Где умирают мотыльки

Гроза внутри него гудела и искрилась, готовясь выпрыгнуть из груди и разразиться гигантским электризованным фейерверком. В нос так и норовил забиться до тоски знакомый запах старого вина и сосны, инея и морозного воздуха, и Бовино с самого утра был в приподнятом настроении. Он наконец соизволил сам, без настояния Юграма явиться в Империю спустя десять лет отсутствия. О нет, разумеется он не забыл о любимых детях своего Неба - он сделал все, чтобы они в нем не нуждались, еще пятьсот лет назад, когда торжественно передал Регенту все свои обязанности, оставив себе лишь пару незначительных, и появлялся во дворце только для того, чтобы удостовериться в том, что Империя еще стоит. Не слишком уверенно, но стоит. Юграм со своими обязанностями справлялся прекрасно, правда, еще тогда Ламбо пришлось провести ему долгую воспитательную беседу по поводу необходимости сна даже для него. Помнится, тогда он угрожал Регенту внеурочным двухлетним отпуском и запретом на работу. Впрочем, лишь его невообразимый для Ламбо трудоголизм (сам он успел проклясть уснувшего Яхве раз тысячу, пока разгребал всю ту работу, что свалилась на его плечи) позволил премьер-министру тихо и мирно практически отойти от дел, не волнуясь за состояние Империи. - Ваше превосходительство, - Юграм был как всегда четок, сух и хладнокровен. - Давно не виделись, - Ламбо тепло улыбнулся и приветственно махнул рукой, - я вижу, ты по прежнему завален работой. - Вашими молитвами, - вздохнул Хашвальт, тем не менее, ни капли недовольства в этом вздохе не было, лишь смирение со своей участью, - подготовка к празднованию идет успешно. - Да, я видел. По дороге к кабинету Регента с ним успели столкнуться парочка зольдатов и три адъютанта, один из которых успел в него врезаться, наорать чтобы не стоял в проходе и скрыться за углом, спешно собирая разлетевшиеся украшения. Похоже, за время его отсутствия на глазах толпы, а за последние пятьсот лет он появлялся на всеобщем обозрении раз семь в лучшем случае, предпочитая ограничиться ежемесячными докладами Грандмастера и периодическими личными визитами к шутцштаффель, само существование могущественного Премьер-министра, Души Империи и предыдущего Грандмастера успело стать мифом и занимательной историей, а не суровой реальностью тысячелетней войны. Как Ламбо и хотел. Он всегда терпеть не мог все эти многочисленные расшаркивания и через чур любезное отношение к нему у остальных квинси. - Скажите, сколько осталось- - Около двух часов, - Ламбо прикрыл глаз, - точнее не скажу. - Это не обязательно, - Юграм кивнул. - Тогда не буду тебе мешать, - Бовино вновь улыбнулся, - встретимся позже. - Да, Ваше превосходительство. Как только Бовино исчез в хиренкъяку Хашвальт вновь опустил голову к многочисленным документам. С самого утра в нем копался отвратительный червь беспокойства и плохого предчувствия, но он предпочел списать это на нервы перед пробуждением Императора. Он не мог оплошать. Империя должна встретить своего правителя в сиянии великолепия, а не в разрухе и хаосе. Ламбо в это время неспешно продвигался дальше, вглубь дворца, с интересом оглядываясь в поисках хоть каких-либо изменений. Но нет - ни капли не изменилось во дворце. Только лица зольдатов поменялись, сменилось поколение, и то, не все. Коридоры все так же блистали чистотой, медотдел все также усердно корпел над новыми средствами защиты от реатсу Пустых, он почти слышал недовольные ворчание учёных и медиков об очередном провале. Когда-то он был завсегдатаем в этом месте, недрогнувшей рукой отправляя идиотов вон и непосредственно руководя процессами поиска средств. Медиков он не трогал - все равно в этой чертовщине не разбирался, а вот исследователи выучили множество новых итальянских заковыристых ругательств. Верде бы им гордился. Наверное. Ламбо не уверен, но ему как-то плевать. Даже образ учёного давным-давно стерся в голове, оставив лишь неясные ощущения покалывающего затылка и очередной возмущенный выкрик имени на языке. Не очень-то он и сожалел об этой потере. - Ваше превосходительство! - из-за стола практически вскочил мужчина с хриплым голосом, полностью закутанный в фирменные одеяния шуцштаффель, - вы вернулись! - Пернида, - Ламбо заприметил в корзинке на столе персик и мягко выловил один, - как близнецы? - Выросли прекрасными рыцарями, - Парнджас покачал головой, сокрытой за тканями, - смею надеяться, их посвятят в штернриттеров. Ваша школа, - его лица почти не видно, но Ламбо уверен, что на лице Парнджаса цветёт лукавая улыбка. - Разумеется, - Ламбо почти рухнул в кресло и вытянул из корзинки очередной персик, - я потратил на них очень много нервов. Он имел право вести себя так - безалаберно и расслабленно. Он отдал Империи долгие почти две тысячи лет своей жизни, а учитывая то, сколько реатсу он вложил во все это проклятое измерение, то и вовсе страшно становиться думать. Ламбо казалось, что он был малолетним наивным идиотом, разбазаривающим силу попусту. Пламя в груди ворчит и стелется по полу тонким ровным слоем, недостаточно, чтобы его было видно, но достаточно, чтобы ощущать каждый осколок дворца и прилегающих территорий. Они дышали его реатсу, казались практически продолжением руки. Пожелай он - и правое крыло дворца тут же сложилось бы, рухнуло или просто растворилось в воздухе массивным потоком рейши. - Они сейчас на задании, но прибудут в ближайшее время. - Я рад, что у вас все в порядке. Как бы Ламбо не уверял свое Небо, что он терпеть не может детей, все что с ними связано и в первую очередь - их сумасшедших родителей, он все равно с каким-то до отвращения завидным постоянством подбирал под свое крыло потерянных малолеток. Так, близнецов Рройда и Ллойда он нашёл в захослутьях Великобритании, потерянных и брошенных на смерть от пастей Пустых. Нет, он не поддался очарованию семилетних детей, которые сверлили его восторженными взглядами. Он бывший премьер-министр, хоть никто и не хочет это признавать, целой Империи, и к восхищению он привык. Но не к оставлению на смерть детей от рук отряда зачистки шинигами. - Я рад, что вы зашли ко мне, Ваше превосходительство. - Ещё бы ты не был рад, - хмыкнул Бовино. Тонкие нити реатсу потянулись к фигуре Перниды, незаметно сканируя его состояние. - Надеюсь, приступов в моё отсутствие у тебя действительно не было и ты не молчал о них, как делаешь всегда. Однако, состояние носителя Левой руки Короля Душ в самом деле было лучше некуда - сказывалось ли нахождение в месте с концентрированной рейши или просто его приступам было нужно время, не ясно. Но Пернида явно чувствовал себя гораздо лучше, чем тысячу лет назад. В отличии от Ламбо он покидать свой пост и Империю категорически отказался, как, впрочем, и каждый из шуцштаффель. А кто такой Ламбо, чтобы убеждать преданных рыцарей покинуть свои посты? Наверное, его можно было бы назвать предателем Империи. Был бы кто-то из рядовых, кто знал о нем существующем, а не о мифе, созданном ими же, возможно он бы и стал предателем в их глазах. - Как ваше путешествие? Но в голосе Парнджаса не звучало ничего кроме сдержанной радости от встречи. Рыцарь подтолкнул корзину ближе к краю, чтобы Бовино было не так далеко тянуться. - Приемлемо. Люди не меняются, Пернида, ты же знаешь, - к тому же, для Ламбо тот уровень прогресса к которому человечество наконец пришло был для него привычен. - Вас искал ваш знакомый. - Как давно? - вскинул бровь Ламбо, - и какой именно? - Не больше года назад. Мы не могли с вами связаться, а тот человек сказал не беспокоить Регента, - Пернида покачал головой, встал из-за стола и, подойдя к полкам с книгами вытащил оттуда небольшой конверт, - он сказал передать вам это, когда вы вернётесь. Конверт - обычная бумага, старая, несколько странных капель на углу и до смешного неаккуратная восковая печать. Лёгкое касание реатсу и на губах Ламбо вновь, который раз за день, расцветает улыбка. От реатсу, полностью пропитавшего конверт пахнет старой доброй лавандой, шоколадом и мятным чаем, который непомерно обожал его отправитель. “Меня перевели в покои пониже, так что выбираться становится муторно и долго. Кстати, недавно ко мне подселили очень приятного собеседника и мы с удовольствием выпили чаю! Так что моя компания теперь состоит не только из Азаширо и местных тюремщиков. Жду на новоселье РоМу” - Он ничего не натворил? - Только немного позабавился с одним из зольдатов, как же его звали, - Пернида почесал подбородок, - кажется, Грэмми Тумо. Да, именно так. Пришлось выписать ему премию и отправить в отпуск. Ненадолго. - Хорошо, что не как в прошлый раз. В прошлый его визит Ламбо пришлось в срочном порядке возвращаться с Грунта ради того, чтобы расцепить взбесившегося Лилье и своего гостя. Хорошо, что Юграм сначала связался с ним, а не пошёл расцеплять спорщиков сразу, прекрасно помня о том, на что способен знакомый Премьер-министра. Откачивать еще и Регента не хотелось совершенно. Конечно, если бы Юграм и Барро объединились, устоять его неуловимый гость бы не смог, но напакостил бы знатно. А возвращать себе обратно тягомотную работу Грандмастера Ламбо не хотел совершенно. Он клялся Яхве, что, как только Юграм подрастёт и заматереет, он оставит эту должность. Ламбо именно так и сделал. Слово свое Бовино держит всегда, хоть никто из шутцштаффель в мыслях не подвергал даже сомнению что в секунду когда Император откроет глаза и встанет на ноги верная Душа все также будет стоять по правую руку и, не дрогнувши ни на секунду, так же как и тысячу лет назад вновь будет отдавать приказы. Конечно, уведомлять Премьер-министра о своих мыслях не спешил никто, включая Юграма. - Спасибо, Пернида. - Не стоит, Ваше превосходительство. Это наша работа. Тонкая нить связи дернулась, отозвалась в груди Грозы приятным, почти позабытым за тысячу лет теплом и Ламбо незамедлительно исчез в хиренкъяку из кабинета бывшего подопечного. Пернида, в свою очередь, покосился на пустую корзинку из-под фруктов, попросил затихшего под дверью адъютанта принести ещё и вернулся к исследованиям. Его мысли то и дело перескакивали с документа на размышления о будущем Империи, о фигуре Премьер-министра и радости от встречи с Императором. Ламбо появился перед гигантскими дверями, покрытыми кристаллическим напылением. Никто кроме него и Регента не мог пройти в эти покои. Покои, где долгим сном спал Его Величество Император Света, Яхве Юго Бах. Гроза вновь забеспокоилась - в воздухе повеяло озоном, а между пальцев то и дело проскакивали искры. Ламбо почувствовал себя маленьким ребёнком, который не мог удержать своей радости от встречи с другом, которого давно не видел. Реатсу Императора обволакивала его, в нос вновь забился запах вина и хвои, колючие иглы защиты окутали его фигуру и Ламбо выпустил свою реатсу. Гроза искрила и резвилась, перескакивая с места на место, образуя новые и новые резные фигуры кристаллов, играя отблесками молнии в воздухе. Двери поддались легко и непринужденно. В мгновение ока его реатсу поскользнула внутрь, окутывая фигуру спящего на постаменте Императора ровным куполом, скользя по коже, по волосам и закрытым глазам, не причиняя вреда, даже не беспокоя - лишь невесомые прикосновения, не более того. Ламбо прикрыл дверь и уселся, уперевшись спиной в неё же. - Империя все ещё не пала, так что можешь возвращаться, - тихо со смешком сказал Ламбо. Гроза вырывалась все больше и больше, но он не мог позволить ей навредить сну Яхве. Если он допустит это… Никто не знает что случиться. Даже последние мгновения были важны. Слишком важны. Он ждал чёртову тысячу лет, подождёт ещё пару часов. Левый глаз начало покалывать, даже длинный шрам после долгих лет затишья начал невыносимо чесаться. Похоже, ему стоило все же надеть свою повязку, а не ограничиться просто закрытием. Поняв, что это все же была плохая идея, Бовино вытянул из кармана кусок ткани с изящной вышивкой символа пятиконечного креста и натянул на глаз. Минуты тянулись как патока. Всё что мог делать Ламбо - следить за тем, чтобы Гроза не разыгралась слишком сильно и наблюдать на чистым голубым небом за окнами. Нить связи крепла и крепла, наливалась силой и прочностью, как в старые добрые времена. Наконец, в тишине раздался первый тихий хриплый вдох. Ламбо оскалился и поднялся на ноги, собираясь наконец отпустить Грозу. Реатсу Императора с новой силой наполнило комнату, и если раньше мимо покоев едва могли проходить высшие рыцари, то теперь соваться сюда кому-то ниже шутштаффель означало бы простое самоубийство. Но Ламбо было плевать. Он купался в реатсу своего Неба, накрывшей его волной, почти цунами и не мог сдержать радости в глазах. Небеса наконец очнулись от долгого сна. Он дождался, он правда дождался, он- Ламбо застыл на полпути к фигуре Императора. - Ты можешь идти, зольдат. Холодная реатсу, все также как и тысячу лет назад пахнущая вином и хвоей окружила его со всех сторон, но не защищала, не уверялась в сохранности, даже не поддерживала. - Больше ты здесь не нужен. Реатсу давит, пришпиливает к земле словно коллекционер насаживает бабочку на иглу, окутывает сотней смертоносных игл, но - не защищает. Чёртово небо раскололось и упало ему на голову, впившись острыми осколками в каждую частичку тела. Чёртова неба больше не было. - Как прикажете, - едва слышно прохрипел Ламбо и поспешил исчезнуть в хиренкьяку. - Ваше Величество! - в ту же секунду двери распахнулись и в покои степенно вошёл взъерошенный Хашвальт, - приветствую Императора. - Юграм, - кивнул Яхве, - передай тому зольдату, что его служба окончена. И достойно вознагради. - О ком вы говорите, Ваше Величество? - Мужчина с повязкой на глазу, - едва видимая улыбка в уголках губ исчезла, - он встретил меня. Насколько он помнил, среди высших чинов зольдатов не было никого с повязками, а иные не смогли бы выдержать давление реатсу Отца квинси. А значит… Он не помнит Бовино Ламбо. Он не помнит Бовино Ламбо. И Бовино Ламбо об этом знает. Только сейчас Юграм ощутил насколько сильно упала температура во дворце. Настолько, что по полу поползла тонкая корочка инея. *** Он не помнит сколько бежал. Он не помнит как долго стоял посреди леса из его реатсу и пытался продавить в лёгкие хоть каплю воздуха. Он задыхался, сила Императора давила в его груди, грозя разорвать изнутри грохотом войны и гулким стуком ненависти, винный запах стал похож на кровь, а острые иглы чужой силы впивались в его душу тяжёлыми кольями. Он не понимал. Что пошло не так? Почему? Почему-почему-почему? Ламбо опустился на промерзшую землю, дрожащими руками обнимая себя за плечи и дыша на счёт. Раз. Два. Три. Раз. Два. Три. Вдох. Нет, ещё рано. Возможно, он не полностью восстановился. Да, он просто не полностью восстановился! Все просто, все так просто. Ламбо истерически рассмеялся и стиснул рубашку на груди. Ему просто нужно подождать ещё чуть-чуть, совсем чуть-чуть. Гроза в его груди бушевала и ревела от отчаяния и Ламбо дышал на счёт, успокаивая реатсу. День в Вандеррейхе продолжал быть солнечным и безоблачным, но со стороны восточных садов зольдаты отчётливо ощущали ледяной пробирающий до костей ветер. * * * Он ждал. Он правда ждал. Ничего не изменилось ни за день. Ни за два. Ни за неделю, за месяц, за три месяца. Император оживал на глазах своей Империи, вновь брал руль правления в свои руки, а Ламбо все больше и больше рассыпался на осколки. Месяц назад он надел на левую руку перчатку. Гроза не сможет поддерживать его тело если у него не будет воли жить. Чем больше силы восстанавливал Император тем меньше сил становилось у Бовино. Он испробовал все. В один вечер он даже потянулся к левому глазу, намеревался вернуть то, что когда-то было даровано Им, но не посмел. И, к тому же, понимал. Это было абсолютно бессмысленно. Император помнил все до мельчайших подробностей, все кроме него. Юграм умеет быть обходительным в расспросах. Даже обследования в медотделе не выявили абсолютно никаких изменений или ухудшений. Император полностью восстановился. Но его больше не помнил. Лучше бы Ламбо остановился там, дождался секунды когда Император ступит во Дворец Короля и тихо испустил дух среди кристалльных деревьев. Никто бы не заметил - может, Юграм погоревал бы, да Пернида с близнецами пришли к горстке праха с букетом лилий. Лучше бы он остался в Империи и пытался сообразить, каким образом ему обращаться к Императору будучи его новым адъютантом, а не ушел в мир живых присмотреть за изъятием Урью. Лучше бы он никогда не встречал Ичиго Куросаки. Разве что на войне, лицом к лицу, где было бы так просто умереть, оправдываясь клятвой. Было бы так просто умереть, почему он этого до сих пор не сделал? Он живёт слишком долго для человека, когда-то надеявшегося дожить до сорока и умереть тихо мирно от пули в голову, а не под пытками в каких-то подвалах. Его Небеса слишком любили раздавать себя без остатка. Вкладываться, надеясь на выигрыш. Вечная лотерея без возможности выиграть. Это сыграло с Небом злую шутку. Хотя, быть может сам проклятый Король Душ придумал это. Ламбо всматривался в черты лица юного парня - лет семнадцать на вид, не больше. Рыжие спутанные от сна волосы в которых прятались лунные лучи, морщина между бровей - явно часто хмурится, мозоли на руках от тренировки с мечом. Временный ши-ни-га-ми. Первый потенциал. Это даже не смешно. Его реатсу, спокойно окутывающее тело смертного ребёнка пахло солнцем и кровью. Ламбо слышит рёв Пустых в этой реатсу, а ещё… Ещё он слышит проклятую хвою. Этот меносов мир не может играть с ним в такие игры. Бледная рука потянулась к шее - не слишком слабой, не слишком сильной. Чуть больше усилий и сломать её будет легче чем спичку. Совсем легко. Подрагивая, пальцы замерли над кадыком. Почему? Если этот пацан сейчас умрет, Он вспомнит. Рейреку вернётся к Нему вместе памятью. Пальцы медленно начало сводить судорогой. Ламбо поправил сползшее вниз покрывало, вернув его на подростка. Высокая фигура выросла прямо из тени, запутанная в тёмный плащ с абсолютно несуразными, - ему бы понравилось, - очками на переносице. Если бы он мог, он бы разорвал это жалкое отражение своими руками. - Лучше бы тебе защищать его, - Ламбо говорил тихо, но каждое слово впечатывалось в уши осколка набатом. “Зангетсу” не может ничего сказать, не может даже ответить. Все что он может - с сожалением всматриваться в искаженные яростью, но такие до боли знакомые черты. Душа Империи никогда не меняется. - Я часть его души, - сила квинси прикрыл глаза, - я буду его защищать даже если мне придётся пойти против Него. Руки Бовино Ламбо всем кажутся хрупкими и достаточно нежными - ни одной мозоли, лишь сухие хирургические пальцы с парочкой шрамов от порезов. Но когда эти руки стискивают твоё горло так, что ты не можешь вдохнуть и капли воздуха, понимаешь, как много силы в этом теле. - Я могу уничтожить тебя прямо сейчас. И Его воспоминания вернутся, - пальцы стиснули горло ещё больше, - каждое из воспоминаний, - голос Грозы не зол, он лишь холоден и прям. Словно отчитывается об этапе исследований Пустых, а не угрожает осколку души его Неба. - Так убей меня, - "Зангетсу" стиснул зубы и подался вперёд, буравя Грозу винными глазами за мутным стеклом, - убей и Пустота поглотит этого ребёнка. Нарушь клятву. Ты уже сделал это однажды. Так сделай ещё раз. Руки Ламбо дрожат, Гроза беснуется в грудной клетке и дышать становится тяжелее и тяжелее. Горло “Зангетсу” стиснули еще сильнее. Рыжий мальчишка на кровати нахмурился, не просыпаясь стиснул футболку на груди и едва слышно просипел имя своего меча. Может, это трезвит его убитый отчаянием разум. Может, он просто слишком устал биться за благополучие своего Неба, сражаться за каждую секунду спокойствия. - Я поклялся, - прошептал одними губами Ламбо, перчатка с левой руки бессильно упала на пол - ей больше нечего было скрывать, зеленоватая рейши растворилась в воздухе вместе с медленно тающими лучами лунного света, - И эту клятву я сдержу. Темнота, облепившая углы комнаты начала отступать и “Зангетсу” растворился в воздухе, возвращаясь во внутренний мир своего хозяина. Во внутренний мир сына его Небес, по праву силы, по праву рейши и по праву души законного наследника Империи Света.