День за днем. Эпизод 3

На следующее утро, после завтрака, возвращаемся в Москву. Впереди еще половина воскресенья и это не может не радовать. Наконец, облегченно вздыхая, вваливаюсь в квартиру в охапку с сумками, портфелями и куртками: - Фу-у-ух Нет, все-таки, для полуторадневного «отдыха» это был явный перегруз. Захлопнув за собой дверь и переложив портфель из одной руки в другую, ставлю свой спортивный баул, с барахлом и запихнутой между ручками курткой, на ящик с обувью, потом тянусь зажечь свет. Похоже, никого нет, и слава богу! Не переобуваясь, ворча, отправляюсь в гостиную, на ходу выкладывая ключи на полку: - Такой отдых и работы не надо никакой. Вроде беспорядков не наблюдается. Мои квартиранты без меня не буянили и грязную посуду с бутылками по территории не разбрасывали. Неожиданный звонок в дверь прерывает осмотр, но я все же прохожу к столу, оставить здесь портфель и сумку. Потом не торопясь возвращаюсь в прихожую, под неумолкающие входные трели. Капец, что за выходные, даже дома покоя нет: - Ох, кого там еще…. И замираю, глядя на дисплей домофона. Сердце радостно подскакивает от вида родного лица: - Мама! Кидаюсь распахнуть дверь и, как только мамуля заходит внутрь со своей большой красной дорожной сумкой в одной руке и с дамской в другой, такая родная и домашняя, тяну радостно навстречу руки, желая обнять и прижаться: - Мамочка! Как же я соскучился! Тысячу лет не виделись. Я счастливо вдыхаю запах своего детства, мамин запах и прижимаюсь теснее. Неожиданно мать отстраняется и ошарашено трясет головой, разглядывая меня диким взглядом: - Извините, девушка, вы наверно обознались. Я не ваша мама. У меня даже челюсть отваливается вниз и никак не может закрыться. И что теперь делать? Я кто? Анькина подруга? Соседка? Гошина приятельница? Растерявшись, могу лишь трясти головой и, с бегающим взглядом, издавать непонятные междометия: - А… Ап… И захлопываю рот под суровым материнским взглядом. Надо что-то срочно придумать и отбрехаться. Пытаюсь изобразить радушную улыбку: - Да, но… Вы же мама Игоря? - Ну, да. Я назвал ее мамой. Кто еще может так ее назвать, если не любящий сын? Мать, тем временем, с тревожным видом крутит головой, пытаясь заглянуть в гостиную сквозь перегораживающие полки. Зря… Нет там никого. Она настороженно интересуется: - Я могу войти? Тут думать не надо, и я радостно выкрикиваю: - Да, конечно! И бегу закрывать наружную дверь, а потом назад, на ходу убирая волосы от лица. Привычно выхватываю на ходу у матери сумку и направляясь с нею в гостиную: - Мам, давай я тебе сумку помогу. Та, с прежним ошарашенным видом идет следом: - Простите, девушка. Оглядываюсь и натыкаюсь на недоверчивый взгляд: - А мы что, с вами знакомы? Замираю с открытым ртом и потом опять захлопываю его. По второму кругу, а внятной версии моего здесь нахождения по-прежнему нет: - А...Ап... Если представиться Анькиной подругой, то жить здесь точно не получится и почему вдруг два раза назвала мамой тоже непонятно. А если подруга Гоши, то опять же, не каждая подруга будет обращаться к родителям своего бойфренда «мама» и «папа». Капец, похоже, у меня и выбора нет. Кося глазами в сторону, пытаюсь тянуть время: - М-м-м… Ну, как бы, заочно… Гхм. С одной стороны меня переполняют радостные эмоции, глаза сияют и смеются – мама приехала, и я не видел ее сто лет, а с другой охватывает мандраж от той роли, которую необходимо изобразить. По крайней мере, спектакль позволит остаться в квартире и вести себя хозяйкой. То, что мне предстоит сообщить рискованно и на самом деле не смешно. Тем более что на лице у матери одно только недоверие и осторожность, она продолжает осматриваться и явно ждет появления Игоря с объяснениями. Наконец, решаюсь: - Хэ... Вы же Тамара Ивановна, да? Улыбка расползается по моему лицу, но это нисколько не настраивает мать стать доверчивей: - Ну да, а вы? Пора! У меня от волнения сбивается дыхание, но может от этого, получится естественней? С энтузиазмом начинаю: - А я Марго! А потом сбиваюсь, улыбка гаснет, и я обреченно добавляю, уже пряча глаза: - Невеста. Мамино лицо словно озаряется изнутри. Я даже не ожидал такого эффекта - ее глаза наполняются счастливым светом и на лице появляется долгожданная улыбка: - Боже, мой… Не может быть! Она мне не поверила? Или поверила? Я все еще стою с ее большой сумкой в руках и напряженно пытаюсь понять ситуацию. По-моему, версия была вполне правдоподобная. Невольно переспрашиваю: - Почему? Мать смотрит на меня с каким-то восхищением, открыв рот: - Господи… Девочка моя золотая! Она тянется к своей сумке и забирает ее назад, а потом обходит вокруг меня, разглядывая со всех сторон: - Дай-ка я на тебя посмотрю. А я как подсолнух за солнцем, поворачиваюсь тоже. Кажется, прокатило, хотя я немного растерян от такой реакции и суетливо начинаю дергать руками и убирать волосы за ухо. У матери такой восторг на лице, что моя довольная улыбка опять расползается до самых ушей. Комплименты продолжают сыпаться на мою голову: - Ой, красавица, какая. Мать ставит сумку на пол, и я смущенно отвожу глаза в сторону, не знаю почему, но мамина похвала мне очень приятна. - Ну, у Гоши губа не дура! Дай-ка я тебя обниму. Совсем другое дело! Давно уже этого хочу. Со счастливой улыбкой раскрываю объятия и прижимаюсь к матери. Все как и прежде, и когда был маленьким, и когда стал взрослым… Мама это мама… Когда спустя несколько секунд разъединяемся, мать с довольным видом вдруг интересуется: - И давно вы? Все еще в радостной эйфории от родных запахов и ощущений, переспрашиваю: - Что? - Ну, как… Мать крутит головой, подбирая слова: -… Живете. С кем? А, да… Я уже и забыл про невесту. Как-то я не подумал, про такие неудобные вопросы, да еще от матери. Ну, что... Живу я с Гошей уже 35 лет, а невестой Марго Игорю стала буквально пять минут назад. Смущенно прячу глаза, срочно придумывая, что бы такое ответить: - Ну… Не так чтобы давно…, но… Мать не выдерживает невнятного бормотания и перебивает: - Как я рада! Облегченно смеюсь - тоже рад и ее приезду, и тому, что удалось все лихо разрулить. Мать, смеясь, добавляет: - Я думала, что этот оболтус никогда не женится. Чего это я оболтус? Услышать такое от матери... Невольно хмурюсь не в силах скрыть обиду: - Почему «оболтус»? - Ну, потому, что порхал с одной на другую. Она вдруг испуганно останавливает себя, округлив рот: - О-о-ох, простите, зачем это я вам рассказываю? Но радостные эмоции побеждают, и она уже снова смеется. Хорошее же мнение обо мне у родителей, нечего сказать. Мои брови сами лезут вверх, а потом я отмахиваюсь: - Да нет, ерунда, я все знаю. Ты… Потом вспоминаю, кто я ей, и поправляю себя: - Вы… Прикрываю рот рукой – так и запутаться недолго… Потом тычу рукой в сторону дивана: - Присаживайтесь! - Угу Мать идет к дивану и садится, ставя сумочку возле себя, ну а я присаживаюсь рядышком, на боковой модуль. Конечно, ей хочется подробностей, к которым я совершенно не готов и приходится импровизировать. Она с любопытством смотрит на меня и ждет продолжения: - То есть? - Ну… , мне просто… У Гоши нет никаких секретов от меня… Трудно обращаться к матери, как к чужому человеку, и я перевожу разговор на более для меня насущное: - А, кстати, а можно я буду называть вас мамой? Чтобы уж больше не было накладок. Да и Тамарой Ивановной звать непривычно, язык не поворачивается. Мать радостно подхватывает и машет руками: - Ну, конечно, и даже на ты. Мне так комфортней. Отлично! С довольным видом киваю: - И мне тоже…. Мам, хочешь пива, у меня есть твое любимое. Та удивленно улыбается: - А… Откуда ты знаешь, какое мое любимое? Отвернувшись, только хлопаю ладонью по дивану - мне ли не знать: - Ой, мам… Вскочив, чтобы отправиться на кухню за пивом, выдаю ей самую естественную в данной ситуации версию: - Мне Гоша столько про тебя рассказывал, мам. Ты даже, наверно, не представляешь себе, насколько он тебя любит! У холодильника все же оглядываюсь в сторону гостиной, хочется оценить впечатление от своих слов, но полки загораживают и мне не видно лица матери. Когда открыв дверцу, залезаю внутрь, до меня, наконец, доносится ее резюме: - Приятно, черт возьми… Захватив за горлышко две бутылки, захлопнув дверцу холодильника, возвращаюсь в гостиную. На ходу открыв первую бутылку, протягиваю ее матери: - Держи, мам! Присев рядом, открываю вторую и поднимаю ее с нашим традиционным тостом: - Ну, что? С приехалом! Чокаемся бутылка о бутылку, и я пью прямо из горла. Мать замирает, заворожено глядя на меня, а потом удивленно тянет: - Хэ…, с приехалом… И Гоша так всегда говорит. На версию, что Гоша мне рассказал мельчайшие подробности своей жизни можно списать многое, а уж тосты, тем более. Проглотив пиво, лишь улыбаюсь… Мать вдруг начинает крутить головой: - А, кстати! Где он? Он еще не вернулся? Настроение сразу падает – придется врать и выкручиваться, а мне этого очень не хочется делать. Отведя взгляд в сторону, судорожно смахиваю с лица щекочущуюся волосинку и что-то блею: - Нет, э… Так, собраться! Отбросив волосы назад, за спину, осторожно гляжу на мать: - Вот, жду. И нервно облизываю мокрый от пива палец. Мать вдруг хмурит брови: - Вот, говнюк, а? Невеста сидит кукует, а он, видите ли, путешествует… Тур Хейердал недоделанный! Наезд на ровном месте мне не нравится. Поддерживать такой разговор совершенно не хочется и я, сделав виноватое лицо, прошу: - Мам, ну хватит ругаться. - Как тут не ругаться… Тебе-то он, хоть звонит? Я вовсе не эгоист! Только как тут скажешь? Если ответить что часто, тут же возникнет вопрос и обида, почему нет времени на родителей... Если редко, то какая уж тут невеста? Так, не пришей кобыле хвост. Молчу, в раздумьях, отведя взгляд в сторону, потом осторожно утвердительно киваю, поглядывая на мать: - Ну… Да… Иногда. - Ага. Мама поджимает губы: - А матери родной… Так я и знал, что к этому сведется! Снова приходится виниться, изображая раскаяние: - Ну… Гоша говорил, что он звонил… Но там со связью что-то. Кое-как выкарабкавшись из вранья, облегченно вздыхаю. Мать качает головой: - Угу, звонил… Знаю я этого звонаря! И, со скептической усмешкой, подводит нелицеприятный итог: - Как был эгоистом, так и эгоистом и остался! Блин! Ну, это уже перебор! Когда у меня была возможность изменить голос, я сразу тебе позвонил и не надо наезжать! Возмущенно пресекаю инсинуации, невольно повышая голос: - Так, стоп - машина! Хмуро уставившись в пол, решительно чеканю: - Мам! Может, хватит своему сыну кости перемывать! Мать сидит, замерев, а потом поднимается с дивана. Чувствую возникшее напряжение в воздухе и вдруг понимаю, что сделал что-то не так. Поставив бутылку на стол, поднимаюсь тоже и осторожно спрашиваю: - Что? - Господи, у меня даже мурашки по коже... Ты сейчас, один в один, сказала как Гоша! Слава богу, а то я уже подумал, что она обиделась и сейчас выгонит меня отсюда на хрен! Мать заворожено повторяет: - Даже, те самые интонации! Мои брови растерянно лезут вверх: - Ну-у-у… Это… Даже не знаю, что сказать. Пожав плечами, пытаясь придумать ответ, но в голову ничего умного не идет: - Разве плохо? В ее взгляде удивленный восторг: - Да нет, видимо действительно ты его очень любишь! А вот это в точку! И жду не дождусь, когда он вернется. Прямо вся растекаюсь от сладких воспоминаний, полностью согласная с подобной формулировкой: - Мам, ты даже не представляешь, просто, насколько! Мы снова опускаемся на диван и, кажется, маме очень понравились мои слова про любовь к Гоше, она умильно смотрит на меня и я добавляю, восхищенно подняв глаза к потолку и ни капли не соврав: - Я его... Я его обожаю! Мне его так не хватает! И это чистая правда! Блин, даже слеза прошибает, заставляя сморщиться… Мать протягивает ко мне руки: - Дай, я тебя обниму. Конечно! С удовольствием прижимаюсь к ней. Моя мамочка… Счастливо положив голову ей на плечо, прикрываю глаза. Мать гладит меня по спине, как в детстве, успокаивая печали и заботы: - Ну, ничего, ничего. Мы разжимаем наши объятия и до меня доносится: - Вот Гоша скоро вернется, нарожаете мне красивых деток. Чего-о-о? Ну, уж нет, нарожаете - это не по адресу. Напоминание, что я это не я, и никакого возвращения Игоря может и не быть, слизывают с моего лица всю радость. Сколько я смогу обманывать родителей обещалками о его возвращении? Месяц? Полгода? Год? А что потом?... И внуков от него, увы, может так случиться, предки не дождутся никогда… Печально прячу глаза, сосредоточенно таращась в пол: - Гхм. Какая же, все-таки, Карина гадина! Голос матери полон тревоги: - Что такое? Суетливо прикладываю к горлу руку: - Ничего… Я поперхнулась что-то. Жестом призывая мать оставаться на месте, вскакиваю, вроде как отлучиться по надобности: - Я сейчас приду. И торопливо иду сначала на кухню попить, продолжая откашливаться, а потом в спальню и в ванную, звонить - нужно предупредить Сомову, а то, не дай бог, они приедут сюда с Наумычем и устроят здесь вечер воспоминаний. Тогда точно армагеддон и полный капец. Ни работы, ни квартиры. Анька приглушенно шипит в трубку: - Я сейчас не могу говорить. - Ты что, в эфире? - Нет. - А где ты? - Не важно, не могу и все. Не важно, так не важно. Мотаюсь по ванной с трубой у уха: - Ну, хорошо, а слушать хоть можешь? - Могу. Замолкнув на секунду, набираю в легкие побольше воздуха, наношу резкий хук своим известием и отправляю подругу в нокаут: - Ну, тогда я тебя поздравляю, у нас в гостях моя мама! На том конце трубки сразу прорезается голос: - Кто-о-о? Похоже у Сомовой на любовной почве совсем крыша съехала. Повторяю: - Конь в пальто! Моя мама… В смысле, Гошина мама, Тамара Ивановна. - Ты что, серьезно? Капец, иногда она меня удивляет своим тупизмом. Почему это моя мать не может приехать проведать сына? Ехидно усмехаюсь в трубку: - А нет, мне делать нечего, я звоню по телефону и прикалываюсь. - И что теперь? Что, что… Ищи Борюсику другое гнездышко для проживания, вот что! Но начинаю с самого начала: - Ничего, пришлось представиться Гошиной невестой. Внутри эмоции бурлят, и я начинаю расхаживать вдоль ванны, сунув одну руку в карман, а другой, прижимая мобилу к уху. С того конца следует взвизг: - Кем??? Невольно хмурю брови. Это уже не любовный идиотизм, а просто идиотизм в квадрате. Или Сомова всегда была такой тупой? Кем мне еще представляться то? Двоюродной сестрой что ли? - Слушай у тебя со слухом проблемы? Членораздельно повторяю: - Гошиной невестой. Наконец Анька проявляет чудеса сообразительности: - Весело. Весело или грустно, не знаю. У меня других вариантов не было. Вздохнув, сажусь на край ванны. - Хэ… А мне не очень. Я за всю жизнь, вообще, столько лапши на уши матери не вешал. Задрав голову вверх, снова вздыхаю: - Короче… Хэ… Твоему Борюсику с ней общаться, категорически необязательно. Кинув взгляд в сторону двери, добавляю: - Поэтому ты делай что хочешь, но чтобы он к нашей квартире на пушечный выстрел не подходил! Неожиданно Анька начинает протестовать: - А как же я… И вдруг замолкает, прерывая разговор короткими гудками. Вот Сомова, чертова эгоистка. Тут вопрос жизни и смерти, а ей, видите ли, пригретое любовное гнездышко не хочется терять. Бесплатное, большое и удобное. *** Обеспечив безопасные тылы на ближайшее будущее, размашистым шагом возвращаюсь в гостиную. Без меня мама успела переместиться за диван к дальней стене с полками, где у меня японский уголок с висящими катанами в ножнах и фарфоровыми статуэтками гейш. Потягивая пиво, она внимательно рассматривает коллекцию. Обхожу диван, чтобы присоединиться к ней и встаю рядом: - Ну, вот и я! - Скажи Марго, а Аня отсюда уже переехала? Неожиданный вопрос застает меня врасплох. В шкафах полно ее шмоток и вряд ли это пройдет незамеченным. Тяну время, пытаясь что-то сообразить с ответом: - Аня? - Ну да, Аня Сомова. Действительно, как объяснить Анькино присутствие? При живой, можно сказать невесте? Молчу как партизан, судорожно размышляя, но придумать ничего толкового не получается. Мать видя мое замешательство, пытается объяснить, кто такая Аня: - Гошина подруга детства. Она прикладывается к бутылке, делая глоток, а потом снова ожидающе на меня смотрит: - Ну, она здесь жила какое-то время…. Или ты не в курсе? Живет или нет? Стою столбом, ухватившись одной рукой за спинку дивана, и все никак не рожу ответ, кося от стыда глазами в сторону. Потом вдруг приходит мысль, что с Анькой мне будет легче справиться с мамиными вопросами, которые выскакивают и выскакивают из нее, как черт из табакерки: - Нет, ну, почему… Почему жила… Она и сейчас живет… Хэ… Мать почему-то недоуменно тянет: - Серьезно? И стоит с открытым ртом, а потом тянет горлышко бутылки к губам. Не понимаю, а что такого? Пожимаю плечами: - Ну, да… Она прекрасный человек, отличная подруга. Это правда, тут и врать не приходится. Мать почему-то смотрит на меня круглыми от удивления глазами: - А ты ее..., э-э-э… Не ревнуешь к Гоше? Вопрос такой странный, что я даже засовываю руки в карманы. А почему я должна ревновать Сомову к Гоше? Они же просто старые друзья. Мои брови, плечи, руки удивленно приподнимаются, прямо все сразу. Тут уж я откровенно усмехаюсь: - Кхэ… Мам… Ну, ты даешь, а?! Мать продолжает странно смотреть на меня, и я пытаюсь ей втолковать: - Аньку ревновать, да? Она Гоше как сестра и мне тоже! Мать снова присасывается к бутылке, глядя почему-то в сторону: - Ну, слава богу. Она вдруг с таинственным видом чуть наклоняется в мою сторону: - Слушай, Марго, скажи, а у вас здесь есть интернет. Сколько помню мать, она всегда шарахалась от современных веяний и гаджетов. Неожиданный переход сбивает меня с толку, заставляет вытаращить глаза и рассмеяться: - А зачем тебе интернет? Ты же даже компьютер не знаешь, как включается. Такое мнение ее вдруг обижает: - С чего это ты взяла? Она проходит мимо меня и обходит вокруг дивана. Действительно, с чего это Марго ее дразнить? Надо быть аккуратней с языком. Тащусь следом, не вынимая рук из карманов, и неуверенно мямлю: - Ну… Ну, просто, ваше поколение… Все с компьютером как то не очень и потом… Гоша, м-м-м, рассказывал. Бедный Гоша, все мои промахи приходится валить на него. Мы останавливаемся возле дивана и мать, с победной улыбкой, заявляет: - Нда, Гоша рассказывал… Если бы он звонил матери чаще, чем раз в полгода, он бы знал, что его мама закончила компьютерные курсы! Ну, звонил он, положим, сосем недавно, всего месяц назад, кажется, или полтора, но слова матери заставляют взглянуть на нее почти с восхищением. Оп-па-на! - Да ладно?! Мать гордо встряхивает головой: - Вот тебе и да ладно. И поднимает вверх палец: - Даже освоила азы программирования. Ну, вообще… Ай, да мама. С восхищенной улыбкой качаю головой - не ожидал, не ожидал… Мать горделиво ставит победную точку: - Так что, Тамара Ивановна давно уже не чайник! Мне остается лишь подвести итог, пряча улыбку: - Капец. - Слушай, Марго. Я снова весь внимание и смущенно взираю на посерьезневшую мать: - Я бы не советовала тебе весь лексикон Гоши перенимать. Потом снова возвращается к заданному вопросу и своему заговорщицкому виду. Отведя руку с бутылкой в сторону и понизив голос, она повторяет: - Ну, так что, у вас здесь есть интернет? Мне уже и самому любопытно посмотреть на ее успехи: - Так да, садись. Взяв за локоть, разворачиваю мать к столику возле дивна, где лежат моя сумка и портфель с ноутбуком. - Конечно есть… Сейчас! Пока она усаживается и ставит бутылку из-под пива рядом на стол, извлекаю ноут из чехла вместе со всеми проводами и причиндалами и придвигаю его поближе к матери: - Сейчас…, вот. Подключать к розетке, думаю, сейчас необязательно, зарядки на часок хватит, а больше маме и не понадобится - не статью же она собирается писать. Поэтому просто открываю крышку и разворачиваю к ней ноутбук: - Дави кнопку. Сам плюхаюсь рядышком. - Инет быстрый, оптоволоконка, так что быстрая передача файлов, если чего-то качать. Мама, смеясь, машет рукой: - Нет, нет, спасибо, мне только почту проверить. - А, ну… Мне все же не верится, что инет для нее легко и просто и я осторожно интересуюсь: - Помочь? Но мать уже погружена в свое занятие. - Да, нет. Потом неуверенно косится: - Ты знаешь, мне еще нужно тут письмецо черкануть. Ну, если помощь не требуется, действуй: - Так вперед! Мать зависает, посматривая на меня: - Да… Маргарита… Я…, э-э-з Или, все-таки, стесняется попросить помочь? Или… Моя жизнерадостная улыбка сползает с лица, и я становлюсь серьезней: - Я…, мешаю? - Нет, нет… Просто… Мать жмется и виновато улыбается, поджав губу. Значит, мешаю. Ну, конечно, практически незнакомая тетка сидит над душой и смущает. Поднимаю обе руки вверх, успокаивая, и отворачиваюсь: - Понял… Самоликвидируюсь. Пойду на кухню, посмотрю, что у меня в холодильнике на вечер, а то может в магазин смотаться надо. Начинаю вставать, тыкая пальцем в бутылку: - Ты…, пиво будешь еще? - Нет, нет, спасибо. Склонившись над столом, тянусь забрать обе емкости, но на ум приходит новая идея, и я плюхаюсь вместе с бутылками на прежнее место: - Так, а давай, для тех, кто не чайник, мы сейчас поставим чай…. Угу? Вопросительно смотрю с улыбкой на мать, но та уже серьезна и отмахивается, поглощенная своим письмом: - Давай, с удовольствием, только попозже. Не знаю, что ей еще предложить. Разочаровано тяну: - Как скажешь. - Угу. Поднимаюсь и иду на кухню. Интересно, это она отцу пишет письмо или с сайтом купи-продай, переписывается?