Мне страшно

      "Надо было выпить перед выходом для храбрости", - подумала Йеон, но это не первая и не последняя вещь, о которой она сожалеет. Йеон уже свыклась жить в этим чувством, и это, наверное, единственное, от чего она больше не бежит. И сейчас ее психологическое равновесие находится на волоске из-за мужчины, о котором она знает не больше, чем о своих соседях в Сеуле, что не может не удивлять. Она ожидает от него две вещи: либо он попытается просто из приличия сделать вид, что ему нравится, что Йеон сразу распознает, либо же он поступит так, как поступают многие, когда узнают в каком жанре она пишет, то есть просто уйдет. – У тебя прекрасный авторский слог, но я не думаю, что это тот жанр, в котором ты можешь раскрыть свой талант в полной мере, - уверенно говорит Юнги и передает планшет ей в руки. Он всегда предпочитал говорить людям горькую правду, нежели сладкую ложь, и Йеон не исключение. Только вот, несмотря на довольно честное высказывание, Йеон ни капельки не расстроилась. Напротив, она была рада, что он не стал хвалить ее откровенно подростковое чтиво лишь для того, чтобы ей было приятно, и что он все еще здесь, сидит рядом с ней и смотрит ей в глаза, а не находится в своем номере подальше от нее. – Новелла - никогда не была тем жанром, в котором я хотела писать, - честно призналась Йеон, - Но спасибо за комплимент моему авторскому стилю, - улыбнувшись, она закрыла экран планшета чехлом и отложила его на все там же стоявший плетеный столик. – Ты не должна благодарить меня, я сказал правду, - улыбнулся Юнги в ответ, - Ты никогда не пробовала свои силы в другом жанре?, - решил поинтересоваться он. – Не-а, - немного слукавила она. – Что прямо совсем? И никогда не было желания?, - ухмыляясь, недоверчиво переспрашивает он. – Я..., - она глубоко вздохнула прежде чем продолжить, - Я писала кое-что не в жанре новеллы, но работа не прошла Госстандарты и ее печать была запрещена, - призналась девушка. На минуту между ними прокралась тишина, но Юнги прервал ее. – О чем же ты писала, раз она теперь в запрещенках?, - игриво спрашивает он, пытаясь разрядить обстановку. – Я писала правду, - ответила немного возмущенно Йеон и улыбнулась, - Теперь твоя очередь, господин-не-госслужащий-а-композитор. Поделись над чем работаешь сейчас, - да, она перевела тему, но кто ее может осудить? Юнги? Нет-нет, это не по его части, поэтому он подключил беспородные наушники к своему телефону и передал ей один. Когда все было подключено, Юнги запустил одну из мелодий для последних треков. Несмотря на то, что у Йеон был всего один наушник, ей показалось, что она находится на огромном стадионе с быстро распространяющимся эхо. Мелодия заполнила не только левое ухо, но и ее сердце. Не нужно было слов, чтобы понять настроение будущей песни; оно больше напоминало исповедь, когда биты с перемешку с инструменталом создавали единство звуков, а нежный голос на заднем плане тихо отдавал "I don't know your name". Йеон сцепила руки в замок и немного сжала их. Одна фраза, одна мелодия - и она уже хочет плакать, чего обычно не происходит. Не то чтобы Йеон бесчувственная кукла, которая не плачет над грустными фильмами и песнями, нет, просто в ее жизни и так слишком много причин, чтобы разрыдаться в голос, поэтому она максимально старается не плакать по пустякам, но эта мелодия...она не кажется пустяком. Йеон и не замечает, как она заканчивается, а с ее правого глаза катится слеза. Девушка быстро вытирает ее, в надежде, что никто не увидит, но уже слишком поздно, Юнги заметил. – Эй, неужели все настолько плохо, - решил подшутить он. – Нет-нет! Это..это просто прекрасно, - уверяет его Йеон, - Юнги, я не композитор, и у меня нет музыкального образования, но я все же скажу, что у тебя действительно талант, - ну вот опять она тараторит, из-за чего Юнги не может сдержаться; он улыбается. – Тебе правда понравилось?, - спрашивает он Йеон, на что та оживленно кивает. – Когда песня будет закончена?, - интересуется девушка. – А ты уже ждешь?, - шутливо отмечает он, - Да, похоже, тебе и вправду понравилось, - немного самодовольно говорит мужчина, на что Йеон немного пихает его в плечо. – Ох, и как же быстро у мужчин растет самомнение стоит их немного похвалить, - ухмыляется ему Йеон. – Не волнуйся, мое самомнение уже выросло до необъятных размеров, - широко улыбается он и, разблокировав телефон, стал что-то в нем искать. Юнги переворачивает экран смартфона в поле зрения Йеон, и та видит фотографию какого-то кабинета. – Что это?, - спрашивает она. – Моя студия в Сеуле. Посмотри на название, - он пододвигается ближе к ней, чтобы та могла рассмотреть мелкий шрифт на фотографии. – "Genius' Lab.", - прочитала в слух девушка. Несколько секунд между ними повисла пауза, но затем раздался такой хохот, что, кажется, даже Ким Сокджин не смог бы его перекричать. Йеон откинулась на спинку дивана-качели и, схватившись за живот, сотрясалась всем телом от смеха. Через пару секунд к ней присоединился Юнги, и они вместе просмеялись так, что аж слезы с глаз полились. – Мда уж, скромностью ты не страдаешь, господин-композитор, - все еще посмеиваясь говорит Йеон. – Никак нет. Я очень востребованный композитор, - отвечает он с игривой усмешкой. – И часто такой музыкант как вы находит время в своем плотном графике на отдых?, - интересуется она. Ну вот опять ее внутренний агент спецслужб взялся за дело. И если вдруг вы скучали, то не переживайте, он всегда сидит в ней. – Не так часто, насколько ты можешь подумать. Бывает так, что родители больше года меня не видят, - немного виновато смеется Юнги. Они оба полулежа на диване-качеле чувствуют себя максимально расслабленно, особенно после того, как насмеялись от души. – Ах, ну да, ну да. Вы такой занятой, господин Мин, - подтрунивает над ним Йеон. – А вы, госпожа-писательница, сколько раз в год навещаете родителей?, - она должна была догадаться, что он задаст и ей такой вопрос, прежде чем подшучивать над ним, но думать наперед - не самая характерная для нее черта. – Не очень часто. Точнее сказать, уже никогда, - отвечает она, поджав губы. Иногда рассказать незнакомцу о своих проблемах намного проще, чем другу или просто близкому человеку, потому как они не будут пропускать ваши проблемы через себя и переживать за вас. Ну, по крайней мере, так думала Йеон, но сейчас она не очень уверена такие ли уж они незнакомцы и стоило ли ей пускаться в такие подробности о себе. Ее организм на подсознательном уровне стал отторгать эту идею. Идею довериться кому-то. Ее руки резко похолодели, скорее всего опустился гемоглобин, она почувствовала, как мурашки прошлись по ее позвоночнику, и Йеон подумала, что никогда так еще не была рада тому, что сидит, потому что, в противном случае, даже слепой бы заметил небольшую дрожь в ее теле. – Я...прости, я не должен был спр..., - он не успевает договорить, как его перебивает Йеон. – Нет-нет, все хорошо! Ты не мог знать, поэтому не чувствуй себя виноватым, - она немного улыбнулась, как бы показывая, что все хорошо, - "Это моя вина, я не должна была ставить тебя в такое положение". – Перестань, - твердо сказал он, - Никто не виноват. Хватит об этом, - он явно не хотел больше говорить об этом, что, на самом деле, было рациональным решением.       Йеон уже подумала попрощаться и уйти спать, ибо настроения на разговоры уже не было, как вдруг почувствовала тепло на своих плечах. Юнги снял спортивную кофту и накинул на плечи Йеон. – Тебе холодно, - констатирует он тихо. Они оба знают, что в середине лета на Чеджу вечером +23-25, и ей просто не может быть холодно из-за погоды. Они оба понимают в чем дело, но, к счастью, Юнги не подает вида. Он не хочет смущать ее, но еще больше он не хочет "спугнуть" ее свои поведением, ведь она только начала раскрываться ему. – Спасибо, - шепчет она. Да, этот мужчина действительно знает как обращаться с женщиной. – Чем завтра будешь заниматься?, - спрашивает он. – Ммм...не знаю. У тебя есть предложения?, - о, неужели ей нужно было почувствовать его кофту на плечах, чтобы так осмелеть? – Есть, - он вновь очень мило улыбнулся, - Но я не знаю насколько ты готова к такому, - ухмыляется Юнги. – Если ты собираешься ограбить местный банк, то нет, я в этом не участвую, - и вот на ее лице вновь появляется улыбка, а все благодаря ему, - "Но если ты уж так сильно хочешь этого, то знай, тем человеком, который тебя сдал, была я". – Ох вот как, - наигранно возмущается он, - А я, между прочим, скрыл все следы твоего преступления вчера. И где твоя благодарность, госпожа-писательница? Или мне стоит называть тебя госпожа-доносчица?, - не уступает в игривости он. – Ты звучишь сейчас как Ким Сокджин, - она смеется в голос. – Ну вот, еще и оскорбляешь меня старым, так? Ну хорошо..., - он неожиданно поднимается с дивана и, хитро улыбаясь, громко кричит, - Госпожа Пак Сухи, тут такое дело..., - он не успевает договорить, как Йеон вскакивает с места, да так быстро, что кофта сползает с плеч на землю, и прикрывает рот Юнги ладошкой. – Не смей!, - она и не поняла, как оказалась так близко к нему, как еще никогда не была за все время их знакомства. Ее руки прикасались к его губам, от чего она покраснела. – Можн мн сказть, - улыбается в ее ладонь Юнги, и она убирает руку, - Спасибо. Так вот, если ты завтра сходишь со мной кое-куда, я обещаю не рассказывать главному менеджеру, что это именно ты устроила беспорядок в беседке, - предлагает он, ухмыляясь – Это шантаж!, - возмущается она так, будто не хочет играть с ним в эту "игру". – Хмм..дай подумать..., - делает вид, что задумался, - Да, это шантаж. Ну так что ты решила?. – Хмм..дай подумать..., - теперь же она делает вид, что задумалась, очевидно повторяя за ним, - Хорошо, но знай, у меня в сумочке всегда есть перцовый баллончик, - шутливо предупреждает она. – Вот и отлично. Будешь отбиваться от моих фанаток, - отвечает он, чем одновременно удивляет и смешит ее. – Я пойду в номер, время позднее, - говорит она, закатив глаза, - Спокойной ночи, Юнги. – Сладких снов, Йеон, - он мягко улыбнулся. Йеон уже была практически у двери в главный ход коттеджа, когда услышала его голос за спиной. – Эй, а кто поднимет мою кофту?, - он вновь возмущается, как Ким Сокджин. Видимо, дружба с ним все-таки оказывает на него определенное влияние. – Твои фанатки, - игриво отвечает она, даже не развернулись к нему лицом. Затем она заходит в отель, поднимается на свой этаж и проходит в номер. Прислонившись к закрытой дверь, Чон Йеон почувствовала, как болят ее щеки от того, насколько много она улыбалась за сегодняшний вечер. Она и не помнит когда в последний раз ее кто-то так смешил, поражал и поддерживал одновременно. Разговоры с этим уже не-незнакомым-мужчиной поднимают ее настроение за считанные секунды, и она действительно рада, что собралась с силами, чтобы приехать на Чеджу. Осталось только собраться с силами, чтобы уснуть, потому что бешено колотящееся сердце не позволяет ей сомкнуть глаза...