Глава 4. Это был век глупости
Это посланная свыше благодать Ради этого стоит бороться Любовь — лишь жестокая игра Если играешь без правил Это все руки самой судьбы Ты — моя Ахиллесова пята Это золотой век чего-то хорошего Правильного и настоящего
Фейт. Еще до того, как проснулась, я поняла, что нахожусь не дома. Мне снился жуткий сон, будто Фитц меня ударил, но, конечно же, это всего лишь сон. Сейчас я лежала в теплых объятиях мужчины, вдыхала терпкий аромат его парфюма, такого до боли знакомого. Я потерлась щекой об его мускулистую грудь, наконец, открывая глаза. Ебаный стыд. Стоило моей голове оторваться всего на миллиметр от его тела, ужасная боль пронзила скулу, отдаваясь во всем черепе. Я рефлекторно провела рукой по пульсирующему месту, почувствовав как сильно отекло лицо. Господи, это был не сон. Мужчина, которого я обнимала во сне, пошевелился, повернувшись ко мне. Я в кровати с Джаредом. Уже в третий раз, между прочим. — Как ты? — сонно спросил мужчина, широко зевая. Если забыть про боль в голове и ощущение, что мое лицо стало в два раза больше, я могла бы оценить насколько милым и очаровательным выглядел Джаред с утра. Темные волосы растрепались, торча во все стороны, в них так и хотелось запустить руки. Нет, вчера меня ударил мой теперь уже бывший парень, а сегодня я уже хочу другого. Нездоровое и нерациональное поведение, Фейт, немедленно опомнись! Проверив наличие одежды на нас обоих, я была удовлетворена результатом и попыталась выпутаться из-под переплетения наших конечностей. — Почему мне кажется, что ты хочешь сбежать? — Джаред сел, немного отодвинувшись от меня. — Мне нужно домой, — я боялась даже поднять на него взгляд, сгорая со стыда. Почему, во имя всех святых, вчера я позвонила именно ему. Ах да, я же идиотка. — Я отвезу тебя, — вздохнул мужчина, встав с кровати и направившись к выходу. — Ванная комната напротив, — бросил он, уходя. Мало того, что мне было стыдно за проявленную слабость, так теперь еще и за собственное поведение. Вместо благодарности за помощь, я, как обычно с Джаредом, пытаюсь зачем-то сохранить дистанцию между нами. Понимая, что самоистязания ни к чему не приведут, я уныло поплелась в ванную. Закрыв за собой дверь, повернулась к зеркалу, едва не закричав от ужаса. Вся левая сторона лица представляла собой заплывший темно-фиолетовый кусок мяса, по-другому не скажешь. Я выдавила на палец немного зубной пасты, не желая пользоваться щеткой Джареда. Открыть рот оказалось больно, мышцы лица сразу напряглись и заныли, протестуя против любых движений. Закончив с зубами, я провела руками по волосам, распутывая их после сна. Если не смотреть на лицо, то выглядела я вполне нормально, вот только как можно не смотреть на лицо? Джареда в спальне не было, поэтому я пошла вниз, откуда уже доносился аромат свежего кофе. Мужчина стоял на кухне, задумчиво облокотившись об барную стойку, мешая сахар в маленькой чашке перед собой. — Я забыла сказать спасибо, — подойдя ближе, сказала я. — Брось, я рад, что ты позвонила, — он выглядел как угодно, но не счастливым. Опять появилась венка под глазом. Стараясь, чтобы я не заметила, Джаред достал из кармана пузырек с таблетками, быстро глотнув одну капсулу. Интересно, что это с ним? — Хорошо, что работа начнется только послезавтра, — я снова попыталась завести разговор, но Джаред только кивнул, протягивая мне чашку. Одним глотком он допил свой кофе, хватая со стола ключи от машины, — буду ждать на улице. Боже, какая я все-таки сволочь. Пожалуй, мыть посуду не буду, пойду быстрее к нему в машину. Утреннее солнце ослепило меня, едва я ступила за порог. Джаред стоял возле своего Ровера, разговаривая по телефону, стоило ему меня увидеть, он тут же поспешно попрощался и убрал аппарат в карман. Он открыл передо мной дверь, помогая устроиться на переднем сидении. Мы ехали в полном молчании, я только назвала свой адрес, не было смысла предпринимать попытки развести его на нормальную беседу. К тому же голова разболелась c новой силой, с каждой минутой стальные тиски сковывали все сильнее, пришлось откинуться назад на сидение, закрыв глаза. Сама того не заметив, я погрузилась в сон. — Фейт, — теплые пальцы прикоснулись к моей здоровой щеке, я тут же резко проснулась. Джаред остановился возле моего дома. — Мы на месте. — Спасибо еще раз, — пробормотала я, отстегивая ремень безопасности. Мужчина тут же вышел из машины, обошел ее и открыл мою дверь, протянув руку, как истинный джентельмен. Я приняла его ладонь, выбираясь из внедорожника. Оказавшись на земле, я стояла очень близко к нему, Джаред выжидательно смотрел прямо мне в душу, а у меня не было сил даже на то, чтобы что-то ему сказать. — Я проведу тебя до квартиры, — он осторожно приобнял меня, помогая идти, учитывая то, как сильно начала кружиться голова. Если в течении нескольких минут я не лягу, то, боюсь, упаду прямо посреди коридора. Джаред дошел со мной до входной двери, но внутрь заходить не стал, сославшись на срочные дела, хотя я особо не настаивала. Первым делом, оставшись в одиночестве, я выдернула из розетки телефонный кабель, затем отключила мобильный, на всякий случай вытащив сим-карту. Я прошла в ванную комнату, на ходу снимая одежду. Большое зеркало отражало печальное зрелище, поэтому я долго не задерживалась возле него, сразу же открыв дверь душевой кабины и став под обжигающие струи воды. Спустя несколько минут я завернулась в теплое полотенце, взяла фен и пошла на кухню, где не было зеркал. Видеть сейчас свое лицо совсем не хотелось. Завершив и эту процедуру, я открыла ящик с медикаментами в поисках заветного оранжевого флакона, который прописал мне мой психотерапевт. Две таблетки снотворного, глоток воды, задернутые шторы, подушка и мой мозг отключился, принося долгожданное забытье. Вода надо мной была прозрачная, сквозь нее пробивался теплый солнечный свет из открытого окна. Это всего лишь игра, она сказала. Ты нырнешь, будет весело. Но мне ужасно холодно, воздух больше не поступает в легкие, если я сейчас открою рот — в тело хлынет вода. Мне становится страшно, внутри появляется дикий животный инстинкт самосохранения, я пытаюсь вырваться, дергаю руками, ногами, но все тщетно. Я кричу и вода в одну секунду врывается в горло, принося с собой истинную агонию. Каждая клетка кричит, умирая без кислорода, но руки, которые меня держат, слишком сильные. Проходит вечность в аду, а потом все чувства исчезают, оставляя пустоту. Меня не существует, через пелену воды я вижу лица, вижу Реми, он кричит. Затем наступает тьма. Во власти сильного снотворного я не могу понять, где нахожусь. Сон настолько реальный, что открыв глаза я не верю, будто проснулась. Мне чудится запах вкусной домашней еды, а еще я слышу одеколон Джареда и, будь я проклята, но его руки, крепко сжимающие мое дрожащее от рыдание тело — они на самом деле здесь, он здесь, со мной. Последняя мысль, за которую я уцепилось было то, как приятно, когда он целует меня в макушку, шепча, что все будет хорошо. Джаред. К пробуждению рядом с Фейт я могу привыкнуть очень быстро. Пожалуй, описать это можно двумя словами: "я дома". Рядом с ней, когда она такая спокойная, расслабленная, меня накрывает умиротворение, прогоняя прочь ночные страхи, кошмары, боль и тревоги. Однако она мои чувства, похоже, не разделяла, судя по панике в ее глазах, стоило ей проснуться. Она выглядела как маленький загнанный в клетку зверек, который жмется к холодной решетке в самом дальнем углу, прячась от яркого света. Ну и еще ее лицо представляло собой полную катастрофу — синяк и отек только усилились за ночь. Собственная боль в ногах в дополнении к не слишком приветливому поведению Фейт мгновенно понизили мое настроение до почти депрессивного уровня. Вчера я не выпил таблетку от подагры, совершенно забыв про это в свете всех прошедших событий. Пока Фейт была в душе, я заварил кофе, пытаясь превозмочь слабость и накатывающие волны такой знакомой боли. Помню, какой нагоняй получил от Шеннона и мамы, когда попал в больницу впервые. Они сидели в палате, хмуро глядя на меня, слушая умные слова врачей, а потом начался такой скандал, которого не было даже в детстве. Наплевательское отношение к здоровью всегда сходило мне с рук, но поправиться на тридцать килограмм и в рекордные сроки их согнать, полностью игнорируя советы диетологов и тренеров — да, это было необдуманное решение. Хотя люди живут и не с такими диагнозами, ну а я получит отличный урок на будущее. Лекарство начинает действовать ровно через двадцать минут после приема, это время я выучил уже наизусть за все годы. Пока мы ехали в машине, мне было больно даже нажимать на педаль газа, поэтому я старался молчать, благо Фейт уснула. У ее дома мне стало уже легче, я даже смог провести ее до двери. Когда мы попрощались, я спустился вниз, устало садясь в машину. Откинувшись на сидение, я глубоко вздохнул, думая, что делать дальше. Вариант поехать и надрать зад этому ублюдку был, конечно, заманчив, но это может подождать. Гораздо больше меня волновало то, что Фейт сейчас совершенно одна в таком состоянии, звонить ей, предлагать помощь бесполезно. Она относилась к той категории людей, которые не показывают свою слабость никогда и никому, считая это унижением. Идея пришла внезапно. Я завел двигатель, поехав в сторону Голливудских Холмов. Машина Шеннона стояла перед домом, отлично, значит, они никуда не уехали. — Джаред? — дверь мне открыла удивленная Райли, одетая в пижаму и огромные домашние тапочки в виде медведей. — Нужно поговорить, — я прошел сразу на кухню, ведь где еще утром можно было найти моего брата, если не возле кофеварки? — Какими судьбами? — Шеннон поливал огромную порцию блинчиков кленовым сиропом. — Куда ты вчера сбежал, кстати? — У Фейт были неприятности. — Господи, что случилось? — испуганно спросила Райли, опускаясь на стул рядом с мужем. Как бы сильно мне не хотелось сейчас волновать ее, учитывая положение, но правду она все равно узнает. — Они поссорились с Фитцем и, — я замолчал, подбирая нужные слова, — он обидел ее. Сильно обидел. Я только что отвез ее домой, но, думаю, не стоит оставлять ее одну. — Насколько все плохо? — Райли так сжимала в руках нож, что я бы не позавидовал Фитцу, окажись он здесь с нами. Хотя я первый бы выпотрошил его. — Довольно плохо, у нее синяк на половину лица. После моих слов Райли охнула, выпустив нож, Шеннон тут же схватил жену за руку, обеспокоено глядя на ее лицо. — Нужно срочно к ней ехать, — пробормотала Райли, вскакивая на ноги, — Шеннон, прекрати, все со мной нормально, — отмахнулась она от мужа. — Но как мы попадем в квартиру? — задал я резонный вопрос. — Мы с Фейт были соседками не один год, конечно же, у меня есть ключи, — уже с лестницы крикнула нам Фейт, отправившись переодеваться. — Я знал, что с этим Фитцем что-то не так, — Шеннон взял две кружки кофе и мы вышли с ним на улицу, на просторное патио перед бассейном на заднем дворе. Брат закурил, с опаской поглядывая на дом, судя по всему дым раздражал Райли. Я подробно пересказал события вчерашней ночи и сегодняшнего утра, пока мы потягивали крепкий черный кофе. — Выбрось немедленно, бессовестный! — Райли вернулась, безумно злая на мужа. Шеннон послушно затушил окурок, последовав за ней к машине. Я тоже забрался в свой Ровер, выруливая на тихие субботние улицы. Мы быстро доехали до ее дома, поднялись на нужный этаж и Райли своими ключами открыла дверь. В квартире царила полнейшая тишина, все шторы были задернуты, не пропуская яркое солнце внутрь. Везде безупречный порядок, почти что больничная стерильность, я был бы удивлен увидеть хотя бы крошечную пылинку. Спальню я нашел быстро, Фейт лежала на кровати, завернутая в теплое одеяло. Слава Богу, что она уснула. Осторожно закрыв дверь, я прошел на кухню, где вовсю хозяйничала Райли. — У нее пустой холодильник, как обычно, — покачала она головой, — ты побудешь с ней, пока мы с Шенноном съездим в супермаркет? Я кивнул, выпроводив их. Сам вернулся назад к Фейт, осторожно опустившись на постель рядом с ней. Прошло много времени, пока я просто лежал рядом, слушая ее ровное, глубокое дыхание. На тумбочке стоял оранжевый пузырек со снотворными таблетками, если она приняла одну, то проспит не меньше шести часов. Дверной замок щелкнул, до меня донеслись голоса Шеннона и Райли, затем они заглянули в спальню. Я махнул рукой, давая понять, что останусь пока здесь. Несколько минут спустя я услышал шелест пакетов и звон посуды, похоже, Райли собирается что-то приготовить. Фейт резко дернулась рядом со мной, ее тело напряглось, между бровей появилась глубокая морщинка. Она хватала ртом воздух, судорожно сжимая пальцами одеяло. — Не надо, пожалуйста, не надо, — сквозь рыдания молила она, по щекам катились слезы. Я притянул ее к себе, обнимая, она мгновенно сжала мои руки, словно надеялась найти в них спасение. Я шептал ей, что все будет хорошо, что это всего лишь сон, и, о чудо, она начала постепенно успокаиваться. Ее голова удобно лежала на моей груди, и я не мог не прижаться губами к ее волосам, вдыхая запах шампуня и туалетной воды. Забавно, но мы оба, похоже, пользуемся серией Gucci Guilty. Я лежал рядом с ней, боясь пошевелиться и нарушить покой. Судя по потемневшему небу, которое было видно сквозь тонкий зазор в тяжелых шторах, уже наступил вечер. Райли осторожно открыла дверь, заходя в спальню. — Мы поедем домой, — сообщила она, подходя поближе. На ее губах появилась улыбка, когда она увидела Фейт, спящую в моих объятиях. — Позаботься о ней, — Райли подмигнула и ушла. Мне совсем не хотелось спать, тем более вдруг Фейт опять приснится кошмар, а я не услышу, однако усталость дала о себе знать. Я очнулся от того, что Фейт подняла голову. — Джаред? — спросонья она не могла поверить глазам. — А ты здесь какого черта? — И тебе привет, — я улыбнулся, протирая глаза. — Тебе снились кошмары. Она застонала, опуская голову назад на мою грудь и зарываясь лицом в футболку. Поразительно приятное ощущение, особенно учитывая то, что ее руки держали меня мертвой хваткой. — Знаю, — она вздохнула. — Так как ты здесь оказался? Она отпустила меня, садясь на кровати, пытаясь распутать длинные белокурые локоны. — Райли открыла, она, между прочим, приготовила тебе кучу еды. — Ну зачем ты сказал обо всем Райли? — она смотрела с осуждением. — Она ведь беременна, ей ни к чему лишние стрессы! — Ты хотела, чтобы завтра она сама все это увидела? — я указал на ее лицо и Фейт тут же коснулась кончиками пальцев лилового синяка. — Ненавижу признавать это, но ты прав! — она впервые улыбнулась, впервые искренне и внутри меня все сжалось от ее красоты. Даже с разбитым лицом у нее каким-то образом получалось оставаться самой прекрасной женщиной в мире. — Пойду в душ, а ты приготовь лучше кофе. Странно, что она решила изменить своему принципу и не начала меня прогонять. Похоже, мы делаем серьезный прогресс в отношениях. Усмехнувшись про себя, я пошел на кухню искать кофеварку. — Слава Богу, что сегодня воскресенье, — Фейт вернулась, тяжело опустившись на стул напротив меня. Я подвинул ей дымящуюся кружку с кофе. — Нам пора собираться, между прочим, — я сделал глоток, поморщившись. Святая Молли, что это за дрянь такая? Надо подарить ей нормальную кофе-машину. — Куда? — удивленно вскинув брови, женщина попробовала кофе, довольно улыбаясь. Над ее вкусом прийдется поработать. — Ты идешь со мной на прогулку, если хотела спорить — забудь, это бесполезно. — А ничего, что у меня половина лица — полная катастрофа? — Наденешь очки и капюшон, давай, уже почти полдень! Как бы сильно Фейт не хотелось сейчас просто так, из собственной вредности поспорить со мной, она поборола это желание и пошла переодеваться. Фейт. Он мне не снился. Среди ночных ужасов я так отчаянно цеплялась за него, словно за проблеск надежды, за свет, способный вывести меня из пучины страха, парализующего все тело. Утро принесло мне чувство тепла, второй день подряд я лежала рядом с ним, с мужчиной-загадкой. Меня буквально разрывало от благодарности и признательности за то, что не смотря на мое поведение, на грубость, он все равно пришел. Он не бросил меня, не забыл, он охранял мой сон, заботился, словно о маленьком ребенке. Впервые в жизни мне не хотелось ничего, только смотреть на его лицо, когда он сосредоточенно чистил яблоко, кольцами снимая кожуру и нарезая на тонкие ломтики. Он выкладывал их на тарелке в причудливый рисунок, потом добавил немного винограда, дополняя картину. — Познакомься, это яблочный Крипс, — он повернул тарелку ко мне. — Кто? — я засмеялась, рассматривая забавного человечка с виноградом вместо глаз. — Есть один режиссер и художник, Барт Каббинс, он мой хороший друг, — Джаред разрезал второе яблоко и съел кусочек, — так вот, он рисует таких Чудиков, называет их Крипсами. — Крипсы должны быть страшными, а этот милый, — я достала телефон и сфотографировала внезапное современное искусство в моей глубоко консервативной квартире. Закончив с завтраком, мы начали собираться на прогулку, хотя выходить из дома совсем не хотелось. Голова болела намного меньше, скорее всего завтра вообще перестанет, возможно пролежать весь день было бы неплохой идеей, но у Джареда была другая теория быстрого выздоровления. — Черт, там прохладно, а я в одной футболке, нужно будет сделать круг, заехать ко мне, — он растерянно смотрел на меня, одетую в теплый флисовый спортивный костюм. — Подожди, у меня кое-что есть, — вопреки здравому смыслу я побежала в спальню, распахнув зеркальный шкаф. В самой глубине стояла коробка, которую я не открывала уже много лет. Сняв крышку, я достала лежащую сверху красную рубашку в клетку, размер должен быть Джареду как раз впору. — Ух ты, а прошлый владелец где? — мужчина одел рубашку, застегивая пуговицы на груди. Дыхание перехватило, на долю секунды мне показалось, что здесь Реми, его темные волосы как обычно растрепанны, он сейчас закатит рукава и сядет на свой мотоцикл, затем похлопает по заднему сидению, приглашая меня присоединиться. — Он бы не возражал, — сказала я, избегая взгляда Джареда. Перед самым выходом я нацепила бейсболку и огромные солнцезащитные очки. Мы сели в машину Джареда, открыли все окна и в лучах теплого солнца поехали в его "тайное место". Через центр Лос Анджелеса мы проехали довольно быстро, громко подпевая поп-хитам по радио. Мы смеялись, пытаясь друг друга перекричать, совершенно не обращая внимание на других водителей, которых пугали на светофорах. — О, Джаред, ты обязан знать эту песню! — я сделала громкость на максимум. — Наверное, дело в том, как она вошла прямо в мое сердце, украв его! — пропел мужчина под мой хохот. — Ты поклонник One direction? — я начала пританцовывать на сидении. — Нет, но ради тебя готов спеть лучшую песню в мире, о-о-о-е-е-е, — он повернулся ко мне, завывая вместе с мальчиками. Мы стояли посреди Беверли Драйв, совершенно не стесняясь толп прохожих и соседних машин. — И всю ночь мы будем танцевать под лучшую песню в мире, — я размахивала руками, прискакивая на сидении так, что не заметила, как слетела кепка. — У тебя красивые волосы, — Джаред накрутил на палец мой локон, как-то очень задумчиво глядя мне в глаза. Однако загорелся зеленый сигнал светофора, предлагая нам продолжить путешествие. Полчаса спустя мы добрались до въезда в парк Франклин Каньон, где я, живущая в Лос Анджелесе больше десяти лет, к собственному стыду, еще ни разу не была. Джаред припарковался, выпрыгнул из машины и открыл передо мной дверь, как обычно подав руку. Я сделала несколько шагов, разминая немного затекшие ноги и поясницу. Уже отсюда открывался поразительный вид на холмы, поросшие деревьями и озеро вдали. — Мы пройдем пару миль вглубь парка, дальше можно купить сендвичи на ланч, — Джаред рукой указал направление маршрута, — потом еще около двух миль и мы на месте. — Ты не забыл, что я травмирована и вообще-то нуждаюсь в отдыхе? — я скептически посмотрела на свои ноги, прикидывая, смогу ли одолеть такую дистанцию. — Когда мы дойдем, ты поймешь, что это стоит любой усталости. И хватит жалеть себя, — он похлопал меня по плечу, устремившись вперед, — догоняй, черепаха! Мы начали сначала, с чистого листа, полностью переписав те отношения, что сложились между нами ранее. Знакомство, неловкие разговоры, обиды, споры, упреки — шаг за шагом мы оставляли все далеко позади, узнавая друг друга, открывая, снова новую книгу. Дело было не в том, что я считала Джареда своим спасителем, просто сейчас впервые мне посчастливилось увидеть его настоящего, такого, какой он есть на самом деле. Мне не хотелось подвергать его сомнениям, оспаривать каждое сказанное слово, сейчас мы шли вперед, туда, где светило солнце и голубое небо было безоблачным, таким, какой никогда не будет наша жизнь. — Устала? — после очередного подъема на гору Джаред остановился, глядя на меня сверху вниз. — Не дождешься, — я показала ему язык, за три шага преодолев разделяющее нас расстояние. Мы стояли теперь на вершине холма, далеко впереди были видны очертания небоскребов большого города. Как Джаред и обещал, вскоре мы вышли к небольшому кафе. К тому времени я была уже безумно голодная. Поскольку мне не хотелось пугать своим лицом девушку-кассира, я устроилась за одним из столиков, еще ниже надвигая бейсболку. Джаред вернулся, держа в руках два огромных сендвича, мне с индейкой, ему с тофу и овощами. Не понимаю, как мужчина может жить на одной траве и сое. Хотя комментировать это не стала. Закончив с быстрым ланчем, он снова потащил меня вперед. Превозмогая ноющую боль в мышцах, я пыталась не отставать. Джаред рассказывал мне, как впервые попал сюда. Вообще в Лос Анджелесе не осталось ни одного парка, который бы он не обходил вдоль и поперек. — Давай мне руку, — мужчина внезапно остановился. Я вопросительно смотрела на него, — не бойся, давай руку и закрой глаза, мы почти пришли. Слишком рано и слишком быстро, но я начала доверять ему целиком и полностью. Закрыв глаза, вытянув вперед руку, я ощутила прикосновения его пальцев, затем он крепко сжал мою ладонь, осторожно увлекая за собой. Под ногами шуршала трава и листья, судя по неровной дороге, уходящей вниз, мы сошли с основной тропы, двигаясь вниз холма. Джаред так резко остановился, что я врезалась ему в спину. Засмеявшись, он обошел меня, оказавшись сзади. — Открывай, — прошептал он мне ухо. Я послушно открыла глаза и охнула от самой поразительной картины в жизни. Мы стояли на берегу большого озера, в котором отражались зелень деревьев и алые блики садящегося солнца. И вроде бы ничего особенного, но я не могла дышать, впитывая в себя эти краски, насыщенный зелеый, оранжевый, коричневый, синий и непередаваемый красный. — Невероятно, — почему-то на глаза навернулись слезы. Несколько раз моргнув, я собралась, повернувшись к Джареду. — Я прихожу сюда каждый раз, когда мне плохо, — он смотрел вдаль мечтательным взглядом, — ты первая, кому я открыл это место. — Почему? — мы присели прямо на траву, вытянув вперед ноги. — Красота ничего не значит, если ее не с кем разделить, — Джаред откинулся на спину, положив руки под голову. Ни он, ни я больше ничего не говорили, слова казались лишними. Все в таком же молчании мы поднялись, возвращаясь назад. Каждый был глубоко погружен в свои размышления. Всю дорогу до моего дома мы тоже провели в тишине, на прощание Джаред кивнул мне, одарив одной из своих обезоруживающих улыбок. Стоило мне зайти в квартиру, ноги сами понесли в спальню. Поставив будильник на завтра, я упала на подушки и в эту ночь мне впервые за очень долгое время не снилось вообще ничего. На следующий день я ехала в студию, где уже должны были начаться съемки. Специально распустив волосы, покрыв лицо толстым слоем пудры, я выглядела гораздо лучше. К тому же синий цвет начал медленно уходить, уступая место противной желтизне. Надеюсь, к концу недели все уже будет нормально. Остановив машину, я проверила в зеркало состояние макияжа, провела алой помадой по губам и побежала в павильон. На большом столе были разложены сценарии. Ассистенты что-то внимательно изучали, постановщики проверяли графики, работа кипела, меня сразу же поймал Мэтт, сомневающийся в том, правильно ли мы подобрали декорации к первой сцене. — И вообще, почему никто из актеров не репетирует? — возмутился продюссер, глядя на спокойно пьющую кофе Энн. — Где Джаред, где Райли, что за опоздания в первый день? Словно догадавшись, что мы говорим о ней, Райли мне позвонила. — Доброе утро, — начала я, но подруга меня перебила. — У нас проблема. — Какая? — я была удивлена ее серьезным тоном. — Джаред в тюрьме. Джаред. Каждый новый день рядом с Фейт дарил мне очередные картины, которые никогда не сотрутся из памяти. Тогда в лучах закатного солнца она была похожа на ангела, по ошибке оказавшегося на земле, я не знал, чем заслужил возможность находится возле нее, держать ее за руку, ощущать ее тепло. Каждый раз я словно касался чистого совершенства, но и каждый раз одергивал руку, боясь все испортить. Хотя Фейт ни в коей мере не была идеальной, со своими тайнами, кошмарами, резкими сменами настроения, она интриговала меня, завораживала. Вернувшись домой, я впервые за день включил телефон, обнаружив кучу пропущенных вызовов от Аби и не меньше сотни сообщений от нее же. Блеск, я настоящий мудак, давно пора уже расстаться с ней, но что-то постоянно меня останавливает. Телефон в руках зазвонил, я сразу же ответил, увидев номер Шеннона. — Где ты, черт возьми был целый день? Мы с Райли заехали домой к Фейт, но ни ее, ни тебя, ни твой машины не нашли! — Тише ты, — я устало лег на диван, рассматривая потолок, — мы гуляли. — Они гуляли, — Шеннон передал мои слова жене и я услышал ее радостный крик, — значит, вы с ней...? — Мы с ней друзья, — оборвал я надежды брата. Ведь разве не так? Мы с Фейт прошли долгий путь от неприязни, открытой вражды до первого этапа дружбы, я не собирался сейчас что-то загадывать, строить какие-то планы. Посмотрим, что будет дальше. Утром я проверил свое расписание, подготовленное заботливой Шейлой, что бы я вообще без нее делал? В студии мне нужно было быть к девяти часам, сейчас только половина восьмого. В голове быстро созрел план, я схватил ключи и поехал в ближайший Старбакс, а оттуда — к Фейт, устрою ей небольшой сюрприз перед первым рабочим днем. У меня было отличное настроение, пока я медленно двигался по оживленным улицам в сторону ее дома. Однако стоило мне подъехать ближе, я увидел, как из стоящего Ауди выбирается Фитц, сжимая в руках сумочку Фейт, которую она забыла у него в пятницу. Мои глаза тут же закрыла красная пелена, не помню даже, как и где я бросил машину, главное сейчас было остановить этого ублюдка. — Куда ты собрался? — я подбежал к входной двери, перегораживая ему путь. — Конечно, как же без тебя, — Фитц скривился, с презрением глядя на меня, — мне надо с ней поговорить. — Со мной будешь разговаривать, — он попытался протиснуться, но я вовремя оттолкнул его, — к Фейт ты больше не подойдешь ни на шаг. Он сделал пару шагов назад, я повторил его движения. Мы стояли посреди улицы, оба готовые наброситься друг на друга и уже, кажется, начали немного привлекать внимание прохожих. — Так ты теперь за нее все будешь решать? — Фитц скрестил руки на груди. — Она может сама за себя постоять. Но я не позволю никому делать ей больно, тем более так трусливо, как это сделал ты. — Знаешь, — Фитц сощурился, разворачиваясь, чтобы уйти к машине, — если Фейт такая шлюха, что сразу же прыгнула к тебе в постель, то я все правильно сделал. Клянусь, никогда еще в жизни я не был так близок к убийству. Мною полностью завладел животный инстинкт, заставляя потерять остатки самоконтроля и здравомыслия. Сейчас я защищал то, что было мне дорого, безрассудно, дико и даже отчаянно. Помимо воли,правая рука взмыла в воздух, через долю секунды встретившись с подбородком Фитца, опрокидывая его на землю. Похоже, я не рассчитал силу удара, возможно, у нее даже перелом, ну а то, что выбит зуб и рассечена губа — это и так очевидно. Мне было мало. Один его вид вызывал у меня желание выбить из него остатки дыхания. Он медленно поднялся на колени, потом встал, вытирая кровь, а затем бросился вперед. Я потерял равновесие, вместе с ним падая на асфальт. Удары сыпались один за другим, мы катались по дороге, пытаясь травмировать друг друга. Скорее всего он разбил мне бровь, потому что кровь начала заливать глаза, но не было времени ее стереть. Мы не слышали полицейскую сирену, более того — мы не заметили даже самих полицейских, который бежали к нам, чтобы разнять драку. Следующее, что я помню, было чувство холодного металла вокруг запястьев, мое лицо прижато к асфальту, пока один из копов застегивал наручники. Боковым зрением я отметил, что Фитца точно так же сковали и уже запихнули на заднее сидение машины. Понимая, что затевать драку в полицейской машине было бы вершиной глупости, я кое как совладал с эмоциями, оказавшись рядом с Фитцем. Копы сели на переднее сидение, один из них повернулся, рассматривая меня поверх темных очков. — Джаред Лето, что ли? — спросил он, усмехнувшись. — Да, это я, — хмуро произнес я, в итоге понимая в какую передрягу попал по собственной глупости. — Ну ты даешь! — коп засмеялся, увозя меня в полицейский участок. Фейт. Я вдавливала в пол педаль газа, пересекая улицы Лос Анджелеса. Участок, в который забрали Джареда находился всего в паре кварталов от моего дома, что вообще могло случиться, чтобы он оказался там? Райли не рассказала никаких подробностей, только сообщила, что они с Шенноном скоро будут там, чтобы внести залог. Остановившись возле участка, я заметила подъезжающий Ровер Шеннона. Закрыв машину, я побежала навстречу друзьям. — Что произошло? — накинулась я на Райли. — Похоже, этот идиот подрался с кем-то, — ответил за жену Шеннон, — милая, может быть ты побудешь на улице? — он обеспокоенно посмотрел на Райли. — Клянусь, я стукну тебя чем-то тяжелым, если ты не прекратишь суетиться вокруг меня! — Райли отмахнулась от Шеннона, решительно поднимаясь по ступенькам и открывая дверь полицейского участка. Я последовала за ними, оказавшись в большом шумном помещении, где сновало множество людей в форме. Мы подошли к столу регистрации, за которым сидела крайне хмурая женщина секретарь. — Мы родственники Джареда Лето, — сообщил Шеннон, отвлекая женщину от подпиливания длинных алых ногтей. Она вскинула брови и сдвинула очки в черной роговой оправе на самый кончик носа, глядя на нас сверху вниз, даже несмотря на то, что она сидела, а мы стояли. — Да хоть королевы Англии, ждите, к вам подойдет детектив, — ее голос напоминал скорее недовольный визг, но нам пришлось подчиниться. — Впервые я забираю брата из тюрьмы, обычно в нашей семье все наоборот, — сказал Шеннон, когда мы устроились на длинной деревянной лавке возле стены с портретами разыскиваемых преступников. — Когда мы были мальчишками, я почти каждую неделю заканчивал в участке то за драку, то за мелкие кражи. — Надеюсь, это не передается по наследству, — я подмигнула Райли. — А что, Джаред никогда не совершал глупостей? — Наш Мистер Тотальный Контроль всегда следовал правилам, которые сам же и придумал, — Шеннон усмехнулся, скрестив руки на груди, — он даже в баре ни разу не ввязывался в потасовку. К нам подошел молодой сержант, поинетресовавшись кто будет оформлять залог. Пока Райли и Шеннон беседовали с ним, я осмотрелась по сторонам, мой взгляд внезапно замер на человеке, который направлялся к выходу. Я вскочила на ноги и бросила вслед за ним на улицу. — Фитц? — мой крик заставил его обернуться. Святые угодники, что с ним произошло? На его лице не было живого места, все опухло и посинело, оба глаза превратились в узкие щелочки, к тому же он заметно хромал и держался за ребра. Кусочки паззла начали складываться. Ебаный стыд. — Приехала за своим парнем? — с сарказмом спросил он. — Беги к нему, после того, как я выдвину обвинения, ты будешь видеть его гораздо реже. Вот теперь мне тоже захотелось его избить. И дело тут уже не в мести за себя. Я спустилась по ступенькам, приблизившись к нему почти вплотную. — Ты будешь молчать и слушать меня, ясно? — мой голос был почти слышным. — Ты знаешь кто такая Челси Хендлер? — Ведущая, что ли? — он в недоумении уставился на меня, не понимая к чему я клоню. Конечно он не понимал, ведь я сама до конца еще не продумала план. — Она моя близкая подруга, к которой я иду на этой неделе на ток-шоу в прямом эфире. И угадай, что я там сделаю? — я сняла свои темные очки, заправив волосы за ухо, демонстрирую последствия нашей ссоры. — Я расскажу печальную историю о том, как стала жертвой домашнего насилия со стороны своего бывшего парня, очень известного человека. И вдобавок ко всему он так сильно меня запугал, что я не стала сразу обращаться в полицию, — вспомнив занятия в драматическом кружке, я сделала свой образ максимально трагичным, — как ты считаешь, Фитц, что скажут твои клиенты после выхода этой передачи? Он долго смотрел на меня, сжимая кулаки, пытаясь побороть приступ ярости. Он хотел спорить, хотя прекрасно осознавал, что я победила. — Я недооценил тебя, Фейт, — он покачал головой, — сейчас ты скажешь мне, что ничего не будет, если я не стану ни в чем обвинять Джареда. — Зря так считаешь, я ничего не буду тебе говорить. Решай сам. Только помни, что у каждого действия будут последствия, я тебя предупредила. Сказав это, я пошла назад в участок, на сто процентов уверенная в том, что он оставит в покое и меня, и Джареда. Вновь войдя в душную комнату, я увидела Джареда, который выглядел несколько лучше Фитца, у него была рассечена бровь и разбита губа. — Фейт? — в его взгляде мелькнул страх. — Что ты тут делаешь? — Знаете что, ребята, — ответить мне не дала Райла, — я даю вам час на выяснение отношений, а потом будьте так любезны приехать в студию. Она бросила на нас суровый взгляд и вместе с Шенноном уехали. Мы с Джаредом смотрели друг на друга, пытаясь подобрать нужные и правильные слова. — Чего тут стали? Идите на улицу! — крикнула нам секретарь, недовольно поджимая губы. Мы не сдержали улыбки, последовав ее указанию. Пройдя несколько метров дальше по улице, я опустилась на лавочку, устало закрыв глаза. Джаред сел рядом, даже слишком рядом, наши плечи соприкасались, позволяя мне ощущать тепло ее тела. — Спасибо, — шепнула я, опуская голову ему на плечо. Я почувствовала, как он тихо засмеялся. — Что? — Просто со стороны, — он указал рукой на себя и на меня, — мы выглядим как пара после бурного выяснения отношений с синяками и ранами. Я усмехнулась печальной иронии ситуации. Нужно было немного успокоиться, поэтому руки сами по себе потянулись к пачке сигарет, доставая одну. Джаред вопреки вечному нытью попросил поделиться. — Ты же не куришь! — поддела я его. — Мне и не хотелось, пока в мою жизнь не ворвалась одна известная писательница. С тех пор все стало намного веселее и, — он задумался, — наверное, напряженнее. Вот так мы и сидели на скамейке, нагретые утренним солнцем, курили и молчали, каждый погруженный в свой собственный мир. Признаюсь, что еще никогда мне не было так комфортно просто молчать рядом с кем-то. — Надеюсь, этот мудак не будет подавать на меня в суд, — пробормотал Джаред, глубоко затягиваясь. — Не волнуйся, я его отговорила. От моих слов он подскочил. — Ты что, разговаривала с ним? Фейт, это же опасно! — Джаред, — я накрыла его ладонь своей, крепко сжимая, — я не принцесса, которую нужно спасти. — Ты — ураган, — он в очередной раз странно смотрел на меня. Когда я спросила, что это значит, он сразу же перевел разговор на другую тему. Мы еще полчаса болтали, пока реальность не напомнила о себе. В студии нас ждала Райли, разговор с которой вряд ли мог предвещать что-то хорошее. Мы пошли к моей машине, Джаред замер, удивленно ее рассматривая. — Она тебе не идет, — он скрестил руки на груди, оценивая габариты. — К тому же она не экономичная и загрязняет окружающую среду! — Начнем спорить? — я вздохнула, открыв дверь черной Тойоты Секвойи. — В Монтане это одна из самых популярных машин, я привыкла к таким. — Нам нужно будет обязательно обсудить этот вопрос, — пробурчал Джаред, все-таки забираясь в салон. Я одолжила ему свою бейсболку, которую он низко надвинул на лицо, когда мы заехали на территорию студии. Мы быстро прошли через парковку в павильон, стараясь никому особо не попадаться на глаза. Свой кабинет Райли организовала в самом углу, оградив несколько квадратных метров и поставив посередине огромный стол с компьютером. Она сидела на стуле, с угрюмым видом глядя на бумаги перед собой. Мы стали напротив нее, словно двое школьников в кабинете злого директора. — Присаживайтесь, располагайтесь поудобнее, вы ведь все равно уже сорвали мне весь график, — она подняла на нас полные обиды глаза, — сначала мой исполнительный продюссер появляется с разбитым лицом, затем и главный актер начинает щеголять разбитой бровью. Вы это нарочно? — Райли, прости, — вот теперь мне действительно стало стыдно за то, что мы оба с Джаредом поставили личные проблемы выше работы. Полностью погрузившись в драмы, мы забыли, зачем вообще здесь находимся и что от нас зависит целый съемочный процесс. — Проехали, — подруга отмахнулась от жалких попыток извинения, — я сдвинула местами сцены, ты приступишь через неделю. А пока что, мои милые, раз вы оба будете пугать своим видом всю группу, я нашла для вас отличное задание. — Я готов на все, чтобы хоть как-то загладить свою вину, — выпалил Джаред, от чего Райли улыбнулась, но тут же напустила на себя серьезный вид. — Звонил скаут из Ванкувера, с тем домом, который мы выбрали, проблемы. Он предлагает несколько новых вариантов. Езжайте и проверьте, мне сейчас некогда этим заниматься. Я посмотрела на Джареда. Мы с ним вдвоем едем в Канаду. Только он и я. Джаред. Фейт казалась несуразно крошечной за рулем этого монстра. Святое гуакамоле, как она вообще может ездить на этом? Преступление против природы, ее машина поглощает столько бензина в неделю, что на эти деньги можно было бы прокормить десяток голодающих детей в Гаити. Огромная, черная Тойота с таким же черным кожаным салоном, а на водительском сидении маленькая блондинка с голубыми глазами в клетчатой рубашке и ковбойских сапогах. Барт кричал о том, какой это вопиющий диссонанс. — Теперь мы можем вернуться к разговору о том, что тебе следует сменить машину? — я поинтересовался, пристегивая ремень безопасности. Фейт улыбнулась. — Пересев на гибридный Приус, я потеряю свое превосходство над мужчинами, — она поправила очки и обернулась на заднее сидение, проверяя как сложены чемоданы. — К тому же братья будут издеваться надо мной до самой смерти. Впервые она так упомянула про своих родственников, нарушив негласное табу. Я смотрел на нее, такую расслабленную, уверенную в себе, вновь надевшую маску сильной женщины. Недавно мне пришло в голову сравнение Фейт с ураганом. Именно с тем, который я описал в песне, она была бурей, которая ставила тебя на колени, заставляла заползать в самые темные и глубокие щели, лишь бы спастись, сохранить жизнь любой ценой. Я знал много женщин, может, слишком много, но именно сейчас четко осознал — Фейт может стать той единственной. Последней. Или она может меня убить, других вариантов нет. — Зачем тебе такой большой чемодан? — Скажи спасибо, что я гитару не взял, — я вынырнул из мыслей, отвечая на ее вопрос. — Мы едем на два дня, ты считаешь, что вдохновение не дотерпит до возвращения в Лос Анджелес? Если бы она только знала, сколько песен я написал с момента нашего знакомства. Каждая из них в той или иной степени была о ней, о ее глазах, о ее словах, ее движениях, даже о той морщинке между бровями, что возникала, когда она хмурилась. Вылив свою боль от расставания с Камерон когда-то в музыку, я поклялся больше так не делать. Я писал песни, остро чувствуя каждую ноту, тогда все было свежо и актуально, но спустя годы, когда раны затянулись и шрамы почти уже не видны, исполнять мои же творения для меня стало трудным. Я заставлял себя вкладывать новый смысл в старые песни, но все тщетно. Мы остановились на стоянке перед терминалом аэропорта, я первым вышел из машины и, по привычке, открыл дверь перед Фейт. Она, опять же уже по привычке приняла мою руку, спрыгнув на землю. Мы открыли заднюю дверь и Фейт потянула на себя чемодан, но, видимо, не рассчитала силы, поскольку он полетел прямо на нее, заставив женщину потерять равновесие. Я стоял как раз позади, поэтому успел подхватить ее, обвив руками талию. Фейт громко смеялась над собственной неуклюжестью, когда я заметил яркие вспышки фотоаппаратов. Отлично. Для паппарацци это крайне удачные кадры. Джаред Лето и Фейт Кармайкл обнимаются перед совместным путешествием, объяснять кому-то, что это случайное совпадение бессмысленно. Женщина тут же отпрянула от меня, надвигая бейсболку на лицо. Настроение мгновенно испортилось, мы достали все вещи и пошли к входу в терминал. Пройдя регистрацию, мы оказались в зале для VIP-пассажиров, где Фейт тут же заказала себе двойной эспрессо. — Чего хмуришься? — мы сидели на мягких кожаных креслах, до рейса оставалось еще около часа. — Ненавижу фотографов. Я не публичный человек, — она задумчиво помешивала кофе. — Учитывая твою популярность, не могу с этим согласиться. Она лишь пожала плечами, отворачиваясь к окну, рассматривая самолеты на взлетных полосах. Инцидент на стоянке как-то выбил нас обоих из колеи, вновь вернув неловкость в отношения. Практически весь полет до Ванкувера Фейт спала, положив голову на мое плечо. Она так забавно посапывала, что мне совершенно не хотелось ее будить. Мы должны были остановиться в той же гостинице, что и в прошлый раз. Она находилась на окраине города, подальше от шума и лишнего внимания. Из аэропорта нас забрал уже знакомый нам скаут, он тут же принялся извиняться за то, что с выбранной локацией возникли проблемы. Поскольку время позволяло, мы перед заселением решили просмотреть новые дома, которые он нам подобрал. В прошлый раз это не казалось мне настолько утомительным, но сейчас дорога начала уже сливаться в один поток серого асфальта и зеленых деревьев за окном машины, а дома стало тяжело различать между собой. Фейт не разделяла мою усталость, она осматривала каждый дюйм помещения, подолгу бродила во дворе, фотографируя все на телефон. — Дерек, это он, — объявила она, когда мы остановились возле очередного дома посреди лесной глуши. — Этот в сто раз лучше даже самого первого варианта. Я вспомнил, как она описывала особняк Камиллы и Адриана в книге, понимая, что этот дом действительно полностью соотвествовал нашим требованиям. К тому же его отдаленность позволяла съемочной группе спокойно разместиться рядом, не тратя деньги на аренду дополнительных участков. Если бы не поздний час, мы бы продолжили осматривать территорию вокруг, но пришлось все-таки перенести эту часть работы на завтра. В отель мы добрались в девяти часам, выгрузив вещи, Дерек уехал. Фейт прошла на рецепшн с нашими паспортами, но уже через минуту я услышал ее возмущенный голос. — Как это нет номеров? — кричала она на администратора. — Мисс Кармайкл, возникла путаница с бронью. Завтра здесь будет большая свадьба, все гости уже собрались, поэтому двух одноместных номеров у нас не осталось. Но я могу вам предложить аппартаменты. — Мне не нужны аппартаменты! Я заказала два номера еще в понедельник! — Послушайте, — мужчина попытался примиряюще улыбнуться, но недовольный взгляд Фейт тут же остудил его пыл, — в качестве извинения, мы поселим вас в наших лучших аппартаментах по цене обычного номера. — Знаете что! — Фейт, — я взял ее за локоть, разворачивая к себе лицом, — успокойся. Какая нам разница где переночевать сегодня? Мы дольше будем искать другую гостиницу. — Молчи, дурак, — прошипела она, подмигнула и снова обратилась к администратору. — Мы крайне недовольны вашим отношением к таким важным гостям, как я и мистер Лето. В качестве компенсации надеюсь, что, помимо номера, у вас хватит совести предоставить нам ужин за счет отеля! — Конечно, мисс Кармайкл, — мужчина просиял, довольный тем, что Фейт прекратила кричать и пугать других отдыхающий в лобби гостей. — Вот ваш ключ, портье проведет вас в номер. — Ловко ты, — прошептал я ей на ухо, когда мы вошли в лифт. Наш номер находился на третьем этаже, занимая огромную площадь. Он состоял из просторной гостиной, совмещенной с кухней, спальней с королевских размеров кроватью и ванной комнатой с круглой джакуззи. Больше, конечно, это было похоже на номер для новобрачных, особенно кровать, при виде которой в голове сразу же возникли не совсем уместные фантазии. — Закажем лобстера? — Фейт усмехнулась, садясь на диван и открывая меню. — О, и конечно черную икру. А из напитков, пожалуй, остановимся на Вдове Клико. Я смотрел на Фейт, она поджала под себя ноги, сбросив ковбойские сапоги, ворот рубашки был слегка расстегнут, на щеках легких румянец и, клянусь, я готов был написать десятки миллионов песен про нее именно здесь и именно сейчас. Еду принесли довольно быстро, пока Фейт переодевалась в спальне, официанты накрыли роскошный ужин в столовой. Проверив холодильник, я обнаружил, что они полностью заполнили его фруктами и различными десертами на выбор. В добавок ко всему, в специальном ведерке охлаждались две бутылки неприлично дорогого шампанского. Святая Молли, эта девочка умеет шантажировать. — Боже, ради такого стоит жить и даже умереть, — простонала Фейт, пробуя лобстера. Она была права — ужин выдался выше всяких похвал, после третьего блюда, я уже чувствовал, что не могу дышать. Для фона мы включили музыкальный канал по телевизору, Фейт отправилась за пирожными, пританцовывая в такт музыке. — Давай я тебе помогу, — я поднялся и последовал за ней. — Ох, обожаю эту песню! — воскликнула она, схватив меня за руку. И здесь, в сотне миль от дома, под какую-то песню, освещенные только светом холодильника мы кружились по кухне, наступая друг другу на ноги, не сдерживая смех. Фейт. Невероятное чувство. Эми Макдональд поет про то, где сегодня я проведу ночь, а мы с Джаредом танцуем, так глупо и по-детски веселимся, крепко обнимая друг друга, погруженные в собственную реальность. В темноте мерцает только экран телевизор и мерно гудит открытый холодильник, заливая помещение холодным голубым светом. Магия заканчивается, мы выпускаем друг друга, заканчиваем ужин. Он спит в гостиной, как настоящий джентельмен уступая мне кровать, хотя мы не раз уже проводили ночь вместе, но не сейчас. Ночь прошла быстро, меня разбудили лучи солнца, заглядывающие в комнату сквозь тонкие занавески. Я быстро почистила зубы, вышла из спальни, нашдя Джареда на кухне уже с чашкой кофе и неизменным блекберри в руке. — У нас проблема, — сообщил он, не отрываясь от экрана, — у Дерека заболела мама в Торонто, он уехал, но сказал, что мы можем взять напрокат машину и продолжить осмотр дома. — Я не против, — улыбнувшись, я устроилась за столом, забирая у мужчины из рук чашку и делая большой глоток. — Эй, это воровство! — возмутился Джаред, выхватывая у меня кофе. — На войне все средства хороши. — У нас с тобой война? — он удивленно вскинул брови. — Не придирайся к словам, а лучше свари мне кофе, пока никто не пострадал! — Вечно мне везет, сначала Шеннон с его пожизненной зависимостью, теперь ты, — Джаред бубнил себе под нос, засыпая зерна в кофемашину. Немного поспорив чисто для поддержания тонуса, мы принялись за сборы, особо никуда не торопясь, ведь впереди целый день. К десяти часам мы спустились вниз, любезный администратор предложил нам на выбор внедорожник Шевроле или, к огромной радости Джареда, Приус. — Сейчас ты узнаешь, что такое ездить на правильной машине! — ликующе объявил он, усаживаясь в эту ошибку конструкторской идеи. Все было бы хорошо, только максимальная скорость почему-то у нас не поднималась выше сорока миль в час, иначе машина начинала дрожать, скрипеть, и вот-вот грозилась взорваться. — Можно мне сказать? — Нет, — отрезал Джаред, сжимая руль, — я и так все знаю. Ну что ж, ладно, не буду его добивать. Я повернулась к окну, наблюдая за проплывающими мимо соснами и елями, в очередной раз оценивая красоту Канады. Мы въехали в небольшой пригород, где всего одна центральная улица, проходящая мимо самых главных зданий — ратуши, школы и больницы. Минут через пятнадцать мы съехали с основной дороги на грунтовую, ведущую через лес к нашему дому. Оказавшись на месте, я выбралась из машины, разминая затекшую спину. Мы вновь обошли дом, прикидывая как разместим камеры для наружных сцен, а также обсуждая, что нужно добавить на заднем дворе. Джаред предложил пройти немного дальше в лес, посмотреть, вдруг там найдутся места для съемок прогулок Камиллы. Узенькая тропа вывела нас на небольшую поляну, находящуюся на холме, откуда открывался вид на бесконечный лес впереди. Вдруг Джаред замер, указывая куда-то рукой. — Посмотри, там ручей, это то, что нужно! Мы спустились с холма вниз, прошли пару сотен футов по тропе, пока она не начала уходить резко по склону в овраг, где среди больших валунов шумел бурный ручей. Осторожно, боясь поскользнуться и скатиться прямо на острые камни, мы начали спуск, хватаясь за кустарники и редкие деревья. Преодолев этот путь, я достала телефон, снимая захватывающий дух вид. — Фейт! — голос Джареда раздался прямо за моей спиной. Я обернулась, увидев его на одном из самых больших и высоких камней. — Это отличное место! Я уже вижу, что мы здесь снимем! — Джаред, слезай, — я вдруг заволновалась, поняв, что мужчина стоит в кедах на тонкой подошве на вершине скользкого от воды камня. — Ой, ну что ты вечно... Договорить он не успел. Махнув в мою сторону рукой, Джаред потерял равновесие и начал клониться влево, его ноги пытались балансировать на неровной поверхности, но все напрасно — мужчина падал. Словно в замедленной съемке я смотрела, как он съезжает вниз, как руками хватает воздух, а затем он упал прямо в воду, голова коснулась соседнего валуна и тут же ручей окрасился алой кровью. Я не могла дышать, не могла двигаться, думать, просто наблюдая, как Джаред удивленно моргает, поднимает руку, проводит по затылку, а на пальцах у него остается кровь. Дикий прилив адреналина вернул меня к жизни. Я подбежала к нему и осторожно подняла его голову, заглядывая на рану. На первый взгляд ничего серьезного, просто рассечена кожа, но от силы удара кто знает, что могло с ним случиться. — Джаред, ты слышишь меня? — я заглянула ему в глаза, проверяя отреагирует ли он на меня. — Фейт, — прошептал он, сфокусировавшись на моем лице. Отлично, он в сознании. — Мне нужно, чтобы ты попытался встать, — он кивнул и я, приняв на себя его вес, помогла ему подняться. Не помню, как мы брели назад к машине, кажется он спотыкался, что-то бормотал, даже падал, но я не выпустила его ни на секунду. Я сняла рубашку, оставшись в одной майке и прижала ткань к ране, усаживая Джареда на переднее сидение машины. В состоянии стресса мой мозг работал на удивление четко и рационально, сразу же проложив маршрут к больнице и послав сигналы ногам давить на педаль газа, выжимая из машины все, на что она была способна. — Потерпи, мы уже почти приехали! — я сжала его ладонь. — Мне холодно, — прошептал Джаред, облизывая пересохшие белые губы. Похоже, Приус ощутил мой страх, потому что до больницы мы добрались за рекордные десять минут. Я бросила машину прямо перед входом, вытащила Джареда и практически на себе понесла его в здание. Нас сразу же встретила медсестра, вместе с ней мы уложили его на каталку и она повезла Джареда в отделение скорой помощи. Даже если бы вся американская армия стала сейчас передо мной, я все равно бы не выпустила его руку из своей. — Что с ним случилось? — в палату, куда нас привезли, вошел доктор. Я рассказала ему как Джаред упал, он кивал, надевая перчатки, затем фонариком проверил реакцию зрачков, пульс и давление. Потом меня убедили разжать хватку и позволить докторам сделать все необходимые тесты, чтобы удостовериться, что у него нет сотрясения мозга. Я мерила шагами палату, впервые за много лет по-настоящему молилась. — А вот и мы! — добродушная медсестра вернулась, вкатив за собой Джареда. Его голова была обмотана бинтом, но при этом он не спал, рассматривая все вокруг. — Как он? — я подскочила к нему, снова схватив за руку. — Все в порядке с вашим мужем, — женщина что-то писала на больничном бланке, — небольшой ушиб, рана не слишком серьезная, даше швы не наложили. Через пару дней будет как новенький, — она протянула мне лист, — здесь рецепт на успокоительное и снотворное, пусть он сутки поспит, потом постарайтесь, чтобы около недели он не перенапрягался, чтение, компьютер, сильные нагрузки — все это исключите. Я внимательно слушала каждое ее слово, чувствуя, как теплая ладонь Джареда в ответ сжимает мою. Вернувшись в отель, я уложила Джареда на кровать, дав ему таблетку успокоительного. — Фейт, не бросай меня, — прошептал он, глядя на меня, как маленький ребенок. Я никогда его не брошу. Джаред. Я наслаждался потрясающей природой, не испорченной руками человека. Бурный ручей спускался с гор, протекая через долину, где находились мы. Холодная вода мгновенно намочила мои кеды, но мне было наплевать, художник внутри жаждал впитать в себя эту картинку, запомнить мельчайшие детали, вплоть до поваленного дерева на склоне холма. — Джаред, слезай! Фейт слишком переживает за меня, недооценивая мою ловкость. После прыжков со сцены прямо в толпу поклонников лазанье по камням для меня не представляло никакого труда. — Ой, ну что ты вечно... Всего за секунду мир перевернулся. Будто со стороны я наблюдал за тем, как мое тело падает вниз на камни, удар я не ощутил, все занемело, только странно гудела голова, а когда я провел по ней пальцами, увидел кровь. Резко пропали все звуки, мне стало страшно, но почему-то не за себя, а за Фейт. Она в диком ужасе подбежала ко мне, начала осматривать повреждения, заглянула на рану на голове. Ее рот открылся, губы двигались, но я не слышал ни слова. Она тянула меня наверх, скорее всего умоляя встать на ноги. Следующее воспоминание — я иду через лес, точнее Фейт почти что тащит меня на себе. Темнота накрывает меня, липкими щупальцами проникая глубоко в сознание. Мне снятся сны, такие красочные, каких еще не было никогда за всю жизнь. В них вплетаются воспоминания, даже те, от которых я всем сердцем жаждал избавиться. Мне снова семнадцать, я говорю маме, что поступил в Филадельфийский университет искусств, а она плачет. Шеннон снова пропал, я вот-вот уеду, она останется одна, поэтому она умоляет меня остаться. Я сержусь, говорю ей обидные слова, хлопаю дверью. Зима. Мама звонит впервые с начала учебы, рыдая, говорит, что Шеннон попал в беду. Я бросаю все, выгребаю все заработанные деньги, а это около тысячи долларов, покупаю билет домой. Мы встречаемся в больнице, куда брат попал после очередной драки. У него сломана нога и тяжелое сотрясение мозга. Все деньги уходят на оплату счетов, поскольку страховки у него, конечно же, нет. Я злюсь. И снова хлопаю дверью. Мой двадцать первый день рождения. Разочарованный университетом, я принимаю решение идти за своей мечтой, чего бы это ни стоило. Рейс в один конец прямо до Лос Анджелеса, где меня ждут сотни закрытых дверей и тысячи людей, считающих меня ничтожеством. Я доказываю им, чего стою, сражаюсь до последнего, вырываю себе роли, а потом звоню маме. Прошло шесть лет. Я все еще не достиг того, о чем мечтал. От реальности и разочарований мы с Шенноном спасаемся в моем гараже, сочиняя все новые и новые песни о борьбе, о том, как важно найти цель и идти к ней, стирая все препятствия. Мы с Камерон сидим на ступеньках возле Фонтана Треви в Риме, уже давно за полночь. Легкий летний ветер развевает ее длинные белокурые волосы. Я достаю из кармана коробочку. Она говорит "да". Камерон уходит. Скарлетт уходит. Катарина уходит. Из темноты, отчаяния и болезненных воспоминаний меня вырывают ее нежные руки, открыв глаза, я тону в ней, в этой потрясающей синеве. Фейт проводит пальцами по моему лицу, что-то шепчет, дает таблетку и воду. Я чувствую ее тело рядом, это тепло дарит мне защиту, прогоняя демонов прошлого. Новогодняя ночь и наше с ней знакомство. Калейдоскоп картинок проносится перед глазами, кончики пальцев покалывает, когда я чувствую ее кожу. Она касается губами моего виска и в этот миг я проваливаюсь в глубокий спокойный сон без сновидений. Меня будит дикая жажда, тело ломит, а голова пульсирует. С трудом разлепляю веки, несколько раз моргаю, пока картинка не обретет четкость. Я в спальне, рядом на кровати лежит Фейт, что-то сосредоточенно записывая в блокнот. — Доброе утро, — пытаюсь произнести я, но из горла вырывается хрип. Женщина подскакивает, обеспокоено глядя на меня. Она протягивает мне стакан, я делаю жадный глоток, чувствую как вода возвращает меня к жизни, — что произошло? — Джаред, ты чуть не довел меня до инфаркта, — Фейт крепко обнимает меня, начиная рассказывать про события последний двух дней. Выясняется, что сегодня воскресенье, а значит, я проспал больше суток, неудивительно, что живот сводит от голода. — Я никому не говорила, почему мы не вернулись в Лос Анджелес, поэтому есть время выдумать какую-то историю, чтобы не пугать всех твоим падением. — Рана уже даже не болит, — я подошел к зеркалу, снимая повязку с головы. — Слава богу, тебе очень повезло на самом деле, — Фейт накинула кофту, схватила сигареты со стола и вышла на огромный балкон. Я последовал за ней. Так много всего я хотел сейчас ей сказать, так много хотел сделать, однако все, что я мог — обнять ее. Сначала она напряглась, но быстро расслабилась, обвив меня руками. Могла бы пройти целая вечность, а мы бы даже не заметили этого, если бы нам не помешали. Наш балкон находился прямо над входом в отель, где столпилось не менее десятка папарацци. Щелкая камерами, они делали снимки, которые уже завтра станут сенсацией. И все испортят.