Нужно жить, гореть и не угасать

Такой разбитой я не видел ее ни разу. Хотя сам же ее разбил. И даже, наверное, не в тот день. А сейчас. Всю неделю. Своим хамским отношением. Веду себя, как препод-деспот. Ужас. Позорище. Таскаю ее: то в деканат, то на кафедру, то подписывает она что-то рядом со мной. А как только хочет спросить что-то, я делаю вид, что оскорблен одним только ее присутствием. Хотя задает она безобидные вопросы. Никаким образом не связанные с нашими отношениями. Надо признать, она сильный человек. Покорно молчит, когда я кричу на нее. Или просто уходит. Я не заслуживаю такого уважения. Но вопреки, она уважает меня как человека, который дал ей профильное образование. Уважает, как преподавателя. Я бы на ее месте истыкал себя ножом. - Пошли. Я отвел ее в деканат, чтобы лично при мне она подписала документы о поступлении. Я заметил, что она тянула с этим решением. Наверняка после моих грубостей начала сомневаться в том, что хочет провести со мной еще три года. А так я хотя бы буду уверен в том, что не лишусь ее. - Хочешь кофе? - пока что самое безобидное, что я могу ей предложить. Она сомневалась. Я решил, что надо подкупить чем-то еще. - Я угощаю. - Господи… - Лиза провела рукой по лицу. Не разбираюсь, но кажется, что на нем не было макияжа. Девушка остановила меня, взяв за локоть. Скинула капюшон с головы. Она с недавних пор перешла на эти мешки. До этого любила одеваться по-другому. - Я не нуждаюсь в том, чтобы ты платил за меня. Это я на тот случай, если ты вдруг решил, что проблема в этом. Мне просто ничего от тебя не нужно. Я знаю, почему она говорила мне это. Я обидел ее. Но обидел не тогда. А сейчас. Всю неделю обижал. Девушка развернулась, чтобы уйти. Ну конечно она развернулась. Я же стою и молчу, как дурак! Я насильно отвел ее в университетское кафе. Насильно купил кофе. Мы ушли на кафедру. Чуть ли не насильно заставлял давиться этим кофе. Не потому, что хочу, чтобы она пила этот кофе. А потому, что хочу, чтобы она пила его со мной. - Что еще? За что я еще не расписалась? Даже за аспирантуру уже все подписала. Все равно уже здесь остаюсь, не переживай. Все-таки она сильней меня. - Хотела в другом месте? - я расстроился, что она действительно допускала эту мысль. Переживала. Переживала, что буду мешать ей учиться. - Я готов уйти, если ты действительно хочешь здесь учиться без меня. Если боишься, что помешаю своим присутствием. Она откинулась на спинку кресла. Моего. Если я уйду, то лишусь новой должности, к которой мы вместе шли. Но я готов. Ради нее готов. - В том-то и дело… - запустила руку в волосы. Прочесала их. Вновь провела рукой по лицу, - что без тебя не хочу, - она вдруг оживилась. - Уйдешь - не получишь профессора. А мы бы за лето написали еще два пособия. Можем еще больше. Все равно три года ждать, пока я защищу кандидатскую. Я рад, что для нее важна работа над пособиями. Это тоже научная деятельность. А я хочу, чтобы она и дальше занималась этим. Я больше скажу: хочу, чтобы она тоже преподавала. Тем более, что будучи аспиранткой она должна провести минимум пятьдесят академических часов в аудитории. Как преподаватель. - Я получу в другом вузе, не думай об этом. Я хотел дальше продолжить поучительную лекцию о том, что она должна думать о себе, а не обо мне и моих должностях. Но зря. Во-первых, она действительно думала о себе, а во-вторых, сами посмотрите: - Я не хочу, чтобы ты уходил. Аспирантура - дело, наверняка, не легкое. Я, может, одна и справлюсь, но с тобой проще будет. Будешь помогать мне, - она посмотрела на меня, ожидая, что я скажу что-нибудь, что докажет правоту ее слов. Доказательство того, что я сам хочу ей помогать. - Конечно я буду. Я буду помогать, даже если уйду. Я просто хочу, чтобы ты не отвлекалась на меня. Лиза улыбнулась. Потянулась к моему галстуку. Я сам встал и сам подошел к ней. Ну вот опять. Сводит меня с ума, а я потом прихожу домой и валюсь овощем на кровать, рассуждая о том, что я вовсе не мужчина, а так, хер на ножках. - Послушайте, Артем Александрович… - сняла с меня пиджак, решив, что сейчас он лишний, - вы же доцент кафедры отечественной истории, не глупый человек, - я потянулся к ее губам, - должны понимать, что это будет проблематично. Зачем она так со мной? Я всегда был хорошим человеком. Да, любил свою работу больше, чем всех остальных. Но разве это плохо? Я не виноват в том, что Лера выбрала карьеру, а не семью. Если бы она выбрала тогда меня, я бы сейчас тоже выбрал ее. Не было бы этих мучений сейчас. Но эти мучения настолько сладострастны, что не уверен, смог ли бы я хоть еще раз в жизни выбрать кого-то другого, а не Третьякову. Выбрать ее, а не работу. Я вновь целовал ее везде, где придется. Вновь касался там, где руки преподавателя не должны касаться. *** - Я с большим сожалением прощаюсь со своими студентами, с которым провел, пожалуй, больше шести лет вместе. С кем-то, конечно, два, но таких меньшинство. Двадцать четыре часа, семь дней в неделю, шесть лет подряд мы были на связи, обсуждали курсовые работы, дипломные. Писали научные работы, методические рекомендации, задачники. Даже удалось написать пособие, которое сейчас удачно издается, - зал залился аплодисментами. Все-таки для обычного студента написание пособия - великий успех. - Хочу сказать, что большинство моих выпускников - действительно сильные профессионалы, имеющие опыт в научной деятельности. У каждого сейчас в портфолио имеется минимум, который необходим для начала хорошей карьеры. Зал вновь охватили овации. Я улыбалась, глядя на своего научрука. Где-то в зале сидел отец. Мамы не было. До этого говорил ректор. Сейчас вот закончил Павловский. На сцену пригласили выпускников, защитивших красный диплом. Я, разумеется, была в их числе. Нас вновь поздравлял Артем Александрович, но теперь уже как заведующий нашей кафедры. - Что ж, всех аспирантов я жду в сентябре в лекционных. Теперь ваша очередь преподавать. Все студенты спустились в зал, сжимая свои красные дипломы. Я осталась за кулисой. Там отдала свой диплом Артему Александровичу. Он шепнул мне пару фраз на ухо, а потом обнял за плечи. Крепко сжал и направил в сторону сцены. Сам спустился вниз, унося мой диплом. Ведущая объявила меня, как лучшую выпускницу кафедры. Прошу заметить: кафедры, а не факультета. Все-таки был же кто-то лучше меня. - Всем привет! - я слегка подняла руку в знак приветствия. - Рада сегодня видеть выпускников, - с первых рядов раздались громкие визги и хлопки. Это отозвались мои одногруппники и выпускники нашего факультета, - старшеклассников и абитуриентов, - они тоже отозвались, но не так шумно, - студентов, - вот их было подавляющее большинство. Зал взвыл, - наших преподавателей, - я глянула на Артема Александровича. Он хлопал. Тоже взглянул на меня. Улыбнулся, - и, конечно, наш ректорат, возглавляемый Александром Николаевичем, - ректорат скромно похлопал. - Сегодня для многих моих однокурсников и одногруппников последний день в этих стенах. Я знаю, что не для всех. Но тех, кто прощается с нами, я искренне поздравляю! Конечно, в первую очередь желаю научных и карьерных успехов, потому что нас этому учили! Нас шесть лет учили тому, как вести научную деятельность. Мы, ребят, постарались! Мы защитили свои дипломы! На моих аплодисментах закончилась официальная часть. Начался фуршет на заднем дворе вуза. Выпускники напялили академическую одежду. Эти идиотские квадратные шапочки и мантии. Я отказалась от этой затеи, поэтому выделялась на общем фоне. Конечно, для вузовских фоток меня заставили ее надеть, но сразу же после я ее с позором сняла. Бредовая идея. Что за подражание западным манерам? Я, как историк с двумя высшими, популярно заявляю, что это просто дуновение в европейские сраки. А это мимо, давайте без меня. Уже пошла тридцать первая минута, как я нахожусь в компании своего отца, Милютина и его мамы. Мы мило беседуем, наши родители с удовольствием нас расхваливают. Папа вообще в восторге от всего происходящего. Так много историков вокруг него. Он наслаждается. Хотя я знаю, что ему нужно спешить. Он же тоже преподаватель. В его вузе сегодня тоже выпускной. Но мой пропустить он ни за что в жизни не может. А вот теперь давайте поговорим о действительно серьёзных новостях. Начнем с того, что я чуть не обоссала трусы, когда из-за моей спины подкрался Павловский. Тут поподробнее. - Добрый день, - мужчина словно вырос позади меня. Положил руку мне на плечо. А я чуть не уписалась. Скорее всего, от страха. Другую, свободную руку он протянул моему отцу, - рад видеть! Поздравляю с выпускницей! Мама Димы к этому моменту уже испарилась. Мы стояли втроем. Теперь вчетвером. - Здравствуй, Артем Александрович! Сколько лет, сколько зим! - они обменялись крепкими рукопожатиями. Я видела, как Дима даже отвернулся, чтобы смех его полностью не одолел. Сделал вид, что сильно поперхнулся. Я глядела на это с глазами, полными ужаса. Они знакомы! Блядь, ну только этого мне не хватало. - Шесть лет учится, а я первый раз вижу тебя, как преподавателя! - Павловский что-то ему ответил, они вместе похихикали. - Где супруга? - поинтересовался «зять». Ужас! Даже стыдно об этом думать. - Катя срочно отбыла в Петербург. Там у нее какой-то форум. - Кстати о форумах! Уже знаешь новости о дочурке? - папа утвердительно кивнул, но Артем Александрович продолжил. - Мы с Елизаветой тоже отбываем в Петербург на следующей неделе. Выступает спикером, - он указал на меня. - Мы вас покинем, - я отбила своим бокалом по бокалу Павловского, и мы с Димой испарились. Хочу заметить, не знаю, насколько это важная деталь, но я это игнорировать не стала. Доцент сегодня выглядит воистину неподобающе. На нем серый льняной костюм. Это как, допустим, на дачу сгонять. Экстравагантный, ни дать, ни взять. Еще через примерно час, когда папа уехал, я, во-первых, расслабилась, а, во-вторых, решила, что все-таки хочу задать некоторые вопросики своему любовнику. Сделала я это весьма бодро. Наверное, статус аспирантки давил на окружающих. Может, и не статус, а шампанское в жару. - Александр Николаевич, - теперь я подобралась к доценту из-за спины. Он беседовал с ректором, - позволите наглость на нашем празднике? - спросила я ректора, зная, что он одобрит любой мой каприз. Мужчина кивнул, но не ушел, выжидая. - Хочу украсть у вас своего любимого преподавателя и моего бывшего и будущего научного руководителя. Этот милейший дедушка, ректор, даже не подозревал, что прямо сейчас я сильно нагло флиртовала с этим самым любимым преподавателем. Он счел это за простую любезность и глубокое уважение, что, конечно, тоже имело место быть. - С радостью позволю вам украсть Артема Александровича, только поинтересуюсь. Зачем же он вам прямо сейчас? - А вы знаете… Вопросы хочу задать Артёму Александровичу. - Ну задавайте, Елизавета. Не смею задерживать, - и ушел. - Дерзко, - прокомментировал доцент мою выходку. Но я чувствовала, что он ее оценил. - Да? Ты считаешь? - я хлебнула из бокала. - По мне так, дерзко - это завести беседу с моим отцом. - Он мой коллега. Это раз, - теперь мужчина сделал глоток, подражая мне. - Он отец моей выпускницы. Это два. - Он отец не твоей выпускницы, а любовницы. - Дерзко, Елизавета. Очень дерзко. Я, в первую очередь, твой преподаватель. Как ты верно выразилась: «твой бывший и будущий научный руководитель». А потом уже любовник, парень, муж. Как там модно говорить? Бойфренд. - Уж лучше любовник… Я оглянулась по сторонам. Народ веселился. Из бокалов плескался алкоголь. А мы стояли непонятно где и обсуждали непонятно что. Хотелось туда, где танцевал Дима. Но сегодня у меня планы другие - с выпускниками я не поеду. Не такие уж и близкие они мне люди. - Что обсуждаете? - я повернула голову в сторону голоса. Сразу в обморок чуть не свалилась. - Здравствуй, - женщина протянула мне руку. - Добрый день, - я сглотнула слюну и тоже протянула руку. - Привет, - мужчина никакими жестами женщину не поприветствовал. Повернулся в мою сторону и слегка скривился. - Услышала слово «любовник» и не смогла пройти мимо. - Очень жаль, - отозвался Артем Александрович. Вообще-то я должна бы уйти отсюда, но не стану. Почему эта женщина подкрадывается тогда, когда у нас с Артемом Александровичем происходят самые пикантные ситуации? - Так что обсуждаете? - настаивала Валерия, не знаю, как ее по отчеству. - Моих любовников, - прокомментировала я, абсолютно растеряв свой страх. Не то чтобы у меня имелся высокий авторитет перед ней, но я и не готова была на скандал. - Как интересно. В присутствии своего преподавателя? - я чувствовала, как она хотела добавить «и моего мужа». - И моего мужа? - Во-первых, Артем Александрович больше не мой преподаватель… - хотелось бы продолжить, но я решила, что тогда получу в морду. - А во-вторых? - А во-вторых, бывшего мужа, - вступился Павловский. Браво, маэстро! С языка снял! Что она вообще здесь делает? Это давно не ее вуз. - Всего хорошего, - я, распрощавшись, ушла. Нашла Диму. Заплясала с ним. С ним и множеством других бывших студентов. Милютин рассказал мне, что сегодня вечером у лучших выпускников вуза намечается какое-то мероприятие в богемном ресторане на патриках. На нем будет ректор. Я сразу ответила ему, что не поеду. Все-таки магистратура - не первое мое высшее и не последнее. С сентября я вновь приступаю к учебе. А значит, оторвусь по этому поводу через еще три года. Еще я знала, что господин Павловский просто так меня сегодня не отпустит. Прислал смску с вопросом о том, какие у меня сегодня планы? Это он интересовался, поеду ли я на все мероприятия, которые запланированы выпускниками и ректоратом. Я ответила ему: «если ты неожиданно решил вписать меня в свои, то я готова подумать». Я ждала, пока он ответит, и именно поэтому не уходила. А как только решила, что пора сваливать, мужчина меня нагнал. - Ты мне так и не ответила, - оказавшись возле меня, мужчина поспешил выхватить у меня все мои пожитки. Рядом никого не было. - Уверен? Проверь телефон, - попросила я, но тут же поняла, что это физически невозможно, потому что все его руки были заняты моими вещами. Я сама достала его смартфон из кармана брюк. Показала главный экран, где висело непрочитанное от меня. Мужчина прочитал. Поспешил оправдаться. - Был занят. Мы уже шагали прямиком к парковке, где стояла его машина. О да! Я всегда хотела прокатиться на тачке завкафедрой. Нас наверняка кто-то видел, даже возможно, что те самые студенты, которые пускали о нас слухи. Не волнует, честно говоря. - Боюсь даже представить, чем ты мог быть занят с женой, - а я, кстати сказать, не ошибалась. Все-таки глаза у меня тоже есть. После того, как я попрощалась, Артем Александрович исчез вместе с женой. Багажник новенькой камрюхи захлопнулся, а вместе с ним и моя последняя возможность отказаться от всех планов доцента, в которые я входила. А даже если я вдруг и захочу от него сбежать, то, как минимум, без своих вещей. - Ничем запретным, если ты намекаешь на это. Мы беседовали в главном здании. - О чем беседовали? - я захлопнула дверь, плюхнувшись на пассажирское. - О твоих любовниках, - я посмотрела на мужчину. - Она знает. - Ты расстроен этим? - я, если честно, плевала на это. Меня это никаким образом не касается. Это их отношения. - Не то чтобы. Я объяснил ей, что она не имеет никаких прав в это лезть. Она поплакала, согласилась, но претензии имеет. Я, пока мужчина рассказывал, тыкала по гарнитуре, пытаясь подключить свою музыку. Я не планирую сидеть и грустить. Лучше попою под Джони или Асти. - Что за претензии? - музыка тихо заиграла. - Все-таки не готова смириться с тем, что ты не умрешь одиноким и никому ненужным преподом, как она и хотела? - Ты права. Но еще ее возмущает, что это ты, а не моя сверстница, - мне не понравилось слово «сверстница», потому что, мне кажется, что такие слова применимы, если тебе около шестнадцати. - Фу! Твои сверстницы - крайне неприятные женщины, особенно, если они одинокие в таком возрасте, - я, как почти женщина, могла судить об этом. Все-таки одиночество с женщинами творит странные вещи. Еще и к сорока годам. - Считаю, что я - лучшее, что могло произойти с тобой. Знаешь, почему? Потому что к сорока годам от одиночества мужчина тоже становится мерзким пердуном. Дедом-душнилой. - Что за словечки? Хочешь сказать, что без тебя я бы стал душнилой? - Да ты и так душнила. Все историки - душнилы. Сужу по себе. - Неправда, считаю себя крайне интересным человеком, - мне нравилось, что Артем Александрович всерьез считает мои обвинения настоящими. Еще и старается от них отмазаться. - Ты просто умный. Умные люди всегда душнилы. Мои туфли улетели на заднее сидение. Я отодвинула свою седушку максимально далеко, чтобы была возможность закинуть ноги на торпеду и не скрючиться в три погибели. Пиджак от брючного костюма тоже улетел в том же направлении. Остались буквально майка и брюки. Артем Александрович глянул на меня, тяжело сглотнул. - Ты же пил, - вновь я заговорила. - Не пил, - обманул меня. Видела же. - Пил. Я видела. - Ну пил и пил, - мужчина положил руку на мое бедро. Мне захотелось завизжать. Но я просто плотно сомкнула губы. - Хочешь пересесть? Не знаю, с чего он взял, что у меня есть права, но они есть. И еще не знаю, откуда такое доверие ко мне. Имею представление о том, как ревностно мужчины относятся к своим тачкам. - Я тоже пила. - Я спросил о другом. - Не хочу. - А что хочешь? Хватит так разговаривать со мной! Я могу кончить и без твоих прикосновений! - Куда мы едем? - Пока просто едем. Я еще не придумал. Неожиданно заиграла одна из самых четких песен для вечерних поездок на машине. Я сделала погромче и завыла, подпевая. Пусть привыкает. Если хочет катать меня, то должен знать, что я любительница попеть. - Между нами дым! Слезы и горящий мост! Пусть со мной так сложно было, но и ты пацан не прост. Услышав слова песни, Артем Александрович ошалело глянул на меня. Широко улыбнулся. Я уверена, он и сам их поет, когда напьется. Эти песни поет вся страна. Они и сегодня играли на выпускном. - Давай напьемся? - крикнула я, пока играл проигрыш. Открыла окно. Хотела закурить, но побоялась. - Кури, - мужчина либо знал, либо догадался. Я закурила. Хочу напиться с ним до беспамятства. Так, чтобы было стыдно до такой степени, что уши горели не просто пламенем, а синим пламенем. Не уверена, что доцент располагает такой возможностью, потому что, возможно, ему завтра на работу. - В детстве я хотела стать художницей. Музыку я сама выключила, а ноги переместились с торпеды на колени мужчины. Не уверена, что ему удобно, но мне все равно. - Что изменилось? - спросил мужчина, желая отвлечься от дороги на меня. Странный вопрос. - Все. Я теперь историк. - Хорошо рисуешь? - Вряд ли. Может, и хорошо, просто не практикуюсь. - Не хочешь устроиться в наш вуз? - Нет. Меня устраивает моя работа. - Тебе все равно придется преподавать с сентября, а так будешь под моим присмотром и на нашей кафедре. Я буду отдавать свои лекции. Мужчина массировал одной рукой мои ступни. Аккуратно и бережно. Иногда щекотал. Но я не боюсь щекотки. - Я не хочу твои лекции. Хочу зарубежку. Новую. - А я что, по-твоему, веду? Археологию? - Ты ведешь все: и нашу, и зарубежную. А я не хочу нашу. Он глянул на меня так, словно я заставляла его докуривать окурки. Ущипнул за щиколотку. - Буду отдавать зарубежку. - Давай поговорим об этом после Питера. - Давай. А сейчас давай поговорим о том, что будем делать дальше. Мужчина припарковался и сразу же выбежал из машины. Я проследила за его движениями. Ну ладно. Наверное, так надо. Я отвлеклась на переписку с Димой. Он просил отчет с места событий. Я наспех сделала фотку торпеды и моих ног на водительском. Милютин обрадовался. Слал голосовые с клуба, где была слышна только музыка, а не его речь. Я улыбалась и смеялась, глядя на экран. Все-таки нужно было мне все это: учеба, историческая кафедра, наука, квартира, в которой живу, этот город. Артем Александрович. Все это было мне просто необходимо, как воздух. Через буквально три минуты мужчина обратно влетел в салон машины. Высунул из-за пазухи огромный букет, слава богу, не роз. Красные и белые тюльпаны вперемешку. Хороший вкус! - Приличия ради надо хоть поздравить тебя, - он потянулся к моему лицу, я потянулась тоже. Наспех коснулся губ.