За Гранью Паучьих Миров

Представленный текст является выдержкой из заметок журналистки газеты «New York Bulletin» Мэри Уотсон, найденные на брошенном у берегов Южной Америки судна «Hydroman».  «Сейчас 12-е марта 1926. Около полудня густой туман наконец-то начал рассеиваться, и вдалеке, на фоне тёмно-серого неба из грозовых туч, вырисовался силуэт. Вахтовик практически вылез за борт, разглядывая таинственный объект, который кажется не собирался приближаться, прежде чем во всё горло завопить «ЗЕМЛЯ!». Экипаж судна тут же засуетился. Из трюма вышел полный мужчина, укутавшийся в зелёное пальто на несколько размеров в круглых тёмных очках с толстыми линзами — доктор Октавий фон Оттингер. Поёрзав от прохладного ветра, что обрушился на корабль, как только то набрало ход в стремлении доплыть до суши, он направился к носу, где уже собрались матросы. Капитан Морис Бенч высматривал в бинокль остров, что рос в размерах по мере того, как сокращалось расстояние до него. Обычная оптическая иллюзия, но моряки, повидавшее всякое, были удивлены размерами острова. Но что больше удивляло их, так это то, почему так долго этот остров не могли найти.  Остров, известный как Кракоа, окутан множеством легенд, многие даже не верили в его существование, поскольку, согласно одно из множества сказок, Кракоа был свидетельством необычного феномена плавающих островов. Сообщалось, что его перемещения зависят от течений океана, однако поныне не было никаких точных объяснений этому воистину волшебному, практически сверхъестественному явлению. Существование острова смогли установить лишь декаду назад, когда во время рейса лайнера из Дальнего Востока до Канады не наткнулся на него. Благодаря усилиям группы учёных из Университета Эмпайр-Стейт в Нью-Йорке, чьи исследования окутаны не меньшей тайной, чем сам остров, были установлены предположительные перемещения острова, что и позволило «Hydroman» достичь его в достаточно короткий срок, отбыв из порта у берегов Калифорнии. Доктор фон Оттингер и возглавил эту экспедицию, которую я описываю сейчас.  Доктор сравнялся с капитаном, мрачным взглядом он оценивал обстановку, с презрением разглядывая восторгающихся членов экипажа судна. Хотя глаза его были спрятаны под толстыми очками, всё равно от того, как он оглядывал окружающих, проходил холодок по спине. Их радость ему была непонятна, но в самом деле, я полагаю, ему было больше завидно тому, что они вообще радуются такой, казалось бы, мелочи, как какой-то там остров. Ведь самое прекрасное для него, как учёного, в Кракоа было не то, что он вообще есть, а в том, какие тайны хранятся на нём. Капитан, убрав бинокль, бросил взгляд на доктора и с глубоким смехом из брюха похлопал человека по плечу. Перебросившись парой словечек, фон Оттингер оправился обратно в свою каюту. Я решила последовать его примеру, поскольку ветер стал столь силён, что мне приходилось вплотную прижимать свой головной убор рукой к макушке. <…> Нужно сделать небольшое отступление и рассказать о главном действующем лице, докторе Октавии фон Оттингере. Родился в Провиденсе у семьи немецких эмигрантов, потому учёный и носит такое экзотичное для американского уха имя. О нём мало, что известно, свою жизнь он хранит в тайне, и кажется, даже коллеги не знают чем он живёт, помимо работы. Я хотела была спросить доктора Оттингера о его идеях, планах, впечатлениях и мыслях, но он строго-настрого отказал мне в каком-либо интервью. И уж не знаю, что мне делать! Мистер Джеймсон в качестве главного пункта указал, чтобы я узнала о докторе Оттингере всё, что только можно, и, буду честна, скорее всего он отправил именно меня, поскольку думал, что мне, как женщине, будет проще расколоть доктора своим природным очарованием. Глупость, конечно, и так оно и оказалось. Доктор Оттингер, кажется, вообще не особо жалует женщин, ну, как и большинство мужчин, но он по своей натуре вообще кажется тем ещё мизантропом.  Наверное, он так бы и остался невзрачной пятном этой истории, если бы во время экспедиции я не заметила за ним странную привычку что-то бубнить себе под нос. Будучи той ещё любопытной барышней, я решила последить за доктором ещё, и вдруг поняла, что он говорил вообще какую-то белиберду. На английский это не было похоже, как и на испанский, так и на немецкий. Не те акценты, не те слова. Я сама других языков особо не знаю, но сразу поняла, что это явно что-то не европейское. Возможно, восточное? Но я однажды по работе проводила интервью с одним китайским джентльменом, и болтовня доктора Оттингера даже близко не похожа на чистую китайскую речь. Скорее, он как будто подражал какому-то животному, шипел и всяческое такое. Возможно, это какое-то помешательство? Не знаю. Может, от переработки доктор Оттингер справляется с напряжением таким образом? Не знаю. Но что я знаю, так это то, что за подобную информацию мистер Джеймсон точно зацепится. Уже представляю себе этот заголовок: «УЧЁНЫЙ ИЗ ЭМПАЙР-СТЕЙТ АБСОЛЮТНО БЕЗУМЕН!». <…>

***

«В момент, когда я это пишу уже поздний вечер, поскольку только сейчас усердный труд учёных прекратился. По прибытию на Кракоа, когда уже был обустроен небольшой лагерь на суше близ места непосредственных раскопок, я решила взять интервью у одного из учёных, что присутствовал в команде. Господин Спенсер Смит был также сотрудником университета Эмпайр-Стейт и был, вероятно, наиболее приближённым к доктору Оттингеру. Я уже поспрашивала других сэров на предмет целей экспедиции и исследований, так что в этот раз решила узнать более подробный процесс раскопок. Насколько я понимала, эта авантюра имеет место лишь как поиск реликвий некой древней цивилизации, которая предположительно может оказаться легендарной Атлантидой. Будучи скептиком, меня такие исследования больше смешат, но это несколько иной случай, поскольку уже в первый час непосредственных поисков, совсем недалеко от берега в густых зарослях острова был обнаружен барельеф. Точнее, археологи во главе с доктором Оттингером нашли отвесную стену, больше похожую на обычный склон холма, но когда команда начала активно расчищать эту стену от мха, лиан, травы, каких-то других инородных наростов, показались очертания лиц, а за ними начала вырисовываться целая картина в стиле античности.  Доктор Смит, глубоко мудрый человек, о чём говорит его вдумчивое лицо и седина, поведал мне о всех тонкостях работы с объектами прошлого. Это лишь кажется простым, но в действительности всё это уже настолько хрупкое, что даже лёгкий взмах руки способен уничтожить потенциально огромное культурное наследие. Но вообще, доктор Смит был привлечён не сколько как археолог, сколько как лингвист, поскольку на всё том же барельефе были обнаружены письмена на каком-то древнем языке, который пустил свои корни, по всей видимости, в современные говоры жителей Южной Америки. Прямо сейчас учёные расшифровывают эти загадочные надписи, и тем же временем при помощи экипажа корабля пробивают путь через лес в поисках других артефактов прошлого.  И всё же я решила поддерживать фокус на докторе Оттингере. За весь день он так и не согласился даже на небольшой диалог, поэтому я продолжала уточнять всякие глупые мелочи у других учёных. Несмотря на то, что он по сути был лишь начальником, он не стеснялся самостоятельно копаться в грязи, расчищать и восстанавливать общую картину. Кажется, его понимали вовсе без слов. Меня в некоторой степени поражал профессионализм этих людей, особенно в сравнении с тем, что происходит у нас в офисе. Хладнокровные и спокойные, они горели своим делом, не отлынивали и добросовестно посвящали себя раскопкам. Но признаться честно, на Кракоа не особо много дел, так что и отвлечься не на что. Тут даже нет элементарной живности, от слова совсем — я решила поизучать немного лес, не уходя далеко от лагеря, и за всё время ни паутинки, ни мошки, ни червячка, и птички не болтают, и зверьки не бегают. Возможно, просто прячутся, но всё же это вызывает определённое беспокойство» <…>

***

«Доктор Оттингер наконец-то разрешил согласие на интервью, по собственной инициативе, так как я решила, что докучать ему было бы не вежливо. Сделал он это исключительно из-за какой-то новой находки, — 15-го марта где-то в глубинах острова учёные нашли водоём, и проведя небольшой осмотр, пришли к выводу, что там могут быть подводные пещеры. Благодаря исследованиям британских коллег, что парой лет ранее основали клуб дайвинга по подводным пещерам, у группы из Эмпайр-Стейт было необходимое оборудование хотя бы для погружения на почти шесть метров под воду, что немного не мало, а почти двухэтажный дом. Надеюсь, что мои записи не попадут ему в руки, потому что если честно, я сильно пожалела, что оказалась рядом с этим человеком после нашего откровенного диалога. До этого он казался мне странным и вызывал вопросы, теперь же у меня мурашки по коже бегут от осознания того, что этот человек будет находится совсем рядом со мной. Не знаю, впечатление очень неприятное. Что-то было в его ответах, что представляется мне особенно пугающим. Началось всё довольно безобидно, он поведал о своей тяжёлой судьбе на пути становления гением нашего времени, о том, как над ним издевался родной отец-алкоголик, как мать игнорировала его присутствие, как дети в интернате издевались над ним. В какой-то момент я прониклась большим сочувствием доктору Оттингеру, но, закончив с историями своей юности, он перешёл к событиям актуальным и раскрыл свой внутренний мир совершенно с иной стороны. Я приведу лишний небольшой кусочек из того, что он мне сказал. — Мисс Уотсон, вам, наверное, часто говорили, что вы умная и обаятельная женщина. Так вот позвольте раскрыть правду: вся эта лесть лишь пустословие, если не лицемерие. Мало кто из людей способен говорить открыто, постоянно что-то утаивая, но я буду с вами предельно честен, настолько, насколько мне позволяет собственная совесть. И я не говорю, что вы уродливы или идиотка, это не мне решать, я привожу элементарный пример того, насколько люди порой отвратительны, даже в самых нелепых мелочах. Я заметил, что вы наблюдали за мной исподтишка. Отчасти в том моя вина, ибо я многократно говорил вам «нет», но это не снимает с вас ответственности. Поэтому позвольте мне ответить на все интересующие вас вопросы, даже не тратя время на их выслушивание. Я прагматик, видите ли, у таких как я принято извлекать полезное из всего, что только можно. В данном случае, я использую вас, как коробку, в которую я могу наговорить всё что угодно, и даже если вы расскажете об этом всему миру, вас скорее всего загнобят, лишь в лучшем случае не восприняв вас серьёзно. На самом деле, все эти люди мне не нужны, как учёные. У меня и без них были бы большие успехи, проблема лишь в моих собственных возможностях, которые растянули бы это дело на больше времени. Они возятся с тем текстом на барельефе, думая, будто это принесёт им какую-то пользу. Моё преимущество перед ними в том, что я уже знаю, что там написано, и скажу сейчас вам. Это язык, как я называю их, хомо супириор, отдельной ветки эволюции, что не смогли сжиться с хомо сапиенс. Текст гласит, что всякий оказавшийся на Кракоа, не обладая силам, подобно Господним, будут прокляты. И хотя это может показаться лишь обычной угрозой безумного фанатика, в самом деле, вы все прокляты. И вы все умрёте страшной и мучительной смертью, более того, это произойдёт уже через пару дней. Я опущусь на дно пещеры, и тогда конец неизбежен. Всё потому что вы не хомо супириор, вы не совершенны. Слабы умом и телом, абсолютное ничтожество. Вы обречены, потому что неспособны на то, на что способен я. Всю мою жизнь я терпел унижения, потому что я не такой как все, потому что я не серая масса, и у меня есть возможность опровергнуть это, не сколько для тех, кто причинил мне боль, сколько для самого себя. И уж поверьте, Мисс Уотсон, это пойдёт на пользу. Поэтому у меня больше нет границы дозволенного. В этот момент, мне показалось, что душа ушла в пятки. Возможно, доктор Оттингер носил тёмные очки, но я никогда не думала, насколько чей-то взгляд может быть осязаемым, касаясь чего-то нематериального, а уж тем более вынуждая ощущать это не материальное. Хотя я не восприняла это слишком серьёзно своей рациональной половиной, моя религиозная половина словно кричала, что он Дьявол во плоти. Но тем не менее, из всего этого потока сознания, что обрушился на меня, когда я вдруг зацепилась за интересный слог своего собеседника, мне было понятно ровным счётом ничего. Всё-таки, доктор Оттингер хоть и казался на внешний вид далеко не самым приятным парнем, но типажа маньяка за ним не проглядывалось. Скорее, угрюмый брюзжащий и вечно недовольный старикашка, пускай ему даже 50 ещё не было. Он пообещал быть честным, но по итогу не сказал ровным счётом ничего. Возможно, это он так в очередной раз проявлял свою мизантропию, не считая нужным давать «полезное» другому человеку. Всё-таки будь у меня побольше информации, я бы могла попробовать убедить других в том, что им грозит опасность от доктора Оттингера, но на руках у меня были только какие-то записки, которые никак не подтверждали факта реальности сказанного доктором. Тем более, даже если бы у меня и были доказательства, Оттингер прав в том, что меня просто засмеяли бы, если бы не унизили. Прошло уже несколько дней с этого момента, и все эти дни, всякий раз, когда Оттингер видел меня в своём поле зрения, а его лице появлялась мерзкая, надменная и широкая улыбка, почти что оскал. Я всё больше и больше думаю о том, чтобы наконец-то сообщить об этом капитану Бенчу, даже не важно, поверит он мне или нет, но попытаться стоит. Думаю, экипаж «Hydroman» заметил, что я стараюсь ночевать не в лагере с учёными, а у них на корабле, хотя взбираться на него по лестнице максимально неудобно и достаточно рискованно. Уже шепчутся, наверное. Скоро пойдут прямые вопросы. Но надеюсь, до того, как Оттингер исполнит то, что он вздумал, чем бы это ни оказалось. <…>

***

«Боже мой, он сделал это. Уже 21-е марта, корабль «Hydroman» отчалил от берега Кракоа примерно через полчаса после полуночи. Только я, экипаж корабля и несколько ассистентов из Эмпайр-Стейт. Учёные, — археологи, лингвисты, спелеологи, — остались на острове. Точнее, их тоже там уже нет. Их вообще больше нет. Я закрылась в каюте, рыдала пару часов до тех пор, пока слёзы не кончились. Даже силой было их не выдавить из себя. Лишь после я взяла себя в руки и сосредоточилась в попытке осмыслить произошедшее вечером 20-го марта. Чудовищные картины всё ещё мелькают перед моими глазами, чувство животного ужаса не отпускает до сих пор, хотя я давно в безопасности. Когда наконец-то доктор Оттингер, профессор Смит и мистер Майкл Марко надели водные скафандры, всё пошло примерно так, как и описал Оттингер, хотя это я беру постфактум. Сначала резко сменилась погода с достаточно ясной на пасмурную, в небе развился вихрь. Когда я поняла, что всё это не просто так, я рванула к лагерю экипажа корабля, чтобы наконец-то высказать капитану Бенчу мои опасения. Он сначала не прислушался, да и вообще отчаливать без учёных никак нельзя, тем более, что такая погода. И всё же, капитан Бенч джентльмен, и для того, чтобы успокоить меня, дал своим парням команду подготовить судно к отправлению. Он согласился сопроводить меня до того самого водоёма, чтобы мы вместе посмотрели за происходящим и убедились что ничего страшного не происходит. Мы шли до места немного-немало двадцать семь минут, и когда мы прибыли на место, перед нами предстала страшная картина, — абсолютно никого на месте не было. Впав в ступор, мы простояли так ровно до того момента, пока внезапно вода не забурлила, словно её вскипятили в огромной чайнике. Я вцепилась в капитана Бенча, когда он попытался подойти поближе. И вдруг, водоём выпустил большой розоватовый гейзер прямо в небо, из-за чего создался эффект дождя. Только посмотрев друг на друга, я и капитан Бенч вдруг поняли, что помимо воды, из этого фонтана вылетело что-то ещё — в моих волосах запутался человеческий налитый кровью глаз, а ему на плечо упал коричневый кусок плоти. Мой крик вдруг пробудил в капитане инстинкт самосохранения, он схватил меня за запястье и со всей силы потянул за собой на тропинку, по которой мы пришли от берега. Увидев нас, бегущих из леса, обрызганных кровью, моряки поняли, что пора отчаливать без всяких приказов. Нам помогли взобраться на судно, после чего сняли корабль с якоря и двинули корабль в сторону океана. В это время тучи, неестественно чёрные, что даже ночное небо казалось ярче дневного, сгустились над островом, прямо над центром, в том месте, где располагался водоём. Облако завихрилось, образовав спираль и медленно спускалось вниз, сужаясь и растягиваясь. Знать не знаю, что это было, но если честно — знать не хочу. Пытаюсь забыть об этом как страшный сон. Но кажется, расслабляться не стоит, — я заметила беспокойство на лицах членов экипажа, и услышала, как они перешёптываются про грядущий шторм. Судя по всему, спать сладко не получится». <…>

***

«Если вы это читаете, я уже мертва. Просто передайте моей тётушке Анне, что я её люблю. В моей сумке будет блокнот, там есть всё, что поможет понять произошедшее и кто за этим стоит. НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ИЩИТЕ КРАКОА» На соседней странице видны капли крови. Через несколько страниц, на оставшихся листах есть послание, выведенное другим почерком чернилами природного происхождения — следование пришло к выводу, что это чернила осьминога. Текст следующего содержания. «Октавий фон Оттингер, так меня звали большую часть моей жизни. Однако теперь он мёртв, и на его место пришёл кто-то иной. Кто-то более совершенный, кто-то, кого не сдерживает ни его тело, ни его дух. Кто-то столь всемогущий, что способен по щелчку пальцев поставить на колени каждого, кто ложно посчитает себя высшей формой жизни. Но нюанс состоит в том, что мне это не нужно. Это мелочные фантазии маленьких людей, которые хотят удовлетворить своё эго властью. Я удовлетворю своё созиданием, я начну новый масштабный проект, который не смог бы сделать раньше. Богу суждено творить божественные дела, и именно этим я займусь. Если каким-то чудом вы найдёте эту запись в дневнике Мисс Уотсон, то рекомендую прислушаться к её совету. Не ищите Кракоа. Не пытайтесь. Это того не стоит. Если вам ценна ваша жалкая жизнь, если вас терзают детские забавы, если вас интересует закон, то пройдите мимо, ради вашего же благополучия. Однако если заявитесь в мою новую империю, вы сильно пожалеете. Будучи скептиками, вы наверняка захотите проверить достоверность произошедшего, и тогда я дам вам подсказку — Кракоа больше не на территории Тихого Океана. Можете ворваться с проверками в мой бывший кабинет в Университете Эмпайр-Стейт, чтобы найти наработки моих исследований о координатах Кракоа, и попробовать высчитать его местоположение. Если вы всё же хотите наведаться в гости, то возьмите хотя бы десять друзей. Возможно, вам повезёт». Остальные страницы содержат всего одну фразу, также написанную чернилами: «Я Совершенный». Блокнот мисс Уотсон оказался практически уничтожен в связи с тем, что бумага пропиталась обилием вылитой в сумку крови, и все записки, сделанные карандашом, оказались размыты или вовсе стёрты. Некоторые листы так сильно размякли, что от них почти ничего не осталось. Тело Мэри Уотсон было найдено в коридоре перед рабочей каютой. глазаКорпус корабля в районе этой комнаты было разодрано. Нижняя часть тела мисс Уотсон было обнаружено в нескольких сотнях метрах на том же берегу. Как показало вскрытие, по всему телу, как по отделённым от туловища ногам, так и верхней половине, в основном в районе живота, обнаружены странные круглые подтекающие кровью пятна, вокруг которых облезает кожа. Такой тип травмы согласно мнению эксперта похож на атаку крупным кальмаром, правда, остаётся не понятным, как на судне мог оказаться кальмар. Это единственный труп, обнаруженный на судне, и зачисленный в официальные жертвы. Несмотря на очевидные следы настоящей резни, члены экипажа вместе с капитаном корабля Моррисом Бенчем считаются пропавшими без вести. Группа учёных из Эмпайр-Стейт также не числится в рядах умерших, но несмотря на постоянные жалобы от администрации Университета, исследовательский филиал корпорации Нормана Озборна отказывается финансировать вторую экспедицию, на этот раз спасательную. Сам мистер Озборн ситуацию старается не комментировать. Власти стараются скрывать от общественности эту историю, хотя газета Джона Джеймсона уже раструбили все самые леденящие кровь слухи о происшествии, поскольку пропал штатный сотрудник-журналист. Спустя несколько лет сотрудники «Daily Bugle» смогли собрать необходимые сумму и данные для собственной независимой экспедиции к берегам Кракоа. Прошёл месяц, прежде чем их небольшое судно было обнаружено у берегов Индийского Океана.

***

Фотография, найденная на обломках судна, - только она свидетельствовала о том, что на этом развалившемся корыте ещё недавно были люди. Предположительно сделанная фотографом Питером Паркером, она сделана либо до, либо во время убийства. Как так вышло - не до конца ясно. Из-за качества аппаратуры трудно разобрать что происходит на изображении, виден мужской широкий торс, но вместо головы нечто размытое. По бокам из щёк идёт продолговатый объект, чем-то напоминающий щупальце. Перегородка носа переходит в такой же отросок, закрывающий рот. Чёрные глаза бусинки, торчащие тёмные волосы, сливающиеся с фоном. Из плечей исходит щупальце, толстое и выходящее за кадр. То же самое касается области под руками. Что это такое? Предполагается, что это и есть доктор Октавий Фон Оттингер после событий марта 1937-ого. Несмотря на достаточно живой ажиотаж вокруг этой истории, правоохранительные органы США постарались предотвратить дальнейшие экспедиции на Кракоа. Летом 1937-го, группа агентов специального назначения вошла в здание Университета Эмпайр-Стейт, где в архиве смогли найти различные наработки доктора фон Оттингера и изъяли их, несмотря на то, что это было противозаконно. Дальнейшая судьба записей, чертежей, заметок доктора Оттингера так бы и осталась большой загадкой, если бы в итоге они бы не были похищены немецкими шпионами в 1940-м, ещё до официального объявления в США о вступлении во Вторую Мировую Войну. Как выяснилось после войны, Германия собиралась использовать кочующий остров Кракоа в качестве потаённой базы, откуда они могли бы наносить удар по своим противникам. Учёные Третьего Рейха смогли определить предположительную траекторию острова и направили военный флот в его сторону. Вместе с этим в целях в дальнейшем форсировать пропаганду вокруг факта наличия секретного убежища, на флоте была съёмочная группа, которая запечатлела бы на новую камеру похождения немецких солдат на острове. Как оказалось, оборона острова оказалась достаточно надёжна, и даже целая рота военных с самым передовым оружием не смогла устоять перед натиском так называемой Гидры, которую они встретили на Кракоа. Узнав о том, что Германия пытается высадиться на Кракоа, союзники приняли решение незамедлительно уничтожить остров. Засечь остров им помогли радары разведки, что определили местоположение того самого немецкого корабля у берегов Кракоа. После долгих подсчётов, потраченных миллионов и десятка вылетов бомбардировщиков, остров наконец-то удалось обнаружить в Северно-Ледовитом Океане. Прежде чем сбросить на Кракоа десятки бомб, несколько пилотов заприметили на берегу надпись, выведенную на песке — «Аракко». С тех пор остров Кракоа больше никогда не подавал признаков своего существования, как и его таинственный обитатель. Никто не знает наверняка, что же это было, с какой целью доктор Оттингер проводил свою экспедицию и имела ли место быть вся эта история, или же это лишь больная выдумка конспирологов? Тем не менее, недавно исследователи-египтологи в гробнице неизвестного фараона обнаружили упоминание Кракоа, Аракко и ещё одно название, Оккара, все три являющийся анаграммами друг друга датировались вторым тысячелетием до нашей эры. Эти слова употреблены в качестве описания некой экосистемы, одна из которых передвигается, а другая сражается, а также служит местом приобретения некой божественной силы Семи Огней. В рассекреченных документах касательно доктора Оттингера также упоминались «семь огней» великой цивилизации в контексте описанных им Homo Superior, коим он стремился стать, согласно из заметок мисс Уотсон. Если всё изложенное выше имеет под собой рационалистическую почву, то можно сделать вывод, что если доктор Оттингер каким-то образом остался жив спустя много лет, то он достиг желаемого. © Людвиг Райнхарт, «Эра Героев и Злодеев: Мифы и Реальность Вокруг Неизвестных Личностей», 1994.