чтобы ты была одна сегодня, поэтому, если ты не против, могу поспать с тобой. Просто спать. Обещаю. Его теплая улыбка обезоруживала, я не могла ему отказать, даже если бы сильно хотела. Но я не хотела. Поэтому я отправилась в ванную, чтобы переодеться в пижаму. Вернувшись в комнату, я нашла Джареда на кровати, уже укутанного в одеяло. Недолго думая, я присоединилась к нему, тут же вновь оказавшись в кольце его рук. Моя спина прижималась к его груди, теплое дыхание щекотало шею, наши ноги переплелись под одеялом — клянусь, более идеального момента трудно было представить. Спокойная и даже немного счастливая, я погрузилась в сон. Джаред. Райли и Шеннон постарались на славу. Весь их дом будто сошел со страниц какого-то журнала: в просторной гостиной над камином были развешены разноцветные носки, заполненные подарками, справа возвышалась семифутовая ель, украшенная всевозможными игрушками со звездой на вершине, на столах стояли свечи в форме ангелов и звезд, разноцветная иллюминация украшала дверные проемы и перила на лестницах. Однако среди всей этой красоты я не мог оторваться взгляд только от каминной полки. Помню, как в доме брата там раньше стояли некоторые награды, фотографии из детства, автографы в рамках, теперь же у Шеннона появилась семья. Снимки со счастливыми лицами были расставлены так плотно, что между ними едва ли нашелся бы свободный дюйм. — Я сам в это иногда не верю, — Шеннон положил руку мне на плечо, становясь рядом. Он сделал глоток пива из бутылки, — нужно немного освободить место для будущих фото нашего маленького мужчины. — У вас мальчик? Поздравляю! — я обнял брата. — Вчера узнали, — Шеннон гордо посмотрел на Райли, что-то нарезающую возле плиты. Спустя полчаса приехала Фейт. Она с благодарностью мне улыбнулась, когда я забрал у нее тяжелые пакеты с едой. В наши отношения вновь вернулась дурацкая неловкость, к тому же нормально поговорить нам так и не удалось в силу безумия последних съемочных дней. Но сегодня все изменится. Сегодня у меня есть план. — Что ты задумал? — мама с подозрением смотрела на меня, расставляя закуски на столе. — Ты о чем? — Джаред Джозеф Лето, — мои невинные глаза не смогли ее обмануть, — я слишком хорошо тебя знаю. У тебя в голове сейчас рождается какой-то дьявольский план. —Тебе показалось, — я поспешил уйти на кухню. Ужин прошел тихо и по-семейному. Стол ломился от еды, на этот раз с приготовлением помогала мама, поэтому Райли не пришлось разыгрывать спектакль с едой из ресторана. Я сидел рядом с Фейт и мог думать только о том, насколько прекрасна она в этом алом свитере с оленями, однако нужно еще немного подождать. Мы помогли Райли убрать посуду, затем с чаем съели потрясающую тыквенную запеканку и переместились к камину. Мама рассказывала забавные истории из нашего детства, женщины смеялись, а я уже считал минуты до конца вечера. — Спасибо огромное, ребята, это был удивительный вечер, — Фейт крепко обняла Райли, Шеннона и даже маму. Я не мог не отметить, как отлично они поладили. — Я подвезу тебя, — пока Фейт не передумала, я схватил ключи от машины и увлек ее за собой на улицу. — Что у тебя на уме? — Фейт, хитро прищурившись, смотрела на меня, пристегивая ремень безопасности. — Я хочу отвезти тебя в одно особенное место, — мы выехали со двора Шеннона на пустые улицы Голливуских Холмов. — И, конечно же, ты не скажешь куда. — Это сюрприз, — я покачал головой, — ты же не хочешь его испортить? Фейт усмехнулась, включая радио. Машину тот час заполнил голос Элвиса, который умолял "не быть жестоким к чистому сердцу". Женщина тихо подпевала, задумчиво глядя перед собой. Мы миновали черту города, выезжая на хайвей, полчаса спустя Фейт все-таки не выдержала. — Ты собираешься вывезти меня в Мексику и продать наркобаронам? — Все-то ты знаешь, — я быстро глянул на телефон, проверяя по навигатору, не пропустил ли я в темноте поворот. Наконец я увидел знакомый указатель и съехал с трассы, теперь держа путь через практически пустыню, с редкими деревьями и кустарниками. Вдали начали вырисовываться очертания зданий и ангаров, значит, мы почти что достигли цели. Этот маленький частный аэропорт когда-то принадлежал другу моего дедушки, в детстве он часто возил нас сюда с Шенноном посмотреть на самолеты. Теперь же здесь все было закрыто, новый владелец все не мог определиться, что делать дальше, в итоге самолеты увезли, на ангары повесили замки, а вокруг возвели высокий забор. Мне пришлось применить все свои связи, чтобы получить заветный ключ на сегодняшний вечер. — Это что, аэропорт? Мы куда-то летим? — на секунду во взгляде Фейт мелькнула паника. — Успокойся, — я накрыл ее ладонь своей, — доверься мне. — Ты единственный, кому я могу довериться, — от ее слов мне захотелось остановиться, плюнуть на все приготовления и целовать ее до конца времен. Но я переборол себя, надавливая на педаль газа. Открыв ворота, мы оказались на территории аэропорта. Мимо административных зданий, диспетчерской вышки и дюжины небольших ангаров мы выехали на взлетную полосу. Примерно посередине нее я заглушил мотор. Сейчас мы находились в полной темноте, единственным источником света на многие мили вокруг были звезды и свет фар моего Ровера. Я выбрался из машины, открывая багажник, где стояли шесть объемных коробок. Перетащив их на приличное расстояние, я вернулся к Фейт, которая, прислонившись к двери, смотрела на полную луну и чернильное небо над головой. — Здесь прекрасно, — прошептала она. С заднего сидения я достал несколько теплых пледов, которые расстелил на капоте и лобовом стекле машины. — Сегодня это твой диван, — я обвел рукой свое творение, вот только Фейт вряд ли это оценила. — Я не сдвинусь с места, пока ты не расскажешь мне, что происходит. — Ты пообещала мне доверять, — она вздохнула, но все же забралась на машину. Убедившись, что все в порядке, я побежал к коробкам, нащупывая в кармане зажигалку. Размотав шнуры, я последовательно их соединил, как мне объяснили в магазине. Самый длинный из них, ведущий к первой коробке я поджег. У меня было около минуты, прежде, чем все начнется. — Ты сумасшедший, — Фейт смотрела, как я карабкаюсь на капот. — Это особенное для меня место. Когда мы приехали сюда впервые, я завороженно смотрел на самолеты, влетающие высоко в небо. Дедушка сказал мне тогда, что если человек додумался, как поднять в воздух несколько тонн металла, то для него уже нет ничего невозможного. Главное — верить. — Во что ты веришь? — она сидела так близко ко мне, в ее глазах отражались огни звезд. — Я верю в сегодня, верю в эту конкретную секунду, верю в себя, в тебя, верю в то, что даже через сотню лет я буду чувствовать к тебе то же, что чувствую сейчас. — Чувствовать что? — ее губы дрожали. Сбросив маски, передо мной сидела МОЯ Фейт — ранимая, испуганная маленькая девочка. Протянув руку, я коснулся ее ладони, переплетая наши пальцы. Это было сродни прыжку с обрыва прямо в неизвестность. У меня перехватывало дыхание, но не от страха. Я не боялся. Я чувствовал другое. — Любовь. И в этот момент тишину разорвал грохот взмывающих в небо фейерверков.